геологических разрезов. Бурение еще не проникло в наиболее глубинные
области, хотя недавно советской океанологической экспедицией был добыт
образец очень тяжелой ультраосновной породы из глубокой впадины
Индийского океана. Выяснилась геологическая сложность строения
коренных пород дна морей, в общем не уступающая материкам. Изучение
морского дна двинулось вперед такими темпами и с такими огромными
затратами, какие не могли мне представиться в фантастическом рассказе,
написанном в 1944 году. И все же современные методы изучения геологии
морского дна кое в чем еще уступают описанным в "Атолле Факаофо", Еще
нет телевизоров, могущих обозревать большие участки дна на лишенных
света глубинах. С появлением когерентных источников света - лазеров,
такие приборы, конечно, будут созданы, но пока их нет. Нет и
аппаратов, способных бурить на больших глубинах и связанных с кораблем
лишь кабелями для подачи энергии. Нет машин, способных работать в
воде, как в воздушной среде, без столь трудно достижимой для больших
давлении герметичности. Все же пока телевизор капитана Ганешина
остается фантастическим.
По сравнению с "Атоллом Факаофо" написанный на четыре года
позднее рассказ "Адское Пламя" полностью устарел технически. Я включил
его в данное издание ввиду его вполне современной направленности
против гонки вооружений. Также любопытно показать, по какому вектору
наиболее ускоряется научно-техническая мысль современности. Описанная
мною ракета с направляющим коридорным наземным устройством выглядит по
сравнению с современными самонаводящимися на цель ракетами-роботами
оружием давнего прошлого.
Последний из рассказов второго цикла, вернее, небольшая повесть
"3вездные Корабли" после опубликованных ранее на 15-20 лет "Аэлиты",
превосходного рассказа "Чужие" А. Волкова (1928 г.) и космических
вещей А. Беляева, возобновил космическую тему в нашей литературе.
Повесть не сразу получила признание и подверглась критике с позиций
вульгарного материализма с его геоцентризмом тогда авторитетного
метафизика-космогониста Джемса Джинса. Пришельцы далеких миров,
достигшие высокой ступени общественного развития в очень давние
времена, пугали некоторых критиков. В результате "Звездные Корабли"
были напечатаны лишь через три года после написания, в декабре 1948
года. До сей поры ископаемые кости, пробитые какими-то орудиями,
привлекают особое внимание исследователей. Однако во всех известных
случаях кости с подобными повреждениями получили иное объяснение,
обходящееся без привлечения человеческой руки. Зато уж тема пришельцев
из иных миров, некогда посетивших нашу планету, настолько широко
распространилась в литературе всего мира, что надоела читателям,
варьируясь в самых различных сюжетах, от библейских пророков до
детективных приключений с летающими тарелками.
И все же "Звездные Корабли" остаются особняком по связи времен
через геологическое прошлое нашей планеты, во время которого она
проделала гигантский путь по Галактике.
Перед третьим циклом рассказов, помимо научной работы, я был
занят более объемистыми литературными произведениями. После почти
пятнадцатилетнего перерыва написал "Сердце Змеи" как дополнение к
роману "Туманность Андромеды" о первом контакте землян с иной звездной
цивилизацией. Затем переделал "Катти Сарк" по полученным новым
материалам, уже после постановки клипера в специальный музей-док около
Гринвича в Англии. Рассказ о подвиге геолога "Юрта Ворона" почти
документален, перевал Хюндустый Эг существует, и, возможно, там будет
когда-либо открыто крупное месторождение металлических руд. Я поставил
в этом рассказе также вопрос о новых наименованиях женских
специальностей в современном русском языке. Это осталось без внимания.
В третьем цикле "Афанеор, дочь Ахархеллена" не принадлежит к
научной фантастике и написан в память о замечательном русском
путешественнике, докторе Елисееве, исследователе очень интересного
народа туарегов обитателей центральных районов Сахары. Этот рассказ
историко-этнографический из области которая меня интересует не меньше
фантастики и к которой принадлежит повесть "На краю Ойкумены" и роман
"Таис Афинская". И наконец, "Пять Картин" - научно-фантастический этюд
в поддержку творчества художника А.К. Соколова, ныне уже признанного
мастера космической тематики. В рассказе впервые поставлен вопрос о
переброске пресной воды со льдов Антарктики в засушливые зоны.
Немало читателей интересовалось, были ли допущены какие-нибудь
ошибки и неточности, обнаруженные после опубликования.
В рассказах первых двух циклов их практически не было. Тем
досаднее погрешности, допущенные в первом издании повести "Сердце
Змеи", вышедшей в журнале "Юность". Я в то время путешествовал в Китае
и не мог выправить корректуры, а редакторы не без основания
понадеялись на мой научный авторитет. Сам не понимаю, как я смог
перепутать атомные числа с зарядами у столь обычных элементов, как
кислород и фтор. Но случилось именно так, и я подвергся ехиднейшей
экзекуции со стороны одного аспиранта МГУ. Молодой человек заявил, что
ежели в повести столь грубые ошибки, то она вообще не заслуживает,
чтобы ее читали. С молодыми учеными шутки плохи! На мою удачу,
аспирант не был осведомлен в иных науках. Злосчастное "Сердце Змеи"
таило еще худшую ошибку, с вежливым недоумением указанную мне
ветеринарным врачом из Оренбурга. Описывая операцию с помощью
запущенного внутрь кишечника прибора, я построил ход операции через
анальное отверстие. Это описание (уже в чистовике рукописи) показалось
мне некрасивым, и хирургическая "сколопендра" была запущена через рот.
Однако я забыл переправить последовательность кишок, анатомия
человеческого кишечника получилась "вверх ногами" (а корректуры не
было). Это чрезвычайно нелепое упущение показало, что
писателю-фантасту следует быть внимательным нисколько не меньше
ученого в момент опыта или наблюдений.
Иногда читатели какого-нибудь из переизданий, приняв год
напечатания за дату первой публикации вещи, попрекали меня
архаичностью технических данных.
Сравнение научных проблем в рассказах первых двух циклов 1942 и
1944 годов с современным состоянием науки дает любопытную картину.
Выбор "необыкновенного" из тысячи задач, стоявших перед наукой, не был
случаен. Ощущение важности этих вопросов носилось, так сказать, в
воздухе, будучи отражено в научных дискуссиях, рискованных гипотезах,
намеках в популярных или строго научных статьях.
Наиболее часто в интервью, читательских письмах и беседах меня
спрашивали, каким образом проблемы науки, еще находившиеся в
зачаточном состоянии, нашли в рассказах разгадки, которые в общих
чертах совпали с реальными решениями много лет спустя.
Не обладаю ли я неким даром пророчества, точнее, предвидения?
Мне думается, что такая таинственная способность, во всяком
случае в рассказах о необыкновенном, отсутствует. Кроме полета
воображения и интуиции, координат для заглядывания в будущее нет. Как
для воображения, так и особенно для точной интуиции необходимо знание
множества сопредельных фактов и явлений, широкая энциклопедичность,
воспитанная разносторонностью интересов, помноженной на вместительную
память.
Энциклопедичность образования очень помогала мне в науке. Удалось
подчас проявить загадочную для моих коллег интуицию в решении вопросов
разного калибра.
Та же интуиция помогла и в моих рассказах.
Требование развития интуиции жизнь предъявляет ко всякому
творческому работнику.
Сентябрь, 1972, Профессор И.А. ЕФРЕМОВ
Ново-Дарьино
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг