Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
зацепился  связанными  ногами за сук росшего из скалы дерева. Сук, разумеется,
треснул  и обломился, но благодаря этой случайности я упал на песок, не сломав
себе шеи.
    Я  развязал  ноги  и  поплелся  к космодрому. Действие укола уже прошло, и
настроение  у меня было поганым. Во всяком случае, о человечестве я был уже не
столь  высокого  мнения и не считал больше Евпраксию с дворецким близкими себе
людьми.
    До  космодрома  я  доковылял под утро. Не рискнув проходить через таможню,
перемахнул через забор стартового поля, воспользовавшись туманом, незамеченным
пробрался к своей ракете и был таков.
    Провалов  памяти  в  дальнейшем  у  меня не наблюдалось, и в третий раз на
Кулибию, равно как и на Марсус, я больше не летал. Более того, всегда старался
держаться подальше от созвездия Дельфина.
    На  этом  рассказ  можно  было  и закончить, но он был бы неполным без ещё
одной  любопытной  подробности.  Примерно  полгода  спустя, собираясь отдать в
стирку  скафандр,  я  обшаривал  его  карманы  и  вдруг  нащупал за подкладкой
какой-то  завалившийся предмет. Я достал его. Это был длинный, незнакомый ключ
с  круглой  головкой,  похожей  на сплошной темный шарик, в которой, вероятнее
всего, скрывался процессор.
    И  когда  я  ухитрился  спереть  его  с  зонда да ещё так, что это даже не
отпечаталось  у  меня  в  мозгу?  Должно  быть,  всё  дело  тут в клептомании,
унаследованной от деда-алкоголика, клептомании, выраженной в том, что моя рука
сама  хватает  предметы  и  сует  их в карман, прежде чем я успеваю сказать ей
"нельзя".
    Ключ  я  оставил у себя на память, в качестве моральной компенсации. С тех
пор  прошло  уже  довольно  много времени и гнев мой улегся, но возвращать его
кулибийцам или марсусианам я не собираюсь.


    ВОСПОМИНАНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ


    Однажды,  когда,  валяясь  на  кровати,  я  ел  вишни  и  плевал вишневыми
косточками  в Мозг, лазерограф заработал, и на его экране вспыхнуло сообщение.
Мой приятель Ло-до, разумный гуманоид с планеты Па-ра-ту (созвездие Близнецов,
пылевая  галактика  Альфа, второй поворот налево после черной дыры), приглашал
меня погостить у него недельку-другую.
    В  то время я не имел никаких срочных дел и решил принять приглашение, тем
более,  что  Ло-до, добродушный бородатый здоровяк, с которым мы познакомились
на  разгрузке  консервов  в созвездии Кита, уже давно и настойчиво звал меня и
отказывать ему дольше было просто неудобно.
    Окликнув Мозг, я велел ему найти в справочнике Па-ра-ту и просчитать курс.
Мозг  начал  было  ворчать, что мне безразлично чем заниматься, лишь бы только
пошляться, но я швырнул в него книгой, и он замолк.
    Вскоре,  по тому как качнулась вода в стакане и в моих ушах стал нарастать
гул,  я понял, что "Блин" совершил разворот и набирает скорость. Закрыв глаза,
я  предался мечтам, как мы с Ло-до будем валяться в гамаках, подвешенных между
пальмами,  греться  на  солнце  и пить из половинок кокосовых орехов ароматное
местное   вино  -  короче  говоря,  заниматься  всем  тем,  чем  мой  знакомый
многократно соблазнял меня, рассказывая о своей чудесной родине.
    До созвездия Близнецов было не особенно далеко, и через десять дней я уже,
спустив   штаны,  лежал  на  столе  в  медпункте  Па-ра-ту  и  терпел  местные
карантинные   прививки  -  увы,  составлявшие  одну  из  отрицательных  сторон
межгалактического туризма.
    После  прививок, думая, что все формальности уже соблюдены, я направился к
выходу   из   административного   здания,  но  дорогу  мне  преградил  молодой
мускулистый  абориген,  одетый  в  рваные  белые  штаны.  На груди у него была
татуировка: "СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ".
    - Любая техника на Па-ра-ту запрещена. Сдайте все, что у вас есть при себе
механического или электронного, - потребовал он на хорошем русском языке.
    - С какой это стати? - возмутился я.
    - Старинный  обычай.  Мы  во  всем придерживаемся традиций предков, а они,
например,  запрещают носить вот это, - прогудел абориген и ткнул пальцем в мои
наручные часы.
    Зная,  что  местные  обычаи  принимают  иногда  самые  причудливые формы и
нарушать их опасно, я со вздохом снял часы и протянул их аборигену.
    - Беру   их  на  хранение,  -  абориген  продемонстрировал  мне  волосатое
запястье,  на  котором  последовательно  было  надето  ещё по меньшей мере пар
десять часов и нацепил мой хронометр рядом с остальными.
    - А на вас обычай не распространяется? - с иронией поинтересовался я.
    - Я лицо должностное и не покидаю космопорт, - ответил абориген.
    - Просто чудесно. Надеюсь, квитанцию на часы мне выдадут? - строго спросил
я.
    Хитрая физиономия бойкого служащего не вызывала у меня доверия.
    Абориген беспомощно развел руками.
    - Местный обычай запрещает выдавать квитанции. Но мы придумали способ, как
его  обойти. Всем желающим мы делаем на спине татуировки. По сути дела, это те
же  квитанции. Внизу мы прижжем печать, и вы сможете без проблем получить свои
вещи.
    - Но ведь татуировки остаются на всю жизнь? - уточнил я.
    Подтверждая мою догадку, абориген расплылся в широкой улыбке.
    - Что поделаешь? Зато такую квитанцию вы не потеряете и наш древний обычай
от  этого  не  страдает,  -  сказал он, показывая на пылавшую жаровню, рядом с
которой лежало несколько ржавых перьев и стояла баночка с чернилами.
    Я  нервно  сглотнул,  беспомощно выругал про себя этого жулика и, мысленно
распрощавшись с часами, вышел из космопорта.
    Па-ра-ту, как и описывал ее мой приятель, была настоящим тропическим раем.
Забор   космопорта   плавно  перетекал  в  буйные  джунгли,  в  которых  стоял
несмолкаемый  птичий гомон. Большие яркие попугаи перелетали с ветки на ветку,
то  издавая  сварливые  крики,  то передразнивая взлетные шумы ракет. Флаерсы,
аэрокебы  и  даже  простейшие  бензиновые автомобили на планете отсутствовали.
Прикидывая, у кого спросить дорогу, я огляделся.
    На  ступеньках  космопорта,  непринужденно и живописно развалившись, лежал
здоровенный  абориген.  Заметив  меня,  он  вскочил  и,  хотя  стоял  ниже  на
ступеньку, оказался выше на полторы головы.
    - Носильщик надо? - спросил он на ломаном русском.
    - Зачем мне носильщик? Вещей нет, - пояснил я.
    Раздосадованный моей непонятливостью, абориген затряс головой.
    - Э,  моя  не  вещи  носить,  моя твою носить! Белая нога через джунгли не
топ-топ - джунгли ее сожрать.
    Покосившись  на нагромождение стволов и переплетенных лиан, я подумал, что
без проводника мне и впрямь не обойтись.
    - А как ты собираешься меня нести? - спросил я.
    - Просто,  бачка!  Залезай  мне на спину, моя будет шибко быстро бежать, -
сказал абориген и, широко улыбнувшись, ткнул себя пальцем в грудь.
    Поразмыслив,   я   принял  его  предложение.  Назвав  аборигену  адрес,  я
взгромоздился  к  нему  на спину, обхватил руками за шею, и носильщик помчался
сквозь  джунгли.  Никаких дорог здесь не было - только едва заметные тропинки.
Мой  абориген  неплохо  ориентировался  в этой чаще, хотя я и удивлялся порой,
почему  он  выбирает  самые буреломные места. Однако заметив, как абориген два
раза  ловко перепрыгивал через лежащую поперек тропинки гадюку, я подумал, что
правильно  поступил наняв себе носильщика. Один бы я из этих джунглей точно не
выбрался.
    Примерно  через полчаса гонки мы оказались у глубокой скалистой расщелины,
на  дне которой бурлил поток. Через расщелину был переброшен шаткий веревочный
мостик.  Я  хотел  слезть со спины носильщика и перебраться на другую сторону,
но,  не дав мне спуститься, абориген рысью побежал вперед, на середине мостика
остановился и, повернувшись боком, так, что моя спина оказалась над пропастью,
непринужденно сказал, явно шантажируя меня:
    - Моя  устала.  У  моей руки трясутся. Твоя будет платить прямо сейчас или
моя твою ронять?
    - Будет,  будет,  -  поспешно заявил я и, стараясь не смотреть вниз, сунул
ему в ладонь десять косморублей.
    - Это мало. Моя уже еле стоит. Моя сейчас тебя ронять, если твоя не давать
больше, - пригрозил абориген.
    Пришлось  дать  этому  пройдохе ещё денег. Получив плату, вымогатель мигом
забыл об усталости и полетел быстрее молнии. Вскоре он ссадил меня возле одной
из  тростниковых хижин и, показав на нее, исчез, крикнув на прощание, что если
мне  когда-нибудь  понадобится  хороший  проводник,  его  всегда можно найти у
космопорта.
    Тростниковые  хижины  лепились  одна  к  другой  без  всякого подобия хоть
какой-нибудь  системы.  Прямо  между  домами разгуливали, роясь в земле, тощие
свиньи, и с полоумным кудахтаньем проносились жилистые куры.
    Из  ближайшей хижины выскочил мой приятель, узнав меня, радостно завопил и
заключил  в  объятия.  После  многократных  возгласов радости и рукопожатий, я
рассказал ему о своих дорожных приключениях.
    Ло-до покачал головой.
    - Тебе не стоило брать проводника. Я живу совсем рядом с космопортом. Если
отойти вон за ту пальму, то можно увидеть забор, - сказал он.
    - А как же джунгли? Один бы я через них точно не пробрался, - возразил я.
    Мой приятель расхохотался. Вместе с Ло-до, выглядывая из-за мужнего плеча,
хохотала  его  толстая  курчавая  жена.  Я  терпеливо  ждал, пока они закончат
смеяться и пояснят, в чем дело.
    - Тебя  обдурили.  Носильщик катал тебя по джунглям, чтобы выжать побольше
денег.  Здесь  многие  так  делают, - сказал наконец Ло-до и повел меня в свою
хижину.
    Убранство  ее  было  самое  простое  -  тростниковые стены, циновки вместо
кроватей,  каменный  очаг  и  несколько  полок  с посудой. Даже труба в хижине
отсутствовала,  и  дым поднимался прямо к потолку. Впрочем, под потолком он не
задерживался и просачивался через многочисленные щели в крыше.
    Заметив мое удивление скудностью обстановки, Ло-до пояснил:
    - Живем  так,  как  жили наши прадеды. Обычай запрещает что-либо менять. А
теперь  пойдем - сегодня у нас праздник. Закон гостеприимства - великий закон,
и нашим предкам это было хорошо известно.
    Он  достал  из  сундука  большую бутыль с вином и две половинки кокосового
ореха  и,  обняв  меня  за  плечи,  повлек  к гамаку, который одним концом был
привязан к хижине, а другим к пальме. Остаток дня мы провели неплохо, распевая
во  весь  голос  паратуйские песни, в то время как толстая Дун-ла - жена Ло-до
-носилась между хижиной и гамаком, поднося угощения.
    Ло-до   всё   подливал  мне  и  подливал.  Местное  вино  оказалось  таким
забористым,  что  под  вечер  я  вдруг ни с того ни с сего заплакал на плече у
друга. Ло-до испугался и стал дергать меня за руку:
    - Что  ты делаешь? У нас нельзя плакать! Соседи решат, что я плохой хозяин
и огорчаю своего гостя! Прошу тебя, Тит, кричи громче, смейся и радуйся, чтобы
все видели, как мы веселимся!
    Не  желая  огорчать  друга,  я  сквозь  слезы  принялся  смеяться и громко
распевать песни и делал это до тех пор, пока не заснул прямо в гамаке.
    Проснулся  я  на  рассвете,  лежа  на  циновке  рядом с женой Ло-до. Возле
циновки  стоял  мой приятель и, сосредоточенно пыхтя, втискивался в мои брюки,
что  было совсем непросто, так как он был толще меня вдвое. Мою рубашку он уже
надел, хотя она и треснула у него подмышками.
    - Эй, это же мое! - воскликнул я.
    - Ошибаешься.  Это  теперь мои штаны и моя рубашка, - хладнокровно отвечал
Ло-до.
    - Почему твои? - поразился я.
    - Таков  древний  обычай.  На второй день хозяин и гость меняются местами.
Теперь  я  -  Тит,  а ты - Ло-до. Ты хозяин, а я твой гость. Значит, всё моё -
твоё, а всё твоё - моё.
    - Как  это  ты  мой гость? Разве не я к тебе приехал? - переспросил я, все
ещё воспринимая происходящее как шутку.
    - Так  было вчера, но сегодня всё поменялось. Отныне я Тит Невезухин, а ты
абориген Ло-до, - объяснил мой приятель.
    Он  наконец  натянул  брюки,  присел,  и они тотчас лопнули на нем по шву.
Ло-до огорченно поморщился.
    - А твоя жена Дун-ла? Значит, сегодня она моя жена? - спросил я, думая его
уязвить.
    - Конечно,  твоя,  -  легко  согласился  он. - А раз твоя, то ты должен ее
содержать. Её и четверых твоих детей. Вот тебе мотыга, иди работай.
    - А  если  я  не  буду  работать?  -  сам  не знаю отчего, но в тоне моего
приятеля, внешне вполне доброжелательном, слышалось теперь нечто такое, отчего
мне становилось жутко.
    Ло-до развел руками.
    - Дело  твое.  Не  хочешь  работать - не работай. Только вот соседи... Они
могут  воспринять  это  как неуважение к древнему обычаю. Вон они, кстати, уже
собрались.
    Я  выглянул  из  окна  и  увидел  толпу аборигенов, которая молча стояла и
смотрела  в  нашу  сторону.  В  их  позах  была  не  то чтобы угроза, но некое
неподвижное  ожидание,  не  предвещавшее  ничего хорошего. В руках у некоторых
аборигенов  были  длинные, раширяющиеся к концу ножи, служившие, вероятно, для
того,  чтобы  прорубать  дорогу  в джунглях, но зачем они захватили их сюда, к
дому соседа, я боялся угадывать.
    Ло-до подошел сзади и стал смотреть туда же, куда и я.
    - Ну что, будешь работать? Что мне сказать соседям? - спросил он мягко.
    Оттолкнув  его плечом, я взял мотыгу, пошел на поле и стал работать. Через
некоторое  время толпа разбрелась, и лишь двое или трое зевак уселись на землю
и принялись глазеть, как я мотыжу землю.
    Ло-до  же завалился в гамак и принялся с интересом изучать содержимое моих
бывших  карманов.  Больше  всего  ему  понравились  перочинный  нож и ключи от
ракеты,  которые вместе с брелком он немедленно вдел себе в ухо. Зато записная
книжка  почему-то не вызвала у него доверия, и он бросил ее в костер. Таким же
образом  он  сжег  мое удостоверение личности, техпаспорт на ракету и лицензию
пилота. В одну минуту я остался абсолютно без документов.
    - Ты  что,  спятил? Как ты смеешь? Это переходит всякие границы! - завопил
я, подбегая к нему с занесенной над головой мотыгой.
    Ло-до  равнодушно покосился на меня, не делая даже попытки спустить ноги с
гамака.
    - У нас на планете нельзя иметь книг с магическими знаками. Если бы соседи
нашли их, они бы тебя повесили. Они давно уже думают на кого свалить, что куры
не несутся.
    - Повесить меня за техпаспорт? Что ты несешь?
    - Увы,  друг  мой, увы. Не я придумал древние законы, - лицемерно вздохнул
Ло-до, наливая себе в кокосовый орех вина и затыкая бутылку пробкой.
    То, что он даже не попытался предложить мне выпить, переполнило чашу моего
терпения.  Вспылив,  я заявил, что немедленно улетаю и потребовал у него ключи
от ракеты.
    Ло-до покачал головой.
    - Я  бы  с  удовольствием  отдал  их  тебе,  но  это  невозможно. Традиция
запрещает покидать Па-ра-ту раньше, чем через три года после прибытия. Улететь
прежде этого срока означает проявить неуважение к нашей земле.
    Я почувствовал, как от гнева глаза мне застилает красная пелена и отбросил
мотыгу, опасаясь, что ещё немного, и, не сдержавшись, я проломлю этому наглому
типу череп.
    - Ты  хочешь сказать, я застрял в этой дыре на три года? И сколько же дней
ты будешь мной, а я тобой?
    Прежде  чем  ответить,  Ло-до,  смакуя,  выпил вино. У этого афериста была
отличная выдержка.
    - Все  три  года,  за  исключением первого дня. И помни, что теперь я твой
гость,  а  гостеприимство  у  нас  свято. Я ни в чем не должен знать отказа. В
обязанности  хозяина входит веселить гостя, поить, кормить и обеспечивать всем
необходимым.  За  любое нарушение традиции - смертная казнь. Причем, просто на
всякий случай, чтобы ты знал, у нас разрешается самому выбрать себе вид казни:
или  быть  скормленным крокодилам, или повешенным, или посаженным на кол. Если
хочешь,  можешь  прогуляться  в джунгли. Там у нас площадка для казней. Крайне
неприятное зрелище, поверь мне на слово.
    В  притворном  ужасе  Ло-до закатил глаза. Отвернувшись, я отошел от него,
настолько  он  вдруг  стал  мне  противен. И как я мог так долго заблуждаться,
считая   его   симпатягой  и  добрейшим  парнем?  Не  потому  ли  он  с  такой
настойчивостью зазывал меня к себе в гости, что знал о варварском обычае своей
планеты, практически порабощающим всякого прибывшего на нее чужеземца?
    В  полдень  Дун-ла  принесла  мне  черствую  лепешку, бросила ее на землю,
повернулась и ушла.
    - Ай-ай-ай! Нельзя так распускать женщин. Твоя жена за что-то зла на тебя,
-  посочувствовал  мне  Ло-до,  у  меня  на  глазах  уплетая из глиняной миски
дымящееся мясо.
    Весь  день  я  ковырял  землю  мотыгой, а вечером явился костистый старик,
закричал  на меня на местном наречии, больно ударил палкой по плечу и ушел, на

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг