училища, армейскому центуриону - свой золотой жетон с летучей мышью и
дикторским топориком, я приказал сдвинуть камень, закрывающий вход в
гробницу. И когда появившийся из склепа спецназовец выволок наружу пустые
погребальные одеяния, я, глядя сквозь помертвевшего от ужаса и изумления
парня, процедил: "Ну и как вы все это объясните, центурион?" И тут же,
оборвав его жалобный лепет, рявкнул: "Ты соображаешь, чего натворил,
недоумок?! Ведь это же международный скандал! Под трибунал пойдешь - это
уж как пить дать, и моли Юпитера, чтобы тебе отделаться штрафной ротой!"
А когда почувствовал, что тот уже дозрел, и явно прикидывает - не
следует ли ему заколоться прямо сейчас, не отходя от кассы, то несколько
ослабил хватку и начал инструктаж: "Отправляйся в Синедрион, да поживее.
Распишешь им там все, да в подробностях, как только что мне собирался: и
как вы опечатывали (вместе с ними, между прочим!), и как вы тут бдели,
глаз не смыкая, и что ты ума не приложишь, куда это тело подевалось - ну
прямо как испарилось! Пускай они с тобой вместе голову поломают. Если
сумеешь их убедить, что без чудес тут не обошлось (чем черт не шутит,
евреи - народ суеверный), - твое счастье. Давай, давай, центурион, вперед
- и с песней! Нам теперь всем надолго дел хватит - эту твою кашу
расхлебывать..."
Да уж, предмет для размышлений у первосвященников теперь - серьезнее
не придумаешь. Главное, парень в таком состоянии, что сразу будет видно -
не врет; чтобы так _и_г_р_а_т_ь_ панику, надо быть профессиональным
актером, а не младшим офицером дальнего гарнизона, и первосвященники не
смогут этого не почувствовать. Трудно предугадать, какую версию Синедрион
выскажет официально и какие признания он сейчас выудит из
бедняги-центуриона; для себя, однако, большинство из его членов наверняка
решит, что тут и вправду имело место Чудо, а это хотя бы на время приведет
их в состояние паралича.
Центурион тем временем понуро построил свой взвод, дал было команду
"Вперед - шагом марш!", но вдруг замешкался; как я полагаю, не должен ли
он все-таки оставить здесь караул до окончания назначенного срока? Тут уж
я не выдержал, и заорал на него, пнув ногою валявшееся перед склепом
погребальное одеяние: "Ты чего тут охранять собрался, Аргус недоделанный?
Это тряпье, что ли?" Мало-помалу нервное напряжение последних суток
начинало сказываться и на мне; а сорвался я потому, что этим ребятам давно
уже пора было отсюда выметаться: на сцене с минуту на минуту должно было
начаться второе действие, а его персонажам встречаться с легионерами было
совершенно ни к чему.
В общем, едва мы успели разместить вокруг гробницы "ангелов в
белоснежных одеяниях", как появились женщины-спутницы Иешуа. Ну, здесь все
получилось как нельзя лучше: женщины немедля попадали ниц, а ангелы,
патетически возвестив им о воскресении Учителя, перешли к практическим
инструкциям: "Идите, скажите ученикам и Петру, что Он предваряет вас в
Галилее". Во-первых, мы с Фабрицием единодушно решили, что лидером секты
отныне надлежит быть Петру - остальные на эту роль явно не тянут.
Во-вторых, надо было эвакуировать учеников из Иерусалима, и притом
немедленно. В создавшейся ситуации наиболее логичный для первосвященников
ход - схватить нескольких учеников, подвергнуть их допросу третьей
степени, получить признание в том, что тело Учителя было ими украдено и
затем уничтожено, после чего немедля их ликвидировать, спрятав концы в
воду. Я бы, во всяком случае, действовал именно так.
Потом у склепа появилась Мария, что из Магдалы, в сопровождении
неразлучной пары - Иоанна с Петром, и нашим оперативникам пришлось срочно
попрятаться: показываться на глаза мужчинам "ангелам" было, естественно,
запрещено. Но затем - о удача! - Мария осталась перед гробницей в полном
одиночестве; вот теперь нам настала пора ходить с козыря и опробовать на
ней нашу ключевую разработку. В любом случае, испытание это лучше
проводить именно сейчас. И если выяснится, что наш имитатор не в состоянии
ввести в заблуждение даже одинокую, потрясенную горем любящую женщину -
значит он вообще ни на что не годен, и надо немедля выдумывать что-то
иное. Сам же "первый блин" мы в случае неудачи наверняка сможем списать на
галлюцинации Марии.
Надо сказать, что когда Фабриций вчера вечером впервые увидал нашего
"Назареянина", он только крякнул, почесав затылок, и как-то обреченно
спросил: "А ничего получше не нашли?"; я лишь руками развел. Конечно, наш
эксперт по изменению внешности поработал в ту ночь на совесть, однако
конечное его заключение не радовало: демонстрировать имитатора можно лишь
в условиях плохой видимости (туман, сумерки, искусственное освещение) -
иначе он ни за что не ручается. Именно в предрассветных сумерках и
совершил свой первый выход на сцену наш солист. Дебют был, честно говоря,
так себе, на "троечку": Мария сперва решила, что видит перед собой
местного садовника, и лишь разъяснения "белоснежных ангелов" убедили ее в
том, что перед ней воскресший Учитель. Как бы то ни было, положительный
результат был достигнут, и теперь предстояло думать, как его закрепить.
Была здесь, впрочем, и еще одна трудность. Наш агент не имел никакого
представления ни о сути религиозной доктрины Назареянина, ни о деталях его
предшествующей деятельности, и поэтому при явлениях ему было ведено вести
себя по известному принципу "промолчишь - за умного сойдешь". Тем не
менее, дать вконец растерявшимся ученикам хоть какие-то разъяснения по
поводу происходящего становилось жизненно необходимым; единственным же
человеком, свободно ориентирующимся во всех этих религиозных
хитросплетениях, был Фабриций. В тот же день советник совершил вылазку и,
присоединившись к паре учеников, направлявшихся в Эммаус, на протяжении
почти двух часов приводил в порядок их перепутавшиеся мысли. Результат
этой встречи оказался для нас обоих абсолютно неожиданным: ученики
почему-то решили, что их собеседником был не кто иной, как сам воскресший
Учитель - просто "в ином облике". Их не смутил даже язык, на котором
говорил с ними советник; то есть сам по себе его арамейский был, конечно,
безупречен, однако имитировать мягкий галилейский выговор он даже и не
пытался. Вот уж воистину неведомо - где найдешь, а где потеряешь!
А пока центурион сеял слово Божье в душах человеческих, я вынужден
был заниматься куда более прозаической деятельностью - спасать бренные
тела учеников, чья жизнь опять повисла на волоске. Синедрион уже объявил
тот самый вердикт, которого я и ожидал - "тело украдено учениками", так
что теперь становились неизбежными и все остальные предугаданные мною
последствия. Ученики же, будь они неладны, проигнорировали все наши
утренние предупреждения - и через "мироносиц", и через Марию - уносить
ноги в Галилею. К тому моменту, как они, наконец, расчухали, что пахнет
паленым, все выходы из города были уже перекрыты храмовой стражей, а
тайная полиция начала прочесывать жилые кварталы.
В другое время эвакуация не составила бы особого труда: достаточно
было, например, переодеть учеников в униформу себастийского ОМОНа или
сирийских вспомогательных частей. Сейчас, однако, я был связан по рукам и
ногам категорическим запретом прокуратора даже косвенно впутывать в эту
историю римские официальные органы, а иудейские сыщики, между тем, уже
дышали нам в загривок. Плюс ко всему, у нас начали путаться под ногами
люди Никодима, тоже вознамерившегося спасать учеников. Этот преисполненный
наилучших намерений дилетант, сам уже давным-давно находящийся под
колпаком у Каиафы, был по-настоящему опасен - как не в меру общительный
прокаженный, не желающий знать о своей болезни. Одним словом, к тому
моменту, когда ученики оказались, наконец, собраны на одной из наших
конспиративных квартир в Верхнем городе, с меня сошло семь потов. Самое
интересное - эти ребята явно воспринимали все, что делалось ради их
спасения мифическими "почитателями Иешуа" как нечто само собой
разумеющееся. Похоже, изо всех заповедей Учителя им более всего
приглянулась одна - "Будьте как дети".
Нет худа без добра - теперь эти "детки", по крайней мере, находились
под нашим присмотром, и мы могли быть спокойны, что они не выколют друг
дружке глаз и не будут играть со спичками. Кроме того, им поведали должное
количество "страшилок", чтобы у них раз и навсегда отпала охота без спросу
убегать за калитку. Реальная ситуация, между прочим, была даже серьезнее,
чем та, которой их стращали. Днем в Гефсимании был обнаружен труп Иуды, и
к тайной полиции в ее поисках присоединился еще и Уголовный розыск, где
профессионализм сыщиков всегда был выше, чем в охранке; совместными
усилиями эти службы буквально вывернули город наизнанку.
Для нас, между тем, наступал решительный момент: пора было
предъявлять ученикам их "воскресшего" Равви. Между тем, первый опыт с
Марией особого оптимизма не внушал, а возможности для увеличения
портретного сходства фигурантов наш эксперт уже выжал досуха. Положение
казалось совершенно безвыходным. На полном серьезе обсудив использование
иллюзионистов и гипнотизеров (прямо как в дешевом детективе), мы совсем уж
было остановились на том, чтобы подбросить ученикам в светильник толику
коноплевого цвета, и тут Фабриций вдруг нашел простое и изящное решение.
Он предложил изготовить нашему имитатору своего рода "удостоверение о
распятии" - набор страшных ран на запястьях и щиколотках. Раны получились
просто замечательные: от таких, пожалуй, не отказался бы даже самый
требовательный профессионал из числа нищих-"калек". Наше творение можно
было бы смело демонстрировать и средь бела дня на паперти, не то что в
полутьме закрытого помещения. Кроме того, мы временно удалили из дома
вечного скептика Фому - отправили его (под надежным прикрытием) на
экстренную связь с "другой" группой "почитателей Иешуа". И когда внутри
комнаты, где уже сгустился вечерний сумрак, внезапно появилась знакомая
фигура, и были предъявлены ужасающие раны - да кто осмелился бы усомниться
в увиденном?
Усомнившийся, однако, нашелся - Фома; мы, выходит, как в воду
глядели, удаляя этого маловера из зала на время первого действия. Хозяин
конспиративной квартиры осуществлял постоянное наблюдение за учениками
(именно таким образом мы реконструировали за эти дни и Тайную вечерю, и
целый ряд других эпизодов). Он и доложил, что Фома на нашу удочку не
клюнул и посулил при следующей встрече пощупать пальцами - что это за
такие интересные раны на щиколотках и запястьях, что не мешают человеку ни
ходить, ни чистить рыбу. Черт побери, в логике ему никак не откажешь!
Я сгоряча предложил было ликвидировать Фому, представив это Божьей
карой за неверие, однако Фабриций решительно воспротивился - "Это же будет
шито белыми нитками, экселенц! И потом, нам нужно вселить в них _в_е_р_у_,
а не _с_т_р_а_х_, иначе вся эта затея бессмысленна". На протяжении всей
следующей недели, которую община провела под домашним арестом, друзья
обрабатывали упрямца, и тот потихонечку начал сдавать позиции. Самое
большое впечатление, однако, на него почему-то произвел рассказ об
Эммаусском явлении, который мы не преминули довести до учеников. Короче
говоря, когда "Иешуа" вновь возник внутри запертого дома и обратился
непосредственно к Фоме: "Подай перст твой, и вложи его в раны мои, и не
будь неверующим, но верующим!" - этот блеф отлично удался. Фома в
раскаянии пал на колени, и инцидент был исчерпан.
Тем временем полицейская активность в Иерусалиме пошла на убыль, и
мы, с соблюдением всяческих предосторожностей, перебросили учеников домой,
в Галилею. Здесь опять начались неприятности, ибо все они немедленно
перессорились; еще во время своего Иерусалимского сидения эти ребята
начали всерьез обсуждать животрепещущий вопрос - кто из них больше всех
любил Господа? Мы поначалу не придали этому значения: дети - они и есть
дети. К сожалению, в Галилее процесс пошел ураганными темпами; мы и глазом
не успели моргнуть, как Иоанн всерьез начал тянуть одеяло на себя, а
четверо вообще откололись и начали проповедовать - по собственному
разумению - такое, что Фабриций только за голову хватался. Бедняга Петр,
между тем, совершенно растерялся и утратил контроль над ситуацией в
общине.
Следовало немедленно вмешаться, пока община не распалась вовсе.
Фабрицию пришлось повторить свой эммаусский опыт на Генисаретском озере.
Даже не пытаясь впрямую выдать себя за Учителя (эта неопределенность
позволяла ему, в случае чего, отыграть назад и заявить о себе как о
"посланце"), советник, тем не менее, произвел на учеников куда более яркое
впечатление, чем наш декорированный ранами имитатор. Результат и на этот
раз превзошел все ожидания: Фабрицию удалось и подтвердить лидерство
Петра, и аккуратненько осадить Иоанна, и восстановить треснувшую было
монолитность общины.
Между тем, наступала пора для завершения операции. Галилейская почва
была уже достаточно подготовлена для посева (их земляк оказался-таки
Мессией, что бы там не говорили эти спесивые иудеяне!), и теперь самое
время было устроить публичную демонстрацию. Ее мы и осуществили на Горе
Галилейской, где как-то вечером наш имитатор явился толпе в несколько сот
человек, предводительствуемой вновь объединившимися учениками. Конечно,
лучше было бы продемонстрировать народу Фабриция, дабы тот произнес
соответствующую проповедь, однако здесь нас подстерегала опасность иного
характера. Слух о "явлениях" давно уже достиг властей; хотя все подходы к
месту надежно контролировали наши люди, в толпе почти наверняка были и
иудейские агенты, а среди них случайно могли оказаться и знающие в лицо
советника по культуре.
Голова у учеников опять пошла кругом, ибо воспоминания о
Генисаретском явлении были еще слишком свежи в их памяти, и кое-кто из них
возроптал. К счастью для нас, строптивцы в итоге не устояли перед напором
ими же и порожденной молвы о Мессии. Нам, однако, пришлось в итоге
отказаться от тщательно проработанной финальной инсценировки с
"вознесением Господа на небеса". Фабриций заявил, что теперь общественное
мнение уже сформировано настолько, что вполне можно ограничиться и просто
массированным выбросом слухов о событии - результат будет точно таким же.
Так оно и оказалось.
И вот, когда операция "Рыба" была уже практически завершена, меня
внезапно вызвал к себе на ковер Игемон. В последнее время в Палестине
наблюдается необъяснимый рост популярности подрывного учения некого Иешуа
Назареянина, благополучно казненного около месяца назад, но потом якобы
"воскресшего". Известно ли мне, что у иудейских властей возникли
подозрения, будто бы это "чудесное" событие инспирировано некими "внешними
силами", и Синедрион начал соответствующее расследование? А если известно,
то какого черта я ничего не предпринимаю? А если предпринимаю, то почему
не докладываю об этом? Понимаю ли я, какую гигантскую опасность для власти
Кесаря представляет усиливающееся учение Назареянина? Это хорошо, что
понимаю; а то вот давеча прокуратора посетили первосвященники, так они
думают, будто они одни такие умные...
- Короче говоря, необходимо немедленно начать расследование,
параллельное синедрионовскому. И если действительно в наших структурах
будут выявлены отдельные личности, которые, используя служебное положение,
сознательно или по недомыслию ворожат мятежникам... Когда доложить
результаты? Вчера!!! Пошевеливайся, трибун, и спаси тебя Меркурий -
покровитель воров, если к этой истории и вправду приложили руку твои люди!
- Тут Игемон привстал, упершись кулаками в столешницу, и рявкнул: "Именем
Кесаря!!" Я молча козырнул и вышел - строевым шагом.
Что бы это все могло значить? И чем дальше я над этим размышлял, тем
больше мне не нравилась необъяснимая истерика прокуратора. Конечно, в
заключительной фазе операции мы немножко наследили, однако ситуация нами
полностью контролировалась, и оснований для паники не было решительно
никаких. За пределы нашей службы никакие утечки в принципе невозможны,
поскольку даже внутри нее никто кроме нас с Фабрицием не в силах сложить
осмысленную мозаику из разнообразных оперативных мероприятий последнего
времени. Единственный, кто владеет самоценным фрагментом информации - наш
имитатор; им действительно придется пожертвовать, но тут никаких проблем
вроде бы не предвидится.
А остальные... Петроний с его ребятами? - занимались ликвидацией
перебежчика, и ничего более. Оперативники, задействованные в операциях
прикрытия? - должны были оградить учеников от самосуда, могущего
спровоцировать беспорядки. Руфий, умерший-таки от перитонита на третий
день после захвата Иуды? - был убит на месте при ночном нападении
террористов на римский патруль близ Эммауса (поди проверь!). "Ангелы в
белых одеяниях" и эксперт по изменению внешности? - гм... Да, пожалуй...
Наш резидент в княжестве Самосата недели три назад сообщал о резко
возросшей активности парфянской разведки и, как водится, жаловался на
некомплект личного состава; пожалуй, следует удовлетворить его запрос. Что
там еще? Финансовые отчеты? Ну, с этим у меня всегда был порядок - комар
носа не подточит. Чего же все-таки хочет от меня прокуратор?
Боюсь, что дело тут вовсе не в расследовании Синедриона (эти еще
ничего не накопали, да и накопать не могут), а в чем-то куда более
серьезном. То ли в _с_ф_е_р_а_х_ произошли какие-то крупные, но
неразличимые пока с моего пигмейского уровня сдвиги. То ли прокуратор сам
пришел к выводу, что посеянные нами семена всходят слишком уж дружно и
буйно, и единожды выпущенного джина уже не загонишь в кувшинчик
"противодействия еврейскому экстремизму". А коли так, то проводимая мною
сейчас _з_а_ч_и_с_т_к_а _к_о_н_ц_о_в_ имеет вполне прогнозируемый и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг