уверенностью, чем в остальных случаях.
При этом - внимание! - именно эти два явления - самые
бессодержательные со смысловой точки зрения: Спаситель является затем
лишь, чтобы дважды продемонстрировать свои раны, поесть рыбы с медом, да
еще укорить учеников за недостаточную веру. И наоборот: все сколь-нибудь
догматически важные и продолжительные речи были произнесены Христом в ходе
двух других явлений - по дороге в Эммаус и на Генисаретском озере. Здесь,
как мы помним, не было ни ран, ни должной уверенности в личности
произносившего их человека. Кстати, о ранах: интересная получается
картина. Значит, в Эммаусе их еще не было (мыслимо ли допустить, что
ученики за несколько часов общения не обратили внимания на такую
"деталь"?), потом они появляются - ровно на два иерусалимских явления, а к
моменту Галилейских явлений вновь бесследно исчезают...
Рассмотрим теперь хронологическую последовательность явлений вот под
каким углом зрения. Первыми свидетелями были женщины - потрясенные горем,
напуганные, но, несмотря на это, единственно сохранившие верность
погибшему Учителю; при этом большая часть разъяснений по поводу
происходящего исходит от неких "мужей в белых одеждах". Следующее явление
- двоим ученикам, не входящим в число наиболее близких к Иисусу. И лишь
после того, как информация об этих встречах достигает Апостолов, и они
оказываются должным образом подготовлены - Христос является и им. Но не
всем: скептик Фома оказывается лишенцем. И лишь после того, как строптивец
на протяжении недели подвергается психологической обработке со стороны
товарищей, следует явление всем одиннадцати Апостолам. При этом трудно
отделаться от ощущения, что в ходе этого второго явления никто кроме Фомы
Христа не интересует вовсе. Согласитесь, что последовательность
выстраивается весьма красноречивая: на одном ее конце - персоны наиболее
экзальтированные и внушаемые, или малознакомые, на другом же - наиболее
близкие и самостоятельно мыслящие. При этом каждая предыдущая ступенька
получает возможность психологически воздействовать на последующую.
И все же цепь явлений Христа различным лицам страдает некоторой
неполнотой. А вернее сказать - в ней зияет гигантский, совершенно
необъяснимый провал. Кому только не являлся Иисус - и паре шапочно
знакомых учеников из Эммауса, и "пятистам братиям", и явно нелюбимому
брату Иакову; одного лишь человека он так и не удостоил своим посещением.
Собственную мать.
Это настолько не лезет ни в какие ворота, что Гладков завершает свой
рассказ об имевших место явлениях таким замечательным рассуждением: "По
преданию, Христос явился прежде всех Богоматери. Хотя Евангелисты ничего
не говорят об этом явлении, НО ТРУДНО ДОПУСТИТЬ ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ, что Он,
являясь несколько раз Апостолам, ни разу не порадовал Своим появлением
Свою мать, о Которой так заботился в предсмертных муках на кресте."
Действительно, допустить такое трудно, но вот ведь - приходится. Что же до
слов "По преданию...", то они в этом контексте смотрятся - ну в точности
как магическая вводная "Как известно..." из приснопамятных "Заявлений
ТАСС".
ТРЕТЬЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ МАК-ДАУЭЛЛУ: "КРАСНАЯ КАРТОЧКА"
Вот, собственно говоря, и все. Наше повествование подошло к той самой
минуте, когда Рекс Стаут собирает всех своих героев в кабинете Ниро
Вульфа, дабы тот мог изобличить убийцу, вызвав у особо эмоционального
читателя возглас: "Как же я сам-то не дотумкал!" В соответствии с канонами
классического детектива автор не прячет в рукаве никаких тузов: читателю
известны все факты до единого, так что многие, без сомнения, уже сложили
эту головоломку самостоятельно.
Что же до остальных, то им ничего не остается, кроме как ознакомиться
с одним манускриптом, подлинность которого, правда, не подтверждена пока
экспертами. Почти двадцать веков пролежал он в запечатанном кувшине,
случайно найденном недавно спелеологами из Университета Бен-Гуриона при
изучении одной из карстовых пещер близ Иерусалима. Автор манускрипта был
некогда вызван из небытия одной лишь силой булгаковского гения. Как теперь
выяснилось, он обрел вполне самостоятельную жизнь, удивительным образом
сохранив все те черты, которыми некогда наделил его Мастер. Итак, слово
"человеку, никогда не расстававшемуся со своим капюшоном" - начальнику
тайной службы при прокураторе Иудеи военному трибуну Афранию.
[Б.М.Гаспаров в своем исследовании "Из наблюдений над мотивной структурой
романа М.А.Булгакова "Мастер и Маргарита" (Даугава, 1989, N_1: 78-81) на
основании целого ряда текстологических аргументов впрямую идентифицирует
Афрания с... Воландом. По его мнению, "начальник тайной стражи" - это
всего лишь ершалаимская маска Сатаны, точно такая же, каковой в Москве
служил "профессор черной магии". Против подобного отождествления, однако,
может быть выдвинут целый ряд серьезных возражений. Я, например, могу
представить себе Воланда - "вольного сына эфира" - в самых различных
ипостасях, но уж никак не в качестве представителя служилого сословия;
Афраний, между тем, высказывается на этот предмет вполне определенно: "Я,
прокуратор, пятнадцать лет на работе в Иудее. Я начал службу при Валерии
Грате". С моей точки зрения, версия Гаспарова интересна в основном как
отражение характерной для современного человека склонности к демонизации
секретных служб. Постмодернистский Афраний Анджея Вайды, сменивший капюшон
и меч на темные очки и пистолет в наплечной кобуре, смотрится куда
убедительнее.]
Тайная служба Империи
Иерусалимская резидентура
Ъ__ __ї
і Антиохия і
Проконсулу Сирии Вителлию
і Сугубо конфиденциально і
А__ __Щ
Проконсул!
Некоторое время назад мною была разработана и, с устного разрешения
прокуратора Иудеи Понтия Пилата, осуществлена тайная операция под кодовым
названием "Рыба". Ныне операцию эту можно считать успешно завершенной; я
бы даже сказал - слишком успешно, ибо если о ее ходе и результатах станет
известно в Риме, нам обоим не сносить головы. Несомненно и то, что утечка
информации по "Рыбе" - произойди она в ближайшие два-три года - объективно
имела бы катастрофические последствия для восточной политики Империи.
Ставя себя на место прокуратора, я должен честно признать: положение столь
серьезно, что внезапная смерть инициатора и непосредственного руководителя
операции была бы наилучшим выходом из создавшейся ситуации. Я же, как
легко догадаться, имею особое мнение по этому вопросу и собираюсь
отстаивать его всеми доступными мне способами.
Прокуратор уже уведомлен о том, что существует подробное изложение
хода операции, которое в случае моей безвременной кончины или ареста
незамедлительно попадет в руки заинтересованных лиц. Получение Вами,
проконсул, этого документа означает, что Игемон не внял предупреждению и я
уже мертв - зарезан "еврейскими террористами", отравился несвежими
устрицами или казнен за шпионаж в пользу Парфии, Индии либо Атлантиды.
Если же прокуратор проявит благоразумие, то документ этот никогда не
покинет тайника в окрестностях Иерусалима. Означенные обстоятельства
делают, как мне сдается, излишними унизительные клятвы - "говорить правду,
одну только правду, etc", покойнику врать не резон...
Около трех лет назад наша служба осуществляла операцию "Кентавр" -
массированное внедрение агентуры в организации зелотов, безмерно
расплодившиеся за последние годы на галилейской территории. В числе прочих
в Галилею был тогда заброшен и специальный агент Демиург. Иудеянин по
происхождению, он должен был, согласно разработанной для него легенде,
действовать под именем Иуды Симона, уроженца захолустного городишки
Кариота: это сводило к минимуму риск наткнуться при выполнении задания на
"земляка".
Иуда (будем называть его так) имел задание на первых порах
присоединиться к окружению одного из галилейских бродячих проповедников,
что не составляет никакого труда. Завязав прочные отношения с радикалами,
которыми кишмя кишат все эти секты, и заручившись соответствующими
рекомендациями, агент должен был приступать ко второй фазе внедрения -
теперь уже непосредственно в конспиративные структуры зелотов. Начиная с
этого момента Иуда должен был прекратить всякие контакты с нашей
галилейской резидентурой, ибо служба безопасности зелотов очень бдительна
и достаточно грамотна.
Действуя совершенно автономно, он должен был нарабатывать себе
авторитет среди галилейских экстремистов - год, два, или сколько
понадобится. При такого рода инфильтрациях все должно быть без дураков;
Иуда, в частности, имел санкцию на осуществление терактов против
представителей местной, а при крайней необходимости - и имперской военной
администрации.
По достижении же должного уровня в иерархии подполья ему следовало
аккуратно и ненавязчиво убедить руководство организации в том, что глупо
не использовать его знание обстановки в Иудее и обширные тамошние связи. В
конечном итоге Иуда должен был бы возвратиться на родину, имея необходимые
полномочия на организацию постоянно действующего канала связи между
галилейскими и иудейскими организациями зелотов, а в перспективе - стать
координатором их совместных действий. Это представлялось нам настолько
важным, что Иуде было приказано не отвлекаться ни на какие иные, даже
самые соблазнительные, возможности (например, проникнуть в службу
безопасности). Для первичного же внедрения нами была выбрана - в общем-то
случайно - действовавшая в Капернауме секта некого Иешуа Назареянина.
Задание, как можно видеть, было очень сложным, однако я оценивал
шансы на успех примерно как два к одному. Демиург был лучшим туземным
агентом, с которым я когда-либо работал - решительным, хладнокровным и
необыкновенно удачливым. Он был прекрасно подготовлен технически (навыки
ведения слежки и ухода от нее, маскировки, пользования тайниками и
системами связи, владения оружием и приемами рукопашного боя), но самое
главное - обладал врожденным даром молниеносно располагать к себе самых
различных людей. Службу он начинал во вспомогательных туземных частях
спецназа на парфянской границе. Парень был смел, дьявольски хитер, а
главное - не боялся крови, так что его очень скоро начали использовать как
пенетратора (агента-рейдовика) в разведывательно-диверсионных операциях на
вражеской территории. Жизнь пенетратора обыкновенно бывает короткой, как
его сирийский меч, однако Демиургу повезло. Как-то раз он получил
возможность продемонстрировать мне свой артистический талант и шанса
своего не упустил. С того самого дня его стали использовать исключительно
для внедрения в иудейские радикальные группировки; затрудняюсь даже
подсчитать, проконсул, скольким экстремистам за последние пять лет стоило
жизни удивительное обаяние Демиурга.
Нельзя сказать, чтобы он был вовсе лишен недостатков - хотя, с другой
стороны, что еще считать недостатком... Дело в том, что Демиург никогда не
скрывал, что работает исключительно ради денег, и день, когда он накопит
сумму, достаточную чтобы заняться (под новым именем) крупным бизнесом
где-нибудь на Кипре или в Александрии, станет последним днем нашего
сотрудничества. Меня лично эта ясность в отношениях вполне устраивала. Как
всякий разведчик, я терпеть не могу тех, кто сотрудничает с нашей службой
"из идейных побуждений": эти вечно норовят в самый неподходящий момент
устроить истерику или вдруг начинают корчить из себя весталку. Демиург же
работал за деньги и, смею вас уверить, жалованье свое отрабатывал на все
сто, и даже более. Жалованье это, между прочим, почти такое же, как у
письмоводителя городской управы, а вот характер работы несколько иной:
трупы агентов, попавшихся в руки службы безопасности зелотов, обыкновенно
являют собою зрелище не для слабонервных... Короче говоря, Демиург любил
деньги, знал себе цену как профессионалу и - по совести говоря, не без
оснований - полагал, что ему недоплачивают.
Изучая агентурные донесения по начальной фазе операции "Кентавр", я
наткнулся среди них и на ничем не примечательный рапорт Иуды-Демиурга. Тот
сообщал, что у него возникла досадная заминка на старте. В секте Иешуа
Назареянина действительно есть немало зелотов, однако все они полностью
утратили - якобы под влиянием проповедей Учителя - связь со своими
прежними организациями, а потому не представляют ныне никакого
оперативного интереса. Иуда просил в этой связи санкции на свой отход от
Назареянина и на самостоятельный поиск иной секты для первичного
внедрения.
...Мой старый приятель Поликтет Антиохийский - замечательный
скульптор и запойный пьяница - очень здорово описывал мне состояние,
возникающее у художника, когда вещь, над которой бьешься неделю за
неделей, внезапно возникает в твоем мозгу - завершенная до самой последней
черточки. "Ну вот, моя Артемида уже почти готова; остались пустяки -
изваять ее... Да нет, я вполне серьезно. Просто боги свою часть работы
сделали, а уж с остальным я как-нибудь и сам справлюсь!" Нечто подобное
испытал вдруг и я, вчитавшись в строчки Иудиного рапорта. Я понял, что
ждал этого сообщения несколько лет - с тех самых пор, как в моей голове
впервые возник смутный контур грандиозной тайной операции, способной
изменить - к вящей славе Кесаря и Империи - весь политический расклад в
Палестине. Ну что же, боги свою часть работы, похоже, сделали; теперь пора
браться за дело самому.
Подняв имеющиеся у нашей службы материалы по Иешуа и его секте, я
быстро понял, что в интересующем меня плане все эти досье не стоят и
ломаного гроша. Делать нечего; пришлось лично отправиться в Галилею под
видом греческого купца из Десятиградья. Риск, конечно, был страшный
(тайная полиция Ирода мечтает побеседовать со мною в интимной обстановке
ничуть не меньше, чем служба безопасности зелотов), однако перепоручить
это кому-либо из подчиненных я не мог по соображениям секретности. Даже
прикрывали меня оперативники самарийской резидентуры, чье руководство не
имело представления о характере моей миссии. Потратив пять дней на
изучение на месте обстановки вокруг секты, послушав проповеди ее главы и
даже удостоившись личной с ним беседы, я убедился в правильности
сделанного выбора. По возвращении в Иерусалим я представил совершенно
секретный доклад прокуратору, после чего вывел Иуду из операции "Кентавр",
переподчинил его напрямую себе и замкнул на него самую надежную линию
связи и обеспечения, какой только располагала в Галилее наша служба. Так
началась операция "Рыба".
Не Вам объяснять, проконсул, что все наши многолетние попытки
стабилизировать ситуацию в Палестине и нормальным образом инкорпорировать
этот спесивый и склочный народец в структуры Империи чисто паллиативны.
Можно, конечно, и дальше методично отлавливать и вешать террористов -
поштучно, десятками, если надо - сотнями, но ведь это, согласитесь, просто
отчерпывание воды решетом. Атмосфера националистического психоза и
религиозного фанатизма, создаваемая в стране ее "духовными отцами", будет
и дальше воспроизводить экстремистов с той же неуклонностью, с какой
болотные миазмы порождают лихорадку. "Особые права богоизбранного народа"
являются замечательным фундаментом для внутреннего единства саддукейских
"прагматиков" с фарисейскими ортодоксами и политическими радикалами всех
мастей. В составе местной элиты имеется некоторое количество
интеллектуалов, ориентированных на либеральные космополитические ценности,
однако их политическое влияние невелико, и в обозримом будущем оно вряд ли
возрастет. Многие из них к тому же скомпрометированы своим активным
сотрудничеством с эллинизированной (а потому - крайне непопулярной)
Идумейской династией.
Раскладывая этот невеселый пасьянс так и эдак, я понял, что у нас
есть один-единственный шанс выйти, наконец, из глухой обороны. Шанс этот -
появление на политической сцене Палестины влиятельного религиозного
лидера, который проповедовал бы отказ от насильственных действий и перенос
естественной (увы, это так, проконсул) конфронтации евреев с властью
Кесаря исключительно в сферу идеологии и морали. Лидер этот должен быть
никак не связан с официальной иерархией, которая, по мнению народа (не
слишком справедливому), кормится с руки Рима; логичнее всего искать такую
фигуру среди сектантов и бродячих проповедников.
Может статься, что со временем он станет истинным духовным лидером
нации, а то и - чем черт не шутит - главой официальной церкви; впрочем,
такой вариант маловероятен, и всерьез рассчитывать на него не стоит. Зато
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг