душевной опорой среди ненавистных мордорских песков). Элоар также
тревожился, верны ли слухи о размолвке его кузины Линоэль с женихом, доса
довал на своего старшего брата Эландара - зачем тот "пробуждает
несбыточные надежды в душах своих подопечных из Гондора и Умбара",
радовался за мать - ведь именно ей в этом году выпала высокая честь
организовывать летний Праздник танцующих светлячков... Ну и прочая ерунда
- в том же духе. Что семейство Элоара входит в самую что ни на есть
лориенскую элиту (эльфийскому званию "клофоэль", как он знал из
разъяснении Шарья-Раны, трудно найти точный аналог - не то фрейлина, не то
королевский советник) - так они догадывались об этом и раньше. Что эльфы
осуществляют тайное проникновение в самые разные государства Средиземья, а
ведает этой деятельностью, в числе прочих, некто Эландар - это наверняка
небезынтересно для тамошних властей и контрразведывательных служб, но к их
собственной миссии отношения явно не имеет... Одним словом - тут тоже
полный голяк.
Халаддин мучился так весь день, полночи провел у костра за крепчайшим
чаем и, так ничего и не придумав, разбудил Цэрлэга и завалился спать -
утро вечера мудренее. Надо сказать, что, поглядев с вечера на спокойно и
основательно готовящихся к походу товарищей, он твердо положил себе:
расшибиться в лепешку, но придумать хотя бы какое-нибудь промежуточное
решение. Даже он понимал: армия, стоящая день за днем в ожидании, без
ясного приказа, разлагается в полный кисель.
Спал он в ту ночь скверно, несколько раз просыпался и по-настоящему
забылся лишь с рассветом. Он увидел чудесный цирк-шапито и себя -
сбежавшего с уроков втроклашку с оттопыренными ушами и пальцами, липкими
от сахарной ваты. Вот он с замершим сердцем следит за немыслимо прекрасной
девушкой в белоснежной накидке, отрешенно идущей над темною бездной по тон
чайшему золотому лучу; он никогда раньше не видел, чтобы канатоходец при
этом еще и жонглировал тремя большими шарами - как же это возможно? "Но
что это?!! Да ведь это же Соня! Не-е-ет!!! Остановите ее - это совершенно
не ее дело, она не умеет!.. Да-да, я понимаю - ее уже не вернуть: назад -
еще страшнее... Да-да, если она не испугается, с нею ничего не случится -
это древняя магия... Ну конечно же, магия: ведь шары, которыми она
жонглирует - это не что иное, как полантиры! Все три Видящих камня, до
которых можно добраться в этой части Средиземья, - это мы сами разыскали
их и отдали ей... Интересно, если у нас с Соней будет по полонтиру, можно
ли передать через него прикосновение?.."
С этой мыслью он и проснулся; оказалось - давно уже утро. Над костром
уютно булькает котелок - Цэрлэг наловил силками несколько кекликов, - а
Тангорн любовно возится со своим обожаемым Снотворным. Именно солнечный
луч, отраженный лезвием меча, и разбудил Халаддина: трогать доктора
товарищи явно не собирались - хотели, чтобы тот выспался вволю. Проводив
глазами стремительный блик, пробежавший дугою по камням на теневой стороне
распадка, он грустно подумал: вот кто без проблем достиг бы дворца
Владычицы Галадриэль - солнечный зайчик!..
...Ослепительная вспышка осветила все закоулки его измученного мозга,
когда две эти мысли - последняя мысль сна и первая по пробуждении, -
разлетаясь навеки, по чудесной случайности соприкоснулись кончиками
крыльев. Вот вам и решение - послать при помощи палантира солнечный
' )g(*... Подобные прозрения снисходили на него далеко не впервые
(например, когда он догадался - и доказал, - что сигнал, идущий по
нервному волокну, имеет не химическую, а электрическую природу) - и все же
каждый раз в этом есть некая волшебная новизна, как во встрече с
любимой... Любое творчество имеет две составляющие: миг озарения, а затем
кропотливая техническая работа (иной раз - на годы), конечная цель которой
- сделать то, что открылось тебе, доступным для остальных людей. Природа
озарения едина - хоть в поэзии, хоть в расследовании преступлений, откуда
оно берется - неведомо никому (ясно лишь, что не из логики); само же это
мгновение, когда ты - пусть даже на неуловимо краткое время! - становишься
вровень с самим Единым, и есть то единственное, ради чего по-настоящему
стоит жить...
- Господа! - объявил он, подходя к костру. - Похоже, я сумел-таки
сложить нашу головоломку; ну, пускай не всю, но существенную ее часть.
Суть идеи проста: мы, вместо того чтобы нести Зеркало к Ородруину, пере
несем Ородруин к Зеркалу.
Цэрлэг, с замершей на полпути ко рту ложкой бульона, бросил опасливый
взгляд на барона: командир-то наш, похоже, того... повредился на почве
чрезмерных умственных усилий... Тангорн же, вежливо приподняв бровь,
предложил доктору для начала положить себе кекликов - пока те не остыли, а
уж потом ознакомить общество со своими экстравагантными гипотезами.
- Да какие, к дьяволу, кеклики! Вы только послушайте! Кроме Зеркала,
бывают еще другие магические кристаллы - палантиры. Один у нас есть - ну,
по крайней мере мы можем его забрать когда захотим...
Он излагал все, что ему известно о свойствах Видящих камней, поражаясь
тому, с какой точностью его не обременные особыми научными и магическими
познаниями спутники извлекают из этого вороха информации существенные - с
их точки зрения - детали. Все стали абсолютно серьезны: начиналась работа.
- ...Итак, пусть мы имеем два палантира; один работает на прием, другой
- на передачу. Если сбросить "передатчик" в Ородруин, то он, разумеется,
разрушится, но перед тем, за миг до своей гибели, успеет передать часть
Вековечного Огня в окрестности "приемника". Так вот, наша задача -
разместить такой "приемник" поблизости от Зеркала.
- Ну что же, прекрасный сэр, - задумчиво произнес барон, - во всяком
случае, пресловутого "благородного безумия" в вашей затее хватает с
избытком...
- Вы лучше скажите, - почесал в затылке Цэрлэг, - как мы доставим
палантир в Лориен и найдем в этом самом Лориене Зеркало?
- Пока не знаю. Могу повторить то же, что и вчера: авось что-нибудь да и
придумается.
- Вы правы, Халаддин, - поддержал его Тангорн. - По крайней мере на
первое время у нас есть конкретная задача - найти недостающий палантир. Я
думаю, нам следует начать с Итилиена: Фарамир наверняка что-нибудь знает о
судьбе кристалла, принадлежавшего его отцу. Уверен, кстати, что общение с
принцем доставит вам ни с чем не сравнимое удовольствие...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КОРОЛЬ И ПРАВИТЕЛЬ
Это ведь больше ради
красного словца говорится:
"Вся земля наводнена
войсками". Один солдатишка
наводнит собой ровно
столько земли, сколько у
него под сапогами.
Р. Л. Стивенсон
ГЛАВА 20
Итилиен, Эмин-Арнен.
3 мая 3019 года
- Который час? - сонно спросила Йовин.
- Спи дальше, зеленоглазая. - Фарамир чуть приподнялся на локте и нежно
поцеловал ее в макушку. Кажется, это он ненароком разбудил девушку, резко
$%`-c"h(al во сне: раненая его рука продолжала сильно затекать, но он не
показывал виду - зная, что она любит спать прижавшись к нему всем телом и
устроив голову на плече. Они, как водится, уснули лишь под утро, так что
солнечные лучи давно уже заливали бревенчатые строения форта Эмин-Арнен,
проникая и в узкое окошко их "княжеской опочивальни". В былые времена
принц неукоснительно вставал с зарею - по жизненному ритму он был
"жаворонком" и лучше всего работалось ему в утренние часы. Теперь, однако,
он с чистой совестью дрых чуть не до полудня: во-первых. как-никак медовый
месяц, а во-вторых, узнику торопиться решительно некуда.
Она, однако, успела уже выскользнуть из-под его руки, и теперь ее
смеющиеся глаза глядели на принца с деланной укоризной.
- Слушай, мы с тобой совсем подорвем общественную нравственность
Итилиенской колонии.
- Было б чего подрывать, - проворчал он. Йовин меж тем перепорхнула
солнечным зайчиком на дальний конец ложа, как была - голышом - уселась
там, скрестив ноги, и принялась приводить в порядок свою пшеничную
шевелюру, бросая по временам на Фарамира быстрый внимательный взгляд из-
под опущенных ресниц. В одну из их первых ночей он полушутя сказал ей, что
одно из самых ярких и утонченных наслаждений, доступных мужчине, -
наблюдать, как любимая поутру расчесывает волосы, и с той поры она по
стоянно оттачивала и шлифовала этот их ритуал, ревниво наблюдая за его
реакцией: "Тебе по-прежнему нравится, милый?" Он усмехнулся про себя,
вспомнив князя Имрахиля: тот утверждал, будто северянки, при всех их
внешних достоинствах, в постели являют собою нечто среднее между снулой
рыбиной и березовым поленом. "Интересно, это мне так крупно подфартило
или, наоборот, - ему, бедолаге, всю дорогу не везло?"
- Я сделаю тебе кофе?
- Вот уж это точно подрыв общественной нравственности! - расхохотался
Фарамир. - Княгиня Итилиенская на кухне - ночной кошмар ревнителя аристо
кратической чопорности...
- Боюсь, им придется смириться с моей дикостью и невоспитанностью.
Сегодня, к примеру, я собираюсь на охоту - хочу приготовить на ужин
настоящую запеченную дичь, и пускай они там все полопаются от возмущения.
А то стряпня здешнего повара мне уже не лезет в горло: парень, похоже, изо
всех приправ знает только мышьяк и стрихнин.
"Пускай съездит, - подумал он, - тогда, может, прямо сегодня и начнем
Игру?.." Последнее время их с Йовин стали беспрепятственно выпускать из
форта - по одному; что ж, и на том спасибо, система заложников тоже имеет
свои плюсы.
- А ты мне сегодня почитаешь?
- Обязательно. Ты опять хочешь про принцессу Элендейл?
- Н-ну... В общем, да!
Вечернее чтение тоже стало для них ежедневным ритуалом, причем у Йовин
было несколько любимых историй, которые она, как ребенок, готова была
слушать снова и снова. Сама девушка - как, впрочем, и почти вся роханская
знать - ни читать, ни писать не умела, так что волшебный мир, раскрытый
перед нею Фарамиром, совершенно поразил ее воображение. Собственно говоря,
с этого все и началось... Или раньше?
...В день боя за Пеленнорские укрепления принц командовал правым флангом
обороны: он сражался в первых рядах, так что было совершенно непонятно,
каким образом тяжелая бронебойная стрела могла поразить его со спины - в
трапециевидную мышцу, чуть левее основания шеи. Плоскости ее трехгранного
жала были снабжены глубокими продольными желобками для яда, так что, когда
добрый рыцарь Митрандир довез его до Минас-Тирита, принцу было уже совсем
худо. Его зачем-то унесли в отдельное помещение госпиталя, а дальше -
удивительным образом позабыли. Он лежал прямо на каменном полу, абсолютно
беспомощный - яд вызвал слепоту и паралич, так что он даже не мог позвать
на помощь, - чувствуя, как замогильный холод, уже растворивший нацело
левую руку и шею. неостановимо разливается по всему телу. Мозг его при
этом работал совершенно четко, и он с неумолимой ясностью осознал: его
сочли мертвецом.
Прошла вечность, доверху заполненная одиночеством и отчаянием, пока он
не ощутил на губах пряный вкус какой-то маслянистой жидкости; отдушка
показалась ему знакомой, вызвав из памяти полузабытое название ацелас.
Холод отступил - чуть-чуть, как бы нехотя, - и тогда из мрака возник
/."%+(b%+l-k) голос:
- Принц, если вы в памяти - пошевелите пальцами правой руки.
Как же это сделать - пошевелить пальцами, если он их не ощущает?
Наверное, надо вспомнить во всех деталях какое-нибудь движение... ну,
например, как он извлекает меч из ножен, ощущая под пальцами упругую кожу,
которой обшита рукоять...
- Так, отлично.
Неужто получилось? Видимо, так...
- Теперь усложним задачу. Одно движение будет означать "да", два
движения - "нет". Попытайтесь сказать "нет".
Он старался представить себе, как дважды подряд сжимает кулак... Для
чего?.. Ага! Вот он берет со стола перо, делает запись и откладывает его.
Теперь ему нужно взять его снова, чтобы внести исправление...
- Превосходно. Итак, позвольте представиться: Арагорн, сын Арахорна. Я -
прямой потомок Исилдура - желаю выразить вам свое монаршее благоволение:
династия гондорских Правителей, последним представителем коей являетесь
вы, хранила мой престол так, как должно. Однако многотрудное служение
окончено - я пришел, чтобы снять это бремя с плеч вашей династии. Отныне и
навеки имя ваше будет стоять первым среди славнейших родов Воссоединенного
Королевства. Вы понимаете, что я говорю, Фарамир?
Он понимал все превосходно, но пальцами шевельнул дважды - "нет": иначе
выходило бы, будто он косвенно соглашается с этим бредом. Потомок
Исилдура, надо же! А почему бы не прямо Илюватара?
- Вы ведь всегда были среди них белой вороной, принц. - Голос Арагорна
был тих и участлив, прямо сердечный друг, да и только. - Ну, то что их
всех безумно раздражали пяти ученые занятия - понятно: и впрямь, не
царское это дело... Но вам ведь ставили в вину даже создание Итилиенского
полка и организацию разведывательной сети за Андуином - разве не так?
Ответить "да" не позволяла гордость, "нет" - честность: все было чистой
правдой - этот самый Арагорн и впрямь неплохо разбирался в гондорских
раскладах... Когда началась война, Фарамир, сам будучи превосходным
охотником, сформировал из вольных стрелков (а частью - и просто лихих
людей) специальный полк для лесных операций - Итилиенский, и спустя
небольшое время знаменитые кирит-унгольские егеря почувствовали, что их
монополии на молниеносные рейды по оперативным тылам противника пришел
конец. Принц лично командовал итилиенцами во множестве боев (когда,
например, попал в засаду и был уничтожен целый караван боевых мумаков) и
даже успел написать нечто вроде трактата по той области военного
искусства, что несколькими веками спустя назовут "войной коммандос". В
результате среди столичных аристократов стала бытовать шуточка, будто он
намерен ввести в свой рыцарский герб новые атрибуты - кистень и черную
маску... А еще задолго до войны Фарамир, глубоко и искренне любивший
Восход и его культуру, усилиями добровольцев-единомышленников организовал
в тамошних странах регулярный сбор военной и политической информации -
фактически первую в Закатных странах разведслужбу. Именно опираясь на ее
доклады, принц отстаивал в Королевском совете линию на сотрудничество с
заандуинскими государствами - за что, естественно, заработал ярлык
пораженца и едва ли не пособника врага.
- Отец - тот всегда считал вас размазнёй и, когда Боромир погиб, стал в
открытую искать способа аннулировать ваше право на престолонаследование...
Вы, впрочем, ничуть этому не огорчались и даже, помнится, пошутили тогда:
"Если уж перо набило мне мозольку на сгибе среднего пальца, то скипетр и
подавно сотрет ладони до костей", - право же, превосходно сказано, принц,
ни прибавить ни убавить! Так что, - голос Арагорна зазвучал вдруг сухо и
жестко, - давайте считать, что мы с вами просто вернулись к исходному
положению: гондорский престол вам не принадлежит, только взойдет на него
не ваш беспутный братец - царство ему небесное, - а я. Вы слушаете меня?
"Да".
- Значит, ситуация такова. Денетор умер... это тяжкий удар, но, думаю,
вы его переживете. Война в разгаре, страна в безвластии, и я - Арагорн,
потомок Исилдура, разбивший сегодня на Пеленнорских полях рати Восхода, -
принимаю, по просьбе войска, корону Воссоединенного Королевства. Это
однозначно: варианты есть лишь по части вашей собственной судьбы, принц.
Итак, вариант первый: вы добровольно отрекаетесь от престола (не
забывайте: ваша династия - не короли, а лишь Правители!) и убываете из
Lинас-Тирита на княжение в одну из гондорских земель; думаю, Итилиен
подойдет в самый раз. Вариант второй: вы отказываетесь, но тогда я и не
подумаю вас лечить - с какой стати? - и получу корону после вашей скорой
смерти. Кстати говоря, о том, что вы еще живы, не догадывается никто,
кроме меня: похоронная церемония назначена на нынешнее утро, и я просто не
стану ей препятствовать. По прошествии нескольких часов вы услышите, как
над вами стукнет плита, закрывающая отверстие склепа... Ну, остальное
дорисует ваше воображение. Вы меня поняли, Фарамир?
Пальцы принца молчали. Ему всегда было присуще спокойное мужество
философа, но перспектива быть заживо погребенным способна вселить
разрушительный ужас в любую душу.
- О нет, так не пойдет. Если вы через полминуты не дадите ясного ответа,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг