еще и присоединившемуся к Христу достаточно поздно, среди последних, войти
в число двенадцати Избранных и даже стать казначеем. Одно это ясно
свидетельствует о том доверии и авторитете, которыми он пользовался в
общине. А Иисус, между прочим, вовсе не производит на меня впечатления
юродивого, неспособного в делах земных сложить два с двумя, а в людях
разбирающегося наподобие царя Федора Иоанновича (или, к слову замечу,
булгаковского Иешуа).
Не зря каноническая версия "предательства за тридцать серебреников"
многим казалась неубедительной, и они искали поступку Иуды иных
объяснений; в этом смысле он, несомненно, самый популярный из евангельских
персонажей. Версии тут высказывались самые разнообразные: жгучая обида на
"обманщика"-Христа, чье царство, как вдруг выяснилось, будет не от мира
сего; желание удостовериться - сумеет ли человек, претендующий на роль
Мессии, спасти хотя бы самого себя; стремление ускорить таким способом
наступление царства Божьего на Земле (вариант: спровоцировать народное
восстание). Характерная деталь: грандиозное кинополотно Дзефирелли "Иисус
из Назарета" являет собой, вообще-то говоря, потрясающего качества "живые
картинки" к евангельскому тексту, однако даже в нем линия Иуды дана в
неканоническом варианте.
Замечательна в этом плане излагаемая Борхесом еретическая версия,
приписываемая им вымышленному шведскому теологу Рунебергу: "...Он начинает
с убедительной мысли о том, что поступок Иуды был излишним [...] Для
опознания Учителя, который ежедневно проповедовал в синагоге и совершал
чудеса при тысячном стечении народа, не требовалось предательства
кого-либо из Апостолов"; истинным же мотивом действий Иуды является
"гипертрофированный, почти безграничный аскетизм. Аскет, ради вящей славы
Божией оскверняет и умерщвляет плоть; Иуда сделал то же со своим духом. Он
отрекся от чести, от добра, от покоя, от царства небесного, как другие,
менее героические, отрекаются от наслаждения". М-да... Ну, до таких горних
высей теологической мысли мы, пожалуй, воспарять не станем. Давайте
все-таки для начала поищем мотивов поступка Иуды где-нибудь поближе к
"объективной реальности, данной нам в ощущениях".
"Тридцать серебреников" как мотив предательства, однако, не
выдерживают критики и по самым прагматическим соображениям; что значила
эта ничтожная сумма по сравнению с возможностями казначея Апостолов? Если
уж движущей силой поступков Иуды была алчность, то ему следовало спокойно
и неограниченно долго приворовывать из доверенного ему денежного ящика
общины. Только полный недоумок (или совок) режет курицу, несущую золотые
яйца.
А действительно, приворовывал ли Иуда? Иоанн пишет об этом с полной
уверенностью (Ин 12:6); странно, однако, что ни один из
евангелистов-Синоптиков ни словом не упомянул о такой красочной детали,
весьма оживляющей образ предателя. Остается предположить, что Иоанн, как
уже с ним бывало, слышал звон, но не понял где он. Можно предположить, что
за некоторое время до трагедии между Иисусом и Иудой произошел некий
напряженный разговор по денежным вопросам. Это, однако, не было уличение
Иуды в недостаче: в противном случае Петр и другие Апостолы не упустили бы
в своих повествованиях этот эпизод как малосущественный. Запомним это.
Следует отметить, что текст Нового Завета содержит одно прямое
указание на то, что Христос предвидел предательство Иуды задолго до своего
последнего похода в Иерусалим. Речь идет об _и_н_т_е_р_п_р_е_т_а_ц_и_и
Иоанном высказывания Учителя, произнесенного после Беседы о Хлебе жизни и
последовавшего за ней дезертирства многих его сподвижников. "Иисус сказал
двенадцати: не хотите ли и вы отойти? Симон Петр отвечал Ему: Господи! к
кому нам идти? [...] Иисус отвечал им: не двенадцать ли вас набрал Я? но
один из вас диавол. Это говорил он об Иуде Симонове Искариоте, ибо сей
хотел предать Его, будучи одним из двенадцати" (Ин 6:67-71). Все однако не
так уж просто и однозначно, как кажется Иоанну.
Начать с того, что из этого текста вообще-то говоря не следует, что
Иисус имел в виду именно Иуду - это пусть и ретроспективно логичные, но
все-таки домыслы. При этом, если допустить, что интерпретация Иоанна
верна, возникает серьезный теологический казус: в Священное Писание
оказывается впрямую введена вполне языческая идея фатальной
предопределенности человеческих поступков, что вроде бы абсолютно
несовместимо со всей философией христианства. Итак, пусть воспроизводимое
Иоанном высказывание действительно имело место, и при этом мы допускаем,
что оно относилось именно к Иуде. Из всего этого, однако, вовсе не
следует, что речь в нем идет о ГРЯДУЩЕМ ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ, а не о каком-то
ином - причем уже свершившемся на тот момент - поступке этого персонажа.
Кстати, а при каких обстоятельствах умер Иуда? Общепринятой стала
версия Матфея - "пошел и удавился" (Мф 27:5). Между тем, в "Деяниях
Апостолов" сказано нечто совершенно иное: "расселось чрево его, и
вывалились все внутренности", и причем эта история была известна всему
Иерусалиму (Деян 1:18-19). Фаррар, правда, считает, что "эти версии не
слишком противоречат друг другу", и даже изобретает некий гибрид: у
повесившегося Иуды обрывается веревка, он шлепается с высоты на землю,
брюхо лопается... Правдоподобие такой конструкции, по-моему, в
комментариях не нуждается [протоиерей А.Мень, по крайней мере, честно
пишет, что "сведения, содержащиеся в Мф 27, 3-9 и Деян 1, 16-20
согласовать пока [?! - К.Е.] довольно трудно"].
Да и вообще, самоубийство на почве раскаяния, после всех Иудиных
подвигов во время ареста Учителя, психологически совершенно неубедительно.
Такое действительно случается с людьми, которые совершили предательство,
уступив насилию или шантажу; Иуда же действовал по собственной инициативе,
вполне обдуманно и хладнокровно. Можно, конечно, принять каноническую
версию, что в момент предательства его "обуял бес", а потом наваждение
прошло, однако такие "объяснения" давайте все-таки прибережем на совсем уж
крайний случай.
Но наиболее загадочна все же сцена ареста Христа в Гефсиманском саду.
То есть здесь количество несообразностей (если придерживаться канонической
версии) становится не то чтобы большим - эпизод просто состоит из них
весь, без остатка. Позволю себе опять предоставить слово Домбровскому:
"- Во всей этой истории кроется какая-то огромная путаница. Ведь
Христос-то не скрывался, а выступал публично. Его и без Иуды прекрасно
могли схватить каждый день. "Зачем эти мечи и дреколья, - сказал он при
аресте, - каждый день вы видели меня, и я проповедовал вам. Что ж тогда вы
меня не взяли?"
- Логично, - улыбнулся Суровцев [офицер НКВД - К.Е.]. - То есть,
конечно, логично только для Христа. Арестованные часто спрашивают об этом.
Им невдомек, что бывают еще оперативные соображения."
Вот это-то как раз и будет предметом наших рассуждений - что же это
были за "оперативные соображения"? Итак, сформулируем вопросы:
1. Арест Христа в любой момент можно было осуществить днем на улицах
Иерусалима; количество его сторонников было весьма невелико, и
воспрепятствовать храмовой страже они, конечно, не могли. Напомню, что с
арестом несравненно более популярного Иоанна Крестителя никаких особых
проблем у властей не возникло. Зачем же было вечером выпускать галилеян из
города в лесистые окрестности Иерусалима, где контролировать их
передвижения и при дневном-то свете было бы непросто? Иными словами: что
именно выигрывали иудейские власти, неимоверно усложняя процедуру ареста и
перенося его на глубокую ночь, в глухое уединенное место?
2. Поведение Иуды при аресте кажется абсолютно иррациональным. Его
задачей было привести на место (действительно неизвестное никому в
Иерусалиме) группу захвата, с чем он успешно справился. После этого любой
нормальный предатель постарался бы отойти поглубже в тень (и в переносном,
и в прямом смысле), а не лез бы на просцениум, демонстрируя всем и каждому
свои исключительные заслуги. Ну какая, скажите, была надобность в
публичном, театральном опознании Христа? За дни, что тот проповедовал в
Иерусалиме, его, без сомнения, в лучшем виде "срисовали" сотрудники
иудейской тайной полиции, без участия которых арест, конечно же, не
обошелся. И - в этой связи: зачем Иуде понадобилось изображать из себя
командира группы захвата ("Об Иуде бывшем вождем тех, что взяли Иисуса" -
Деян 1:16), каковым он в действительности, конечно же, не был? Ведь если
даже первосвященники дружно сошли с ума и поставили во главе отряда
перебежчика (предатель, как известно, остается предателем, кого бы он ни
предавал), то уж участвовавшие в операции римляне никогда в жизни не
позволили бы командовать собой какому-то еврейскому бандиту, только что
продавшему своего главаря.
3. В этой связи вообще стоит обратить внимание на состав группы
захвата - он весьма странен с любой точки зрения. Во-первых, в нее, как
уже было отмечено, входят не только евреи, но и римские воины, которые
инициаторам ареста - первосвященникам - впрямую не подчинены. Чтобы
привлечь легионеров к участию в операции, необходимо как минимум поставить
в известность прокуратора, а это означает потерю драгоценного времени на
неизбежные согласования - и чего ради? Это могло бы быть оправдано, ожидай
Каиафа серьезного вооруженного сопротивления; такой риск, однако, был
ничтожно мал - по сравнению с вполне реальной возможностью того, что
встревоженная секта просто растворится в ночи - и ищи потом ветра в поле.
Во-вторых, римлянами, которых никак не больше двух-трех десятков,
командует "тысяченачальник" (военный трибун). Участие в операции офицера
такого ранга (на наши деньги - полковника) ясно говорит о том, что Пилат
со всей серьезностью отнесся к "просьбе об оказании интернациональной
помощи". Отчего же на следующее утро он начинает валять дурака, изображая
по отношению к арестанту благожелательный нейтралитет? В-третьих, среди
иудеян помимо храмовой стражи (и наверняка имевшихся сыщиков) полно
первосвященнических рабов со своими дрекольями. Позвольте поинтересоваться
- что за нужда вдруг возникла в такой "тотальной мобилизации", и на что
годна эта шушера - сверх того, что будет лишь путаться под ногами у
профессионалов?
4. Совершенно непонятно, почему группа захвата не приняла никаких мер
к задержанию Апостолов. Ведь даже если власти решили наплевать на их
предыдущее соучастие в подрывной пропаганде, в момент ареста Христа
как-никак имело место прямое вооруженное сопротивление [по древнерусской
версии "Иудейской войны" (IX:3) при аресте Иисуса было перебито множество
народа]. Тем не менее, отрубленное Петром ухо первосвященнического раба
Малха (Ин 18:10) оставляют безо всяких последствий и беспрепятственно дают
Апостолам исчезнуть. Это кажется особенно непонятным на фоне дальнейших
событий той же ночи - трех попыток ареста Петра, причем за одну лишь
принадлежность к окружению Христа, безотносительно к его участию в
вооруженном столкновении со стражниками.
5. Как говаривал Шерлок Холмс, "чем нелепее и грубее кажется вам
какая-нибудь деталь, тем большего внимания она заслуживает. Те
обстоятельства, которые, на первый взгляд, лишь усложняют дело, чаще всего
приводят вас к разгадке". В нашем случае такой деталью оказываются...
факелы; да-да, те самые факелы, с которыми явилась на место группа захвата
(например, Ин 18:3). Дело в том, что события происходили на еврейскую
Пасху, которая совпадает с полнолунием. Факелы могли бы понадобиться для
того, чтобы в кромешной темноте провести прочесывание загодя оцепленного
участка сада (хотя и здесь от них было бы не меньше вреда, чем пользы),
или для опознания задержанных. Кому и зачем, однако, понадобилось
устраивать иллюминацию в залитом луной саду, демаскируя группу захвата на
подходе к и без того известному ей месту?
ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ И ГЕФСИМАНСКИЙ САД: О ТЕХ, КТО ЗА КАДРОМ
Не забудем и еще об одном моменте: во время Тайной вечери Иисусу уже
было известно о предательстве одного из Апостолов. Ни разу не назвав имени
Иуды, он сделал несколько вполне недвусмысленных намеков, после которых
тому осталось лишь бежать, воспользовавшись оставленной для него Учителем
лазейкой: "А как у Иуды был ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит
ему: купи что нам нужно к празднику, или чтобы дал что-нибудь нищим. Он,
приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь" (Ин 13:29-30). Почему Иисус так и
не назвал имени предателя - то ли не был до конца уверен в своей
информации и его намеки являлись проверкой, то ли просто не хотел
кровопролития (среди Апостолов были весьма крутые ребята - тот же Петр) -
не столь важно. Интереснее другое: как Иисус получил информацию об измене
в своем окружении?
Вопрос этот может показаться совершенно дурацким: ясное дело, что
Христос знал об этом в силу своего божественного всеведения; да и как он
мог бы получать такого рода сведения незаметно для безотлучно находившихся
при нем Апостолов? Ну, тему "всеведения" я затрагивать не буду, а вот
насчет отсутствия у Христа устойчивых контактов за пределами его обычного
окружения, описываемого Евангелистами - позволю себе поспорить.
Прежде всего: почему, собственно, Тайная вечеря - Тайная? Что
известно о доме, где она происходила, откуда затем Христос с Апостолами
двинулись в Гефсиманию? Можете не напрягать память и не лезть в книжный
шкаф за Новым Заветом - абсолютно никаких сведений на сей предмет в нем не
содержится. Что весьма странно: Евангелисты всегда достаточно подробно
говорят о хозяевах домов, где Учитель останавливался по какой-либо
надобности, а вот о месте, где произошло такое важнейшее событие - ни
звука [в христианском предании за Сионскую горницу - место проведения
Тайной вечери - принимают гробницу Давида, что на южном склоне Сионской
горы (Библейская энциклопедия I:323); именно это помещение фигурирует,
например, на многочисленных живописных полотнах, посвященных этому
эпизоду; мы, однако, никак не можем принять эту точку зрения; то, что
Гробница Давида была построена лишь в IV веке н.э. - это полбеды, в рамках
нашего подхода гораздо важнее то, что в Писании прямо указано - Тайная
вечеря происходила в жилом доме (см. далее)]. Описание же того, как
Христос и Апостолы нашли этот дом, заслуживает, на мой взгляд,
цитирования.
С утра в четверг Апостолы спрашивают у Учителя - где он собирается
есть праздничную пасху? И тогда Христос отправляет в Иерусалим Петра с
Иоанном, снабдив их такими инструкциями: "Он сказал им: вот, при входе
вашем в город встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте
за ним в дом, в который войдет он, и скажите хозяину дома: "Учитель
говорит тебе: где комната, в которой бы мне есть пасху с учениками моими?"
И он покажет вам горницу большую, устланную, готовую; там приготовьте. Они
пошли, и нашли, как сказал им и приготовили пасху" (Лк 22:10-13). Эпизод
этот, прямо скажем, кажется взятым не из Священного Писания, а из
"Семнадцати мгновений весны" (или, скорее, из "Аквариума"). Совершенно
ясно, что речь в нем идет о связных, обмене вещественными и словесными
паролями, конспиративной квартире и о классическом способе обнаружения
слежки (посредством контрнаблюдения, осуществляемого напарником "человека
с кувшином"). Ясно, кстати, и то, что Петр и Иоанн были посланы именно
затем, чтобы проверить - не засвечена ли явка. Хозяин же квартиры, в
точном соответствии с требованиями конспирации (не претерпевшими, как
видно, изменений за последние двадцать веков), так и не увиделся с ее
посетителями - оттого-то в Евангелиях и нет никаких сведений о нем.
Евангелистам все это явно не показалось заслуживающим внимания; для
нас же весьма существенен тот факт, что Иисус поддерживал конспиративные
(или, по крайней мере, неафишируемые) контакты с по меньшей мере одной
неизвестной Апостолам иерусалимской группировкой. Члены же последней (в
число которых входил "человек с кувшином"), напротив, знали Апостолов по
крайней мере в лицо.
Заинтересовавшись конспиративными контактами Иисуса, я принялся
изучать - под соответствующим углом зрения - текст Нового Завета, тут же
обнаружив целый ряд многообещающих эпизодов. Однако на третьем или
четвертом из них я решительно сказал себе "Стоп", почувствовав, что
начинаю подгонять факты под концепцию. Эдак недолго уподобиться нашим
полоумным "патриотам", способным обнаружить проявления Вселенского
Жидомасонского Заговора даже в шестиконечности снежинок. И все же есть
один эпизод, который нам следует рассмотреть, ибо он, возможно, имеет
прямое отношение к событиям Страстной недели. Речь идет о Преображении
Господнем.
Незадолго до своего третьего (и последнего) похода в Иерусалим
Христос, сопровождаемый Петром, Иоанном и Иаковым, поднялся на гору
совершить молитву. Дальше произошел ряд событий, из которых мы, как
водится, опустим без комментариев прямые чудеса: воссияние лика и одежд
Иисуса, опускающиеся на участников облака и глас с неба. "Сухой остаток"
же будет выглядеть так: "Петр же и бывшие с ним отягчены были сном; но
пробудившись увидели славу Его и двух мужей, стоявших с Ним; и когда они
отходили от Него, сказал Петр Иисусу: Наставник! хорошо нам здесь быть:
сделаем три кущи, одну Тебе, одну Моисею, и одну Илии" (Лк 9:32-33).
Иисус, однако, ни единым словом не стал подтверждать домыслы учеников о
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг