я нужен себе живой. Звездолёт уже несколько минут торчит на парковке. Что
же делать?
Я принял решение. Я привёл раненого дёртика в слиппер, сделал ему кое-что
с помощью известных средств, чтобы не загнили раны, запаковал в один из
имевшихся у меня в подсумке "коконов" и уложил его в "спальник". "Кокон"
являлся чем-то вроде смирительной рубашки и представлял собой как бы
объемные или, как шутили у нас в Департаменте, "стереонаручники".
Затем убедился в наличии на борту звездолёта сёрфов и, наконец, вернулся в
рубку. Там я отстегнул скучавшего пилота от стойки, освободил привязанную
к правой его ноге его левую руку, перевязал с помощью вязок руки ему за
спиной, усадил в одно из пилотских кресел и снова пристегнул. Пока я не
стал заключать его в "кокон" и укладывать в "спальник", рассчитывая
сначала поговорить.
Вперед - и выше! Не мешкая, плюхнулся в кресло, запустил двигатель,
включил запись траектории предстоящего недалекого пути на корабельный Мозг
и совершил стартовый манёвр.
Корабль лёг на курс и начал медленно и тяжело разгоняться. Как только
"Платинум сити" исчез с экранов, я произвел торможение и поменял курс.
Снова разгон и, примерно через час хода, торможение. Корабль завис в
пространстве. Включив систему стабилизации, я взял на свой лэнгвидж данные
по траектории и координаты точки зависания относительно "Платинум сити".
Я поднялся из кресла и содрал липкую ленту, которой заклеил рот пилота при
нашей первой, теплой встрече.
- Ну что, приятель, - обратился я к своему пленнику, - будь любезен,
расскажи пожалуйста, если тебе не трудно, откуда везешь ты свой странный
груз? Только не мочи мне рога, что ты сел в пилотское кресло на
Паппетстринге. Ты уже один раз солгал, сказав, что в грузовом отсеке
никого нет. Так что смотри.
- Хотите верьте, хотите нет - я принял звездолёт на Паппетстринге, -
спокойно произнес он.
- Ну ладно, - великодушно согласился я, - ты вел корабль с Паппетстринга.
А контейнер, я полагаю, загрузили в звездолет не на Паппетстринге? Или я
ошибаюсь?
- Не ошибаетесь. Корабль пришёл уже с грузом.
- Но ты-то, голубь, знаешь координаты того места, откуда доставили груз? -
Я вызвал на экран Мозга навигационную информацию и снова повернулся к
пилоту.
Он скептически наблюдал за моими действиями.
- Не гоняйте понапрасну Мозг. Там только коды Паппетстринга, "Платинум
сити" и того, что нужно, чтобы ходить между ними.
- Ну назови их сам, по памяти, - не унимался я.
- Не знаю, клянусь вам.
"Да, упрямый осел", - раздраженно подумал я, хотя чувствовал, что малый не
врет. Какого же чёрта я притащился на "Платинум сити", послушав Казимира?
Вот я захватил "харвестер", а что дальше? Переходника с действующим
тоннелем мне, похоже, не видать, как своих ушей. Да-а, жаль, что я привел
к полному финишу Крэйфиша. Он у них тут был, видимо, за старшего и мог
знать больше остальных. Ну, да что делать: сам виноват. Спросить пилота
про Кэса Чея? А что это даст?.. Ох, надо как-то кончать с яйцом.
- Так, приятель, - сказал я, - этого ты не знаешь, того ты не ведаешь, о
том ты слыхом не слыхал. И о яйце, что лежит в контейнере, ты тоже не
имеешь понятия?
- Яйцо? Я слышал что-то такое. Но не видел его никогда. Наш старший,
Крэйфиш, не имеет права открывать контейнер при нас.
- Не имел, - поправил я его. Чем же его донять?
Он сглотнул и сидел, сохраняя молчание. Мне всё это начинало надоедать.
Пытать его я не хотел, да и зачем? Автономное сердце я скоро уничтожу. Кэс
Чей должен погибнуть.
- Ты знаешь, кто такой Кэс Чей? - без обиняков спросил я.
Молчание. Он боялся, боялся отвечать на самые невинные вопросы, хотя ему
уже ничего не грозило. Круговая порука у дёртиков действовала отменно.
- Мне известно, что Кэс Чей - ваш босс. Отвечай, ты видел его?
- Нет, я никогда не видел Кэса Чея. И те, с кем я общаюсь... - он
запнулся, - общался, не знают, как он выглядит.
- А Индюка ты знаешь, видел? А мистера Такикока?
Пилот даже заулыбался при этих моих словах.
- Знаю. Да это один и тот же человек. Индюк - кличка Такикока.
М-да-а.. - Ну хорошо, что ты хоть что-то знаешь, приятель. Но это очень
мало для того, чтобы ты мог выкупить свою жизнь, - снова припугнул я его,
теряя терпение.
Он опять судорожно сглотнул, уши его горели.
А что, если... - Послушай, пойдём сейчас вместе посмотрим на то, что лежит
в контейнере, и ты всё вспомнишь, идёт?
Я отвязал пилота от кресла и с превеликими предосторожностями препроводил
в грузовой отсек, памятуя об упрямстве и коварстве дёртиков. Пристегнув
его к себе у стенки отсека, я второй раз за последние полтора часа открыл
контейнер.
Пока он рассматривал внутренности контейнера, я вытащил флэйминг, с
деланным безразличием и небрежностью снял его с обоих предохранителей и
приготовился кромсать яйцо.
- Эй, что это вы собираетесь делать? - сразу подал голос пилот.
- Да ничего особенного. Хочу отрезать кусочек, только не знаю, с какого
конца начинать - с тупого, или с острого? Может, подскажешь?
- Вы что, серьёзно? - он явно волновался. - Флэйминг хотите
использовать... Забыли, что за порогом - открытый космос?
- Ничего я не забыл. Скорлупа у яйца, наверное, толстая, - луч увязнет.
Вскрою аккуратненько, он не успеет прожечь оболочку звездолёта, -
отмахнулся я.
- Не делайте этого, - севшим голосом попросил он, - вы что, кодекса не
знаете?
Ну вот, вспомнил о кодексе. Весьма законопослушный дёртик, настоящий
"гражданин Вселенной".
- Что, уже наложил в штаны? Ну и трус же ты, приятель! Наверное, и отец
твой был трусом, и сам ты уродился трусом, и сын твой, если он будет у
тебя, в чем я сильно сомневаюсь, тоже станет трусом...
Такой реакции на мои слова со стороны пилота я совершенно не ожидал.
Вероятно, я случайно разбередил ему какую-то старую рану.
- Ах ты, сволочь! Размахался флэймингом, храбрец! Не смей упоминать о моем
сыне, ты, космическая задница! Слышишь, не смей!.. - его трясло, на губах
показалась пена.
Я даже чуть-чуть испугался, вспомнив, как начинались приступы у Казимира.
Черт их знает, этих дёртиков! Может быть, они все, как Казимир к Кэсу,
подключены друг к другу: меньшой к среднему, средний к большому, большой к
самому большому, а самый большой - Кэс Чей - к этому вот яйцу, к своему
внешнему сердцу. Вот они все и носятся с этим внешним сердцем, как курица
с яйцом. И, как всегда, как и в жизни, и в сказках, самый большой прячется
за большого, большой за среднего, средний за меньшого, а меньшому и
спрятаться не за кого и остается ему за всех и за всё отвечать. Как вот
этому малому.
А пилот тем временем впал в настоящую истерику. Он кричал что-то
непонятное, голос его срывался, по щекам катились слезы.
Я убрал флэйминг в бездонный карман своего комбинезона и запер контейнер.
Постепенно пилоту немного полегчало. Он замолчал и затих, лишь изредка
всхлипывая. Я видел, как пилот мается, инстинктивно желая опуститься и
присесть, ноги его подкашивались, но привязанный мною к скобе, он
принужден был переживать свое непонятное горе стоя.
Я плюнул на меры предосторожности, отстегнул его от скобы, распустил вязки
на запястьях и, ни слова не говоря, подвел к какому-то низкому кожуху у
стенки отсека, на который он и сел, безвольно уронив голову. Я ему не
мешал.
Минуты две прошло, пилот успокоился, но пребывал пока в состоянии ступора.
Наконец, тяжело вздохнув, он заговорил, отрешённо глядя перед собой
невидящими глазами.
- Я - Крашер. Именно так меня зовут. Во всяком случае, так называла меня
мать, но это не столь важно, за исключением того, что это моё имя.
Я землянин по происхождению, да других в нашем баунде нет - тут так
принято. Родился я на планете Ашар, не слишком веселой планетке, но
кое-как мы всё-таки существовали. Тот, кто там жил, знает, что честным
трудом не очень-то много заработаешь. Но я не собирался выходить на
большую дорогу, воровать или грабить и, тем более, убивать из-за куска
хлеба. Я начал работать на больших наземных машинах, стал
водителем-дальнобойщиком.
Ещё тогда, несколько лет назад, мы слышали о шайках космических пиратов.
Некоторые из моих товарищей, прокляв свою убогую жизнь, уходили к ним.
Один из приятелей предложил идти к гангстерам вместе, но я отказался. В то
время я считал себя слишком порядочным и презрительно отзывался о всех
этих гангстерских баундах. Мне казалось, что я никогда не смогу стать
разбойником, бандитом - ведь я и мухи не смел обидеть. К тому же я уже был
женат, и у нас родился сын. Понимаете, сын... - он уставился на меня чуть
просветлевшими глазами, но сразу же вновь опустил голову.
- Сыну было около пяти, когда я однажды взял его с собой в сравнительно
легкий рейс. Он радовался, и радовался, как ребенок, и я.
Мы катили сначала по широкой, забитой машинами автостраде, и я вёл
грузовик внимательно и осторожно. Но потом наш путь пролёг по сельской
местности, среди полей и ферм. Иногда часть пути мы ехали по грунтовым
дорогам! Мы с сыном глазели по сторонам, смеялись и распевали какие-то
песенки. Я расслабился, машины почти не попадались навстречу, иногда я
даже выписывал на своем грузовике восьмёрки...
В поле мы увидели живописный бивуак джипсоидов, этих вечных странников,
бродящих по всем уголкам нашей планеты. Они что-то кричали нам, но мы не
расслышали и, смеясь и махая руками, проехали дальше. И тут Бог наказал
меня за легкомыслие и неосторожность.
Я не успел разглядеть копошившегося в дорожной пыли маленького, моложе
моего сына, джипсика, и сбил его своим грузовиком. Он, грязный, как
чертенок, слился с дорожной пылью. Я не заметил его.
Остановив машину, я бросился к джипсику. Поздно. Он уже не дышал... Я не
мог отвезти джипсика к врачам - его соплеменники не простили бы мне. Они
почуяли неладное, хватившись малыша, и приближались к машине, но
находились еще далеко от неё.
Словно в полусне, я вернулся к грузовику, наказал сыну ничего не бояться и
ждать меня, запер его в кабине и побежал к ближайшей ферме искать телефон,
чтобы сообщить в полицию о случившемся.
Бегал я долго, а когда вернулся, увидел, что ветровое стекло машины
вдребезги разбито. Рядом с ней лежал с выколотыми глазами мой мёртвый
сын...
Джипсика своего джипсоиды забрали и не торопились сниматься с места, даже
не потушили костер. Они, видно, считали, что могут вести себя нагло, как
ни в чем не бывало. Может, они и были правы.
Но я уже ничего не соображал. Словно в горячечном бреду, с кружащейся
головой и звенящей в ушах дьявольской музыкой, я прыгнул за баранку
грузовика и выехал на поле. Стояла сушь, на нем росла какая-то низкая
трава. В два счёта я достиг табора джипсоидов и стал давить их машиной,
ломая грязный скарб, разметав костер. Лишь немногим удалось спастись... За
некоторыми я гонялся... - Он застонал и замолк.
- ...Не знаю, почему я не сошел с ума?.. Теперь ты понял, храбрец? -
посмотрел на меня пилот. В голосе его сейчас не было злобы, только
безмерная тоска.
- ...Вот уже больше года, как я в баунде дёртиков. Мы называемся дёртиками
- да вы, наверное, и сами знаете. Теперь слушайте, что я вам скажу. Не
трогайте это яйцо. Обращайтесь с ним осторожно. Не подходите к нему с
флэймингом даже вне корабля. Вы погубите себя и всё и вся в округе на
несколько мегапарсек. То, что вы видели в контейнере - это "эг" или
"сингула". Я в этом ничего не понимаю, но их еще называют "консервами"...
21
Если бы я сидел, то несомненно, вскочил бы, но я стоял, а потому так и сел
на кожух рядом с пилотом.
В этом был весь профессор Дёрти - кто еще мог придумать такое?! И я
чувствовал, что "консервы" - не последняя его экстравагантная придумка, не
последний его сюрприз, с какими мне, если меня не приведут раньше времени
к полному финишу, придётся встретиться в нашей грешной Вселенной.
Казимир об этом ничего не знал, даже не догадывался. Он, конечно,
рассказал бы мне об "эгах", но, вероятно, Дёрти практически осуществил
дьявольскую затею уже после заточения Казимира. Впрочем, начал-то он явно
раньше: просто он не доверял Казимиру с самой их встречи.
Казимир простодушно продемонстрировал мне в своем кабинете одну из первых
своих серьёзных теоретических работ под названием "Проблема начальной
сингулярности". Едва ли он подозревал, что в воспаленных мозгах злобного
мизантропа Джестера Дёрти и пошлого властолюбца Кэса Чея возникнет
сумасшедшая идея использовать открывшееся свойство нашей сжимающейся
Вселенной "перетекать" по созданному ими тоннелю в смежный ей
расширяющийся Мир, чтобы "закатывать" Пространство в "банку", в "яйцо", в
"эг", - называй как хочешь, не в этом суть.
Пилот сказал "их" - значит, этих яиц по крайней мере несколько. А если их
уже очень много? Да, но зачем? Эх, философ - вопрос вопросов! Ты же сам
ответил на подобный вопрос Роки Рэкуна в грязной камере "кукольного"
городка: "...потому что жизнь существует как феномен..." Зачем жаждал
золота царь Мидас? Зачем чах над златом царь Кащей? Зачем профессор Дёрти
скручивал, комкал пространство, как старую, ненужную газету сворачивают в
бумажный шарик, бросая затем небрежно в мусорную корзину? Всё это
риторические вопросы.
Я нашёл не Кэс Чееву смерть, я случайно нашёл яйцо с консервированным
пространством. Словно какая-то дьявольская, сатанинская курица, созданная
профессором Дёрти, живёт на Переходнике и клюёт зернышки планет, звёзд,
туманностей, галактик, клюёт самоё Пространство, а взамен несёт вот такие
яички...
- Что с вами? - Крашер тронул меня за плечо.
- А?.. Все в порядке, - сказал я, возвратившись с заоблачных высот на
грешную землю.
- В смысле, все очень скверно?
- Все пока очень никак. Да, чуть не забыл: тебе доводилось вывозить с
"Платинум сити" какие-нибудь металлоконструкции?
- Конечно. Несколько раз. Контейнер сдаём на фирме "Гарлэнд боллз лимитэд"
и там же загружается металлом. На Паппетстринге меня всегда меняли.
- Интересно, интересно. Но самое интересное ты приберёг напоследок, я
полагаю? Я видел, как ты заходил в бар отеля "Космополитеэн"...
- Я только собрался сказать вам об этом, да вы, как услышали о
"консервах", весь почернели... Эх, что же я наделал? Теперь и у дёртиков
мне не будет убежища - я их предал. Не миновать мне катания на санках...
- Да ничего ты их не предал, Крашер. Я вот хочу сделать так, чтобы дёртики
сами возили саночки-салазочки, а потом сами же и катались на них.
- Глядя на вас, можно поверить, что у вас получится, - улыбнулся пилот. -
А ваш отец когда-нибудь советовал вам посылать всех всегда как можно
дальше?
- Он постоянно твердил мне об этом. Вот что: помоги мне затащить
охранников в холодильник. А по дороге расскажешь про бар.
Мы обошли контейнер и оказались у другого борта корабля. Я еще раз обыскал
Крэйфиша, но, видимо, электронный ключ, изъятый у него ранее мною, был
единственной ценностью, хранившейся в его карманах.
Затем мы с Крашером с трудом стащили скаф с Силлирэма, валявшегося у
пульта, и понесли труп в холодильник.
- А где Пиджин? - спросил пилот.
- Пиджин ранен, я его отправил в анабиозно-спальный отсек. Так что ты там
говорил про бармена, парень? - Мы уложили труп Силлирэма на специальный
задемпфированный стол и пошли за вторым.
- Бармена этого зовут Айэм Валрус. Его легко узнать. Жирный такой, аж
глаза заплыли. Морда - в три дня не обгадишь. Он один из самых старых
членов баунда дёртиков. С ним шутки плохи, и его все боятся. Пилоты наши
должны лично отмечаться у бармена по прибытии на "Платинум сити" и перед
стартом оттуда. Всё это не такая уж чепуха, подумайте сами. Но помимо
этого, он, зверюга, сразу по лицу видит, если что-то не так. Душу вынает
взглядом, будто чужая рука в твоем кармане шарит.
Мы подошли к лежавшему на полу Крэйфишу и, предупреждая мой вопрос, Крашер
добавил:
- Боевики от контейнера до самой его сдачи не имеют... не имели права
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг