Овечкин все же перепугался не на шутку. Хорошо, уедет он, но ребята ведь
останутся! А вдруг он не просто запугивал? Этот бандит с браслетом способен,
похоже, на все. Единственное, что успокаивало Овечкина, так это их решение
ехать в столицу всем вместе. А там опытные люди, посол...
Во время ужина ребята настаивали, чтобы последнюю ночь Овечкин провел в
"гостинице у Альбино", но он категорически отказался, как и от предложения
Сани заночевать в амбулатории с револьвером мсье Альбино - все же два
"ствола"... Однако все это наводило на мысли о паническом страхе, который
Овечкин, особенно перед иностранцем, допустить не мог, даже если бы
существовала несомненная угроза. А тут где она? Ну, пытался какой-то
трусливый бандит из-за угла, из темноты подстрелить его. И сразу сбежал. И
неизвестно, в него ли он хотел стрелять... Теперь было ясно, что ситуация
совсем иная, но Овечкин решил ничего не менять. Да и изменить ничего было
невозможно. Если "корреспондент" не врал, присутствие Овечкина в "гостинице
у Альбино" только увеличивало опасность для ребят, и все.
С не оставлявшим его никогда оптимизмом и надеждой на лучшее Овечкин
привычно помок немного под душем в простыне и отправился спать. Но заснуть
не мог. И когда раздался в доме злой лай Шьена, Овечкин подумал вполне
обыденно: "Ну вот, все же не обошлось..."
В дверь внизу стучали тихо, определенно в надежде на реакцию пса.
Оноре и Овечкин появились в гостиной одновременно. В открытом баре горела
маленькая лампочка, скудно освещая комнату. Расходясь вечером, они не
закрыли бар, вроде бы случайно.
Оноре снял пистолет с предохранителя и вышел на лестницу.
- Кто там?
- Это я, мсье Жиро. Пришел за ответом.
- Пошел вон, сукин сын!
- Поосторожней, дядя. Оба дома окружены. У нас базуки. Один залп - и
дверей нет. Но я пришел не стрелять, а тихо договориться. Видите, как я
царапаюсь, чтобы не разбудить соседей. Вы правильно делаете, Оноре, что не
зажигаете света.
Овечкин стоял за спиной француза и слышал, как тот тяжело дышит. Шьен
непрерывно угрожающе рычал, словно внутри у него работал моторчик.
- Ну, так что, Жиро?
- С вами я не хочу разговаривать, как вас там. Пусть придет кто-нибудь
другой с бумагой. Черт с вами, подпишу.
- Ничем не могу вам помочь, Оноре. Я здесь один. Как вы понимаете, отряд
из местных. Придется иметь дело только со мной. Соберитесь, дружище. Это
ведь недолго.
И опять тишина, только рычание Шьена и тяжелое дыхание двоих на темной
лестнице.
- Решайтесь. У меня есть инструкция, по которой я жду только пять минут.
Оноре выругался сквозь зубы и сказал решительно:
- Хорошо. Вы входите один. Сейчас я освещаю сверху крыльцо, вы отходите
от двери, мсье Жан открывает ее, вы входите и поднимаетесь наверх. Учтите, я
вооружен и стреляю хорошо. Все ясно?
- Конечно, мсье Жиро. Не бойтесь.
Оноре снова зло выругался и быстро зашептал в ухо Овечкину:
- Как только впустите его, сразу же запрете дверь. Оставайтесь на
лестнице, пока я вас не позову. Поняли? Оставайтесь!..
- Да, понял... Оноре...
Тот решительно махнул рукой с пистолетом, зажег свет на лестнице и ушел в
гостиную, оставив дверь широко открытой. Через несколько секунд негромко
крикнул:
- Открывайте, Жан... Входите, как вас там... "Корреспондент" проскользнул
в дверь, щурясь.
- О, да у вас тут иллюминация... - Оскалился. На поясе поверх шорт
болталась на животе расстегнутая кобура.
Овечкин молча захлопнул дверь и задвинул щеколду. "Корреспондент" легко
поднимался по освещенной лестнице к темному прямоугольнику двери. Когда он
встал в нем, подряд грохнуло три выстрела, оглушающе забилось в бетонном
колодце. Овечкин очумело смотрел, как "корреспондент" медленно сгибался,
словно делал глубокий поклон в замедленной съемке. В гостиной вспыхнул свет.
Овечкин, спотыкаясь, отталкиваясь руками от несшихся на него ступенек,
побежал наверх. "Корреспондент" лежал на боку, и его белая рубаха и шорты
быстро становились красными. Неподвижный браслет тускло поблескивал.
- Что вы наделали, Оноре?.. Это ведь ничего не изменило...
- Очень даже многое изменило. Он был здесь один. Эти, - Оноре кивнул на
окно, - наемники. Я их хорошо знаю, Жан... У нас появилось время на то,
чтобы уйти. Помогите мне.
Он подхватил труп под руки и поволок к окну.
- Выключите свет... Так... Помогите-ка... Ну-у... Вот, я же обещал
выпроводить тебя через окно...
Тело гулко шлепнулось в темноте о землю. Стояла удивительная тишина. Даже
звери в джунглях, казалось, молчали. Сухой отдаленный стук дизеля
подчеркивал ее неестественность.
- Теперь включите свет.
Желтые квадраты электричества словно вспугнули мир. За окном зашуршало,
задвигалось, завозилось, потом захрустело, удаляясь, и наконец панически
затрещало у реки ломаемыми стеблями слоновой травы. В наступившую затем
душную тишину ночи просочились и стали нарастать, крепнуть, будто оживая,
звуки джунглей. Африканская ночь привычно тявкала, вопила, визжала, верещала
и ухала.
- Надо трогаться, - устало сказал Оноре, подходя к окну. - Так, они
утащили его. Молодцы. Значит, обученные...
- Ваня! Ва-ня... - негромко звали из темноты.
Овечкин бросился к окну.
- Саня, ты?
- Я, Ванечка, я. Откройте мне, - просил Саня с револьвером мсье Альбино в
руках.
- Ну, вот, - говорил сухо Оноре. - У нас есть, может быть, даже сутки.
Собирайтесь, ребята. Чем скорее мы тронемся в путь, тем он будет безопаснее.
Саня ориентировался быстро, несмотря на свою кажущуюся медлительность.
- Ваш "лендровер" в порядке?
- Да.
- Тогда на "пикапе" и "лендровере"?.. - Саня быстро ушел. Шьен
внимательно и брезгливо обнюхивал темные влажные пятна на полу. Время от
времени поднимал голову к хозяину и одобрительно качал хвостом. Овечкин,
потрясенный, все стоял столбом. Этот первый в его жизни труп, тяжесть
которого он еще ощущал своими мышцами, был в самом-то деле или нет?..
- Ну, вот, - снова заговорил Оноре. - Едем все же вместе. Дорогами Африки
мы с вами пройдем вместе до конца, Жан. - Рыжая шевелюра потными лохмами
закрывала его лицо, свисала над глазами, но он не убирал волос.
- И куда вы?.. - судорожно сглотнул Овечкин.
Оноре усмехнулся, по-своему криво и грустно. Ах, как бы хотел Овечкин
забрать его с собой! Его и его собаку, эти два одиноких несчастных существа,
к которым вдруг испытал жгучую жалость.
НА ВСЕЛЕНСКИХ ВЕТРАХ
Вашингтон. Вечер
- То есть как исчез?!
- Русский в своем посольстве, агента убили, а француз исчез.
- Та-ак... Думаю, ваша карьера, Мак, завершена.
- Он никуда не денется от нас, Гарри. Мы плотно обложили его.
- Ту женщину вы нашли хотя бы?
- Она, оказывается, покончила с собой. Давно. Ему никуда не деться,
Гарри. Мы перекрыли ему все выходы!
- Да, Мак, и себе тоже. - Гарри усмехнулся. - Боюсь, как бы и мне не
оказаться в одной компании с вами и вашими всемирными скорпионами.
Москва. 10 утра
- Кто такой Овечкин? Проверили? Это не африканская жара на него действует?
- Нет, товарищ генерал. Высококвалифицированный инженер...
- Вы что, в строительное ведомство его рекомендуете?
- Никак нет. Овечкин спокойный, уравновешенный, разумный человек, вполне
достойный доверия.
- А сама вакцина - реальность?
- Мнения экспертов разошлись.
- Понятно. - Генерал побарабанил пальцами по столу. - Но покушения, трупы
- это хотя бы реальность?
- Да, товарищ генерал. Это несомненно.
- Срочно займитесь этим Овечкиным. Его, наверное, нужно вывозить оттуда.
Здесь и поговорим.
Париж. Вечер
- Вы читали, комиссар? Оказывается, убили еще одного приятеля мадам
Мирей. Кажется, мсье Луи. И все из-за какого-то лекарства от радиации! Или
это выдумки журналистов, как вы думаете?.. Мир сошел с ума! Вакцина - путь к
господству! Опять... Да это же просто наследники бандита Гитлера! Еще кофе?
- С удовольствием.
- Ну, подумать только, комиссар: что такое эта вакцина? Что такое даже
выжившие люди на мертвой нашей планете! Без коровушек, без пшенички,
деревьев и цветов... Они просто сумасшедшие, эти политики и военные!
- Успокойтесь, мадам, прошу вас. Вот я, знаете, не читаю газет. От этого
чтения начинаешь чувствовать себя совершенным болваном.
- У вас интересная работа, господин комиссар, а тут - одиночество,
скучная вещь. Да и как подумаешь, куда мы катимся...
- Э-э, мадам, мир всегда куда-нибудь катится, на то он и круглый. А вот
одиночество - бич нашего времени. И чем суматошнее, быстрее оно будет, тем
сильнее станет одиночество людей. Надо бы притормозить... Знаете, мне не так
одиноко только у вас, мадам. - Он накрыл своей ладонью ее руку на столе. -
Простите...
- Ну что вы, мсье!" Я так рада, когда вы приходите...
Африка. Обеденный перерыв
- Вкусные лепешки, да?
- Все вкусно, Гран Ма, но не хватает мне голенастенького шефа Овэ, -
смеется Пти Ма.
- Гм... - добродушно гыкает Гран Ма, уплетая лепешки из маниоки.
- Он очень был хороший, - неожиданно грустно, совсем на нее не похоже,
говорит Пти Ма.
- Эй, маленькая! Я уже почти набрал денег на жену.
- О, ты опять здесь? Меня надо покупать с этой большой машиной, ты учел
ее?..
СССР. Ленинград. Клинский пер.. 13, ИВАНУ ОВЕЧКИНУ
Милый мой Жан!
Так уж получилось в моей несуразной жизни, что, кроме тебя, некому
высказать необходимые мне слова. Даже Шьена отравили. Не подумай, что я
раскис. Напротив - принял самое важное в своей жизни решение. Не хочу
каяться, сожалеть. Подвожу итоги. Я понял: нельзя усложнять этот мир, в
котором маньяки способны на все, а нормальные люди не властны над ними. Я
решил уйти вместе со своим изобретением, со своей вакциной. Могут сказать,
что это варварство - унести в могилу секрет лекарства, столь важного в
атомный век. Но ты не должен так сказать, Жан. Прикинь, к чему приводили
паллиативные методы лечения человеческих болезней, суть которых - насилие?
Никаких паллиативов! Эти болезни нужно лечить только радикально! Лучше пусть
их боятся. Разумный страх всегда был для людей наилучшим стимулом.
Ты прав. Жан: мы только люди, и от того, какие мы сами, зависит наш мир.
Ни изобретения, ни технический прогресс не сделают его лучше. Только мы
сами! Я прожил довольно долгую и бесполезную жизнь, но теперь ничего уже
нельзя изменить. Бизнесмены войны не оставят меня в покое. У меня нет
выхода. Но все же я оказался сообразительным: да, каков человек, таков и
мир, в котором он живет. И неважно, что это микромир даже в масштабах Земли.
Ведь нет и Вселенной без микромиров! Не так ли, милый мой де Бреби?..
Я уверен, что ты понял меня и одобрил. С этой верой мне легче. Все, что
случилось с нами в африканской глуши, возможно, на роковой черте
человечества, убедило меня, что в какой-то момент, под воздействием каких-то
причин любой микромир может расшириться неожиданно по всем космическим
законам. И нам, людям, неведомо, чей это будет мир.
Я хочу, чтобы ты знал, друг: немолодой француз, яростный индивидуалист,
мечтавший о личной свободе и силе, в последний час думал только об истинно
Великом. Он хотел быть достойным наших Великих Революций и того
просветленного Человека, о котором ты так много и хорошо пел и о котором
каждый из нас мечтает.
Прощай. Пусть твои дети будут такими же, как ты. Твой Оноре-Максимилиан
Жиро, ле Гран Эритье без своего мира, без детей, без возможностей и сил.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 19.11.2001 13:19
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг