Грузовик стоял у дверей нашей казармы.
- Да нет, - ответил я, - просто задумался.
- Думай - не думай, - усмехнулся Мишель, - а вот оно - приехали.
Мы спрыгнули на бетонный пол.
Хуан выглянул в дверь
- О, - обрадованно сказал он, - прилетели? Какая встреча, какая
нежданная встреча!
Грузовик поехал в гараж. Мишель проводил его взглядом и недовольно
заметил:
- Вы тут, ребята, совсем оборзели. Почему докладываешь не по уставу?
Хуан приложил ладонь к виску и дурашливо отрапортовал:
- Коллега бриганд! К нам тут чмо из санчасти забежало, так мы его всей
казармой учим.
- Ух ты, - поразился Мишель, - дай полюбоваться.
- Вам, - поклонился Хуан, - как возвращенцам с далекой планеты, да еще
возвращенцам с потерями - без очереди.
- Валяй, - весело приказал Мишель.
Мы вошли в казарму.
- Смирно! - гаркнул Хуан.
Толпа галдящих "отпетых" замерла на секунду, а после грянула:
- Ва-ва-здра...
- Ша, - гаркнул Мишель, - Одноглазый, вперед, сходи посмотри, что там
эти бездельники приволокли...
"Отпетые" расступились, и я еще издали увидел полураздавленную Катеньку
с вываленным на пол казармы багрово-склизким языком.
Я подбежал к ней, нагнулся.
- Одноглазый, - услышал я за своей спиной, - вдарь жабище, чтоб
подохла, немного осталось...
Я хотел было выкрикнуть: "Она меня спасла", - но скрепился.
Полувыдавленными, залитыми кровью глазами жаба Катенька смотрела на
меня.
Ладонью я коснулся ее растерзанного горла, и слуха моего достигли
забившиеся в ладони, клокочущие цифры: шесть-ноль-девять-ноль-шесть.
Я поднялся.
Телефон был в канцелярии.
Я огляделся.
- Одноглазый у нас, - сказал Мишель и положил руку мне на плечо, -
гуманист!
...Я поднял телефонную трубку, набрал номер.
- Алло! - услышал я голос Фарамунда Ивановича.
- Фарамунд Иванович, - сказал я, - это говорит ваш бывший пациент, Джек
Никольс из третьей роты Северного городка. Подъезд седьмой. Здесь находится
Катя... Да... В расположении части. Да... а как сюда попала - не знаю. Да...
Вы сами понимаете. Приезжайте скорее.
Я повесил трубку.
Минут через пять приехал Фарамунд с двумя ящерами и полковником.
Ящеры осторожно погрузили полураздавленную, слипающуюся, обвисшую тушу
Катеньки на носилки.
Странно и страшно было видеть свистящее, еще живое дыхание бесформенной
груды.
Гордей Гордеич петушком наскакивал на Мишеля:
- Отметил, ебте, свое возвращение со звезд, астронавт, аргонавт, ебте.
отродясь у нас такого позора не было!.. Ббте! - вопил полковник. - Ты почему
людей не построил, как следует? Что это у тебя, ебте, казарма "отпетых" или
отпетый бордель?
- Третья рота! - громыхнул во всю силу своих легких Мишель. - Стройсь!
Мы выстроились в две линии по всей длине казармы.
- Ох, - страдальчески сморщился полковник, - оглушил!.. ты бы, ебте,
лучше так орал, когда твои подчиненные, позоря, позоря, ебте, звание
"отпетого" черти что тут вытворяли! Ты, подлец этакий, небось молчал,
ммерзавец, - полковник с видимым удовольствием выговорил это слово, - да не
просто молчал, а еще и суетился, ебте, организовывал, раздачу слонов и
Шехерезад... Ббте, ребятки, не толпитесь, станьте в очередь...
Смешок прошел по рядам "отпетых".
Полковник не обратил на него никакого внимания. Он был в наитии, в
восторге.
Мишель глубоко вздохнул, поднял голову и, чуть сузив глаза, стал
глядеть куда-то поверх беснующегося Гордей-Гордеича, в видимые только ему
(Мишелю) космические дали.
В отличие от нашего сдавленного похохатывания, вздох и взгляд Мишеля
буквально взорвали Гордей-Гордеича.
Он замахал кулаками перед самым носом опечаленного Мишеля.
- Ббте, - вопил он, - он дышит! Вы поглядите на эту бедную Лизу. Он
вздыхает! А? Сократ перед судом Синедриона! Че ты дышишь? Ну, че ты дышишь?
Обидели тебя, ебте?.. Выводи своих, ебте, подземных орлов в коридор и к
кантине строевым! с песней!
- Коллега полковник, - начал Мишель, - разрешите обратиться...
- Ббте, разрешаю, давно уже разрешаю, - сказал поостывший полковник.
Мишель откашлялся и проговорил (меня поразила длина фразы, которую он
слепил):
- Коллега полковник, я опасаюсь, что за время моего отсутствия ребята
просто не успели подучить текст.
На Гордей-Гордеича эта фраза тоже произвела потрясающее впечатление. Он
начал заглатывать воздух большими порциями и как бы давиться этим воздухом:
- А,а, а... ебте... ебте.. а,а, - полковник наконец справился с
обуявшим его волнением, - ебте, - сказал он, - он опасается! ребята!
подучить! - полковник потряс сжатым кулаком, - на тебя полет к далеким
звездам плохо действует!.. Педагог! Песталоцци! Дистервег, ебте, с
Гербартом! В кантину! И с песней! с песней!
Как и следовало ожидать, дело застопорилось на первых же двух строчках:
"Непобедимы, как орлы, как львы, неустрашимы!"
- Ббте, - прервал нас полковник, - это строевая или похоронный марш!
Надо, ебте, так орать, чтобы стены дрожали и двери с петель срывались, чтобы
старик в своем логове слышал и со-ебте-дрогался... А вы что, ебте, затянули?
Это не орлы и не львы, а пара гнедых, запряженных зарею, ебте! Запевай
сначала!
После трех неудачных попыток полковник махнул рукой.
- Мишка, пускай твои орлы и львы добираются до кантины ползком и на
четвереньках, раз не хотят, ебте, петь, пускай ползут и карабкаются, а
после, ебте, приема пищи бегом - на плац...
- К пальмам? - уточнил Мишель.
- К пальмам, к пальмам, - покивал полковник, - раз вы, бедолаги, так
застоялись, так кровь у вас играет, то ввот, ебте, мы ее и разгоним,
кровушку-то, я вам устрою неделю аттракционов...
В кантине Мишель дохлебал суп, облизал ложку и пообещал:
- Если я узнаю, кто стуканул, - утоплю в сортире. Раньше времени у меня
"вонючим" станет.
- А почему ты думаешь, - поинтересовался Валентин Аскерханович, - что
кто-то стукнул? Может, никто и не стучал? Может, доктор спохватился,
позвонил Пиздею, а Пиздей догадался?
Сердце у меня стучало.
"Да что это, - думал я, - только-только все устроилось, все утряслось,
только-только я вырвался из этого ада, перестал быть "младенцем",
только-только за моей спиной появился этот Мишель, ведь исчезни он или
возненавидь он меня - и все, и все оборвется, и все закрутитсся по новой,
еще страшнее, еще отчаянней..."
- Ты чего, Валя, - деловито объяснил Хуан, - с какой сырости Фарамунду
спохватываться?.. Ну, нету и нету, мало ли где бродит? В пещеру поскакала...
А Пиздей? У нашего Пиздея в мозгу четыре извилины - вот так, - Хуан показал,
- крест-накрест. Где ему догадаться?
- Зато нам, - встрял Пауль, - догадаться легче легкого и необходимей
необходимого. Помнится, мы на Дъего, - он так и произнес "Диего" с твердым
"Д" " - Дъего грешили, но сдается мне, что ошибочка здесь у нас вышла.
Я почувствовал, что на меня смотрят, и постарался поскорее доесть суп.
Я взялся за кашу.
- Не давись, - посоветовал мне Хуан, - ешь не спеша, тщательно
пережевывай пищу.
___________________________________________________________
В казарме меня отвели в сортир.
Против меня стояли Хуан, Пауль, Мишель, Валентин Аскерханович, и еще
двое старых "отпетых", не знакомых мне по именам. Всех - не упомнишь.
- Что ж, - сказал Пауль, - все в сборе и можно начинать суд чести, как
любит выражаться наш дорогой Пиздей.
- Ты сам вроде Пиздея, - прервал Пауля Мишель, - какой там суд? Просто
смазать по рылу, чтобы не забывался, и пускай скоблит сортир до потери
пульса...
- Ни хера подобного, - покачал головой Хуан. - Здесь дело не в суде,
это ты, Мишель, прав. Здесь не один суд нужен, но, - Хуан поднял вверх
палец, - но... следствие, а всем нам, не волонтерам и не идейным, вроде
Пауля и этого вот, - он ткнул в меня, - хорошо известно, что такое следствие
и с чем его - ам-ам - едят... Мишель, с чем его едят?
- С говном, - быстро ответил Мишель и улыбнулся, очевидно вспомнив
что-то давно позабытое.
- Ребята, - сказал Валентин Аскерханович, - так, может, он и не стукач?
- Может, - согласился Хуан, - может. Кто спорит? Поэтому мы и говорим -
не просто так - смазал по рылу и пошел: это - не наши методы, а провел
работу разъяснительную, дознавательную и воспитательную!
Хуан строго поглядел на меня и спросил:
- Согласны?
Я кивнул:
- Согласен.
За спинами моих судей вытянулись в ряд на стене ослепительно белые
писсуары, так, будто кто-то спрятанный многоязыкий дразнил меня, высовывал
вмиг окаменевшие уродливые языки с глубокими, будто выдолбленными, выемками.
И еще урчала, журчала вода в трубах.
"Куда я попал? - в ужасе подумал я. - Зачем я сюда попал? Это скоты,
животные, рептилии хуже драконов, их и надо загонять в пещеры глубже и
дальше от людских, от человеческих глаз, чтобы не смели показываться. Скоты,
скоты, скоты..."
И ярость заполонила, захлестнула все мое существо.
- Отлично, - Хуан поднял руку разомкнутой, раскрытой ладонью вверх, -
судьи и следователи, - готовы? Все перессали?
- Погоди, - сказал Пауль, - я еще не успел.
Он расстегнул ширинку и принялся мочиться на меня. Я отступил на шаг.
Пауль застегнулся и не без удовольствия заметил:
- Пародист, подотрешь.
- Я не Пародист, - сказал я.
- Ты - Ббте-Пародист, - улыбнулся Пауль.
- Я - Джек Никольс , - упрямо повторил я, - и я ничего подтирать не
буду.
- Тобой подотрут, - спокойно сказал Хуан, - а пока не подтерли,
объясни-ка нам, грешным, кто, по-твоему, мог сломать кайф у роты. У роты! -
со значением повторил Хуан. - Это такое преступление - ему просто названия
нет. Мало того, что не дал потоптать лягву, так еще и добился вместо полетов
тренировочного бега по затхлым пещерам. Кто эта сука?
Меня выколачивала ненависть, и, глядя прямо в лицо Хуану, я четко
выговорил:
- А вам, коллега, только полезно побегать по пещерам жирок растрясти...
Хуан метнулся ко мне, но мне удалось не просто уклониться, но нанести
удар, к тому же Хуан поскользнулся в луже, набрызганной Паулем.
Я прижался к стене, Хуан хлопнулся на пол.
"Молчи, - что-то шепнуло мне, - молчи", - но меня несло.
- Видите, коллега, - сказал я, - подтерли лужу как раз вами, а не мной.
Обратите внимание на ваши брюки.
И тут рассмеялся Мишель.
- Э, - сказал он, - Хуан, Одноглазый, конечно, борзой, но ты тоже
раньше времени кулаками стал махать. Сходи к Наркулу - пусть новое х/б
выдаст, а то смердишь, как обсикавшийся пудель, бледный вид и мокрые ноги.
Иди, иди.
- Мразь, - с удовольствием выговорил Хуан, обращаясь ко мне, - я тебя
сегодня затопчу.
Я сжал кулаки, чуть наклонился вперед.
- Переоденьтесь, - вежливо посоветовал я Хуану, - вы испачкались.
- Ат... - Хуан проглотил ругательство, повернулся и вышел вон.
Мишель был настроен вполне благодушно.
- Одноглазый, - сказал он мне, - че ты выставился, как боксер на ринге?
Ты че, всерьез обороняться думаешь? Тут другая стойка нужна - спрятать
голову, вот так. - Мишель заслонился руками, - и подставлять бока и
задницу... Но до этого, я думаю, дело не дойдет. Ты нам лучше сразу скажи,
кто Фарамунду набрякал?
- Так он тебе и скажет, - усмехнулся Пауль.
Эта усмешка меня и взорвала.
Если Пауль думал, рассчитывал разозлить меня, то он попал в точку.
- Да, - заорал я, - да! Это я позвонил Фарамунду, потому что и Катя, и
Коля, и еще один, умерший, погибший, наглотавшийся яду,в меня, в меня
вкаченного яду - все спасли меня, вылечили, а вы, вы все, вы хуже драконов,
хуже зверей...
- Конечно, хуже, - улыбнулся Пауль, - а ты не знал? Раз мы их убиваем,
то мы их - хуже... И зовут нас - "отпетые"... Хуже нас никого нету, только
"вонючки". Мы - люди, предназначенные убивать, а что и кто может быть хуже
людей-убийц?
- Погоди, Пауль, - помрачнел Мишель, - ты наболтал тут нивесть чего...
На хрена все это нужно, что ты тут наболтал? Одноглазый, ты что ли стуканул?
- Я, - просто ответил я.
- Тэк-с, - сказал вошедший в сортир Хуан, - следствие завершилось
успешно? Подследственный раскололся? Чистосердечное признание облегчает
вину, и следствие мяяягко переходит в суд, а суд - в приговор и в исполнение
приговора.
В сортир заглянул Наркул.
- Эй, Мишель, - сказал он, - если кто еще обрызгается, я вставать не
буду...
- Пшел! - гаркнул Мишель.
Наркул исчез.
- Как вы считаете, - церемонно обратился к Мишелю Хуан, - какова мера
пресечения преступного деяния? Может быть, просто немного отпиздить?
Мишель посмотрел на меня и буркнул:
- Нет. Одноглазый парень хороший, с завихрениями, но хороший. Миску
моего дерьма пожрет - и финита. А дальше пусть чистит сортир. У Одноглазого
то, что случилось, не повторится. Верно, Одноглазый?
Я молчал. Я соображал. Мишель был единственной моей защитой. Вроде бы
ко мне неплохо относился Валентин Аскерханович.
"Надо есть, - подумал я, - ничего не поделаешь, ничего не попишешь -
надо есть".
- Так вы, балагуря, - сказал Пауль, - станете вроде как побратимы?
- Побратимы, - заметил Хуан, - это если бриганд своей кровью свое...
обрызгает. Но он не обрызгает. Верно, бриганд?
- Не болтай, - лениво ответил Мишель, - лучше сходи за миской.
- Что, - поинтересовался Пауль, - каловые массы уже сформировались и
готовы идти на приступ?
- Хуан, - не обращая внимания на Пауля, сказал Мишель, - что же ты
стоишь, Хуан? Иди, иди, родимый...
Хуан буркнул нечто невразумительное и потопал за миской.
Я вжимался в стену.
"Надо, надо, - колотилось в моем сознании, - они просто убьют меня,
если Мишель от меня отвернется. Просто...Если за меня не будет Мишель -
все... Все... Меня сможет спасти только чудо... Ну и что? Кровь дракона-то я
пью, а запах и цвет у нее, как у дристни...
- Мишель, - будто услышав мои мысли, сказал Пауль, - но для Пародиста
это - никакое не наказание. Лишний раз выпьет свою любимую кровь дракона.
Пришел Хуан. В руках у него была миска.
- Ага, - сказал Мишель, - принес? Это - здорово, это - красиво...
Он взял в руки жестяную миску и ушел в умывальню, покряхтел немного и
вернулся, неся перед собой миску.
- Ту, туруту-туту, - заиграл на губах походный марш Хуан.
Все остальные захлопали в ладоши.
- Крендель - готов! - провозгласил Пауль.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг