когда слуга доложил полушепотом:
- К вам джентльмен, сэр...
Дик наклонил голову - просите. Он знал свое будущее, и ему было совсем
все равно, как в окопах под выгоревшим пустынным небом и под "юнкерсами",
падающими в пике над белыми лесками. Пусть приходит этот джентльмен, ему
все равно.
- Это вы зря, Мэллори.
Посетитель смотрел на него, раскуривая трубку, - лицо жесткое и
нервное, ворот нараспашку, брюки измяты. Дик лениво изумился; какой же ты
убийца, парень, ты ж интеллигент...
- Что зря? - спросил Дик.
- Отпеваете себя напрасно. А меня зовут Йен Роберт Абрахамс, физик.
- Вот оно что, физик, - пробормотал Дик и снова уставился в стакан. -
Давно я не видал живого физика...
Он еще смотрел, как прыгают пузырьки в стакане с ледяным пивом, и вдруг
понял - физик что-то знает.
- Говорите, напрасно себя отпеваю? Не из одной ли мы команды, мистер
Абрахамс?
- Наконец-то, - сказал Абрахамс. - Меня зовут Йен.
- Годится, - с удовольствием сказал Дик. - Значит, Йен. Давно с вами
это? - он пошевелил пальцами перед глазами.
- Сутки. Я понял по вашей статье, в чем дело, и думаю, что есть еще
несколько таких, вроде нас с вами.
Вроде нас с вами... Дик видел, как через густую марлю, что неспроста
убийцы из "Африкандер Миннерс" протирают линзы лучеметов. Неспроста они
кинулись по его следу и ждут за газетным киоском, а машина проскочит в
двух дюймах от его обугленной головы, а полисмен...
- Отлучится за сигаретами, - вслух закончил Йен. - Попал?
- Четко, четко, - сказал Дик.
Он дышал уже свободно, как будто налет кончился и самолеты набирали
высоту, а он, кажется, живой, и опять закрутилась смутная мысль -
неспроста все это! Кто-то успел подсказать мерзавцам из "А.М.", что Ричард
Мэллори стал особенно опасен.
- По-моему, - сказал Дик, - их навел кто-то из нашей команды. Но сию
минуту его здесь нет.
Йен кивнул, разжигая трубку. Мэллори таращился на него, соображая еще
одно: как это может быть, если он видел ясно, что выходит из клуба
один-одинешенек. Для Йена в его видении не было места...
- Да, - проговорил Абрахамс, - в качестве варианта: вы не пробовали
попросту пойти не в ту сторону? От киоска?
Мэллори быстро прикрыл глаза и увидел, что слева от клуба, на третьем
этаже, чернеет открытое окно, и некто насвистывает вальсок, и стреляет
лучом между "соль" и "фа", и уходит, насвистывая...
- Попробуйте черный ход, Дик. Через кухню.
Спустя секунду Мэллори вытер лоб и потянулся за пивом. Убийцы не
подумали о черном ходе, - разве джентльмен пойдет через кухню?
- Вы молодчина, Дик. Я бы струсил на вашем месте.
- Спасибо. Я воевал в Египте. Но, Йен, значит, будущее не неизбежно?
- Когда как, - сказал Йен, и Мэллори его не понял.
...Они проскользнули черным ходом и благополучно сели в машину
Абрахамса, и он начал свою лекцию "насчет как и когда". Они объяснялись
между собой, наполовину угадывая мысли, и лишь наполовину - словами. Мысли
угадывались наперед, как ходы в шахматной партии. С этого сравнения
Абрахамс и начал: "Вы играете в шахматы? Хорошо. В дебюте вероятность
каждого хода достаточно высока. Что? Вероятность? Я полагал, вы более
интеллигентны. В дебюте меньше десяти ответов на каждый ход противника, а
в миттельшпиле - сотня. Мы оказались в положении шахматистов, знающих
безошибочно любой ход противника, причем не только в дебюте. Когда угодно.
И всю цепь ходов до конца партии, и противника и своих. Но игра должна
идти по известным нам правилам. Скажем, вы интеграла не возьмете. Я -
могу".
- Выход через черный ход был неплохим ходом, - скаламбурил Дик. -
Значит, мы видим липовое будущее?
- Мы видим то, что будет, если мы не сумели повернуть события
по-своему.
Несколько минут Дик обдумывал все это. Жмурился, когда вечернее солнце
вспыхивало на стеклах. Курил. Потом сказал:
- Если так, Йен, я бы попробовал прикончить "А.М.". Имею я на них
зуб...
- Что же, я готов, - ответил Йен, - люблю опасные эксперименты. Но
правила этой игры мне не известны.
...Ричард Мэллори не зря слыл грозой бизнесменов, не зря годами вел
досье на членов правлений, его управляющих и прочих. Не зря "А.М." решил с
ним разделаться в конце-то концов! Покачиваясь на сиденье, Дик разыграл
партию - будущее директоров "А.М.". Он видел, как директор Каульбах
возвращается со спевки (хохферейн "Мотылек") и как будет потом. Он видел,
как Александр Растерс, кавалер ордена Бани, выбирает новый лук из
стеклопластика - о, это мужественная забава, мой друг, это для мужчин! - и
он видел...
Он видел, что третий пока что не опасен. Притаился, как зубная боль, -
до времени, до своего часа, до завтра.
- Готово, Йен. Третий пока не опасен, мне кажется. А в противовес надо
бы вытащить Вилла Йориша, вы знаете? Нет? Он тоже один из нас. Я писал о
нем.
- Поехали, дружище, - Йен внимательно вел машину, но трубка задорно
торчала вперед и вверх, - поехали! Вытащим Йориша, а завтра, учтите, нам
придется эмигрировать.
Тек, придется... Один из них уже стакнулся с властями, а такой
консорциум переиграть не удастся. Ни за что не удастся, только и мы не
грудные младенцы!
Они улыбнулись друг Другу, и Дик сказал:
- Ну, держись, "А.М."!
Виллиама Йориша они выручили легко, а сержант Грили, прозванный Крабом,
постарался забыть это дело поскорее. Подъехал синий "фольксваген", и
длиннолицый такой хмырь вылез и подошел к участку и говорит ему: "Сержант
Грили! Индеец дал вам пять фунтов", - а он, Грили, еще и выпить не успел
на эту пятерку и еще долю старшему не отдал! "А вчера вы отпустили
Бриллиантщика, нарушив свой долг", - говорит хмырь, и все так чистенько,
как настоящий англичанин, а потом требует, чтобы он, Грили, отпустил
одного из вчерашних черномазых, тогда он будет молчать и не пикнет про
Бриллиантщика и прочее.
...Так Виллиам Йориш ускользнул от своего будущего и на короткое время
стал черным шофером Йена Абрахамса. Ничего не спрашивая, Йориш пошел к
машине и сел за руль, а Грили только нацелился отвесить ему справа...
Затем Виллиам вымылся в настоящей ванне и получил брюки и рубашку Йена,
после чего уже самостоятельно купил себе ливрейный жилет, фуражку и губную
гармонику.
В соседнем коттедже миссис Рокуэлл сказала своему мужу, декану, что Йен
Абрахамс нанял шофера. Пока она уговаривала декана нанести Йену визит,
Йориш уже изучил азбуку и принялся читать по складам английские сказки, а
Мэллори и Абрахамс смотрели на него и время от времени сообщали друг
другу, что никогда бы не поверили этому, если б им рассказали что-нибудь
подобное. Потом они приняли снотворное, зная - каждый в отдельности и все
трое вместе, - что никогда ужа им не удастся заснуть без хорошей дозы
снотворного. Дик заставил себя не думать о завтрашних событиях и, засылая,
видел, как Нелл, его подружка, звонит своему запасному приятелю и выходит
из дому в вечернем платье. Йен опроверг гипотезу кварков, потом вспомнил,
что Земля пересекает поток Леонид, и увидел место каждого метеорита,
сгорающего в атмосфере, - с точностью до километра в пространстве и одной
десятой секунды во времени. Некоторое время он думал, что зря ввязался в
эту мелкую возню с "А.М.". А Виллиам все видел свое - вонючую воду и
беднягу Хальса под окровавленной простыней - и стонал, засыпая под
магическим воздействием белых таблеток.
Утром они сели в машину - длиннолицый, жесткий Йен; Дик Мэллори,
плотный, спокойный, с выцветшими глазами, и Вилл Йориш, немолодой связи,
тощий, как обгорелая спичка. Включив двигатель, Вилл оглянулся, посмотрел
с грустной улыбкой, как бы посмеиваясь над самим собой, и Йен сказал:
- Виллиам, мы верные люди... Не наша вина, что мы белые.
Тогда Вилл решился:
- У меня есть автомат, мистер Абрахамс. Я зарыл его на пустыре под
пустыми ящиками. Можно достать, никто даже не заметит...
- Хорошая компания, - сказал Дик. - Хо-орошая компания! Лучемета у нас
нет?
Двадцать минут, оставленные в резерве, ушли на поездку к пустырю, что
за бидонвилем. К дому Александра Растерса они подъехали, не имея ни
секунды в запасе. Вилл поставил машину под острым углом к тротуару, не
выключая двигателя. Достал губную гармонику. Мэллори и Абрахамс прошли
через газон к дому, и, пока их рассматривали в глазок, было слышно, как
Вилл играет на гармонике "Часто мне снятся родные места". Потом тяжелая
дверь открылась.
В холле было прохладно. Лакеи поднялись со своих стульев и выжидательно
смотрели на вошедших. У того, что стоял в середине, сигарета прилипла к
губе - он изумленно мигал, глядя на Дика Мэллори.
- Вот этот ждал меня вчера на третьем этаже, - сказал Дик.
Йен кивнул.
- Знаю. Вот что, мужчины, - обратился он к лакеям. - Я из полиции,
понятно? Мы пройдем к хозяину, а вы сидите тихо, как белые мышки...
молчать! Вы за хозяина не в ответе. Будем мужчинами, не так ли? Пошли,
мистер Мэллори... А вы можете сесть. Сидеть, кому сказано! Дорогу сами
знаем.
- Как вы ловко, - с уважением сказал Дик, поднимаясь за Йеном по
лестнице.
- Детектив - мой любимый жанр, - Йен остановился перед стеклянной
дверью. - Пожалуй, нам сюда... Остается шесть минут, эксперимент
начинается.
Они прошли через библиотеку в кабинет. Хозяин спал за столом, откинув
красное лицо на спинку кресла. Дик с удивлением подумал, что не чувствует
к нему ненависти, и понял почему - он знает его будущее.
- Пять минут, - произнес Йен, вынимая автомат из-под пиджака.
Хозяин проснулся, как просыпаются солдаты и охотники, не меняя
положения головы, и мгновенно оценил обстановку.
- А, Мэллори, - он слегка осип, но говорил бодро, - молодцом... Вы
переиграли меня, Мэллори. Диктуйте, я слушаю.
Он быстро, яростно покосился на автомат, на дверь и попытался
оглянуться, - Дик вынул пистолет и поплотнее встал на львиной шкуре,
заменяющей ковер.
- Условия простые. Завтра же эвакуировать шахты. Урановые горизонты
затопить, взорвав перемычку в нижней штольне. Все.
Вот тут он проснулся как следует и выкатил глаза. Но только на секунду,
он был совсем не прост, нет, нет, он был совсем не прост, ребята, и было
любо-дорого смотреть, как он сидит и понимающе улыбается.
- Десять тысяч, Мэллори. На любой банк. Могу наличными.
Времени не оставалось совсем, и, косясь на стрелки часов. Дик выдал
Растерсу вторую порцию:
- Вы старый дурак, Растерс. Шахту вы взорвете. Если завтра к полуночи
шахта не будет взорвана, мы вас прикончим, даже если вы залезете в
резиденцию премьера. Просто прикончим, бесплатно. Доказательство? - Йену,
небрежно: - Наберите номер Каульбаха, Тим. Берите трубку. Растерс, берите.
Мы работаем чисто.
Растерс охотно взял трубку - еще бы! - и пролаял:
- Хозяина, Грюне, да-да, это я... Морген, либер Фриц...
- Говорите по-английски, - предупредил Йен.
Оставалось сорок секунд. Они оба; Абрахамс и Мэллори, еще вчера видели,
как Фриц Каульбах падает вниз лицом, сжимая трубку, и аппарат падает со
столика ему на затылок... Тридцать секунд, но что, если они ошибаются и
сосуд в мозгу Каульбаха вовсе не собирается рваться?.. Двадцать секунд...
А тебе его не жаль?
- А что жалеть эту сволочь? - пробормотал Йен.
- Да, Фриц, у меня здесь мистер Мэллори, тот са... Фриц! Фриц! Эй, что
случилось? Фриц!
Он немного отвел трубку от уха и с ужасом посмотрел на Дика. Куда
девалась твоя храбрость, охотничек?
- Мы работаем чисто, Растерс, - сказал Йен.
Ошибки не было.
- Фри-иц! - завопил Растерс. - Фри-и-иц! - и осекся. В трубку что-то
забубнили. - Фриц? Грюне, где хозяин? Что? Конечно, конечно... - в трубке
послышался сигнал отбоя. - Он хочет вызвать врача... Он хочет...
вызвать... врача.
- Пациент закрыл глаза, - флегматически констатировал Йен, - он
жалостлив...
И сейчас же, перебивая его, Дик ответил:
- Врач установит кровоизлияние в мозг...
- А при вскрытии - в левое полушарие, Растерс...
- Потребуйте вскрытия завтра же, посмотрите, что ждет вас.
Довольно. Он был готов, и Дик опять гонял, что не чувствует ненависти,
но даже некоторую жалость, брезгливую, и как будто он виноват в смерти
второго мерзавца.
- Откройте глаза, - сказал Дик, - до завтра мы вас не тронем.
- К-как вы это д-делаете?
- Лучи смерти, - серьезно ответил Йен. - Избирательные лучи смерти, с
наводкой по мозговым токам.
Йен опустил автомат на грудь и подошел к знаменитой коллекции луков.
"Сэр Александр отрицает ружейную охоту, как негуманную. Из своего
стеклопластикового лука он разит без промаха. Среди его трофеев - лев
(верхний снимок)..."
- Хороший лук, - сказал Йен, - отличный лук. Правда ли, что из лука
можно убить льва?
Он говорил, стоя за спиной Растерса, а Дик смотрел, как гуманный
охотник глотает комок, застрявший в горле. Когда Йен звякнул тетивой, веки
Растерса чуть дрогнули, и Дик понял, что старая лиса притаилась и ждет. Не
такой он человек, чтобы поверить в лучи смерти. И у него есть бетонное
противоатомное убежище, личная охрана и прочее. А ну, заглянем в
завтрашний день...
...Растерс в убежище, смотрит телепередачу. С ним женщина по имени
Беата... А их с Йеном везут в наручниках из аэропорта... Та-ак.
- Убежище вам не поможет, - ровным голосом начал Дик. - Чепуха. Там у
вас подъемная дверь толщиной десять дюймов, кодовый замок, восемь три ноль
пять ноль один, бордоское вино для Беаты, - он говорил и видел, как
меняется завтрашний день, и они втроем поднимаются на борт самолета, а
может, это не самолет? - Вино для Беаты вам тоже не поможет, и запасный
выход из убежища под канализационным люком сто семнадцатым... - Дик сам не
заметил, как уселся на письменный стол Растерса, болтая ногой, как в
редакции, до того его увлекло это занятие. - Ловко придумано с запасным
выходом, сэр Александр... Но все это чепуха.
Тогда Растерс опять завопил. Он был уже далеко не молод и весь
побагровел, но вопил он звонким, яростным голосом:
- Дьявол! Дьявол! Дьявол!..
Неизвестно, поверил ли Растерс в "лучи смерти". Но шахта была затоплена
- на следующий день, перед закатом. С последней клетью подняли беднягу
Хальса. За полчаса до взрыва его ударило лопнувшей стойкой шахтной крепи,
и Виллиам Йориш молился за его душу, когда вел синий "фольксваген" к
аэропорту.
Йен сердито сопел на заднем сиденье. После визита к Растерсу им удалось
и остальное - паспорта, визы, билеты на самолет, - но до последней секунды
Йен надеялся, что все обойдется, что все займет прежние места,
перечеркнется, что ли, и можно будет вернуться в свой коттедж, и а свою
университетскую комнатушку, и на свой семинар к остроглазым загорелым
студентам. Как это "обойдется", он не представлял себе, но продолжал
надеяться, и ехидно посмеивался над этим беспричинным ожиданием, и
надеялся. С другой стороны, когда за ними увязался "бьюик" и немедленное
бегство стало единственным выходом, Йен ощутил некоторое удовлетворение.
Причинная логика продолжала действовать, мир ощущался как упругий,
сопротивляющийся материал и отвечал на удар ударом.
- Выжидают, - проговорил Мэллори, вглядываясь в желтые пятна
подфарников, зажженных на "бьюике". - Грузовик им мешает. Йен, его зовут
Питом, Питер... А как фамилия этого Пита?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг