эльф выбрал с умом: спину прикрывает откос дюны высотою футов сорок, а
перед глазами ровная как стол поверхность хаммада: двое часовых,
отодвинутых вдоль линии подножия дюны ярдов на двадцать к югу и северу от
костра, полностью перекрывают направления возможного нападения. Правда, с
топливом тут плоховато, но ведь саксаул горит долго и жарко, почти как
уголь; притащил каждый на горбу по десятку полешек в руку толщиной -
невелик труд, и грейся потом целую ночь...
"А это не ловушка? - обожгло вдруг Халаддина. - Мало ли что Цэрлэг все
вокруг обнюхал... Слишком уж те беспечны. Жечь костер - это еще ладно, его
видно только со стороны хаммада, а там, по идее, никого быть не должно. Но
то, что часовой подходит к огню - подкинуть дровишек, да и согреться
чуток, - это уже полное безумие, он ведь после этого слепнет минуты на
три, не меньше..." Именно во время такой вот отлучки "южного" дозорного
они и подобрались к его посту шагов на двадцать; тут разведчик оставил их
с бароном и растаял во мраке: ему еще предстояло, обогнув лагерь справа,
по хаммаду, подползти к "северному" часовому. "Нет, - одернул он себя, -
не надо шарахаться от собственной тени. Просто они настолько отвыкли
встречать сопротивление, что почитают охрану стоянки за проформу. Тем
более - последняя ночь в рейде, завтра смена - баня там, выпивка, все
такое... Опять-таки - получить премиальные по числу отрезанных оркских
ушей... Интересно, детские уши идут по той же цене или малость подешевле?
А ну-ка прекрати! Прекрати немедленно!! - Он изо всех сил закусил губу,
чувствуя, что его опять начинает трясти, как тогда, в кочевье, когда он
увидал изуродованные трупы. - Ты должен быть абсолютно спокоен - тебе ведь
сейчас стрелять... Расслабься и медитируй... Вот так... Вот так..."
Он лежал, вжавшись в мерзлый песок, и пристально разглядывал силуэт
дозорного; тот без шлема (это правильно - иначе хрен чего услышишь), так
что стрелять, наверное, лучше в голову. Вот ведь забавно - стоит себе
человек, глядит на звезды, размышляет обо всяких приятных - в своем роде -
вещах и не подозревает, что на самом деле он уже покойник. "Покойник" тем
часом с завистью оглядел семь фигур, разлегшихся вокруг костра (трое к
югу, трое к северу и один к закату, между огнем и откосом), а затем,
воровато отвернувшись, достал из-за пазухи флягу, глотнул, крякнул и шумно
обтер губы. А-атлично... Ну и бардак... Интересно, как это понравится его
"северному" напарнику? И тут сердце Халаддина дало перебой и со свистом
оборвалось куда-то в пустоту, ибо он понял - началось! Да причем давненько
началось, только он - придурок, раззява! - все прошляпил; да и барон не
лучше, два сапога пара... Потому что "северный" часовой уже бессильно
оплывал наземь, опираясь спиною на крепко обнявшего его Цэрлэга: мгновение
- и, бережно и бесшумно опустив тело вастака на песок, разведчик втёк в
заполненный спящими световой круг, точно лис в кроличий садок.
Заторможенно, будто во сне, Халаддин привстал на одно колено, натягивая
лук: боковым зрением он заметил справа уже изготовившегося к рывку барона.
Часовой, похоже, уловил-таки какое-то движение во мраке, но, вместо того
чтобы тут же заорать: "Тревога!!!", принялся (случается ж такое помрачение
мозгов!) судорожно прятать за пазуху неуставную флягу с выпивкой. Этого
мига как раз и хватило Халаддину, чтобы, дотянув пятку стрелы до под
бородка, привычно опустить наконечник на дюйм ниже мишени - головы четко
подсвеченного сзади дозорного; двадцать шагов дистанции, неподвижная цель
- младенец и тот не промахнется. Он даже не ощутил боли, когда спущенная
тетива стегнула его по левому предплечью, ибо в тот же миг до него донесся
хлопок попавшей в цель стрелы - сухой и звучный, как будто в деревяшку.
Вастак вскинул руки - в правой так и зажата злополучная фляга, -
провернулся на пятках и медленно повалился навзничь. Барон ринулся вперед
и уже миновал убитого, когда от костра донесся придушенный вопль - ятаган
сержанта обрушился на первого из тех троих, что лежали с северной стороны
костра, и тишина мгновенно разлетелась на тысячу звенящих и воющих
осколков.
Халаддин тем временем, согласно диспозиции, огибал лагерь по периметру,
держась за световым кругом и вопя на разные голоса: "Окружай, ребята, и
чтоб ни одна сука не ушла!!" - ну и всё прочее в этом роде. Одурелые спро
сонья наемники, вместо того чтобы немедля рассыпаться в стороны,
инстинктивно жались к костру. На южном фланге Тангорн столкнулся с троими;
один тут же свернулся калачиком, бережно держась за живот, а барон уже
успел подобрать выпавший из его руки меч, широкий и - хвала Туласу! -
прямой, отшвырнув прочь ятаган, с которым ему пришлось начинать бой: свет
от костра при этом упал на его лицо, и двое оставшихся вмиг побросали
оружие и рванули прочь, истошно вопя: "Гхэу, гхэу!!!" (вурдалак, в
которого якобы обращаются непогребенные мертвецы). Не ожидавший такого
Халаддин начал стрелять по ним с запозданием и, похоже, так и не попал -
во всяком случае, они оба канули в ночь. Цэрлэг в суматохе успел ранить
еще одного из "северных" вастаков и теперь, отбежав чуть в сторону, звал:
- Эй, Элоар, где ты, трус?! Я пришел к тебе взять цену крови за Тэшгол!
- Я здесь, Морготово отродье, - откликнулся насмешливый голос. - Иди ко
мне, я почешу тебе за ушком! И - уже своим:
- А ну, без паники, трупоеды! Их всего трое, и мы сейчас сделаем их, как
маленьких! Мочите косоглазого - он старший, и не подставляетесь ихнему
лучнику!
Эльф возник чуть правее костра - высокий, золотоволосый, в легких
кожаных доспехах, - и каждое движение, каждая черточка его облика рождали
завораживающее ощущение гибкой, смертельно опасной мощи. Чем-то он походил
на собственный меч - тонкий мерцающий луч из голубоватого звездного льда,
при одном лишь взгляде на который делалось холодно в груди. Цэрлэг с
хриплым криком взмахнул ятаганом - ложный выпад в лицо и сразу по дуге
справа на опорное колено, Элоар небрежно отразил удар, и всем, включая
даже военлекаря второго ранга, стало ясно - сержант отхватил кусок не по
своим зубам. Мастер скрадывания и просачивания нарвался на мастера-
фехтовальщика, и весь вопрос в том, с которого выпада тот его убьет - со
второго или с третьего. А лучше всех это понял Тангорн, который в
мгновение ока перемахнул пятнадцать ярдов, отделявшие его от места
ae" b*(, и обрушился на эльфа слева, бросив беспорядочно отступавшему
разведчику:
"Спину мне прикрой, дуралей!!"
Работа истиного профессионала - не важно, в какой области, - всегда
захватывающее зрелище, а уж тут сошлись Мастера - высший класс. Жаль,
зрителей было маловато, да и те, вместо того чтобы следить за перипетиями
сценического действа, занимались в основном собственными делами - пытались
убить друг дружку, а это занятие, как легко догадаться, требует известной
сосредоточенности. Тем не менее оба партнера вкладывали в работу всю душу,
и их филигранные па математически точно вписывались в перфорации
смертоносных кружев, выплетаемых сверкающей сталью. Кстати, Тангорнова
ремарка насчет "прикрыть спину" тоже была более чем уместна: сержанту
пришлось немедленно принять бой с обоими оставшимися в строю вастаками -
один из них, по счастью, сильно хромал. Халаддину, вооруженному одним лишь
луком, ввязываться в ближний бой - да и вообще вылезать из темноты - было
категорически запрещено; стрелять же по этому калейдоскопу своих и чужих
было бы чистым безумием, так что он лишь перемещался в некотором
отдалении, высматривая подходящую цель.
Мало-помалу стало ясно, что Тангорн одолевает. Хотя его вастакский меч
был на добрых три вершка короче, он сумел дважды зацепить противника - в
правое предплечье и в ногу, над самым коленом. Эльфы, как известно, плохо
переносят кровопотерю, так что выпады Элоара теперь с каждым мигом теряли
свою стремительную точность; барон теснил его, спокойно выжидая мгновение
для решительного удара, когда случилось нечто необъяснимое. Эльфийский
клинок вдруг дрогнул и отклонился в сторону, полностью открыв корпус
Элоара, и меч гондорца молниеносно поразил его в нижнюю часть груди.
Халаддин невольно сглотнул, уверенный, что из спины эльфа сейчас вылезет
дымящееся от крови лезвие - такого удара не выдержала бы ни одна кольчуга,
не то что кожаные доспехи... Но от этих доспехов клинок Тангорна отскочил
как от заколдованных; эльф же, явно знавший, что так оно и будет,
перехватил меч обеими руками и тут же обрушил на врага чудовищной силы
рубящий удар - сверху вниз. Ни уклониться, ни отвести этот удар в сторону
барон уже не мог. Он успел лишь припасть на одно колено и принять меч
Элоара на свой - "острие против острия"; хлипкая вастакская сталь
разлетелась вдребезги, и эльфийский клинок чуть не на треть вонзился ему в
бедро. Тангорн сумел еще откатиться в сторону, избежав следующего,
пригвождающего к земле, удара, но эльф настиг его одним прыжком, и... И
тогда Халаддин, сообразив, что выжидать-то, пожалуй, уже нечего, выпустил
стрелу.
Впоследствии он понял, что выстрел тот был просто невозможен. Доктор и
так-то стрелял весьма посредственно, а уж бить навскидку не умел вовсе;
тем более - по движущейся цели: тем более что Элоар был почти закрыт от
него сражающимися вастаками и Цэрлэгом. Однако факт остается фактом: он
тогда выстрелил не целясь - и пущенная им стрела угодила эльфу точнехонько
в глаз, так что тот, как принято говорить, "умер раньше, чем тело его
коснулось земли".
ГЛАВА 12
Костер к тому времени почти потух, но схватка продолжалась и в
сгустившемся мраке. Оба вастака как заведенные продолжали атаковать
Цэрлэга; дважды Халаддин стрелял по ним - едва лишь те отрывались от
сержанта, и оба раза мазал самым позорным образом. Наконец хромающий
вастак пропустил еще один удар; уронив меч, он опустился на карачки и со
стонами пополз прочь, волоча раненую ногу. Халаддин плюнул было на
доходягу - хрен бы с ним, не до него, - но вовремя заметил, что тот
подобрался к одному из тюков и, сидя прямо на земле, уже вытащил из него
лук; сунув же руку в свой колчан, он, разом оледенев, нащупал в нем одну-
единственную стрелу. Они одновременно взяли друг дружку на прицел, но тут
нервы у доктора сдали: он спустил тетиву - и сразу отпрыгнул вправо,
уловив в тот же самый миг смертоносное дуновение, прошелестевшее полутора
футами левее его живота. Вастаку повезло меньше: он, сделав свой выстрел,
не мог увернуться и лежал теперь навзничь, с халаддиновой стрелою,
засевшей под ключицей. Цэрлэг тем временем обманным движением заставил
своего противника раскрыться и нанес ему удар в шею; все лицо орокуэна
!k+. теперь сплошь покрыто липкими брызгами, а уж про руку-то и говорить
нечего - с пальцев чуть не капало... Ну что, вроде как все?.. Виктория,
мать ее так...
Халаддин, не теряя ни минуты, навалил дров в угасающий костер и,
устроившись так, чтобы не загораживать свет, одним отработанным движением
распорол липнущую к пальцам штанину Тангорна. Крови было порядком, хотя
для такой глубокой раны можно считать, что не так уж и много - бедренная
артерия по крайней мере не задета; хвала Единому, что эльфийские клинки
чуть ли не втрое уже вастакских. Так... жгут... Теперь затампонировать...
Сержант, обойдя стоянку, деловито прикончил двоих вастаков, подававших
признаки жизни, и опустился на корточки рядом с военлекарем.
- Что скажешь, доктор?
- Ну что - бывает и хуже. Кость цела, связки, сколько я вижу,
практически не задеты, самые крупные сосуды - тоже. Подай-ка вон ту
тряпицу.
- Держи. Идти он сможет?
- Шутить изволите?..
- Тогда, ребята, - разведчик тяжело поднялся на ноги и зачем-то
тщательно отряхнул песок с колен, - тушите свет и сливайте воду. Двое-то
удрали, и гнаться за ними по этой темнотище уже без смысла. Еще до рас
света они добредут до этого своего опорного пункта на тракте - заплутать
по дороге им просто негде, чеши себе прямиком на север по краешку хаммада.
Как только развиднеется, они начнут прочесывание. Улавливаете?
Тангорн внезапно приподнялся на локте, и Халаддин с ужасом понял, что
тот оставался в полном сознании все то время, пока они ковырялись в его
ране. Костер ярко высветил лицо барона, оранжево блестящее от пота; голос
его, впрочем, ничуть не утратил прежней твердости, разве что чуть осел:
- Не берите в голову, парни. В конце концов я должен был стать
покойником еще позавчера; доведись мне переиграть кон, я распорядился бы
отсрочкой точно так же... - С этими словами он резко оттянул вниз свой
ворот, открывая сонную артерию. - Давайте, сержант, - чик-чирик, и дело с
концом... а то больно уж неохота обратно - по шейку в песочек. Уносите
ноги, и удачи вам. Жаль, наше знакомство было столь скоротечным, но тут уж
ничего не попишешь.
- Я, барон, человек простой, - спокойно отвечал Цэрлэг, - и привык
действовать по уставу. А пункт сорок второй, к вашему сведению, говорит
ясно: "укол милосердия" дозволяется лишь при прямой угрозе того, что
раненый попадет в руки врага. Вот появится прямая угроза - завтра, к
примеру, - тогда и поговорим.
- Не валяйте дурака, сержант! За каким хреном гробиться всем троим -
меня-то этим вы все равно не спасете...
- Р-разговорчики в строю!! Вместе пришли - вместе и уйдем, а на прочее -
воля Единого. Доктор, осмотрите тючок эльфа - нет там аптечки?
Халаддин мысленно обозвал себя ослом: поискать эльфийскую аптечку мог бы
догадаться и сам. "Так, что там у него?.. Великолепный лук и колчан на
тридцать стрел, каждый наконечник заключен в кожаный чехольчик - ага,
значит, отравленные; чудо-оружие, непременно наложу на него лапу. Бухта
эльфийской веревки - полфунта весу, пинта объему, сто футов длины, выдер
жит трех мумаков; в хозяйстве сгодится. Эльфийские галеты и фляга с
эльфийским же вином (которое и не вино вовсе); превосходно - сейчас же дам
глотнуть барону. Кошель с золотыми и серебряными монетами - надо думать,
для расплаты с вастаками, сами эльфы вроде бы деньгами не пользуются;
пусть будут, запас карман не тянет. Письменные принадлежности и какие-то
записи... рунами... черт, темнотища, ничего не разберу; ладно, будем живы
- прочтем... А, вот и она, хвала Единому!" Открыв же аптечку, он обомлел:
чего тут только нет, и все - самое лучшее. Антисептики - паутина с серо-зе
леными пятнами целебной плесени; обезболивающее - шарики сгущеного
млечного сока лиловых кхандских маков; кровоостанавливающее - толченый
корень мандрагоры с заоблачных лугов Мглистых гор; стимуляторы - орехи
кола из болотистых джунглей Харада; тканевой регенератор - бурое
смолоподобное мумие, способное в пять дней срастить сломанную кость или
заживить трофическую язву; и много чего еще, с чем пока не было времени -
да и нужды - разбираться. Эх, только бы Цэрлэг придумал способ сбить со
следа погоню, а уж он поставит барона на ноги максимум за неделю...
Орокуэн между тем перетряхивал вастакские вещмешки на предмет фляг и
/(i%"ke рационов - в их положении лишние десять - пятнадцать минут роли
уже не играют: нужна идея, а не будет идеи - все одно кранты. Значит,
так... Можно уйти в хаммад - он знал неподалеку несколько останцов с
хорошими расселинами, но там, надо думать, будут шарить в самую первую
очередь. О том, чтобы зарыться в песок, не может быть и речи: по безветрию
следовую дорожку дочиста не затрешь - вытропят только так. Единственное,
что приходит на ум, - со всех ног рвануть на закат, в сторону гор, и
попытаться достичь края лёссового плато Хоутийн-Хотгор с его выдутыми
ветром пещерами, но это больше тридцати миль по прямой, и с неходячим
раненым на горбу тут, конечно, голяк... На этом месте его размышления
прервал оклик чуть ожившего после пары хороших глотков барона:
- Сержант, можно вас на минутку? Осмотрите, пожалуйста, эльфа...
- А чего его разглядывать? - недоуменно поднял голову разведчик. - Я уже
проверил - дохлый, как змеиный выползок.
- Я не о том. Всё думаю - что ж это за такой кожаный нагрудник, что меч
его не берет. Проверьте-ка - не поддето ли под ним что-нибудь эдакое...
Цэрлэг хмыкнул, но прервал свое занятие и вразвалку подошел к убитому.
Достав ятаган, он засунул лезвие под нижний край кожаных доспехов эльфа и
одним движением вспорол их от паха до горла - как будто потрошил большую
рыбину.
- Гляди-ка, и впрямь кольчуга! Да какая-то странная, сроду таких не
видал...
- Как будто бы светится, да?
- Точно. Слушай, ты знал или сейчас допер?
- Если б знал, то не купился бы на его фокус с незащищенным корпусом, -
проворчал Тангорн. - Это ведь мифрил. Я и не мог пробить эту кольчугу, да
и никто в Средиземье не сможет.
Цэрлэг послал барону острый внимательный взгляд - профессионал оценил
профессионала. Подошедший Халаддин помог сержанту снять с мертвеца эту
драгоценную чешуйчатую шкурку и теперь внимательно разглядывал ее. Металл
в самом деле слабо фосфоресцировал, напоминая собою сгусток лунного света,
и был теплым на ощупь. Весила кольчуга чуть больше фунта и была столь
тонка, что ее можно было собрать в комок размером с апельсин; когда она
случайно выскользнула из его пальцев и серебряною лужицей растеклась у
ног, он подумал, что в лунную ночь вряд ли отыскал бы ее среди лежащих на
земле бликов.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг