рыдания.
"Она спасла меня, - думал я, - если бы я прикончил этого гада, я бы лег
рядом с ним".
Я уже видел вдали цепь конников, наставивших копья.
"По мою душу, - подумал я, - или... по мое тело..."
Я примерился, изогнулся и вцепился клещами в изогнутый драконов клык.
("Значит, так, - объясняли нам еще в карантине, - если уж не кокнули
дракона для рыцаря, если пришпилили бедняжку, то, главное, - выдрать клык...
Семь потов сойдет, но...)
Я расшатывал, тянул... Дракон, обессиленный болью, уже не корябал землю
лапами, только выл. И вой его вонзался в широкое пустое небо.
Принцесса стояла поодаль, тряслась от страха, от жалости - почем я
знаю?
- Ну что ты стоишь? Что стоишь? Хоть помоги, возьмись за ручки и тяни
вниз. Я же придавлю, проколю... Ну же!
Принцессу трясло; ладошкой, испачканной в земле, она утирала слезы и
размазывала по лицу грязь.
Я увидел снова, какая она - маленькая еще девчушка, но не пожалел ее...
Я ругнулся:
- Тяни, тяни же! Человеческим языком тебе говорю...
Принцесса сквозь всхлипы спросила:
- Это ты что, творишь заклинания? Да? Ты колдун?
Только тогда я понял, что говорил и ругался на незнакомом для нее
языке. Я стал подбирать слова, мучительно припоминать все, что знал, все,
что учил, но... о, удивленье! - я прекрасно понимал все то, что она говорила
мне, но сам не мог выговорить ни слова.
Дракон уже и не выл - хрипел. Красноватые глазки его начали
подергиваться белесой птичьей пленкой.
"Кончается, - подумал я, - финал... И мне - финал... Если верить
принцессе. А почему бы ей и не поверить?"
Поэт появился совершенно неожиданно. Он вдруг возник рядом с
принцессой, словно вынырнул из-под земли, и сообщил, вытянув руку вперед:
Эклога на смерть великана
Великан был велик,
а карлик - мал,
великан был добр, а карлик - зол,
великан был силен,
а карлик - слаб,
великан был убит,
а карлик - убийцей,
великан...
Покуда Поэт дундел свое, декламировал свою эклогу, бесконечную, как
коридор подземелья, я все вспоминал, вспоминал и на "...был мал" - вспомнил.
- Выдерни КЛЫК! - гаркнул я.
Поэт прервался, поморщился и вежливо сказал:
- С удовольствием.
Он подошел к самой драконовой пасти и взялся за рукоять клещей.
Я подумал: "А если рискнуть?"
Я посмотрел на Поэта.
Он был хиловат на вид, узкогруд, худ.
Но здесь была важна не сила, а рывок - резкий, отчаянный, как вольный
взмах топора при рубке дров, как вольный взлет шашки при рубке людей...
Я выпрямился. Меч, не сдерживаемый более моим телом, брякнулся оземь.
Секунда! И дракон за эту секунду налился жизнью, силой; я почувствовал,
как он радостно вздрогнул.
И этот вздрог, эта дрожь жизни могла оказаться моей гибелью, но Поэт
выказал себя отличным зубодером.
Мы рванули одновременно.
Из пасти дракона хлынула кровь.
Мы отскочили в сторону. Кони попятились.
Дракон вертелся на одном месте - вой, комья земли... а потом он
остановился, тяжко дыша, двигая всем своим гигантским уродливым телом.
Принцесса, широко распахнув глаза, прижав ладони к вискам, смотрела на
дракона.
- По такому случаю, - сказал Поэт, - полагается ода.
Я подошел к дракону для рыцаря.
Это была декорация мощи; его мог убить любой салабон, вроде меня,
юного, глупого, прикончившего Малыша.
Дракон устало зашипел. И в шипении его было: не тронь, не нужно... -
моление, а не угроза.
Я привязал к шее дракона веревку и потянул за собой.
Я протянул веревку принцессе.
- Кэт, - сказал я, - волоки чудище...
Принцесса покорно взяла веревку .
Поэт махнул рукой раз, второй раз и заорал дурным голосом:
Ода победителю!
Кто отличит беду от победы?
Победу от беды кто отличит?
Я подошел к двум лошадям, взял поводья... Повел их.
Следом за мной шла принцесса, за ней покорно-пришибленно полз дракон.
Замыкал шествие Поэт, все еще выкрикивавший что-то про беду и победу.
Я глянул через плечо и попросил принцессу:
- Заткни ему глотку! Ну, никакой же возможности нет!
Мельком я увидел ее лицо, перекошенное от страха.
Она боялась меня.
Меня, своего спасителя.
А потом я увидел облако пыли и торчащие из этого облака пики.
- Вам не холодно? - с запоздалой вежливостью спросил я принцессу просто
потому, что мне хотелось кого-то о чем-то спросить, чтобы не оставаться один
на один с этими наставленными на тебя, несущимися издали в облаке грохочущей
пыли пиками.
Принцесса молчала. И Поэт замолчал тоже.
Слышно было только жалобное шипение дракона.
Еще - грохот копыт.
Рыцари застопорили ход своих коней у самой драконовой морды, так что
мне довелось испытать немало неприятных минут.
Кони знали то, чего не знали люди: это сипящее, хрипящее чудовище не
опаснее какой-нибудь каракатицы.
Раздуйте каракатицу до размера горы - и она будет так же ужасна, ее
будет трудно раздавить, но убить труда не составит.
Рыцарям удалось сдержать коней.
Дракон задрал голову и, морщась, как морщится брезгливый и сильный
человек от унизительной пытки, харкнул в рыцарскую компанию сгустком
зелено-красной слюны.
Рыцари натянули поводья.
В наступившей тишине стали слышны астматическое дыхание дракона,
фырканье и перетоптывание лошадей, равнодушный посвист жаворонка,
всхлипывание принцессы и еще вопли Поэта.
Когда ангелы, - надрывался Поэт, -
устают летать, они
сдают свои крылья на сохрание Богу
и спускаются на землю без крыльев
по невидимой лестнице, они дремлют
в деревьях, камнях и лягушках, набираются
сил для новых полетов.
- Заткни его, - попросил я принцессу, он помог мне выдернуть клык,
но...
- Вздрог - вдркг - друг,
гром - гроб - сук,
гроб - горб - груб,
гриб - рук - мук... -
орал Поэт.
Дракон принялся давиться и кашлять, как не похмелившийся алкоголик.
Один из рыцарей наудачу швырнул копье.
К счастью, он бросал в меня, а не в дракона. И рука у него дрожала.
Копье вонзилось у самых моих ног. Конь нагнулся, понюхал копье, презрительно
фыркнул и коротко игогокнул.
- Друзья, - начал я, - прекрасно вас понимаю, приказ есть приказ, но
чего-то вы не учли. Вот - дракон, - я указал на бессильную гору живого
страдающего мяса со слезящимися глазками пьющего философа, - он не убит, а
покорен мною. Вы убьете меня - и он убьет вас. Верно?
Дракон, давясь, выхрипнул еще один сгусток красно-зеленой слюны.
Поэт перешел на бормотание, а потом завизжал, как резаный:
- Прочти причту притчу и ответь
на вопрос:
отчего блеск так похож на лязг?
Не оттого ль, что бляск
так похож на лееезг!
Вот этого рыцари не выдержали, они умчались с грохотом хорошего
товарняка.
- Ну, - сказал я принцессе, - Кэт, ты успокоилась?
Принцесса шмыгнула носом:
- Успокоишься тут... - она кивнула в сторону Поэта.
Тот и впрямь что-то разошелся.
Я повернулся к нему и сказал:
- Чем орать, пошел бы и принес даме платье...
К моему удивлению, Поэт довольно швыдко побежал за платьем принцессы.
Я меж тем устроился у самых лап дракона, у когтей, вминающихся в землю,
и принялся вызывать Контору.
Провозился я довольно долго. Поэт успел приволочь платье, а принцесса -
одеться. (Белое платье превратилось в серое тряпье, что, в общем-то,
гармонировало с перемазанной в грязи Кэт.)
Кони отошли пощипать травку подальше.
- О, рев вер, -
доносилось до меня восторженное токование, -
о , веер верований...
Я ловил позывные Конторы.
Я расслышал голос, доносящийся из приемника.
- Жак! - заорал я.
- Джек? - услышал я голос Георгия Алоисовича. - Что у тебя?
- Да у меня-то хорошо, - озлился я, - я никак на Контору выйти не
могу...
- Убил? Уже убил? - с восхищением выдохнулось, выщелкнулось из
приемника.
Лапа дракона чуть заколебалась, словно бы опоре фундамента вздумалось
проверить прочность почвы.
- Лучше, - сказал я. - выдернул клык.
- Ох, ты...
- Я до Конторы добраться не могу, - снова пожаловался я.
- Еще бы ты добрался, - объяснил мне Георгий, - у них сегодня
праздник...
- Праздник? - подивился я и даже оперся о драконову лапу.
Дракон не пошевелился.
Принцесса и Поэт меж тем уселись на травке рядком и ладком.
Поэт откровенно охмурял принцессу.
- Ну да, - Георгий Алоисович, кажется, был удивлен моей
неосведомленностью, - у Гризельды день рождения. Сорок лет в Конторе - и не
ожабиться...
- Вот суки, - просто сказал я.
Дракон склонил голову и принялся через силу пощипывать травку. Он
шевелил губами, как большая добрая зеленая лошадь.
Я почти заорал в приемник:
- Георгий, голубчик! Я его в холл загоню. В холл, говорю, ракеты -
загоню! Ага... Поместится, но пусть встречают... Лады? И еще, Жак там
галочку поставил - пусть зачеркнет, прием? Да... Мне мало удовольствия
читать себя в списках. Годится?
Георгий отозвался:
- Годится... Ты через полчасика подергай, поверти ручку... Отбой.
Я поднялся.
Поэт, не обинуясь, обнимал принцессу за талию.
- Пошли, - сказал я, - доведешь меня до огнедышащей горы - и привет.
Тебе - налево, мне - направо.
Принцесса вскочила. Потянула за собой увлекшегося травкой дракона.
- Я с тобой, - сказала она.
Я обалдел. Это не предусматривалось никакими положениями.
- Нельзя, - сказал я, как говорят собаке, вздумавшей положить передние
лапы к вам на колени, когда на вас - парадный костюм.
Кэт закусила нижнюю губу.
- Я только с тобой. Мне - страшно.
Я показал на дракона:
- Его я заберу. Тебе бояться нечего.
Кэт покачала головой:
- Я не боюсь дракона. Я боюсь людей.
"Вот не было печали", - подумал я и тут же обрадовался, сейчас Кэт была
снова похожа на Мэлори, Мэлори, Мэ...
- Хорошо, - сказал я и добавил: - Я посоветуюсь с начальством.
Получилось - с королем. И я пояснил:
- Со своим королем.
Кэт не удивилась.
Она только спросила:
- Твоя страна - далеко?
Я ответил:
- Очень. Но мы доберемся до нее быстрее, чем до вашей столицы. Притом
добраться-то мы туда доберемся, а вот обратно сюда уже не выберемся...
Кэт посмотрела на меня, как провинившаяся собака на строгого хозяина, и
снова спросила:
- Ты... убьешь меня, а потом себя?.. Это ваш такой колдовской обычай?
Я обмер. В самом деле, я словно бы описал ей смерть. Очень далекое
королевство, куда добраться можно очень скоро, а вот выбраться...
- Нет, - попытался я объяснить ей ситуацию, - если ты, действительно,
хочешь со мной, то... это не смерть, это - другое... Видишь небо? На небе
ночью - звезды.
- Понимаю, - кивнула принцесса, - меня так и так убьют... Не ты, так
он. Тебя он не тронет, а меня...
- Я оставлю тебе дракона, с драконом тебя никто не тронет. Верно, Поэт?
Зря я к нему обратился. Он опять залопотал что-то несусветное.
Драк он - кадр, но
ног крад, ногокрад...
Клад драк, дал рак,
но - кардддрак... - он
Карррак.
- Прекрасно, - сказал я, - видишь, и Поэт подтверждает... Ничего с
тобой не сделают, если ты с карддраком, или как там у него...
- Нет, - принцесса покачала головой, - я - с тобой. Если папа простит,
я сама - умру. Мне страшно. Так страшно, что уже ничего не страшно.
- Бывает, - встрял Поэт.
Я вел двух лошадей, всхрапывающих, чуть косящих глазами на печального
недоубитого дракона.
Принцесса почти не вела его. Она шла за мной, и веревка, привязанная к
шее дракона, провисала чуть не до земли между горлом дракона и рукой
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг