просим!
Анна Гавриловна, до этого строчившая за Борзовым, отложила
перо и зааплодировала. Из-за ширмы выпорхнул Сергей Модестович в
гусарском мундирчике. Покрасовавшись перед Ларисой Васильевной,
он гусиным шагом скрылся за ширмой.
Борзов выключил фонарик и отчетливо продиктовал Анне
Гавриловне:
- Она побледнела, и крупные капли пота выступили у нее на
лице: "Доктор, неужели сифилис? Но откуда?!"
У Ларисы Васильевны подломились ноги.
- Я не ослышалась, вы сказали "сифилис"?!
- Никаких сомнений, - сверкнул стеклами Борзов, -
результаты анализов следует ожидать резко положительными.
Анна Гавриловна презрительно скривилась с видом: "Я так и
знала", а Борзов, напротив, спросил с утрированным участием:
- Ну-с, голубушка, поведайте, что за негодяй коснулся
вашего... м-м-м... девичества? - и более тихим голосом пояснил
внимающей Анне Гавриловне: - Спрашивать надо, соблюдая
необходимые такт и осторожность, дабы неловкой фразой не
оскорбить, не унизить страждущего, - и у той брезгливое
выражение лица в ту же секунду сменилось сочувственной гримасой.
Лариса Васильевна подумала, что нуждается в нашатыре.
- Мнухин Андрей Андреевич, - прошептала она
- Какой контакт между вами происходил? - настойчиво спросил
Борзов.
- Что за наказание! - Лариса Васильевна горестно всплеснула
руками.
- Вот уже и неудовольствие выказываем. - Всякое сочувствие
покинуло гнусавую Анну Гавриловну. - Думаете, профессор
интересуется из праздного любопытства?.. Профессора интересует,
как именно вы были близки!
- Орально, - мышиным шепотом созналась Лариса Васильевна, -
но меня вынудили, угрожали уволить...
- Слышать не желаю! - Анна Гавриловна демонстративно
заткнула уши. - Вы пытаетесь укрыться под маской порядочной
женщины, но по существу являетесь типичным примером аморального
человека! В состоянии опьянения - не отпирайтесь! - вы не
побрезговали вкусить запретного плода, а придя в себя после
пьяного угара, намереваетесь оправдаться мнимым насилием над
подвыпившей женщиной!
Борзов страдальчески поднял брови:
- Сергей Модестович, не сочтите за труд, разыщите Мнухина.
Он нуждается в немедленном осмотре!
Сергей Модестович, как истукан стоявший за ширмой, ретиво
полетел исполнять веление Борзова.
В кабинете повисла тягостная пауза. Борзов ходил взад-
вперед и теребил ус.
- Некоторые как рассуждают: побеждены, мол, венерические
болезни, а разговорчики о них вызывают только нездоровый интерес
молодежи к вопросам половой жизни. Это чистой воды лицемерие и
ханжество, - Борзов подлил чернил неутомимо стенографирующей
@нне Гавриловне. - Сколько трудов написано о пользе аскетизма -
намного больше, чем о вреде последнего. И все прахом. А ведь при
воздержании человек ощущает огромный прилив сил, возрастает
продуктивность труда, и, наоборот, кроме моральной
опустошенности, потери интереса к окружающему, половая жизнь
ничего не дает. Правильно в народе говорят: "Половая жизнь,
развращенность и цинизм в одном поле растут".
Сергей Модестович ввел в кабинет злого, упирающегося
Мнухина.
- Я буду жаловаться! Я доберусь до высших инстанций, я от
вас не оставлю камня на камне! - Мнухин скинул ботинки, снял
носки, зашнуровался и надел носки на руки. - Чтоб заразы не
нахвататься! - дерзко пояснил он.
- Как вам будет угодно, любезный Андрей Андреевич, - начал
вкрадчиво Борзов. - У нас есть предположение, что вы являетесь
носителем инфекции, именуемой "сифилис".
- Сифилис?! Какая гадость! Уж лучше рак или простатит! - с
пафосом вскричал Мнухин, скрестив на груди руки в носках и
выпятив губу.
- Лариса Васильевна предполагает, что заразилась именно от
вас, - продолжал Борзов.
Бедная Лариса Васильевна дрожала, ни жива ни мертва,
прикрыв лобок ладонями. Мнухин даже не удостоил ее взглядом.
- Более того, Андрей Андреевич, - заключил Борзов, - Лариса
Васильевна открылась, что вы принудили ее...
Мнухин исполнился фальшивого достоинства:
- Она лжет, негодяйка такая!
- Сергей Модестович! - молодецки крикнул Борзов. -
Займитесь Андрей Андреичем! Препоручаю его на ваше усмотрение.
Мнухин, сопровождаемый Сергеем Модестовичем, с гордо
поднятой головой удалился за ширму.
Все, что там происходило, Лариса Васильевна видела так,
будто находилась в театре теней. Мнухин пару раз возмущенно
сказал:
- Я не обязан отчитываться! - ойкнул: - Коновал!
Потом Сергей Модестович бросил в лоток какой-то инструмент
и устало пробасил:
- Акимовна! Готовь бужи!
Приковыляла нянька, толкая перед собой тележку. На
салфетках лежали острые спицы различных калибров.
- Отлично! - Тень Сергея Модестовича взяла неправдоподобно
увеличившийся буж. Другой рукой Сергей Модестович обхватил так
же оптически увеличенный член Мнухина и медленно вкрутил туда
буж, с пристрастием спрашивая: - Ссильничали секретаршу, Андрей
Андреич?
- Знать ничего не знаю, - прошипел Мнухин.
Сергей Модестович сменил буж.
- Ссильничал?!
Мнухин терпел, как партизан, и тихо матерился. На третьем
буже он сорвался:
- Да, да, ну и что тут такого?! Она сама хотела!
Сергей Модестович, схожий с тореадором, выглянул из-за
ширмы.
- Андрей Андреич в насилии сознаются!
- Правда восторжествовала! - Борзов ободряюще посмотрел на
Ларису Васильевну.
- Это первое, - заключил Сергей Модестович, - а второе - у
нашего Анри Андреича сифилиса не обнаружено.
- Поздравляем, легко отделались, - сказал Борзов.
- Малой кровью, - усмехаясь, подтвердил Сергей Модестович.
- Камня на камне не оставлю! - Мнухин подтянул носки и
уничтожающе оглядел Ларису Васильевну. - Уволю! Завтра же! - и
вышел, шарахнув дверью.
*
- Хотелось бы ляпнуть: "Подыхай, развратная баба!", но
эмоции врача не должны брать верх над его разумом, - невесело
диктовал Борзов.
Лариса Васильевна не знала, куда глаза девать.
- Голубушка, вам придется рассказать нам все, - сказал
наконец Борзов, - думаю, что уместно напомнить об уголовной
ответственности за преступное укрывательство фактов.
- Я клянусь, что за последние полгода ни с кем не вступала
в половые контакты, кроме Мнухина, - вытянувшись в струнку,
отчеканила Лариса Васильевна.
- Не брешешь? - спросил Борзов с каким-то деревенским
простодушием. - А то у меня сердце схватило... Инфаркт, не дай
бог. Вот помру - что станет с пасекой в Лихтовке? Пропадут мои
пчелки... Ведь такие разумные твари, диву даешься!
Борзов как-то сразу подряхлел и растерял профессорский
лоск.
- Я ведь в селе-то родился, пастушил мальцом, гусей пас,
мамку с папкой уважал... Кабы не мед-прополис, давно там был бы.
- Он многозначительно потыкал пальцем в потолок. - До чего в
деревне хорошо: сидишь в глубине цветущего сада, пьешь душистый
крепкий чай, на столе шумит старинный самовар, и Анна Гавриловна
пироги подает... - Борзов словно отмахнулся от восхитительного
видения. Анна Гавриловна и Сергей Модестович в это время слезно
умилялись.
- Читать любите? - Неожиданно опростившийся Борзов
осторожно плел туман из всяких "таперя", "кубыть", "дюже", и
Ларисе Васильевне померещилась чужая, книжная любовь, хрященосый
казак, казачка в стогу, вихри враждебные, выстрелы и река,
величавая, как ртуть...
- Отчего же, голубушка, ваш выбор пал на "Тихий Дон"?
- Чем плох Шолохов? - удивилась Лариса Васильевна.
- Какая художественная неразборчивость, - прошипела Анна
Гавриловна.
- И беспечность, - добавил Борзов. - Анна Гавриловна,
принесите экземплярчик издания...
Борзов пролистал половину тома, потом, ведя пальцем по
странице сверху вниз, прочел вслух:
- "Дарья криво улыбнулась и впервые за разговор подняла
полышущие огнем глаза: - У меня сифилис. Это от какого не
вылечиваются, от какого носы проваливаются".
- Нет сомнений, - Борзов торжествующе захлопнул книгу, -
вы, голубушка, заразились от печатного слова! Редкий, конечно,
случай. На моей памяти двенадцатый...
*
- Без паники! Только лечиться! Иного способа нет. - Борзов
говорил уверенно и спокойно.
- Быть такого не может! - всхлипывала Лариса Васильевна.
- Вам сегодня же следует лечь в больницу. Госпитализация
зараженных особо опасными формами сифилиса производится
немедленно, в течение двадцати четырех часов. Таковы
непреклонные, жесткие требования, принятые в нашей стране.
Начало лечения - обязательно в условиях стационара.
- Значит, сегодня? - с тоской вскричала Лариса Васильевна.
Она всегда болела дома и поэтому отчаянно трусила.
- Да, голубушка. Возьмите все необходимые вещи - и сразу
сюда. Мы составим деликатное заявление на вашу работу, так что
никто ничего не заподозрит, вы подпишете предупреждение, что
уведомлены врачом о своем заболевании, что лечение необходимо
проводить под наблюдением врачей и уклонение от этих процедур
уголовно наказуемо. После формальностей с бумагами Акимовна
отведет вас в палату, - сказал Борзов и обнадеживающе улыбнулся.
*
"Пижаму, тапочки, зубную щетку, полотенце, мыло... И
никаких книжек... - прикидывала в уме Лариса Васильевна, спеша к
выходу. - Куплю яблок... яблоки наверняка можно".
От волнения она даже не обратила внимания, что вышла не из
того здания, в которое входила. Кожно-венерологический диспансер
занимал современную трехэтажную постройку. А Лариса Васильевна
слетела по ступеням ветхого крыльца одноэтажного домишка на
какую-то незнакомую улицу.
*
- Вот они, мои сифилитики в квадратике. - Нянька Акимовна
бросила на матрас стопку желтого белья. - Тумбочка у тебя
совместная с Ванечкой, - Акимовна указала на свежего, русочубого
паренька. - Если понадобится второе одеяло - проси, не
стесняйся...
Увы, к великому неудовольствию Ларисы Васильевны, палата
была общая для мужчин и женщин. Кроме Вани под стенкой храпел
здоровенный детина. "Затылок скошенный... Дебил, наверное!" - с
неприязнью подумала Лариса Васильевна.
Койка ее стояла встык с койкой старухи вызывающе
болезненного вида. Особенно приковывали внимание ноги, торчащие
из-под халата, в шишках и звездчатых, втянутых внутрь рубцах.
Приподнявшись на локте, старуха жаловалась соседке:
- Пятнадцатый годок мучаюсь... Чистотелом натиралась и чем
посоветують, а болячка то заживеть, то на новом месте выскочить,
ноеть, а шишка откроется, и оттуда гной, густой, тягучий. Похоже
на чирей, ан не чирей... Я в город поехала к хирургу, а он
говорить - костоеда...
"Придется пережить", - вздохнула Лариса Васильевна и
прислушалась к разговору в противоположном углу палаты.
- У нас в Векшах, - сказал вдруг мальчик Ваня, - жили три
сестры: тетка Лукерья, тетка Варя и тетка Аня...
"Началось, - Лариса Васильевна прилегла на койку и закрыла
глаза, - теперь до ночи байки травить будут..."
Впрочем, Ваня рассказывал хорошо:
- На полнолуние забегает тетка Лукерья в хату и кричит, что
конец света пришел, дьявол хватает на улице людей и тащит в
пекло. Она вообще припадочная, тетка Лукерья... Тетка Варя и
тетка Аня ее уложили, стали травой отпаивать и тут видят, что у
нее из тела шерсть полезла, на башке рога выросли, а на руках и
ногах - копыта, заговорила она из живота мужским голосом
бранными словами. Схватили тетки одна кочергу, другая полено и
ну выбивать беса из тетки Лукерьи! Выбивали, пока насмерть не
забили...
"Жуть какая", - содрогнулась Лариса Васильевна.
В это время в палату заглянул Борзов.
- Лежите, лежите, не вставайте. - Борзов прямиком
направился к Ларисе Васильевне. - Обустроились? Вот и славно. Вы
тут наслушаетесь еще... Фольклор во всей красе...
Держа на отлете руку со шприцем, приближалась Анна
Гавриловна. Никогда раньше не видела Лариса Васильевна такого
шприца - огромного, из мутного стекла. Борзов поймал ее взгляд.
- Таким надежней. Хоть и ветеринарный, но колет наверняка.
- Никто не смотрит! - скомандовала противная Анна
Гавриловна, и все отвернулись от заголенной Ларисы Васильевны.
Тем не менее укол был сделан мастерски.
Лариса Васильевна успокоилась и закуталась в одеяло.
Верзила у стены начал историю про столяра, которому мать не
позволяла перестелить крышу. Судя по эмоциям, сопровождавшим
повествование, история была автобиографичной.
- ...до драк доходило. Он ей: "Мама, надо крышу чинить", а
она: "Нет, не надо". Он ей: "Мама, протекает", а она: "Нет, не
протекает". Так вот, эта так называемая мать подает сыну мясо
или остальные продукты питания, а у него всякий раз после еды
печет в животе. Однажды он выпил кипяченой воды, а мать ему: "Не
пей кипяченую, а пей сырую - в ней витамины, она полезней", - и
подносит ковшик. Он выпил, а она: "Я тебя спровоцировала: и
сырой тебе нельзя, ты теперь кровушку свою застудил". У матери
сделались кошачьи глаза, а сын только сказал: "Надо крышу
чинить", - и взял топор. Мать на двор улизнула и дочке сказала,
что сын ее убить хочет, дочка в село, к соседям, соседи пришли,
а столяр уже крышу перестелил, а на стрехе - отрубленная
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг