- Все в порядке, Леша, это я так, про себя, ты не обращай внимания. Я
у самой котловины. Жди... Скоро буду.
Федор с изумлением обнаружил, что все еще лежит в тени валуна. Он
покраснел и вскочил на ноги. Рядом валялся мешок с образцами. Теперь он был
совершенно не нужен. Федор подумал об этом с удивительным спокойствием. Но,
сделав два или три шага, он вернулся и поднял тяжелый мешок. Потом, подойдя
к самому краю котловины, включил ракету и прыгнул вниз. Он проделал все это
четко и деловито, как акробат, летящий из-под циркового купола на упругую и
надежную сетку. Под ним ведь тоже колыхалась сетка непрерывно вспыхивающих,
ветвящихся молний...
* * *
Они сидели рядом, прижавшись друг к другу прозрачными астралитовыми
шлемами, как будто это могло улучшить радиосвязь между ними. Вокруг
крутились песчаные вихри. Песок стучал по скафандрам, поднимался
смерчеобразными столбами до самых молний.
Вокруг была черная мертвая природа, от которой им негде было укрыться.
Запас воздуха должен был иссякнуть через двадцать два часа.
- Сразу же после того, как ты ушел, - рассказывал Федору Алексей
Теренин, - я занялся гравиметрическими исследованиями в долине Ртутных
озер. Не успел я установить приборы, как увидел их... креветок.
- Кого-кого? - удивился Федор.
- Не знаю даже, как тебе сказать... В общем, они похожи на креветок.
Ты видел креветки?
- Ел.
- Ну, а я видел в море. Так вот, эти создания очень напоминали
креветок. Зелено-голубые, светящиеся, с красными точками. Только без лапок
и усиков. Их было несколько, штук десять или девять, сидели они на тех
самых железных обнажениях, которые нас тогда так поразили. Помнишь?
Федор молча опустил веки.
- Обстановка там резко восстановительная, поэтому меня сильно
поразило, когда я увидел, что вокруг креветок расплываются рыжие пятна
ржавчины. Понимаешь теперь, откуда они черпают энергию для жизни? Я поймал
четыре штуки, посадил их в контейнер и занялся своими приборами. Не успел я
определить гравитационную постоянную, как контейнер исчез.
Федор молча слушал рассказ товарища. Он уже не удивлялся. Недавнее
возбуждение сменилось абсолютной пассивностью ко всему, даже к собственной
судьбе.
Алексей видел это. Его спокойствие было кажущимся. Мысленно он считал
каждый удар сердца. Украдкой поглядывая на манометр, он думал, что нужно
немедленно начать действовать. С каждой секундой все меньше оставалось
шансов на жизнь. И все же он продолжал рассказывать спокойно и
обстоятельно, чтобы дать Федору время прийти в себя.
- Представляешь, Федька, иридиево-осмиевый контейнер исчез,
рассыпался, превратился в кучку окисленной пыли. Во какая мощь! - Алексей
сжал руку в кулак и потряс им. - Это меня заинтересовало, - продолжал он
свой рассказ. - Я вернулся к кораблю и взял там несколько сфер из
свинцового хрусталя. Это те, которые мы прихватили с собой на случай, если
найдем здесь необычные радиоактивные минералы. Знаешь, о чем я говорю?
Федор опять едва заметно кивнул.
- Ну так вот. Я наполнил их такой неактивной штукой, как
высокомолекулярный стеклопарафин, и бегом помчался назад. Пока я
отсутствовал, проклятые креветки сожрали все обнажения подчистую. Вместо
серебристых железных плоскостей я увидел рыжие холмы окиси. Креветки
поднялись вверх по склону и принялись глодать кристаллы халькопирита. Три
штуки, словно водомерки на пруду, скользили по глади Ртутного озера. Они
оставляли за собой окисленную дорожку. Я полез наверх, поймал три креветки
и поместил их в сферы. Они застыли там, точно залитые в жидкое стекло. На
всякий случай я опустил сферы в дюар с жидким аргоном. Они и теперь там...
Только дюар улетел вместе с "Веспером" неизвестно куда.
- Почему корабль улетел? Почему? - Федор говорил уже не безучастно.
Алексей сразу это почувствовал. Он хотел было тряхнуть друга за плечи
и сейчас же вместе с ним начать искать пути к спасению, но, взглянув краем
глаза на стрелку манометра, решил подождать еще минут пять.
- Я не знаю, почему улетел "Веспер". Но кое-какие соображения на этот
счет у меня есть. Мне важно знать, что ты думаешь обо всем случившемся. Вот
смотри...
- Какая разница, Леша? Корабль не вернешь, так не все ли нам равно,
отчего он вдруг стартовал?
- Значит, поместил их в дюар, - продолжал рассказывать Алексей, словно
не расслышав вопроса Федора, - и вернулся к своим исследованиям. Когда я
закончил работу и уже собирался домой, то увидел недалеко от себя еще одну
креветку. Я посадил ее в сферу, а так как в дюаре больше, места не было,
положил сферу в карман. Это была моя первая ошибка.
Потом я вспомнил, что сегодня день технического ухода. Конечно, мне
нужно было дождаться тебя, но я решил, что быстро управлюсь и один. Тем
более, что, по эксплуатационной карте, сегодня требовалось только быстро
сменить горючее в спиртовом баке и проверить систему питания. Все это я
проделал довольно быстро. В стартовом баке горючего было на самом донышке,
и я решил просто его вылить. Это была моя вторая ошибка.
Алексей взглянул на часы - до намеченного им срока оставалось полторы
минуты.
- Почему ошибка? - спросил он сам себя. - Дойдет очередь, объясню...
Значит, слил это я всю элемен-госинтетику в автоканистру и полез проверять
зажигание. Все было в полном порядке. И тут я вспомнил об этих проклятых
креветках. Если они могли окислить осмий-иридий, то им ничего не стоило
сожрать и наш "Веспер". Я не на шутку перепугался и решил принять меры. Я
включил зажигание и замкнул его на корпус. "Теперь вам не страшна никакая
коррозия",- подумал я тогда. И действительно, при постоянном притоке
электронов никакие креветки не смогут направить процесс в другую сторону.
Проделав все это, я переоделся, принял душ и позавтракал. Повалялся
полчасика с книжкой и решил немного вздремнуть до твоего возвращения. Но я
так и не заснул. Очень уж мне захотелось узнать, что там мои креветки
поделывают. Не съели ли они после Ртутного озера и ту натриевую лужу, на
дне которой лежит наш "птенчик"? Я быстро надел скафандр и помчался в
форкабину. Когда открылся люк, я так резко выскочил наружу, что не
удержался и упал. Что-то со скрежетом треснуло. Мне показалось, что треснул
скафандр. Я ощупал себя пядь за пядью - все было в порядке. А раз все в
порядке, то я и пошел куда хотел. И недаром я так рвался. Меня ожидал'
сюрприз. И какой! В блеске молний скупо сверкали железные плоскости
обнажений- Будто и не было никаких креветок, а все это мне только
померещилось! Представляешь себе мое состояние? Тут я г.спомнил, что у меня
в кармане должна быть одна сфера с креветкой. Я сунул туда руку, но карман
был пуст.
Алексей посмотрел прямо в глаза Федора. В них теплились крохотные
жгучие огоньки. "Как у мальчишки, слушающего фантастический рассказ", -
подумал Алексей и взглянул на часы. Время истекло.
.- Вот что, браток, давай-ка собирайся. По дороге к Ртутному озеру я
тебе все доскажу. Времени у нас с тобой мало, каждую секунду надо беречь.
Сбрось с себя все лишнее. Возьмем только лазеры. Больше ничего не нужно.
Федор молча начал отстегивать карманы и ракетный ранец за спиной.
Через минуту они уже шагали по широкому языку застывшей стеклообразной лавы
к Ртутному озеру.
- В кармане я нашел только осколки хрусталя,- все так же обстоятельно
рассказывал Алексей. - Я сразу же вспомнил свое падение... Сфера лопнула,
карман раскрылся и... одним словом, я убедился, что креветки мне не
привиделись. Конечно, в восстановительной атмосфере окисленное железо могло
обрести свой прежний облик. Но не так скоро и не так полно! Я был здорово
удивлен и заинтересован.. И решил еще раз проанализировать состав этих
железных обнажений. Я надеялся, что он должен был хоть как-то измениться в
результате вызванной креветками метаморфозы. И я был прав!.. Ты делал
несколько дней тому назад анализ этого железа и должен его помнить. Так?
- Помню, - согласился Федор.
- Сколько там было феррум - пятьдесят семь?
- Ноль, тридцать семь промилей.
- Точно! - подтвердил Алексей и, помолчав, выпалил: - Теперь же там
нет, вообще нет радиоактивного изотопа железа.
Федор даже остановился.
- Ну, давай, давай, нечего время терять! - Алексей подтолкнул его в
спину. - Понимаешь теперь, - продолжал он, - за счет чего они живут, эти
твари? Окисляют металл, делят его на молекулы окислов и выискивают среди
них радиоактивные. Так осуществляется цикл ассимиляции. А диссимиляция,
выделение, протекает у них как восстановление окислов до металлов. Только в
условиях такой нищеты, как здесь, могла развиться такая жизнь. Переворошить
тысячи тонн вещества в поисках лишь одного грамма радиоактивной пищи! Нет,
на такое природа может решиться, только когда исчерпаны все иные
энергетические ресурсы.
Только я подумал об этом, как раздался взрыв и такой хорошо знакомый
мне свист. Наш "Веспер" поднялся над котловиной и ушел в космос... Сам,
неизвестно почему. Вот так-то, брат. Теперь у нас жизни только на двадцать
один час. И нет за это время иной заботы, как выудить нашего "птенчика".
* * *
Пункт телеметрического наведения, или просто "птенчик", погиб в первый
же день высадки. Он потонул в расплаве. Сначала все шло совершенно
нормально. Точно на Гобийском испытательном полигоне в день инспекции. Как
только "Веспер" лег на круговую орбиту, Федор включил гамма-эхолот и приник
к осциллографу. Сигналы были очень нечеткими.
Светящаяся изломанная линия напоминала своими очертаниями дальнюю,
стынущую в осеннем утреннем тумане гряду леса. Одновременно зримую и
призрачную. Порою кажется, что там на горизонте вовсе не лес, а синие
полосы рассветных облаков, что вот-вот из тумана выкатится умытое солнышко
и невесомая гряда растает вместе с тонким ледком, застеклившим маленькие
черные лужи. На душе тогда бывает легко и грустно. Подобное же смутное
чувство охватило Федора, когда он взял в руки ленту осциллограммы.
- Что-то я не пойму, Алешка, - сказал Федор,- то ли здесь вода, то ли
суша.
Алексей сидел за пультом кодатора и составлял программу для
"птенчика". Его сильные руки, с набухшими, как весенние ручьи, венами,
уверенно мелькали среди великого множества разноцветных кнопок и рычажков.
- М-м, ну что там у тебя? - промычал он, не поворачивая головы.
Федор подсунул ему ленту под самый нос.
- Вот, смотри, - сказал он, удерживая ленту, чтобы она не скрутилась,
- общий фон совершенно расплывчатый. Но вот эти отдельные скачки явно
свидетельствут о наличии электропроводящих энтрузий.
- Да, похоже... Нечто вроде металлических платформ. А это какие-то
непонятные простирания с разнослойным поглощением...
- На что же ориентироваться?
- Садиться придется вот на эти металлические платформы. Дай мне их
координаты и вероятные отклонения.
Приблизительно через час данные гамма-эхолотирования были обработаны и
включены в программу пункта телеметрического наведения. Алексей еще раз все
тщательно проверил и взялся за красный рычаг десантного устройства.
- Ну, пускать, что ли? - спросил он.
Федор молча кивнул.
Толстый и короткий указательный палец Алексея просунулся в спусковую
скобу и, помедлив немного, нажал кнопку. "Веспер" отозвался легким
встряхиванием и незначительным вибрированием. "Птенчик" полетел в плотную и
мутную атмосферу незнакомой планеты.
Информация стала поступать почти сразу же. Вскоре исследователи уже
имели исчерпывающие сведения о газовом составе и температуре верхних слоев,
об увеличении градиента давления по мере приближения прибора к цели, о
магнитноэлектрических потенциалах. Но они почти не следили за приборами.
Затаив дыхание они ждали момента, когда "птенчик" коснется поверхности. От
характера этой поверхности зависел успех или неудача экспедиции.
Квантовые часы переливались россыпью то загоравшихся, то гаснувших
лампочек. В рубке стояла тишина, которая казалась еще полнее и глубже от
тихого жужжания приборов. Внезапно эта тишина наполнилась нежным,
мелодичным звоном. Потенциометры второго сектора ожили. "Птенчик"
благополучно достиг цели. Передаваемая им информация с молниеносной
скоростью обрабатывалась в памятных блоках машин и поступала на каскады
навигационного пульта.
- Полный порядок! - обрадованно сказал Алексей и стукнул кулаком по
голубому пластику пульта.- Только десять процентов риска!
Сердце Федора учащенно забилось. Он почувствовал, как кровь прилила к
вискам, обдала лицо сухим жаром и бессильно отхлынула. В груди что-то
оборвалось и упало. Все тело стало чужим и .легким, наполненным какой-то
сладкой усталостью. Федор проглотил слюну и облизал сухие губы. Он уже
овладел собой, но волнение еще жило под сердцем и было физически ощутимо.
- Неужели все-таки сядем, Алешка? А? - почему-то не сказал, а
прошептал Федор. - Неужели через какие-нибудь полчаса мы все это увидим?
- Ну конечно, увидим, чудак! Ты лучше послушай, что нас ожидает.
Федор видел, как шевелились губы Алексея, как он то улыбается, то
хмурит брови и ожесточенно рубит воздух ладонью. До ушей долетали даже
отдельные слова: "твердый грунт", "атмосфера", "псевдогидросфера", "высокая
температура", "расплавленный натрий", и еще и еще что-то. Но он не понимал
значения этих слов. Он жил ощущением приближающегося чуда, готовился к
встрече с удивительным. К действительности его вернул окрик Андрея:
- Ну, чего ты молчишь? Я к тебе обращаюсь!
- А? Что? Прости, пожалуйста, это я так просто... О чем это ты?
- Мечта-а-атель! - скривив рот, протянул Алексей. - Место для посадки
выбрано отличное. Все как полагается, только вот не нравится мне
сейсмоспектр. Опасность, правда, небольшая, извержения не предвидится, но
почва все-таки трясется...
- Ну и что?
- Как - ну и что? Садиться будем?
- А как в других местах?
- Это самое лучшее.
- Значит, тогда сядем здесь. Да? Ты-то как думаешь?
- Десять процентов риска. Можно рискнуть! Ну, иди ложись в кресло.
Алексей включил автоматику и тоже пошел ложиться в кресло. С этого
момента "Веспер" подчинялся только сигналам "птенчика".
Посадка прошла идеально. Федор прильнул к экрану. Его расширенные
зрачки, как линзы в фокусе, вбирали в себя картины неведомого мира. Но как
беден был этот мир! Вокруг лишь камни и кипящие озера легкоплавких
металлов. Скупым, хмурым блеском отсвечивали ровные грани каких-то
гигантских кристаллов. Из миллионов трещин сочились струйки густого дыма. В
самом центре экрана Федор различил причудливый силуэт "птенчика": прибор
неподвижно замер у подножия невысокого холма. Слева от холма темнел овраг,
похожий на огромную черную каракатицу.
- Прибыли, Алешка! Прибыли! - радостно закричал Федор.
- Ну и прекрасно. - Алексей, как всегда, напускал на себя олимпийское
спокойствие.
Но Федор понимал, что в душе он так же ликует и удивляется.
- Возвращай "птенчика" на борт!.- приказал Алексей.
Федор, внешне абсолютно спокойный, сначала отключил автомат, а потом
линию обратной связи. Проделав все это, он получил сигнал возвращения.
"Птенчик" зашевелился. Точно надкрылья майского жука, раскрылись листы
внешнего кожуха и показались мощные гусеницы с причудливыми траками.
"Птенчик" развернулся на левой гусенице и неторопливо пополз к планетолету.
Но не прошел он и ста метров, как из-под земли ударил тугой фонтан
расплавленного металла. Почва треснула и расплылась, открыв сверкающую
поверхность. "Птенчик" провалился в расселину. Тяжелая зеркальная жидкость
невозмутимо сомкнулась над ним, и он исчез. Ни кругов на поверхности, ни
пузырей из глубины. Федор бросился к пульту и включил обратную связь. Но
"птенчик" молчал. Металл полностью поглощал направленные радиоволны. Связь
между планетолетом и пунктом наведения была прервана. Там, где минуту назад
виднелся "птенчик", поблескивало маленькое озерцо расплавленного натрия. В
восстановительной атмосфере планеты поверхность его не мутнела. Она
сверкала бесстрастно и грозно.
* * *
Когда астронавты достигли долины Ртутных озер, воздуха у них
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг