Я сообразил, что она не слышала голоса Мозга, суфлировавшего мне на других
частотах, а слушала лишь меня, поэтому я должен был показаться ей по меньшей
мере сдвинутым. Возможно, стоило рассказать, что на корабле взбесился
компьютер, но выставлять себя на посмешище не хотелось. Вдобавок меня
разозлило, что, подслушивая, девушка не дала знать о своем присутствии.
- А вам-то что? - невежливо ответил я. - У меня такая привычка. Я каждый
день колочу свою ракету ногами и ругаю себя. Отличный способ спустить пар и
одновременно не возгордиться.
- Вот как... - ошарашенно протянула она. - Если так, то простите, что
отвлекла от столь увлекательного занятия. Если вам не нужна помощь, то я,
пожалуй, полетела. Меня ждут друзья.
- Почему ты замолчал? Кто тебе разрешил делать паузу? - перебивая ее,
нетерпеливо заорал мне в наушники Мозг. - Живо повторяй на мной: "Я пустое
место, я таблетка от расстройства желудка, я отвратительный слизняк..."
Но эта груда металлолома плохо меня знала. Я воспитан в старинных
традициях, а они запрещают ругаться в присутствии дамы.
- Не жди, что я буду и дальше чернить себя! Сам ты отвратительный слизняк!
- закричал я и тотчас спохватился, что девушка, способная слышать лишь вторую
часть диалога, может меня неправильно понять.
- Это не вам. У меня, знаете ли, привычка разговаривать с самим собой, -
объяснил я.
В ответ девушка неискренне улыбнулась и стала поспешно отступать к своему
звездолету.
- Я так все и поняла. В космосе у многих появляются странные привычки.
Желаю удачи!
- Всего хорошего! - попрощался я. - Вряд ли вам понравится то, что вы
сейчас увидите.
Воплощая недавно возникшую мысль, я вытащил из набора инструментов самый
большой гаечный ключ и взвесил его в ладони. Ключ оказался тяжелым, и я
удовлетворенно кивнул.
- Не вздумайте совершить какую-нибудь глупость! Предупреждаю, меня будут
искать! - взвизгнула девушка.
- Не беспокойтесь, вам ровным счетом ничего не угрожает! А теперь
посторонитесь, мне нужно как следует размахнуться!
Девушка торопливо посторонилась, а я подлетел к своему иллюминатору и стал
колотить по нему гаечным ключом. Иллюминатор, как я только что сообразил,
место куда более уязвимое, чем люк, особенно на ракетах старых конструкций,
где они ещё не бронировались. После пятого или шестого удара иллюминатор
треснул, а после десятого удара от него откололся порядочный кусок.
Вдохновленный успехом, я замахал ключом вдвое быстрее, стараясь одновременно
удержаться за обшивку, ибо силой отталкивания меня норовило отнести в сторону.
Кислород уже кончался, поэтому приходилось спешить. Неудивительно, что про
девушку я почти забыл и вспомнил лишь тогда, когда услышал ее голос:
- Вы сошли с ума: увечите собственный звездолёт! Если вы себя ещё хоть
сколько-нибудь контролируете, мой вам совет - обратитесь к психиатру!
Оглянувшись, я увидел, как захлопнулся люк в ее ракете и с низким
вибрирующим подрагиванием взвыли двигатели - стремясь выразить мне свое "фи!",
малышка явно перегазовывала. Мгновение спустя красный звездолет "Феррари"
исчез. Я вздохнул: примерно так заканчивались все мои встречи с девушками...
Размышляя о том, что и в космосе мне продолжает катастрофически не везти,
я высадил иллюминатор и кое-как, едва не ободрав себе бока, протиснулся в
ракету. Теперь уже Мозг был в моих руках и, понимая это, он испуганно притих.
Заткнув разбитый иллюминатор подушкой, я поставил поверх нее
герметизирующую заплатку из ремкомплекта. После этого, убедившись, что
воздушный нанос восстановил давление внутри ракеты, снял скафандр и повесив
его на плечики, убрал в шкаф. Я делал всё нарочито медленно, зная, что Мозг в
ужасе наблюдает за мной.
Затем я взял из набора инструментов молоток и, похлопывая им по ладони,
подошел к Мозгу. Его процессор взволнованно дрожал, ожидая расправы.
- Хочешь жить? - спросил я у него. - Если хочешь, повторяй за мной: "Я
муха, сидящая на навозной куче, я ничтожество, я склизкий червяк..."
ВОСПОМИНАНИЕ ТРЕТЬЕ
Кое-как на своем подлатанном звездолете я дотянул до Мавририи, где в
мастерской мне вставили новый иллюминатор, а заодно изготовили небольшой
переносной пульт, который позволял в случае необходимости отключать Мозг и
брать управление "Блином" на себя. Правда, механики долго не могли понять,
зачем мне нужен такой пульт, но я прикинулся чудаком и в конце концов получил
желаемое.
Мавририанские пирамиды, ради которых я провел в космосе целый месяц, по
правде сказать, разочаровали. Торчат в пустыне три каменных истукана,
сложенные из потрескавшихся огромных камней, а рядом толпятся легионы
туристов. Впрочем, как потом выяснилось, туристов среди них было всего человек
пятьдесят, остальные же оказались ищущими заработка экскурсоводами, болтливыми
и назойливыми. Однако моей персоной ни один из них не заинтересовался: то ли
меня самого принимали за экскурсовода, то ли на моей физиономии было написано,
что у меня нет ни гроша.
Поглазев с полчаса на пирамиды, я отправился в космопорт и покинул
Мавририю. Намерение посетить Новую Амазонию и ее очаровательных обитательниц
я, по зрелом размышлении, отложил. Печальный опыт с представительницами
прекрасного пола у меня уже был и расширять его не хотелось. Время показало,
что я оказался прав. Но это - тема очередного рассказа... Теперь же мне
хотелось наведаться в созвездие Дракона, где, как я почерпнул из справочника,
в системе звезды Альфа есть "интереснейший мир Ханжония, в котором
материальная культура и государственное мироустройство приобрели самые
неожиданные и яркие формы, способствующие раскрепощению и наиболее полной
реализации личности" (цитата из справочника).
О том, в чем именно заключались эти неожиданные и яркие формы, в
справочнике не было ни слова. Клянусь, что знай я всё заранее, никогда не
сунулся бы на Ханжонию и даже обогнул бы этот мир за несколько триллионов
километров. А вы, уважаемые, если когда-нибудь встретите составителя этого
каталога - что маловероятно, так как со дня его выхода прошло уже шестьдесят
пять лет - оттузите его за меня от души, не обращая внимания на седины и
почтенный возраст. Поверьте, он этого заслуживает!
Неприятности обрушились на меня ещё на пути к Альфа-Дракона. Я обнаружил,
что мне подсунули негодный молекуляризатор. Первый месяц путешествия я вообще
не включал его: было достаточно многочисленных свертков и пакетов с провизией,
которые собрали мне в дорогу заботливые родители, стремящиеся, очевидно,
заглушить терзания своей совести, вызванные тем, что они произвели меня на
свет. Когда же, наконец, с домашней пищей было покончено, я включил
молекуляризатор, засыпал в него, как было сказано в инструкции, сто граммов
пыли, вылил три стакана воды и набрал на дисплее: "Куропатка жареная с белыми
грибами под винным соусом."
Вооружившись вилкой и ножом, я уселся перед молекуляризатором и
заблаговременно приготовился к дегустации. когда я представлял, как
прожаренное крылышко куропатки будет похрустывать у меня на зубах, мой желудок
сжимался от гурманского предвкушения. И тут, на две секунды позже указанного
срока, дверца молекуляризатора открылась, и из нее выехала тарелка с манной
кашей. При ее виде у меня на коже сразу стала появляться красная сыпь, а глаза
зачесались - манную кашу я ненавижу с детства.
Вначале я решил, что неправильно задал молекуляризатору команду. Я набрал
куропатку на дисплее во второй раз и для верности дважды нажал клавишу
подтверждения, но в результате опять получил манную кашу. Тогда, предположив,
что вследствие ошибки программирования куропатка с белыми грибами не входит в
число известных молекуляризатору блюд, я стал последовательно требовать
тефтели с гречневой кашей, плов, курицу с рисом, уху и отбивные котлеты с
жареной картошкой. Но что бы я не выбрал, эта дурацкая машинка вновь и вновь
потчевала меня манной кашей. Лишь когда на столе выстроились в ряд по меньшей
мере двадцать одинаковых тарелок, я понял, что мой молекуляризатор больше ни
на что не способен. Он не умел приготовить даже гречневой и овсяной каши,
которые я под конец, окончательно разочаровавшись, стал у него требовать.
Делать нечего, пришлось смириться. К тому времени я отмахал от Земли уже
слишком много парсеков, чтобы возвращаться и устраивать в магазине скандал.
Два дня я голодал, а потом, зажав нос прищепкой, кое-как проглотил тарелку
этого варева. Вопреки ожиданиям, манная каша не показалась мне такой уж
противной. Утолив голод, я надел гипнонаушники и засел за космонавигацию.
Через две недели, когда я уже запросто щелкал любые практические
уравнения, в двигателе что-то стало подозрительно дребезжать - треснуло одно
из седел поршней. В принципе с такой неисправностью можно было продолжать
полет, но я предпочел остановить ракету и, разобрав двигатель буквально по
винтикам, вновь его собрать. "Это будет отличная практика! Нельзя полагаться
на одних ремонтных роботов!" - убеждал я себя. До этих пор я никогда не
собирал и не разбирал двигателей, поэтому к концу работы у меня осталось
несколько шестерней и две резиновых прокладки, которые я представления не
имел, куда приткнуть. Впрочем, двигатель неплохо работал и без них, поэтому я
особенно не переживал по этому поводу.
Пока я занимался ремонтом, Мозг хранил зловещее молчание и не помог мне ни
единым советом. Только изредка из-за занавесочки, которой я задернул его
процессор, чтобы он не мозолил мне глаза, доносились звуки, похожие на
злорадный смех.
- Подлый завистник! - говорил я ему, и хихиканье смолкало.
В последнее время у нас с Мозгом установилось нечто вроде вооруженного
нейтралитета: каждый демонстративно старался не замечать присутствия другого,
одновременно внимательно наблюдая за ним. Денег, чтобы заменить его на новый,
у меня пока не было, и Мозгу это было отлично известно.
Завершив ремонт, я продолжил полет, но не прошло и суток, как двигатель
вновь заглох. Заглянув в топливную камеру, я обнаружил, что она пуста. Я
удивился, потому что совсем недавно заправлял её. Я подсыпал в двигатель ещё
молекул и он заработал, но новой порции хватило всего на двенадцать часов. Я
добавил ещё мусора и бросил в камеру свои старые ботинки, надеясь, что их-то
хватит надолго, но не тут-то было. Через сутки топливная камера вновь
опустела. Тут я понял, в чем дело - собирая двигатель, я где-то допустил
оплошность, и теперь он потреблял сырья раз в десять больше. Если прежде мой
двигатель был на редкость экономичным, то теперь он пожирал вещество с
жадностью черной дыры.
Это открытие меня обеспокоило - лететь до созвездия Дракона было около
месяца, а запасы топлива уже почти вышли. Однако разбирать двигатель вновь я
не решился - кто знает, в очередной раз он мог вообще не завестись, и тогда я
бы оказался затерянным среди созвездий безо всякой надежды когда-нибудь
добраться до обитаемого мира.
"Ладно, как-нибудь долечу. Заодно избавлюсь от хлама. Если задуматься, у
меня полно лишних вещей", - успокоил я себя и стал постепенно подбрасывать в
двигатель то, что считал наименее ценным.
Вначале туда отправились развлекательные журналы моего предшественника и
эротические диски, затем старые часы, утюг, кофеварка, половик и кресло. Всё
это двигатель сожрал с завидным аппетитом за каких-нибудь трое суток, а потом
снова заглох.
Делать нечего - пришлось скормить двигателю расколотый на кусочки
письменный стол, книжные полки, электрокровать вместе с одеялами и подушками,
бритву, запас космического мыла, шоколадки с обертками, настольную лампу и
даже дневник, который я вел, начиная с девяти лет. Затем настала очередь
чемодана с вещами, обуви, бластера, скафандра, тульской двустволки, учебника
по космонавигации, а затем я уже и не помню чего. Бегая по ракете, я в запале
швырял в топливную камеру всё, что попадалось мне под руку. Я швырнул бы туда
и Мозг, но ему повезло, что набор инструментов пошел на топливо в самом
начале, а вручную отвинтить гайки, которыми Мозг крепился к борту звездолета,
я был не в состоянии.
За оставшиеся три недели пути каюта опустела. Я сорвал даже обшивку со
стен и теперь то там, то здесь свисали оголенные провода. Под конец мне было
уже абсолютно нечего бросать в двигатель и тут, да простят меня дамы, мне
пришлось раздеться донага и бросить в двигатель собственную одежду.
К счастью, к этому времени я как раз добрался до созвездия Дракона и
находился неподалеку от Ханжонии. На мой радиовызов она не отзывалась и, чтобы
дотянуть до планеты, я вынужден был отправить в топливную камеру свою рубашку,
трусы и носки, оставленные в качестве последнего резерва топлива.
Сверху Ханжония выглядела необычайно привлекательно. Это была большая
зеленая планета, примерно на треть покрытая мелким теплым океаном. Остальные
две трети занимала суша с широколиственными лесами и сочными долинами,
раскинувшимися вдоль полноводных рек.
Уже с орбиты мне стали видны многочисленные следы человеческого
присутствия - многоэтажные города, железнодорожные рельсы, большие
промышленные свалки, пятна подтекшего мазута на океанской глади и высокие
заводские трубы. Однако, к моему удивлению, ни одна из труб не дымила.
Настроив телескоп и направив его на ближайший город, я увидел, что он
заброшен - на улицах не было ни единого пешехода, машины и флаерсы ржавели,
брошенные где попало, многие дома были разрушены до основания, а из их крыш и
пустых окон пробивались деревья.
Обнаружив на широкой равнине кладбище сгоревших танков, бронетранспортеров
и другой военной техники, я догадался, что лет эдак сто пятьдесят назад на
планете произошла война, причем, возможно, даже ядерная. Во всяком случае
вблизи городов мой дозиметр показывал очень высокий уровень радиации.
Я облетел ещё несколько континентов - везде было одно и то же. Особенно
жалкое зрелище представлял космопорт, похожий на огромную воронку. Непохоже
было, что после взрыва с него взлетел хотя бы один корабль.
Я решил, что никто из жителей не спасся, и планета необитаема. Огорченный,
я уже хотел собрать на Ханжонии какого-нибудь мусора, чтобы было на чем
дотянуть до другого населенного мира, но тут на берегу реки, вдали от всех
городов, увидел в телескоп картину поистине идилическую.
В воде на сваях стояли деревянные хижины с крышами из сухого камыша. По
реке сновали весельные и парусные лодки, а на ее берегах во множестве видны
были люди. Одни стучали топорами, другие сгребали сено, а по травянистым
прибрежным лугам бродили тучные стада коров, коз и лошадей.
Я обрадовался, что жизнь на Ханжонии не угасла и направил ракету к этому
селению. Но в атмосфере топливо расходовалось быстрее, и мой "Блин" обрушился
на поверхность планеты километрах в десяти от деревни. Кое-как, уже в самый
последний момент, мне удалось выровнять рули, и, сломав верхушки у десятка
деревьев, ракета рухнула на небольшую лесную поляну.
Велев Мозгу открыть люк, я спрыгнул на землю и, волнуясь, обошел вокруг
корабля. Кроны деревьев смягчили удар, и "Блин" почти не пострадал, если не
считать незначительных вмятин. Но в любом случае, чтобы исправить двигатель и
вытащить звездолёт из чащи, мне требовалась помощь. Вспомнив, в какой стороне
деревня, я решительно зашагал через лес. На ходу то и дело приходилось
подпрыгивать и хлопать себя ладонями по бедрам, животу и груди: комары на этой
планете были с хорошую осу.
"Чего же ты хочешь, Тит? Разве не романтики и суровых испытаний? Вот тебе
и то, и другое!" - подбадривал я себя.
Часа через два, порядком распухший от укусов, с перекошенным набок лицом,
я вышел к деревне. В стороне от остальных построек виднелся большой сарай, в
котором, очевидно, располагалась мастерская или кузня. У входа стоял здоровый
простодушного вида детина в кожаном фартуке и сосредоточенно колотил молотом
по наковальне. Занятый своим делом, меня он не замечал.
Прикрывшись лопухом, я подошел к нему поближе и негромко кашлянул,
привлекая внимание. Детина поднял голову, уставился на меня и буквально
остолбенел, вытаращив глаза. Я приписал его удивление своему жалкому виду -
ещё бы, голый да ещё и покусанный.
-Чего-то я тебя раньше не видал. Ты откуда, мужик? - подозрительно спросил
он.
- Издалека, - объяснил я, с умилением слушая русскую речь. Уж кто-кто, а
соотечественники не должны бросить меня в беде.
- Тогда, может, из Залесья? Хотя и там, кажись, голышом не бродят. Или
тебя кто ограбил? - расспрашивал детина. Видимо, он хотел казаться
доброжелательным, но сам так и буравил меня своими медвежьми глазками.
- Да не из Залесья я, приятель! С Земли. У меня на ракете движок накрылся,
вот и пришлось все в топливную камеру побросать, даже одежду, - вызывая к себе
сочувствие, я на мгновение развел руки. - Где у вас тут ремонтников найти?
Продолжая испытующе разглядывать меня, детина сплюнул под ноги.
- Ремонтников, говоришь? - повторил он. - А зачем они тебе?
- Я же говорю, ракету нужно вытащить... - объяснил я, и, начиная
раздражаться его непонятливостью, заново повторил всю историю.
Но, кажется, детина уже просёк в чем дело. Его широкое лицо омрачилось.
- Ракету, говоришь? - протянул он с непонятной значительностью. - Подожди,
мужик, я сейчас кликну кой-кого. Только смотри никуда не уходи!
Повернувшись, он быстро побежал за сарай, зачем-то прихватив с собой
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг