известий из дому. Я предвкушал удовольствие быть приятным вестником
там, на далеком Орок-нуре.
Мы быстро доехали по знакомой дороге до Баин-Дзака и нашли на
отвороте тропы знак и письмо Рождественского. Теперь пробка радиатора
"Дзерена" направилась, как на маяк, на острый конус вершины Булагиин
("Родниковый"), выступавший углом к северу из массива Арца-Богдо.
Приволье широкой и твердой равнины скоро кончилось. Мы принялись
метаться и вилять между огромными буграми песков и крупным саксаулом.
Наши орокнурцы не вполне удачно выбирали дорогу. Дальше их след
оказался проложенным через пухлые глины и бугристые пески котловины
Хурэн-Тойрим ("Коричневая впадина"). Мы решительно отвернули направо,
на север, к Цаган-Обо, и легко проехали по гребням холмов, целое море
которых расстелилось вдоль края впадины. Поднявшись на широкое плато,
мы снова взяли курс на конусовидную вершину Арца-Богдо, быстро
приближаясь к ней. Плато на десятки километров было засыпано щебнем
кремнистых метаморфических известняков, на солнце казавшихся
небесно-голубыми.
Одолев за день больше двухсот километров, мы заночевали в холмах
у подножия Арца-Богдо. Скалы розовато-белых пегматитов ступенчато
поднимались над нашим биваком, и в них кусками зеркал сверкали крупные
кристаллы мусковита - белой слюды. Когда я уселся на нижнюю ступень,
чтобы отдохнуть и покурить, серебряные зеркальца заискрились красными
огоньками закатного солнца, белый кварц зарделся розовым, а большие
кусты синих цветов слабо трепетали на ветру перед скалами.
Зверский предрассветный холод напомнил, что монгольское лето
кончается. Необыкновенно высокая трава достигала бортов машин, по
дорога оставалась хорошей. Ехать приходилось наугад - без проводника,
подступы к впадине Оши были неизвестны. На траверсе верхушки
Арца-Богдо я решил повернуть на север. Обширная всхолмленная равнина с
покровом мелкого щебня сплошь поросла диким луком. Как и везде, в
Нэмэгэту и в Восточной Гоби при езде по луковым равнинам слышался
запах чеснока. Этот запах раздражал обоняние. Все мы к вечеру были
голодны и мечтали о полузабытых деликатесах вроде "Любительской"
колбасы. Мощные слои базальтовой лавы покрывали там и сям вершины
холмов. В одном сухом русле привлекли внимание красивые прослои в
базальтах. В каждом прослое чередовались трех - пятисантиметровой
толщины полоски ярко-красной яшмы, яшмы очень красивого бежевого цвета
и, наконец, прозрачного опалесцирующего халцедона. Внизу, под обрывом
базальта, валялось множество каменных орудий, вернее, отходов
производства орудий - нуклеусов и отломков. Пристальный осмотр
окончательно убедил меня в находке мастерской каменных орудий. Здесь,
непосредственно у месторождения яшмы и халцедона, доисторические
обитатели Гоби занимались своим, требовавшим большого искусства делом.
У мастеров каменного века чувствовался художественный вкус. Они
разделяли разноцветные слойки, выделывая орудия - ножички и стрелы
какого-нибудь одного цвета, или же в более крупных орудиях - рубилах,
ножах - красиво подбирали цвета, используя природную полосчатость. Я
нашел несколько таких двухцветных красно-бежевых или бежево-белых
стрел...
Еще около десяти километров мы поднимались постепенно все выше и
вдруг с края обрыва увидели всю впадину Оши. Характерная особенность
монгольских геологических обнажений проявлялась и тут. Впадина Оши
была промыта в большой пологой возвышенности, остатком которой торчала
гора Оши-нуру, собственно представлявшая собою обрыв восточного края
впадины. Около пяти километров мы проехали, выбирая место для спуска,
и наконец очутились на дне против длинного останца красных пород,
прикрытых пятнадцатиметровой толщей черного базальта с идеально ровной
плоскостью наверху.
Мы провели два дня в лабиринтах обрывов и ущелий, но, несмотря на
тщательные поиски и присутствие таких знаменитостей, как "Соколиный" и
"Орлиный" глаза - Новожилова и Пронина, нам удалось найти совсем
немного костей динозавров. До вечера мы бродили в различных
направлениях и каждый по намеченному участку, пока не выбивались из
сил. Ветер редко достигал душного дна впадины, нагретые солнцем камни
отдавали свой жар в застоявшийся воздух. Когда мы нашли следы лагеря
американской экспедиции, которая провела здесь две недели, то
удивились, зачем выбрали они такое плохое место для долгой стоянки. В
первое посещение Оши в 1922 году американцам удалось сразу же найти
два неполных скелета маленьких динозавров - пситтакозавров. Зато в
1924 году усилия шестнадцати человек при двухнедельных поисках не дали
ничего. Немногим больше повезло и нам, хотя, конечно, нам удалось
обойти и сколько-нибудь подробно обследовать едва пятую часть всей
сложной системы обрывов. Разгадку нашего неведения я нашел по ту
сторону центрального останца. Здесь, впервые в Гоби, я увидел большие
камни, покрытые лишайниками, и такой же замшелый щебень на склонах
голых холмов. В гобийских горах Монголии нет древних камней и скал,
какие часто встречаются у нас на родине - например, ледниковые валуны.
Перед покрытыми мхом и лишайниками камнями как-то чувствуешь
пронесшиеся над ними тысячелетия.
В гобийских горах камень обнажен и свеж, истерт песком,
растрескан солнцем и морозом, изрыт ветром. Рыхлые породы оплывают
глинистой коркой, как будто недавно облитые водой. Каждый обрыв здесь
- как только что нанесенная земле рана. В зонах развития песков
занесенные ими холмы и горы создают гнетущее впечатление победы рыхлой
безликой пыльной материи над чем-то твердым и гордым. А здесь, на Оши,
покрытые лишайниками глыбы казались древним устойчивым островком среди
хаоса размытого, вечно меняющегося камня. Это означало, что размыв и
разрушение горных пород на Оши-нуру раньше, может быть, два-три
тысячелетия назад, были более сильны, а теперь ослабли. Вместе с
ослаблением размыва перестали вымываться и окаменелые кости. В
местонахождении Оши не было захоронено костных скоплений, потому что
во время отложения пород не было речных русел. Указание на сильное
развитие косой слоистости - признака переменных речных потоков,
сделанное американцами, нами не подтвердилось. Следовательно, в первое
посещение Оши американская экспедиция собрала все то, что было вымыто
за тысячи лет. Остатки же, погребенные и рассеянные в огромных массах
песчаников и глин, найти было мало шансов.
Я долго бродил по Оши, пытаясь понять, как образовалось это
местонахождение, при каких условиях и в какое время. Невероятные формы
размывов со всех сторон обступали меня. Надменно выпятили красные
груди утесы, сверху прикрытые броневыми плитами базальта цвета железа,
словно вожди сказочных индейцев. У подножия обрывов - поразительный
хаос камня - конкреций темно-коричневого песчаника. Шары, колеса,
валы, колбасы, трубы, какие-то окорока - все темное и мертвое валялось
на низких буграх. Выше камень делался светлее - красный, желтый,
светло-серый. Его очертания на крутых стенах и выступах принимали
облик живого: страшные рожи, птицы, звери хмуро глядели с высоты на
карабкающегося по дну ущелья человека. Особенно поразителен был уступ
на восточном конце Центрального останца, высоко над дном котловины.
Низкая каменная скамья образовала полукруг, и на концах его стояли два
четырехметровых каменных идола: правый (северный) - с грозно
нахмуренным лбом, левый (южный) - с недоброй гримасой искривленного
рта. Человеческое подобие этих фигур выветривания было просто
поразительным. Еще более удивительна их "установка" на местности -
настоящее древнее жертвенное место.
Новожилов нашел вертикальную конкрецию песчаника около семидесяти
сантиметров высоты, в профиль очень похожую на задорную старушонку.
Ниже ущелий Центрального останца ветвились менее крутые овраги,
разделенные широкими и плоскими промежутками. Поверхность этих
маленьких плато, равно как и дно ущелий, была завалена правильными
шарами темного песчаника размером в среднем с человеческую голову.
Почерневшие от пустынного загара шары удивительно походили на пушечные
ядра, и местность напоминала поле необычайно жестокого старинного
сражения.
На второй день пребывания на Оши Новожилов, Брилев и я совершили
обход восточной части впадины. На вершине горы Оши-нуру мы воздвигли
обо, заложили в него обычную коробку с запиской об экспедиции и
приступили к исследованию восточной системы обрывов и ущелий. Склон
впадины спадал двумя гигантскими ступенями по сто метров высоты.
Второй уступ образовали базальты. По их плитообразной поверхности
змеились жуткие пропасти - обрывистые каньоны по пятьдесят - семьдесят
метров в глубину. Верхний слой - черные и темно-коричневые отвесные
базальтовые скалы, в трещинах которых пестрели яркие пучки синих
цветов. Внизу валялись гигантские кубические глыбы базальтов.
Мы с трудом спустились в одну из таких пропастей. Базальты,
раскалившись на солнце, дышали невыносимым жаром. Отсюда мы пробрались
в ущелье глинистых пород с более пологими, но удивительно ровными и
гладкими стенами. Серые породы казались откосами туго натянутой замши,
красные - завесами бархата. Под ними вилась желтая лента русла,
усеянная кустиками крупных оранжевых, синих и белых цветов. По ущелью
струился их сильный аромат, особенно от оранжевых, которые носят у
монголов замечательно поэтическое название - алтан дзула (золотая
свеча). Они издавали запах лилии, но во много раз более сильный и
пряный.
На самом дне котловины Оши идти было тоже нелегко. Душная жара,
казалось, сгущалась. Песок с кустиками колючки хрустел под ногами,
уступчиво оседая и замедляя шаг. Мы по очереди несли тяжелую кость
огромного динозавра - зауропода, найденную в верхней серой толще. Но
это были последние трудности. Исследование местонахождения
закончилось, и непригодность его для раскопок сделалась очевидной.
Отложения нижнемеловой эпохи, встреченные на Оши, чрезвычайно
напоминали такие же отложения гор Хара-Хутул в Восточной Гоби. Те же
базальты, серая и надбазальтовая глинистая толща, множество конкреций
песчаника в подбазальтовых слоях. Но Хара-Хутул был очень богат
остатками растений и костями разнообразных динозавров. Там, как это
уже говорилось, пролегало большое русло, и сохранившиеся вертикальные
пни болотных кипарисов указывали на близость затопленного низменного
берега, находившегося в километре от костеносного русла.
На Оши зона отложения песчаников и глин находилась дальше от
берега. Вода, сносившая остатки динозавров и растений, из береговой
области сюда не дошла. Только редкие трупы маленьких попугаеклювых
динозавров заплывали сюда да еще попадали отдельные кости зауроподов -
гигантских обитателей морских прибрежий.
Зона отложения Нэмэгэту находилась не ближе к берегу, чем Оши, но
в Оши не было могучих рек, подводные русла которых заходили в море
далеко от берега и приносили множество остатков обитателей суши.
Девятого августа мы начали штурмовать песчаный южный борт
впадины, постепенно взбираясь с холма на холм. Насколько легок был
спуск, настолько труден оказался подъем. С края котловины я еще раз
окинул ее взглядом, проверяя направление сбросов, образовавших
первоначально почти квадратную впадину, причудливо размытую затем
временными потоками. Скоро мы вернулись к месту отворота, повернули
направо, на запад, и, проехав двадцать пять километров, забрались на
перевал между двумя невысокими горами. Опять небесно-голубой щебень
известняка расстелился перед нами по наклонной равнине, спускавшейся к
речке Хунгуй-гол ("Безлюдная"). В жаркой впадине нас облепило
неимоверное количество мельчайшего гнуса - мокреца. Машины стали
оседать и проваливаться в пухлых глинах. Прямо-таки физическая духота
чувствовалась среди этих пухлых глин, когда машину что-то хватало за
задний мост, тянуло и осаживало назад. Трудно передать тревогу, с
которой озираешься вокруг в поисках твердой почвы!
С трудом выбрались из ловушки и доехали до маленького бага. Там
узнали, что автомобильный след, приведший нас в котловину, не
принадлежал нашим машинам. Местность оказалась изъезженной машинами
другой экспедиции, покрышки у которых, к несчастью, не отличались от
наших. Я сфотографировал группу очень симпатичных мальчишек,
выстроившихся передо мной верхом, наподобие трех богатырей Васнецова.
Только вместо копий в руках у "богатырей" были укрюки - длинные палки
с веревочными петлями на концах, употреблявшиеся для ловли лошадей.
Разыскав старую караванную тропу, мы направились через холмы
прямо на Бага-Богдо - наш очередной маяк. По твердой почве машины
пошли быстро, и огромная Бага-Богдо росла перед нами с каждым часом. А
справа, с севера, приближалась гигантская заросль дериса, совершенно
непроходимая для машин. Эта заросшая дерисом котловина неумолимо
отжимала нас на юг, к крутой подошве Бага-Богдо. На речке Хонгорингол
("Низинная речка") мы остановились на обед и нашли кол с письмом от
Рождественского, который ночевал здесь 28 июля. Оказалось, что в это
время два дня лил дождь. Стало понятно, почему следы наших машин
казались старыми и мы их путали с какими-то чужими.
Вдоль подножия Бага-Богдо мы пробились через кочки и пески дальше
к северо-западу, на широкую твердую равнину. Теперь маяком стала
красавица Ихэ-Богдо, возвышавшаяся синей стеной далеко на западе.
Гигантская Бага-Богдо протянулась в голубом тумане на юге вдоль всего
нашего пути. Так сменяли друг друга наши голубые маяки. Всего лишь
месяц тому назад мы находились по южную сторону этих гор, возвращаясь
из Западного маршрута.
Вырвавшись на гладкую дорогу, мы поехали прямо на слепившее нас
низкое солнце. Лукавая степь с торчащими пучками лука на закате
испещрилась длинными острыми уголками черных теней, а щебень на голых
промежутках стал розовым. Мы долго мчались по этому узорному ковру из
черных клинышков на розовом фоне, пока не пересекли следа наших машин,
шедшего на север, и тут остановились на ночлег.
Утром, не пройдя и четырех километров, мы наткнулись на прежний
лагерь отряда Рождественского у родника Лу ("Дракон"). Здесь стояло
обо с бутылочкой и стрелой, указывавшей вверх по широкому руслу
Хзандагол ("Сандаловая речка"). К северу местность все время
поднималась, и я тревожно думал о том, как добрались к цели машины
Орокнурского отряда при крайне ограниченном запасе масла.
Через несколько километров мы спустились в русло. Из-за поворота
навстречу вылетел "Козел". Завизжали тормоза, радостные вопли
приветствовали наше прибытие. Тут же мы стали вручать почту Орлову,
Рождественскому и Эглону, которые оказались в машине. Александров,
водитель "Козла", отошел от меня с разочарованным видом, но тут же был
утешен Прониным, видимо, посвященным в улан-баторские секреты нашего
Ивана Михайловича. Секреты эти, впрочем, знали все, но старались не
смущать Александрова.
Я с торжеством протянул Орлову долгожданные телеграммы. Он жадно
схватил их, распечатал одну, прочитал другую, и тут лицо его
вытянулось. Просмотрев текст еще раз, Орлов отдал мне обе телеграммы,
и через минуту все мы катались со смеху. Первая телеграмма,
отправленная Московским центральным телеграфом, гласила: "В ваших
телеграммах часто повторяется слово невмоготу тчк сообщите это
географическое понятие или выражение чувств избежание ошибок
дальнейшем". Вторая телеграмма из Улан-Баторского почтамта повторяла
тот же запрос. Юрий Александрович любил писать в телеграммах место,
где он в соответствующий момент находился. Добрый десяток телеграмм из
Нэмэгэту, искаженного как "Невмоготу", привлек внимание Московского
телеграфа...
Через полчаса мы прибыли в лагерь Орокнурского отряда у колодца
Анда-Худук ("Колодец Друга"), закончив маршрут и пройдя от Далана
четыреста двадцать семь километров. Впервые в Гоби лагерь стоял на
зеленой поляне, на траве. Порывы ветра гнали не пыль и песок, а
приносили лишь запахи полыни и лука, разводя по траве широкие волны.
Издали как будто густая, трава на самом деле была редкой и легко
вытаптывалась. Колеса машин оставляли после себя быстро желтевшие
борозды. Орокнурцы дошли сюда на последних каплях масла, да и бензина
оставалось так мало, что наша задержка из-за ожидания машин в
даланской базе вызвала у них серьезную тревогу.
Отряд Рождественского обследовал основные местонахождения,
раскапывавшиеся американской экспедицией. Главные работы
сосредоточились в сухом русле Татал-гола ("Огородная речка"), где в
нижнетретичных отложениях мы нашли около пятисот черепов и челюстей
грызунов, насекомоядных и хищников, живших около тридцати пяти
миллионов лет тому назад. Там же раскопали две ноги величайшего
наземного млекопитающего - носорога белуджитерия. Лапы стояли
вертикально; очевидно, весь скелет был захоронен в стоячем положении.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг