быть на той из лестниц, что примыкает справа к "восьмичасовому" каналу,
одетый в багровый плащ и шляпу с черным плюмажем. На одном из каналов
появится наемная гондола - водное такси; гондольер посадит меня, ориенти
руясь по этим приметам, и дальше будет следовать моим указаниям. Я должен
передвигаться от лестницы к лестнице, но не подряд, вдоль берега, а
пересекая озеро: "семь часов" - "одиннадцать часов" - "три часа", и так
далее. Картина понятная?
- Вполне.
- В это время дня движения по озеру практически нет; если появятся
другие гондолы, я должен причалить и подождать, пока они скроются в
каналах. Тангорн сойдет с одной из лестниц - если, разумеется, убедится,
что опасности нет, - и подсядет в мою гондолу. Он будет переодет и
загримирован; мы узнаем его, когда он вытащит из-за пазухи лиловый
головной платок и дважды махнет им. Вот и всё. Флаг тебе в руки,
секретарь, счас-тливо оставаться.
Ваддари встал и двинулся к выходу из кофейни, где они встретились,
мельком подумав на ходу: "Голову даю наотруб - обведет он их вокруг
пальца..."
Капитан же, вернувшись к себе в посольство, первым делом заполнил
бухгалтерскую ведомость на агентурные выплаты: 4 (прописью - четыре)
дунгана. Хотел было записать "пять", но удержался: жадность фраера губит,
а птичка (обратно же) по зернышку клюет - а сыта бывает.. Ну что, подымать
Дол-Амротский флаг? И отдать Тангорна прямо на блюдечке этому столичному
горлохвату? "А вот хрен тебе за щеку, а не коронную операцию, - внезапно
решился он. - Такой расклад, как сегодня, приходит на руки раз в жизни. Я
захвачу его сам, а победителей не судят..." Тут ему припомнились на миг
глаза Мангуста, и его вновь передернуло ознобом; а может, ну его?.. "Нет,
- успокоил он себя, - дело верное, промашки быть не может: у меня есть
точное время и место встречи, есть тридцать два оперативника и пять часов
на подготовку - а за пять часов, помнится, солнцеликий Демиург аритан
ухитрился создать Арду со всею ее требухой: воду с рыбами, воздух с
птицами, землю со зверями, огонь с драконами и человека со всеми его
мерзостями..."
ГЛАВА 43
Умбар, площадь Кастамнра Великого.
5 июня 3019 года
- Сколько вы насчитали, Джакузи?
- Тридцать два.
- А я вижу только дюжину...
- Мне не хотелось бы показывать их, тыкая пальцем...
- Господь с вами, голубчик! Все-таки вы оперативник, а я всего лишь
аналитик, уж по этой-то части вам все карты в руки, - Альмандин покойно
откинулся на спинку плетеного стула, смакуя вино; они сидели под полосатым
тентом одного из маленьких открытых кафе на площади Кастамира, почти прямо
под ростральной колонной, сплошь утыканной отрубленными носами гон-дорских
кораблей, и лениво наблюдали за коловращением праздной вечерней толпы. -
Что ж, если их и вправду тридцать два, то Марандил вывел на дело весь на
личный состав резидентуры, кроме штатной охраны... Кстати, а нашего
бенефицианта вы, часом, не видите?
Джакузи еще раз окинул взором заполненные публикой набережные округлого
грязноватого озера. Благородные господа и морские офицеры, лоточники и
накрашенные девки, уличные музыканты и гадальщицы, нищие-попрошайки и
рыцари удачи... Сотрудников гондорской резидентуры он распознавал среди
них мгновенно (хотя некоторые из них были замаскированы, надо отдать им
$.+&-.%, довольно удачно), но вот барона - к своему крайнему
неудовольствию - обнаружить никак не мог. Разве только... Да нет,
глупости.
- Похоже, его здесь нет. Он наверняка тоже засек этих ребят, плюнул и
убрел себе на цыпочках.
- Да, профессионал именно так и поступил бы, - кивнул Альмандин. - Но
барон будет действовать иначе... Хотите пари?
- Постойте-ка... - Вице-директор по оперативной работе озадаченно глянул
на своего шефа. - Так вы что же - считаете Тангорна дилетантом?
- Не дилетантом, дорогой Джакузи, а любителем. Вам понятен этот нюанс?
- Признаться, не совсем...
- Профессионал - не тот, кто в совершенстве владеет техникой ремесла (с
этим-то у него как раз полный порядок), а тот, кто, получив задание,
всегда выдает конечный результат, невзирая ни на какие привходящие
моменты... А барон - так уж случилось - никогда в жизни не служил за
жалованье: он не связан ни присягою, ни умберто и привык к немыслимой
роскоши - делать лишь то, что сам находит правильным. И если окажется, что
приказ противоречит его представлениям о чести и совести, он просто не
станет его выполнять, наплевав на последствия - и для себя лично, и для
дела. Сами понимаете - такому человеку место не в разведслужбе, а в
вендотенийских монастырях...
- Я, кажется, понимаю, что вы имеете в виду, - задумчиво кивнул Джакузи.
- Барон живет в мире моральных стереотипов и запретов, немыслимых для нас
с вами... Знаете, я тут освежал в памяти его досье и наткнулся на
любопытный разговор - дружеская болтовня по пьяному делу. Его спросили -
способен ли он при необходимости ударить женщину? Он некоторое время
размышлял - причем явно всерьез, - а потом признался, что убить, может
быть, и способен, но вот ударить- никогда, ни при каких обстоятельствах...
Впрочем, его досье вообще смотрится весьма забавно - это, я вам доложу, не
досье, а какое-то литературное обозрение: чуть ли не наполовину состоит из
стихов и художественных переводов. Я еще тогда подумал, что такого полного
собрания такато Тангорна, как у нас в Департаменте, нет нигде в мире...
- Жаль только, издать их можно будет не раньше, чем через сто двадцать
лет - согласно закону о рассекречивают... Ага! Гондола... Ну так как -
хотите пари, что он сейчас выкинет какой-нибудь безумный фортель и в итоге
обведет всех этих ребят вокруг пальца?
- Я полагаю, нам с вами уместнее помолиться за его Удачу, а вернее
сказать - за ошибку Марандила...
Маленькая трехместная гондола причалила у спускающейся к воде лестницы,
чтобы принять на борт господина в багровом плаще и шляпе с черным
плюмажем, а затем начала неспешно пересекать озеро. Тут на лице Джакузи
появилось какое-то сонное выражение; он неторопливо извлек золоченый
сангиновый карандашик, начертал несколько слов на салфетке, перевернул ее
текстом вниз и со словами: "Ладно. Делайте ваши ставки..." передал
карандаш Альмандину. Тот в свой черед сделал такую же запись, и теперь оба
они безмолвно наблюдали за развитием мизансцены.
Гондола описала не вполне замкнутый треугольник и вернулась к лестнице,
соседней с той, откуда начала свое движение. Место это было издавна
облюбовано компанией прокаженных, закутанных в глухие полосатые балахоны,
- они кормились здесь подаянием. "Холодная проказа" - болезнь смертельная
и неизлечимая, однако в отличие от проказы "горячей" практически
незаразная (ее можно подхватить, лишь если сам раздавишь одно из тех
мелких кровянистых вздутий, которыми покрыты руки и лицо больного, или, к
примеру, выпьешь с ним молока из одной кружки), а потому заболевших ею ни
когда не изгоняли из поселений; кхандские хакимиане даже почитали их за
особо угодных Богу. День за днем эти скорбные фигуры, затянутые в свои
полосатые саваны, безмолвно взывали к милосердию горожан и как бы
напоминали им: сравните-ка это с тем, что кажется вам несчастьями в вашей
обыденной жизни... Они были до того неподвижны, что казались просто неким
архитектурным элементом вроде каменных кнехтов для швартовки гондол;
поэтому когда одно из этих матерчатых изваянии вдруг встало и, чуть
прихрамывая, двинулось к лестнице, стало ясно - вот оно, началось...
Прокаженный ступил на верхнюю ступеньку, и в руке его мелькнул
извлеченный из рукава лиловый головной платок. В тот же миг компания
зевак, толпившихся вокруг уличного фокусника - тот жонглировал тремя кин
жалами ярдах в двадцати от лестницы, - распалась: двое рванули вправо и
влево, отрезая человеку в балахоне пути к отступлению, а двое других и сам
фокусник, расхватав порхавшие в воздухе клинки, ринулись прямиком к
добыче. Вот тут-то и стало ясно, что человек малость не рассчитал: начал
спускаться к воде, когда гондола была далековато - ярдах в пятнадцати от
берега. Впрочем, он бы, наверное, все равно успел спрыгнуть в лодку и
спастись, если бы не трусость пассажира в багровом плаще: тот, узрев трех
вооруженных преследователей, перепугался настолько, что гондольер, пови
нуясь его панической жестикуляции, немедля начал отгребать прочь, бросив
подельника на произвол судьбы. Человек в балахоне отчаянно заметался по
нижней, уходящей в воду, ступеньке - спасения ждать было неоткуда. Парою
секунд спустя его настигли "зеваки": они мгновенно заломили ему руки за
спину, а "жонглер" коротко, без замаха, врубил по печени и тут же, на воз
вратном движении, - ребром ладони по шее. Вот и все. "За задницу - ив
конвертик"...
Однако когда "прокаженного" волоком вытащили с лестницы на набережную,
вокруг сразу столпился возмущенный народ: к такому обращению с больными
здесь как-то не привыкли. Двое случившихся поблизости ха-кимиан в желтых
тюбетейках паломников незамедлительно вступились за "божьего человека", и
возникший скандал стал плавно перерастать в драку. Люди Марандила со всех
концов площади прорывались - плечом вперед - сквозь густеющую толпу к
месту событий, а где-то в отдалении уже раздавалась скребущая по нервам
трель полицейского свистка... Человек в багровом плаще тем временем
высадился на берег за три лестницы от места свалки, отпустил гондолу и
неторопливо двинулся прочь; по всему было видать, что судьба лже
прокаженного его не больно-то заботит.
- Ну, как вам представление, дорогой Джакузи?
- Превосходно. Положительно, в Тангорне погиб великий режиссер...
Выражение лица вице-директора по оперативной работе вроде бы ничуть не
изменилось, однако Альмандин знал своего сотрудника много лет, а потому
видел: страшное напряжение, в котором тот пребывал последние минут десять,
утекло прочь, и в уголках его губ рождалась тень торжествующей улыбки. Что
ж, это и его победа тоже... Джакузи тем временем остановил спешащего мимо
официанта:
- Друг мой, бутылку нурнонского!
- Не боишься спугнуть фарт?
- Ничуть. Все уже позади, и Марандил теперь, считай, у нас в кармане.
Ожидая нурнонское, они с любопытством наблюдали за тем, как развиваются
события на набережной. Потасовка там внезапно прекратилась (хотя гвалт, по
жалуй, даже усилился), и на месте свалки как-то само собою возникло пустое
пространство, посреди которого лежал человек в балахоне, тщетно пытающийся
привстать на четвереньки. "Зеваки" и "жонглер" между тем полностью
утратили интерес к своей жертве: они не только выпустили ее из рук, но и
резко попятились назад, в толпу; правый разглядывал свои ладони, и на лице
его был ужас.
- Видите, шеф, до ребят наконец дошло, что прокаженный-то - самый
настоящий! А это ведь не тот случай, когда уместно выражение "лучше
поздно, чем никогда"... Хватая его, они наверняка раздавили кучу гной
ничков на руках и по уши перемазались сукровицей, так что теперь вся
троица - покойники... Реагируют весьма эмоционально, но мне трудно их
осуждать... Узнать, что жить тебе осталось (если это можно назвать жизнью)
не сколько месяцев, - довольно яркая новость тут трудно сохранить
невозмутимость.
- Прокаженный, надо полагать не остался в накладе?
- Уж это наверняка! Думаю, каждый из полученных тумаков принес ему не
меньше, чем кастамирку: Тангорн не из тех недоумков, что норовят
сэкономить на мелочах... Как это называют у них, на Севере "на дерьме
сметану собирать", да?
Когда нурнонское золотистыми ключами вскипело в бокалах, Джакузи
нахально (сегодня имел полное на то право) спросил: "Кто платит?"
Альмандин согласно кивнул и перевернул свою салфетку, потом сравнил обе
записи и честно признал: "Придется мне". На его салфетке было единственное
слово - "Гондольер", а у вице-директора по оперативной работе значилось:
"Гондольер - Т. На берегу будет акция прикрытия".
ГЛАВА 44
Когда на набережной затихли последние отголоски скандала, а прокаженный
занял свое привычное место. Альмандин с любопытством спросил:
- Слушай, если бы на месте этого болвана Марандила был ты... Я не
спрашиваю: сумел ли бы ты взять барона (такой вопрос оскорбителен), но мне
интересно - сколько человек бы тебе понадобилось? Против ихних тридцати
двух?..
Джакузи с полминуты что-то прикидывал, озирая набережные, а потом вынес
свой вердикт:
- Трое. Причем совершенно не обязательны суперфехтовальщики или мастера
рукопашного боя; надо только, чтобы они умели - хотя бы по минимуму - ра
ботать с метательной шелковой сетью. Видите - все три здешних канала
впадают в озеро под низенькими мостами: их просвет - явно меньше десяти
футов. Ставлю на каждый по человеку: то, что объект захвата - гондольер,
вполне очевидно, но в любом случае у нас была бы система сигнализации...
Когда он проплывает под мостиком, оперативник роняет сверху сеть, дальше -
прыжок вниз, прямо в гондолу, и укол иглою, смазанной соком манцениллы...
Вы были абсолютно правы, шеф: эта его затея - совершеннейшая авантюра,
расчет на дурака. Отвлекающий маневр с прокаженным был очень неплох, но
это не меняет сути дела... Ни один профессионал не стал бы так совать
голову в петлю. Он действительно всего лишь любитель - хотя и блестящий, и
удачливый; ему повезет раз, повезет другой, но на третий он таки свернет
себе шею...
- Глянь-ка, - прервал его Альмандин, указывая взглядом на
противоположный конец площади, - наш несравненный Ваддари уже берет
бедного Марандила своею грубой пятерней за всякие нежные места... Ну, этот
точно своего не упустит! Кстати - вербовать капитана ты пойдешь сам или
пошлешь кого-нибудь из своих людей?
...Кафе было точно таким же, как то, где сидели руководители ДСД - те же
плетеные стулья, тот же полосатый тент, - только вот обстановка за
столиком была куда менее праздничной. Гондорский резидент - тот просто
пребывал в прострации: не отрывая глаз от лежащего на скатерти жетона -
"Каранир, сержант тайной стражи Его Величества Элессара Эльфинита", - он
лишь тупо кивал вслед фразам, которые ронял Ваддари:
- ...Так вот, барон сегодня просто проверял - обознались вы тогда, в
"Морском коньке", или ловите именно его. Теперь картина ясна, и он
передает вам этот жетон, а на словах вот что - дословно: "Я вас не трогал,
но если хотите войны - получайте войну. И раз вам мало семи покойников, я
открою охоту на ваших людей по всему Умбару; вы еще увидите, что это такое
- мастер-одиночка против оравы отожравшихся бездельников". Впрочем, это
всё ваши с ним разборки, они меня не колышат. А у нас с вами есть свое
дельце...
- Какое еще дельце? - Марандилу, похоже, было уже все равно. Даже его
гориллы, торчавшие для подстраховки за дальним столиком, видели, что с
боссом неладно.
- Очень простое. Если Тангорн на связь со мною просто не вышел, это
полбеды. А вот если вышел, но вы все лопухнулись и не просекли фишку
насчет гондольера - это уже совсем другой компот. Не знаю как голову, но
офицерские шнуры-то за такой прокол точно снимут... Мне сейчас надо писать
отчет по встрече - Тангорново письмо пришло в полицию с обычной почтой и
зарегистрировано канцелярией... А ну, кончай дурака валять! Я те щас
посигналю гориллам! Я ведь тут тоже не один... Думаешь - убрал меня, и с
концами?.. Вот так... сел спокойно... Что у вас, на Севере, за привычка -
отнимать силой то, что тебе предлагают купить? Мне ведь, для моего отчета,
абсолютно по хрену - кто там правил гондолой... Ну, чего молчишь?
- Не понял...
- Ты, парень, чего-то с горя совсем поглупел. Все просто, как апельсин:
пять дунганов - и никакого гондольера не было. То есть был, конечно, но не
Тангорн. Стоит твой капитанский жетон пяти дунганов, как ты полагаешь?
...Когда инспектор добрался до своей неуютной холостяцкой квартиры, он
уже успел обмозговать предложение Тангорна. Конечно же, барон пошел на
сегодняшний отчаянный риск вовсе не затем, чтобы отправить на тот свет
трех гондорских оперативников и официально объявить Марандилу: "Иду на
вы!" Настоящей целью его, как ни странно, было просто встретиться с
Bаддари, чтобы подрядить того для некой деликатной работы. Работа
предвиделась не особо сложная (срок, правда, маловат - неделя), но зато
предельно опасная: любая оплошность приведет инспектора прямиком в
провонявший кровью, горелым мясом и предсмертной рвотой подвал на
Приморской, 12. В случае же успеха барон готов раскошелиться на сто
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг