- Идет, Ленка! Правда, идет! - закричал Володя.
Юноша и девушка схватились за руки. На какой-то миг они застыли,
вглядываясь друг другу в глаза. Оба испытали прилив смущения.
- Погоди, Вовка, давай освободим Рэпку! - сказала Елена. - Пусть с нами
порадуется.
Она подбежала к роботу и нажала кнопку "вкл.". Машина заработала, но
молчала.
- Обиделся, - улыбнулась Лена.
- Лена, иди сюда, - сказал Володя, наблюдавший за ходом реакции. - Ты
видишь, полиокс образуется не только на поверхности, но и в объеме.
Процесс идет намного быстрее, чем на старом адсорбенте.
- Цепная реакция... - тихо сказала Елена.
И в это мгновение Володя ощутил опасность. Еще ничего не произошло, но
юноша уже окаменел от ужасного предчувствия. Озноб пробежал по его телу,
концы дальнее задрожали. Он чувствовал, что двери их комнаты широко
распахнулись и вошла беда, неотвратимая и беспощадная.
- Что с тобой? - Зрачки девушки испуганно расширились.
Взгляд Володи беспомощно метался по установке. Где ты, опасность? Где?
И вдруг он увидел, что над концами полупроводникового стержня,
выходящего из-под колпака, поднимается такое же серебристое облачко, что и
внутри реактора.
- Смотри, смотри, - закричал он, тыча пальцем в белесую пленку белого
дыма, начавшего покрывать установку.
Елена все поняла.
- Неужели и кислород воздуха?! - закричала она. - Но ведь он же
грязный, в нем же азот и давление низкое?
Володя, горестно мотнув головой, бросился к рубильникам и отключил
подачу энергии.
- Не поможет! - крикнула со слезами девушка. - Цепная реакция!
Они в отчаянии смотрели друг другу в глаза. Цепная реакция вырвалась на
свободу. Ей больше не нужна была энергия Володиной установки, она сама
производила энергию.
Цепная реакция полимеризации кислорода вырвалась на свободу. Теперь ей
ничто не помешает проникнуть из этой комнаты в соседнюю, из соседней на
улицу, подняться ввысь, объять холодным белым пламенем небеса и начать
беспощадное шествие по атмосфере земного шара.
Прекрасный чистый газ, животворный поток которою питает все живущее на
Земле, превратится в мохнатые белые снежинки и лениво упадет на
задыхающуюся почву.
Перед их глазами возникли мертвые города, погребенные под белоснежным
покрывалом из полиокса, леса, раздавленные чудовищной тяжестью полимера,
черные моря и реки, потерявшие свои русла. Перед их глазами стояла Земля,
любимая родная планета, туго запеленатая в белый саван смерти. И это
произойдет почти мгновенно. Ничто не может предотвратить катастрофу за те
десятки секунд, которые были в их распоряжении. Всего лишь через несколько
минут миллионы людей начнут умирать от удушья, бредя на ощупь в густом
тумане из падающих хлопьев полиокса.
Цепная реакция вырвалась на свободу...
Скорей! Скорей разметать очаг, в котором зарождалась смерть
человечества!
Володя резким движением оборвал предохранительные пломбы и сбросил
крышку реактора. Густой белый туман заволок комнату, словно кто-то
разорвал огромную перину. Хлопья полимера набивались в глаза, в рот, уши.
Юноша и девушка задыхались, в горле першило от мельчайших пылинок.
Кашляя, чихая, обливаясь слезами, они выбежали в коридор. Там воздух
был также полон белоснежных хлопьев.
И вдруг Елена упала. Она поскользнулась и, как подрубленная, рухнула на
пол, равномерно усеянный полимерной пылью. Володя склонился над девушкой.
- Что с тобой, Ленок?
Она посмотрела на него открытыми блестящими глазами, в которых стояли
слезы и что-то прошептала. Дыхание со свистом вырывалось из посиневших
губ.
- Мы виновны... должны умереть...
- Глупости, - бросил юноша и подхватил ее на руки. Но это оказалось не
очень просто. Кислорода в помещении уже оставалось мало, и у Володи перед
глазами поплыли оранжевые круги. Он задыхался. Сердце стучало, как мотор.
Спазма сдавила горло...
Дальнейшее потеряло четкие очертания действительности. Может, это
продолжалось полчаса, а может, и больше...
Сначала он тянул Елену по скользкому полу коридора, потом они скатились
по лестнице на первый этаж. Потом он очень долго никак не мог открыть
дверь и несколько раз терял сознание. Потом очнулась Елена и помогла ему
открыть. Они выползли на асфальтовую дорожку сада, и там тоже стоял густой
непроглядный туман. Они не увидели ни неба, ни зелени. Впереди виднелось
розоватое пятно: садилось солнце. И они ползли, метр за метром, задыхаясь
и синея, навстречу этому розовому сиянию.
Потом сзади раздался взрыв, как будто треснула льдина. Потом...
наступила тишина и ночь, в которую они оба погрузились одновременно.
И все же было еще что-то. Может, не сразу после взрыва, но Володя
явственно помнил, что откуда-то подул ветер херсонской степи, пахнущий
чебрецом, и частые холодные капли дождя упали на шею и заскользили по
щекам. А потом уже ничего не было.
Записка, переданная из палаты N_2 в палату N_10, где помещалась Елена,
гласила: "Дорогой Ленок! Сегодня утром ко мне заявился Егоров. Наверное,
он будет и у тебя, когда разрешат врачи.
Он долго тряс надо мной своими усами и бородой, хрипел, скрипел, кашлял
и, наконец, разразился поздравлениями. Он превозносил мой научный подвиг и
находчивость в тех "стесненных", как он сказал, обстоятельствах, в которых
мы с тобой оказались. Я сначала ничего не понимал, но по его восклицаниям
уяснил себе ситуацию.
Оказывается, в день "белого взрыва", вечером, в Институте управления
климатом Земли раздался телефонный звонок. Какой-то мужской голос сказал,
что он говорит из лаборатории профессора Егорова. Он объяснил, что дескать
так и так, началась цепная реакция полимеризации кислорода, которая
охватила уже довольно большой район. Единственный выход заключается в том,
чтобы прервать реакцию с помощью воды. Этот голос так и сказал, что
ингибитором этой реакции является вода. Поэтому нужно немедленно создать в
указанном районе проливной дождь, может, даже тропический ливень, чтобы
катастрофа не распространилась. Затем наступило молчание. Лаборатория не
отвечала на вызовы теле- и радиостанций. Сейчас же вызвали Егорова с
работниками института и вместе с аппаратурой их доставили на место
происшествия, прямо в наш лесок. Ну и зрелище предстало им! Егоров
говорит, что все были потрясены.
На земле лежала огромная белая гора. Своей вершиной ома упиралась чуть
ли не в облака, все время колыхалась на ветру и заметно увеличивалась в
размерах. Егоров подтвердил рекомендации неизвестного голоса о волшебной
силе воды, и метеоработники принялись за дело. Через десяток минут хлынул
дождь, небывалый для нашей местности. Облако полимера стало редеть и
уменьшаться. Они увидели, как в тумане, развалины нашей лаборатории.
Нас они обнаружили на дорожке, которая ведет к стадиону. Мы лежали в
луже воды, среди клочьев нашего дорогого полиокса. Вид у нас с тобой был
неважнецкий. Что поделаешь? И здесь старик принялся нас ругать. Он вылил
на меня больше брани, чем воды на "белый взрыв". Ну, ты знаешь его
репертуар. Сопляки, пеленашки, неучи и еще он придумал новое ругательство
- непредвиды. Это те, кто не может предвидеть элементарных вещей.
Непредвиды. Как тебе это нравится?
Я объяснил ему, что такой качественный скачок, как переход от обычной
реакции к цепной, предвидеть было нельзя, так как до сих пор ничто не
говорило о такой возможности. Это был немыслимый, неожиданный поворот,
какие иногда устраивает природа, но которых ожидать, а тем более
планировать никак нельзя. Бывает...
Но Егоров сказал: а все же вы должны были то-то и то-то. И пошел, и
пошел! А потом говорит, что его порадовала наша находчивость и за это нас
ожидает правительственная награда.
И тут я все понял. До меня не сразу дошло, о чем он твердит, а потом я
все очень ясно представил себе и говорю ему:
- Вы об этом голосе? Так вот - это не я звонил!
И говорю ему, что за те три-четыре минуты, какие у нас были, мы ничего
сообразить не успели бы. Другое дело, будь у нас побольше времени, но его
было слишком мало, и мы, конечно, изрядно растерялись. А все сделал наш
лабораторный робот, Рэпка. Он рассчитал скорость распространения реакции,
определил, какое вещество может послужить ингибитором, какая организация
занимается этим веществом, и позвонил в Институт погоды. Одним словом, он
вел себя как разумное существо, к тому же без нервов и к тому же мгновенно
соображающее. Вот и все.
Егоров был потрясен. Он, сказал, что этой машине надо поставить
памятник, что она умница и золото. Потом он подобрел и сказал, что мы тоже
молодцы и наш метод уже передается в промышленность для серийного
производства. Он еще добавил, что вообще опасность реакции полимеризации
кислорода не так уж велика, поскольку в воздухе всегда есть пары воды,
которые помешают распространению этого процесса. Так что нам можно было не
особенно пугаться, цепь оборвалась бы сама собой, наткнувшись в
каком-нибудь районе на дождь или туман.
Затем он ушел. А я лежу и жду, когда мне принесут от тебя записочку.
Вспоминаю Рэпку. Он славный.
До свиданья. Твой В."
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг