"АМ" его многому научила. Он желал безопасно наживать свои деньги и
получал такую возможность, договорившись с иностранцем. Договор был
несложен. Питеру обещали гражданство в стране миллионеров и официальное
разрешение на скромный бизнес - собственную фирму по торговле секретами.
Любыми секретами, кроме военных и государственных секретов страны. В
пределах определенной суммы он сможет и играть на бирже, причем биржевых
советов никому давать не должен, таково условие. Сверх того Брейгену
обещали избавить его от парижской тройки. Приметы и фотографии всех троих
добыл для иностранца полковник.
Взамен от Питера и Фроны потребовали обыкновенного шпионажа. Они
обязались вызнать конструкцию новейшего ракетного двигателя у русских.
Сложность задачи заключалась в том, что даже имени изобретателя никто не
знал на Западе. Предполагалось, что изобретатель живет в Москве, и только.
Но молодая пара была настроена оптимистически: Питер надеялся на
феноменальные способности Фроны.
Фрона была в восторге от московской зимы, и Питера часто тревожила
мысль, что девушка, увлеченная бурной жизнью незнакомого города, его
голубыми катками, снежными горками и лыжными треками в сказочных лесах,
забудет о главной задаче.
Питер сам не знал, чего он хочет от Фроны. Дело не ладилось. Оказалось,
что в чужой стране трудно видеть. Тысячи людей их окружали, у Питера
прямо-таки разбегались глаза от множества лиц, в которых он узнавал людей
науки и техники. Но какой науки и какой техники - вот вопрос... Провидение
надо было наводить на след, как ищейку, иначе оно действовать не желало. И
на третий день Питер прибег к испытанному способу. Он добыл справочник
Академии наук - полный перечень академиков и членов-корреспондентов, -
вооружился словарем с русской азбукой и начал читать книгу подряд. Как в
памятный день он читал список претенденток, как смотрел на бегущие строчки
биржевого табло...
Вот оно! Александр Ильич Воинов, член-корреспондент, адрес, телефон.
Космические науки... Точнее, точнее! Здесь Питер запутался. Александр
Воинов ощущался как специалист по межзвездным полетам, а Питер ничего не
знал о звездах. Светят, мигают, что еще? Он попробовал представить себе
межзвездную пустоту, увидеть ее, как он видел траектории рулеточного
шарика и лихорадочный пульс биржевых индексов. Он закрыл глаза, привычно
прикрыл их рукой и увидел. Как будто одно это имя, "Александр Воинов", уже
означало очень много - Питер Брейген видел ледяную бесцветную пустоту,
пронизанную невообразимо крошечными частицами - прямые, как дороги среди
вельдта, траектории. Неслышимые катастрофы, беззвучные столкновения.
Время, подобное фиолетовой волне, двинулось вспять, из его мерцающих
глубин выпорхнул пучок частиц и ударил прямо в глаза. Это было страшно.
...Брейген подозвал Фрону и показал ей справочник. Воинова надо было
заполучить во что бы то ни стало. Заполучить, найти среди миллионов людей,
выудить... Для постороннего наблюдателя они представили бы забавное
зрелище - мужчина и женщина, сидящие, закрыв глаза, над раскрытой книгой.
Питеру мешала видеть пугающая картина пустой вселенной, от которой он
никак не мог отделаться. Первой сработала Фрона.
- Я думаю, он красивый парень. Определенно красивый. Хорошо
одевается... Танцевать не умеет.
Питер сердито фыркнул.
- Что ты сердишься, милый? Я всего лишь женщина. Сегодня же я смогу с
ним познакомиться, да-да! Может быть, не надо с ним знакомиться?
Он опять фыркнул. Личное знакомство было нежелательно. Тем они и
отличаются от банальных шпионов, что им не надо искать знакомства,
выспрашивать, подслушивать, вскрывать сейфы. Но было уже ясно - видение
требует хоть какого-то контакта, хоть самого эфемерного, а затем уже
начинает действовать.
- Где ты познакомишься с Воиновым?
- В картинной галерее, рядом с бассейном. Он придет на выставку молодых
французов через час-полтора.
- Хорошо, - сказал Питер. - Придется знакомиться.
...Фрона вернулась возбужденная, раскрасневшаяся от мороза.
- Там! Он внизу! Он очень много знает о межзвездных полетах, но я
ничего не понимаю. Ты спустишься к нему?
- Он охотно поехал тебя провожать?
- Конечно. Он ищет какую-то формулу, Пит. Ломает голову над... ну, не
знаю, над чем. Над "фотонным пучком". Бессмыслица. За светской болтовней
он отдыхает...
- Пошли!
Фрона переоделась и вышла вместе с Питером в просторный холл. Молодой
человек смущенно улыбался, пожимая руку новому знакомому.
Вот он - физик, специалист по космическим двигателям. Он подробно
расспрашивал девушку и ее спутника о жизни в далекой Претории и вообще об
Африке, о которой у него были, как он сам сознался, примитивные
представления из школьных учебников географии. Потом Фрона рассказала, что
ей, самой красивой девушке Претории, предложили принять участие в
телевизионной передаче, где бы она встретилась с московскими девушками.
Студия не предлагала никакой программы, просто поговорить "за жизнь",
задавать вопросы друг другу и отвечать на них.
- Что бы вы хотели от меня услышать? - спросила Фрона.
- Прежде всего я хотел бы вас увидеть на экране телевизора. А услышать?
Ну, это ваше дело. Но, конечно, только правду.
- Вряд ли будет интересно слушать женскую болтовню.
- Напрасно вы так думаете. Я несколько раз встречался с иностранцами, и
у меня всегда складывалось впечатление, что женщины за рубежом, как
правило, откровеннее и честнее мужчин.
- А вы мастер говорить комплименты, - расхохотался Питер. - Я думаю,
что нам не имеет смысла стоять здесь, в холле, пойдемте лучше в ресторан.
Усаживаясь за столик, Питер подводил свои первые итоги. Его забавляло
то, что он заранее знал, как Воинов посмотрит на Фрону, как он придвинет к
ней стул и как с увлечением будет говорить о выставке, на которой они
познакомились с мисс Мэссон.
- Что вы ни говорите, а в современной живописи что-то есть. Может быть,
эти художники только ищут, но путь, по которому развивается их искусство,
мне нравится. Абстракционизм?
Воинов задумался, глядя мимо Брейгена.
- У нас, ученых, иногда бывает своя абстракция... У нас в университете
был чудаковатый профессор математики, который всегда просил студента
"нарисовать формулу"... Раньше я думал, что это всего лишь словесная
фигура, а позднее я сам начал воспринимать математические формулы как
чудесные картины... Например, совсем недавно я познакомился с формулой
одного ученого... Формула, объясняющая необходимость этих космических
бездн, или, как он их назвал, векторных стоков... И вот что странно...
Воинов опять задумался.
Фрона смотрела с ужасом на то, как в его мыслях возникает
математический рисунок, который она не понимала, но уже знала заранее: как
картину, как гениальный набросок мастера. Это был решающий момент. Они
начали видеть - они уже знали, что подобные рисунки лежат в рабочем столе
Воинова. Сейчас каждое движение ученого говорило им так много, что они не
успевали запомнить все. Теперь непосредственный контакт становился вредным
- приходилось поддерживать разговор.
- Вы говорите, западный ученый?
- Да.
- Его фамилия Абрахамс?
- Да.
Только сейчас Воинов понял, что его спрашивают о том, что известно
немногим специалистам. Он поднял на Питера удивленные глаза и спросил:
- А вы знаете этого человека?
- А как же! Это мой хороший приятель, кстати, тоже из Претории. Сейчас
он во Франции. Говорят, что космолет "Лютеция" был спасен Абрахамсом...
Да, Воинов знал эту трагическую историю, одну из немногих историй,
когда для спасения людей пришлось обратиться к абстрактным понятиям,
абстрактным рассуждениям, почти философским догадкам. Сколько их еще
будет, этих неожиданных космических открытий, которые не раз заставят
ученых изменить свои представления о пространстве и времени! Космическая
бездна слишком огромна, чтобы быть вместилищем простых загадок.
- О доктор, вы фантазер и романтик!
Фрона подарила одну из тех обворожительных улыбок, которые принесли ей
славу первой красавицы.
- В моей науке нельзя не быть фантазером и романтиком, А мистер Брейген
неплохо осведомлен о космических делах.
- Пресса, дорогой доктор, я люблю читать газеты и кое-что извлекаю. Вот
последний номер "Либерасьон". - Питер вытащил из кармана газету и протянул
ее Воинову.
Действительно, на второй полосе жирным шрифтом сообщалось о том, что
совместный эксперимент - полет французского и советского космических
кораблей - проходит успешно. Экипажи изучают "тонкую структуру"
пространства. Воинов просмотрел газету без особого любопытства, свернул ее
и положил на стол. В этот момент Питер увидел с необыкновенной ясностью,
что Абрахамс падает, сраженный двумя пулями. Наконец-то!
- Что вы думаете об этом полете, док? Ваш корабль дойдет до Венеры?
Он мямлил что-то еще, и Фрона перебила его капризным восклицанием:
- Стоит ли об этом говорить? Право, я хотела бы послушать что-нибудь о
вашем искусстве, музыке... А то все наука, наука!
Фрона была хорошей партнершей. Она останется с Воиновым в ресторане, а
Питер поднимется в свой номер и сможет видеть без помех...
Брейген бодро раскланялся с русским и взлетел на лифте, как на крыльях.
Он уже видел рисунки и формулы, записанные острым, четким почерком. Скорее
к блокноту! Скорее, скорее!.. Вот что значит удача, смекалка, смелость...
Питер лихорадочно исписывал страницу за страницей, у него уже сводило
пальцы. А в ресторане Воинов улыбался и смотрел на Фрону. "Пусть смотрит.
Работа требует жертв, - подумал Питер Брейген. - Пока что мы избавились от
коллеги Абрахамса".
5. Наталия СОКОЛОВА
Он отчаянно переутомился тогда в Париже - пока выручал из беды
"Лютецию", После этого Йен проспал почти трое суток. А когда проснулся -
оказалось: не то что предвидеть, но даже просто думать он может с трудом.
Процесс мышления, казалось, причинял физическую боль. Видно, сказывалось
нечеловеческое напряжение изнурительных часов, когда судьба французского
космического корабля была в его руках.
Понемногу физику становилось легче - он возвращался к норме. Стал даже
производить кое-какие расчеты, говорил, что соскучился по настоящей
работе. Было решено, что Йен отправится на дальневосточную станцию
слежения за полетом "Лютеции". Русские очень звали к себе Йена Абрахамса;
молодой физик Воинов писал, что будет счастлив с ним встретиться,
сотрудничать.
Правда, Йен побаивался за товарищей, хотел взять их с собой. Но Дик,
газетчик до мозга костей, уже завязал сношения с левой парижской прессой и
бойко строчил по-французски статьи, не стесняясь своих ошибок, с ходу
превращая любой правильный глагол в неправильный. А Виллиам... О, с негром
все обстояло сложнее. Он чувствовал себя вдали от родины бездеятельным,
бесполезным, мечтал о возвращении, о продолжении борьбы и согласен был
выехать из Парижа только в одном направлении: на юг, к Средиземному морю и
дальше, к берегам Африки.
...В удобном глубоком кресле сидела женщина лет пятидесяти, худощавая,
с горбоносым профилем, темными глазами и сединой в коротко стриженных
иссиня-черных волосах. Она превосходно говорила по-английски.
- У вас такое произношение, - сказал йен Абрахамс, - точно вы родились
и росли в туманном Лондоне.
Она усмехнулась.
- Я осетинка... и родилась высоко-высоко а горах, куда даже орлы
залетают с трудом.
- Значит, ваше красивое странное имя...
- Да, Заира - это осетинское имя. - И она продолжала рассказывать о
своих научных изысканиях, которыми занималась здесь, в сибирском Городке
Науки, в своем пахучем и певучем деревянном доме, куда Йен был приглашен
на чашку кофе. - ...Что, собственно, нас натолкнуло на эту мысль? Мифы,
предания. Почти у каждого народа можно найти героя, который умел
предвидеть, предсказывать будущее.
- Например, Кассандра? - спросил Йен.
- Да, и она. Кстати, вы задумывались когда-нибудь над этой трагедией?
Боги наказали ее, и никто не верил ее предсказаниям. Удел многих,
опередивших свое время... Но я хотела сказать не о ней. И не о Дельфийском
оракуле. Накануне персидского вторжения пифия предрекла афинянам, что их
спасение в деревянных стенах. Иначе говоря, что они должны покинуть город
и сесть на корабли... Кто поймет - действительно ли это попытка заглянуть
в будущее или просто разумный тактический совет? Но вот сивиллы... Вы
много знаете о сивиллах?
- Очень мало, - сознался Йен, припоминая. - Кажется, их рисовал
Микеланджело на потолке Сикстинской...
- Сивиллы! Что-то неясное, древнее, овеянное тайной. - Заира понизила
голос, глаза ее азартно заблестели. - Величавые женщины-пророчицы,
принадлежащие разным временам и народам. Их признавала даже христианская
церковь, хотя жили они задолго до христианской эры. Платон знал одну
сивиллу, Аристотель - несколько, римляне - десять. Эти прорицательницы
ведали будущее и темное прошлое, оставшееся скрытым от людей, безошибочно
предсказывали исходы войн, открывали преступления и карали убийц; их
короткие, часто стихотворные предсказания сотрясали троны, меняли границы
царств. Откуда могла взяться эта могучая порода? И почему именно женщины?
Ответа нет. На обломке древней глиняной чаши начертано: "Халдейская
сивилла Сабба предсказала: когда Раб поставит стопу на Вторую от Солнца,
имя которой Фосфор, то он перестанет быть..." На этом текст обрывается.
- Вторую от Солнца? - Йен удивленно поднял брови. - Но позвольте, для
землянина любой эпохи это...
- Да, вы правы, Венера. Древние наименования Венеры: Фосфор, Люцифер,
Геспер, или Веспер. Это пророчество особенно интересно сейчас, когда
корабли приближаются...
Ироническая улыбка тронула узкие губы Йена, приподняла уголки его
большого подвижного рта.
- Вот как! Вавилонские мудрецы, оказывается, предсказали, вычислили,
рассчитали космонавтику, - сказал он легким тоном, переводя разговор в
шутливый план.
Однако шутка Йена как-то не прозвучала. Во всяком случае, миссис Заира
не приняла ее.
- Вы улыбаетесь? - Она покачала головой. - Ну, хорошо. Не стану вам
говорить о Великом Кройаме островитян Торресова пролива. О вещем богатыре
Вольге. О древних кельтах и их друидах. Расскажу только одно. У повелителя
ацтеков Монтесумы были оракулы, которые за несколько месяцев до прихода
испанцев предсказали их появление. Описали корабли с парусами, белокожих
бородатых воинов, закованных в металл, странных четвероногих животных -
лошадей, дымящиеся палки, сеющие смерть. Больше того, они дали хотя и
довольно общее, наивное, но правдивое описание испанского государства XVI
века и даже назвали несколько имен, в том числе королевы Изабеллы и
Эрнандо Кортеса... Что вы не это скажете?
Йен ничего на ответил, только слегка пожал плечами. Но слушал он
внимательно, даже напряженно. Недопитая чашка с кофе дымилась перед ним на
низком столике, медленно остывая.
- Все эти сведения есть в недавно найденном Юкатанском кодексе ацтеков.
Но там есть и такое, на что обычно обращают мало внимания... В отрывке
шестом сказано, что оракулами, прорицателями чаще всего становились те,
кто жил или подолгу бывал на горных вершинах, спал под открытым небом,
ходил с непокрытой головой. Способность пророчествовать так и называлась -
"Дар с неба". Но в одном месте мы читаем странное видоизменение - "Удар с
неба". Что это, описка, ошибка? - она строго задавала Йену вопросы, точно
ожидала, что он сейчас объяснит все неясное, - Там же говорится, что жрецы
ацтеков, которые переняли от покоренных народов обширные познания о
небесных светилах и солнечном календаре, пытались искусственно вызывать
или, во всяком случае, регулировать эту способность, что они якобы знали
годы, месяцы, дни, когда можно было получить "Дар с неба". Жрецы отбирали
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг