Хотя Крейон ничего не рассказывал ей, а напротив, сразу же прошел в
голубую комнату и попросил его не беспокоить, Эрлис заснула безмятежным
сном.
Девушка проснулась на заре, быстренько собралась и помчалась на
рынок: был как раз базарный день, надо бы пополнить запас продуктов. Эрлис
удачно купила продуктов и, когда б не тяжелая корзина, понеслась бы домой
вприпрыжку. Снова Крейон такой, как раньше! Снова все пойдет хорошо!
На душе у Эрлис было легко и весело, и не заметила она, что их улица
отчего-то словно вымерла. Когда же увидела возле дома Крейона золотые
шлемы, прятаться или убегать было уже поздно. Да она и не подумала бы
убегать: ведь там, в доме, остался Крейон... Среди воинов девушка узнала
того, высокого, что приходил вчера, и в ужасе замерла. А он смерил Эрлис
тяжелым взглядом и медленно двинулся к ней.
Давно забытое чувство охватило девушку. Она вновь стала "мышонком",
маленьким настороженным зверьком, и мир вновь распался на две части.
Жестокий, неумолимый враг стоял перед нею - не только умом, а всем своим
существом Эрлис понимала это, - но теперь уже не страх, а ярость владела
ею, ведь это был прежде всего враг Крейона, он угрожал всему тому доброму
и ясному, во что она верила теперь. И Эрлис приготовилась дать отпор.
- Где лекарь? - спросил высокий. - Я знаю, ты его служанка. Отвечай,
где он?
- Нету дома, - уверенно соврала Эрлис (как давно ей не приходилось
врать!) - Я проснулась, а его уже не было. Верно, к больному ночью
позвали.
- Тогда ты откроешь нам дверь, - не допускающим возражений тоном
произнес высокий, Эрлис догадалась, что он тут главный. - Нам нужно
осмотреть дом.
Такого девушка не ожидала. Она надеялась, что люди Сутара уйдут,
готова была и к тому, что уведут ее с собою, но оставят в покое дом
Крейона. Плохо же она их знала! Теперь Эрлис делала вид, что ищет в
корзине ключ, которого там не было и быть не могло. Видно, Крейон издали
заметил желтые плащи и успел закрыться изнутри.
- Долго, - недовольно скривил тонкие губы высокий. - А ну-ка,
помогите ей.
Кто-то грубо выхватил у Эрлис корзину и перевернул ее. Все, что она
совсем недавно тщательно выбирала на рынке, попало под тяжелые башмаки.
Раздавленные ягоды алели на камнях мостовой, словно кровь. Эрлис вспыхнула
и бросилась было на воинов, но ее схватили и скрутили за спиною руки.
- По-моему, девчонка врет, Турс, - обратился к высокому старый воин с
красным рубцом над бровью. - У нее ключа нет. Лекарь дома.
- Вот это хуже, - щурясь, как от солнца, ответил Турс. - Теперь не
удастся захватить его врасплох. А он нужен нам только живым. - Он медленно
цедил слова, будто взвешивал каждое из них. Эрлис дважды ловила на себе
его недобрый взгляд. Она невольно подалась назад. Турс заметил ее движение
и усмехнулся - усмехнулся странно и страшно.
- Мы не можем больше ошибаться, - размеренно продолжал он. -
Правителю не нужны трупы. Хватит и того, что этот трус Дарас успел принять
яд. Действовать надо наверняка. Вот кто нам поможет, - и длинная рука
Турса коснулась плеча Эрлис. - Выведите девку на середину улицу и
поверните лицом к дому.
- Еще чего! Чтоб я вам помогала! - закричала Эрлис, упираясь изо всех
сил. - Да никогда! Не дождетесь! Я ничего не стану делать для вас!
- А тебе ничего и не придется делать, - Турс снова усмехнулся. - Мы
все сделаем сами.
С этими словами он подошел к девушке и встал за ее спиной.
- Если ты хочешь увидеть своего лекаря живым, стой спокойно. - Левой
рукой Турс прижал ее к себе, а правой достал кинжал и приставил острие к
щеке Эрлис, но девушка даже не вздрогнула. После его последних слов она
оцепенела.
- Эй, лекарь! - закричал Турс, и голос его загремел в тишине
пустынной улицы. - Ты слышишь? С нами шутки плохи. Если не выйдешь, я
разукрашу личико твоей красотки так, что даже последний нищий не захочет
потом взглянуть на нее. Ну! Я жду тебя.
Эрлис стояла неподвижно. Из дома не доносилось ни звука. Время шло.
- Неужто опоздали? - тихо молвил кто-то сзади.
- Этого не может быть, - раздраженно бросил Турс. - Крейон не Дарас.
Острие кинжала укололо щеку Эрлис, оно было таким тонким, что девушка
почти не ощущала боли - только почувствовала, как по лицу побежала струйка
крови. Тупой ужас, сковавший ее тело, отступил, отрывки разговоров между
воинами сложились в единое целое, и Эрлис вдруг четко представила себе,
что случилось: Дарас, молодой врачеватель, часто приходивший за советом к
Крейону, покончил с собой, чтобы не попасть в руки воинов Сутара. Значит,
то, что ожидало его в замке, было хуже смерти! Дарас мертв, он уже
недостижим для Сутара, и теперь им нужен Крейон. Нужен живым! И они
заставят его выйти - с ее помощью! Ну почему, почему не дождалась она
утром, пока он проснется? Все это за какое-то мгновение пронеслось в
голове Эрлис - за это время струйка крови пересекла ее щеку и потекла по
шее.
- Позови его. Ну! - приказал Турс. - Подай голос! - Кончик кинжала
передвинулся ниже, разрез стал длиннее, но Эрлис сжала зубы и не проронила
ни звука. Пусть они ее хоть живьем на куски режут - не услышат больше и
слова. - Упрямая тварь! У меня ты закричишь!
И вдруг заскрипели ставни - на втором этаже открылось окно.
- Отпустите ее, - громко сказал Крейон. - Я иду!
Ставни хлопнули, на лестнице послышались шаги. Однако Турс, спасаясь
какого-либо подвоха, все еще держал кинжал у щеки девушки. Но Эрлис,
которая еще минуту тому назад поклялась молчать во что бы то ни стало,
рванулась вперед, раздирая себе лицо, и завопила:
- Не надо! Не выходи!
Острие все глубже вонзалось в ее щеку, кровь заливала одежду. Турс
убрал наконец оружие - оно больше не было ему нужно - и брезгливо
отстранился - видно, боялся, что кровь измажет его желтый плащ. Эрлис
пошатнулась и упала - отчаянный порыв забрал у нее слишком много сил.
Словно в тумане, видела она, как вышел Крейон, как усердно обыскали его
люди Турса, как они выстроились вокруг него тесным полукругом, а их
предводитель стал впереди.
- Позвольте мне перевязать девочку, - попросил Крейон.
- Обойдется. - Турс опять заговорил подчеркнуто спокойно. - Нельзя
тратить время зря.
- Да она же кровью истекает!
- Чтобы успокоить твою совесть, я должен буду просто убить ее. Тогда
ничто не станет тебя задерживать тут. Так как же?
- Пошли, - тихо сказал Крейон. Он сделал несколько шагов и оглянулся
на Эрлис, но один из воинов подтолкнул его вперед, а Турс, скривив в
усмешке тонкие губы, положил руку на рукоять меча.
Отряд удалялся. Держась за стены домов, чтобы не упасть, Эрлис упрямо
тащилась следом. Крейон вышел из дому в одной рубахе, и она ярко белела
среди ненавистных желтых плащей. Эрлис старалась не сводить с нее глаз,
хотя все перед нею плыло. Какая-то женщина выглянула из окна, увидела
окровавленное лицо девушки и со сдавленным криком отшатнулась.
Эрлис не могла бы объяснить, куда и зачем она идет, почему так боится
отстать от Крейона, которого воины уводят все дальше и дальше от нее. Но
вдруг белое пятно, приковавшее ее взгляд, остановилось. Это на мгновение
придало девушке сил - она пошла быстрее, но через несколько шагов снова
упала, успев перевернуться на левый бок, чтоб не удариться о камни
израненной щекой.
Может, потому, что она теперь лежала на земле, а не двигалась,
очертания домов и людей перестали расплываться, и Эрлис поняла, почему
остановился отряд Турса. Они дошли до перекрестка. Чтобы идти к замку,
надо было повернуть направо. А на углу, опираясь одной рукой на стену
дома, стоял в вызывающе-небрежной позе человек в желтом плаще, но без
шлема. Он преградил им путь и сейчас о чем-то беседовал с Турсом.
А потом все закружилось, словно на ярмарочной карусели. Прозвучал
резкий свист, из ворот соседних домов выскочило еще несколько человек, и
началась схватка. Эрлис не могла бы подробно рассказать, что происходило,
- все закончилось в мгновение ока. Большую часть отряда Турса перебили,
сам он с оставшимися в живых воинами отступил и вынужден был спасаться
бегством. Эрлис не успела еще понять, что пришло неожиданное избавление, а
Крейон был уже возле нее, и рядом с ним стоял чернобородый человек - тот
самый, что разговаривал с Турсом и подал сигнал к нападению.
- Встань, Эрлис, - произнес чернобородый, и она послушно поднялась на
ноги. Голова перестала кружиться, тело сделалось упругим, как струна,
исчезла боль, и щека занемела, и кровь из раны больше не текла.
Чернобородый ободряюще улыбнулся ей.
- У тебя отважное и верное сердце, девочка, - сказал он. - Мы
освободили твоего Крейона, но возвращаться домой вам не стоит. Сейчас
лучше всего поскорее исчезнуть отсюда. Нельзя рисковать его головой, ведь
это, пожалуй, главное сокровище Грестора.
- Что? - не понял Крейон. Видно было, что он никак не может
опомниться.
- Говорю, самое ценное, что есть в Гресторе, - твой светлый ум да еще
преданность этой девочки. А потому я хочу спасти вас обоих. Идем!
- Куда?
- К тем, кто ненавидит Грозного бога так же, как и ты, кто борется и
гибнет за то, чтобы каждый имел право сам выбирать свою судьбу. Твой
талант и твой опыт, Крейон, нам очень пригодятся. А Эрлис будет помогать
тебе, как и раньше. Согласен?
- Я не знаю, кто ты, - ответил Крейон. - Но у меня нет выбора...
- Слыхал о Ратасе? Это я и есть. А свой выбор ты уже сделал, иначе
Сутару не пришлось бы посылать за тобой целый отряд.
- Но как же Эрлис?.. Она ранена и не сможет идти с нами, а одну я ее
не оставлю...
- Сможет! Погляди на нее.
Крейон растерянно осматривал рану девушки.
- Да нет же! - бормотал он. - Это невероятно! Кровь не могла так
быстро остановиться...
- Как видишь, я тоже кое-что умею, хоть тебе и не чета. Удивляться
будешь потом, а сейчас не трать времени зря. Пока Сутар не прислал новый
отряд; мы должны успеть взять все, что тебе понадобится, из твоего дома и
оставить город. Надо торопиться.
В тот же день Ратас отвел их в горы. Они поселились в старой хибаре
среди скал. Пришлось хорошенько потрудиться, чтобы сделать новое жилье
пригодным для работы Крейона. Все, что смогли забрать из голубой комнаты,
перенесли туда. Когда же дом в горах привели в порядок и жизнь в нем
наладилась. Ратас тоже поселился в нем. Он и Крейон начали работать
вместе.
V
Так сладко Вита спала, наверное, только в детстве. Еще полусонная,
приоткрыла глаза, увидела потолок чужого дома - и ее охватило с детства
знакомое странное чувство: проснешься утром на новом месте, и в первые
минуты никак не можешь понять, где ты. А потом удивление сменяется бурной
радостью: она опять в селе, у бабушки, и впереди - целое лето, полное
солнца и тепла, новых впечатлений, знакомств, ну и приключений, конечно!..
Вита погрузилась в полудрему, вспоминая просторный бабушкин дом, где
она так часто проводила каникулы, комнаты, пропахшие яблоками, старую
раскидистую вишню, долго служившую ей любимым гимнастическим снарядом... А
уж малинник - это были настоящие джунгли, и там даже водились ужи, ведь
рядом было озеро. А походы в лес, купанье в озере до посинения,
бесконечные бои с местными мальчишками!.. Были еще и вечера! в небе
мерцали крупные звезды: в траве дружным хором стрекотали
сверчки-невидимки, а в доме таинственно звучал тихий голос маленькой седой
бабушки Веры, сплетая бесконечное кружево сказки. Когда Вита научилась
читать, то сама уже пересказывала прочитанные книжки своим подругам и
соседским малышам, ходившим за нею вереницей. Часто она увлекалась и
начинала придумывать для своих любимых героев новые невероятные
приключения. Одну такую историю даже попыталась записать, просидела над
нею несколько месяцев, да так и не закончила. В голове так хорошо все
складывалось, а строчки на бумагу отчего-то ложились скучные и
невыразительные, как в упражнениях из учебника. Тогда она забросила все
это и летом устроила в бабушкином дворе самые настоящие представления -
про Золушку, Царевну-Лягушку, Морозко, короля Дроздоборода. А вот премьера
"Али-бабы" так и не состоялась - не набралось сорока разбойников.
Когда Вита подросла, на смену сказкам пришли исторические романы. Это
был удивительный мир глубоких страстей и героических деяний, мир, где все
- до конца, и любовь, и ненависть, где мужчины отважны и непоколебимы, а
женщины - несказанно прекрасны и верны. Она начала со "Спартака" и
"Айвенго", проглотила огромное количество толстых и тонких книг, а кончила
научными монографиями и журнальными статьями. Ее влекли загадки древности,
исчезнувшие цивилизации, тайны веков. Вита просто не представляла себе,
что будет в своей жизни заниматься чем-то иным. Отца, всю жизнь
преподававшего историю в школе, порадовал ее выбор. Конечно, можно было бы
подать документы в вуз где-нибудь поближе, а не ехать к черту на кулички,
ведь именно так поступили многие Витины одноклассники, но она хотела
самостоятельности (подальше от заботливых родителей!), хотела действия
(где ж и простор для него, как не в большом городе!), хотела новизны (а
кто же в семнадцать лет не ищет чего-то нового!). Мама повздыхала, как и
полагается матери, у которой дети уже взрослые, посоветовалась с отцом и
наконец согласилась.
В дорогу собирали ее всей семьей. Мама сама сшила новое синее платье,
а отец подарил сумку на длинном ремешке. Провожали ее погожим ласковым
вечером. Отец напустил на себя сдержанно-мужественный вид, брат не очень
удачно острил, мама тихо печалилась, а Вита старалась не выставлять своей
радости напоказ, но это ей плохо удавалось.
Вита знала, когда поезд прибывает на конечную станцию, но неудобно
было все время спрашивать у соседей по купе, который час. Свои же часы
она, складывая вещи, умудрилась уронить на пол, вот и пришлось оставить их
дома - отец обещал сдать в ремонт. Впрочем, можно было и не спрашивать -
она и сама догадывалась, что путешествие подходит к концу. Поезд замедлил
ход, с двух сторон начали появляться первые высотные дома, а главное, в
вагоне воцарилось уже знакомое Вите особенное, радостно-суетливое
настроение.
Девушка вынесла чемодан в узенький коридорчик и встала у окна, жадно
вбирая в себя плывущий ей навстречу новый мир.
День был солнечный. Ей вспомнилось, что хорошей приметой, наоборот,
считается приехать куда-нибудь в дождь. Ну и что с того! Подумаешь,
приметы. Это, верно, выдумали для того, чтобы утешить мокнущих под дождем.
Теплый ветер влетел сквозь раскрытое окно и взъерошил ей волосы, он принес
с собою предчувствие чего-то необычайного и волнующего.
Поезд остановился. Пассажиры двинулись к выходу, людской поток
подхватил ее. Легко выскочила из вагона, поставила чемодан на землю и
огляделась.
Вокруг бурлил большой вокзал, люди сидели, стояли, бежали: шли, несли
вещи, ели на ходу, спрашивали, где нужный путь, успокаивали детей, давали
последние поручения; кто-то радовался встрече, кто-то расставался, быть
может, навсегда... А она застыла в самой гуще этого шумного роя и не могла
сдержать улыбки, хоть и понимала, как чудно это выглядит: стоит на перроне
светловолосая девчонка и улыбается неведомо кому. Недаром на нее начали
оглядываться. Вита быстро подхватила свои вещи и отправилась на поиски
камеры хранения. Еще дома решила сразу сдать туда чемодан, а при себе
оставить спортивную сумку, в которую предусмотрительно сложила самое
необходимое. Забрать вещи можно будет позже, когда она узнает, куда
поселят ее на время экзаменов.
Недолго думая. Вита взяла шифром год своего рождения и закрыла
автоматическую кабинку. Привычным движением головы отбросила волосы с
глаз, закинула сумку на плечо и так же решительно и весело, как она все
делала сегодня, двинулась подземным переходом к выходу в город.
Большое табло на фасаде вокзала показывало время, дату и день недели,
и Вита, оглянувшись, не слышит ли кто, торжественно произнесла: девять
сорок восемь, двадцать шестое июля, вторник. Исторический момент -
начинается новая жизнь!
Внезапно девушка вспомнила все, что было дальше, и сна как не бывало.
Куда же он делся, этот счастливый солнечный день? И отчего это не на койке
в общежитии проснулась она сейчас, а на тюфяках в какой-то полутемной
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг