Александрию Эсхату. Невесту Смерти, унесшую Леонтиска! Отнять у Александра
мечту - первым из смертных достичь пределов мира - нельзя. И где эти
пределы? Миллионы желтокожих обитателей империи Неба на Восточном океане,
судя по путешественнику с непроизносимым именем, обладают высокими для
варваров познаниями и искусством.
Так думала афинянка, глядя на гостя, который, сложив тонкие пальцы,
отдыхал в глубоком персидском кресле. Он с охотой принял приглашение
остановиться в доме Лисиппа перед тем, как уехать в Вавилон, где
рассчитывал познакомиться со столицей мудрецов и магов западной Азии, а
затем встретиться с Александром.
За несколько дней, пока путешественник гостил у Лисиппа, Таис узнала
множество вещей, которые у себя на родине посчитала бы за сказку. Небесная
империя возникла в древности не менее глубокой, чем Египет, Крит и
Месопотамия. Путешественник говорил о точном календаре, рассчитанном за
две тысячи лет до постройки Парфенона. По его уверениям, основание
государства произошло еще за две тысячи лет до установления этого
календаря. Он рассказывал об искусных ремесленниках и художниках, об
астрономах, составивших карты неба, о механиках, создавших сложные
водоразборные устройства, необыкновенные высокие мосты, башни храмов из
железа, фарфора и бронзы, о дворцах на холмах, насыпанных человеческими
руками, об искусственных озерах, выкопанных тысячами рабов.
Мудрецы Небесной страны придумали машину для предсказаний
землетрясений и узнавания мест, где они случались. Путешественник красочно
описал украшенную трудами людей природу, горы с храмами на вершинах, к
которым построили широкие лестницы в тысячи ступеней, обсаженные вековыми
деревьями; дороги из политого голубой глазурью синего кирпича, ведущие к
священным местам, аллеи высокоствольных сосен с белой корой, одинаковой
высоты и возраста, протянувшиеся на сотни стадий.
Сын Небесной страны говорил об искусных врачах, исцеляющих при
посредстве золотых иголочек, вонзаемых в больное место. Невероятным
показалось эллинам упоминание о двух зеркалах из стекла и металла,
находившихся во дворце императора. С помощью их врач якобы мог
рассматривать человека насквозь и находить внутри тела места, пораженные
болезнью. Таис, заслужившая уважение путешественника неуемным любопытством
и умными вопросами, получила в подарок маленькую фарфоровую чашку с
необыкновенным синим рисунком камышей и летящих птиц, завернутую в кусок
шелка изумительного золотого цвета.
Афинянка не поскупилась отдарить раскосого мудреца, поднеся ему
блюдце черного фарфора, какого он не видел никогда, несмотря на множество
пройденных стран. С догадливостью заботливой женщины Таис заставила
путешественника принять кедровую шкатулку с золотыми статерами, только что
отчеканенными, с профилем Александра по модели Лисиппа. Мудрец, явно
стесненный в деньгах и, очевидно, надеявшийся на помощь Александра, очень
растрогался. Следом за Таис Лисипп тоже дал ему немалую сумму для
окончания путешествия. Теперь желтолицый мог спокойно ехать в Вавилон и
дожидаться Александра хоть два-три года.
Тогда он принес Таис серьги изумительной работы, видимо последнюю
драгоценность, уцелевшую за дальний путь. Серьги из прозрачного
бледно-зеленого камня необычайной прочности состояли из колец и
миниатюрных шариков - одни внутри других, выточенных из цельного куска,
без нарушения монолитности камня. Подвешенные к ушам на золотых крючках,
серьги нежно и тихо звенели отзвуком далекого ветра по сухим тростникам.
Заключенные внутри шариков крошечные розетки из ограненных кусков камня,
называемого в далекой империи "глазом тигра", переливались сквозь прорези
таинственным лунным светом. Искусство камнерезов страны желтолицых
превосходило все виденное до сих пор эллинами и заставляло верить
рассказам путешественника. Афинянка подолгу любовалась изделием из
неслыханно далекой страны, боясь часто надевать такую редкость.
Желтолицый удивил Лисиппа и Таис легендой о рождении первых существ
из яйца, которое Бог Неба Тьянь уронил в Великие Воды с небес на землю.
Эта легенда близко напоминала орфические учения о начале начал.
Гуань-Инь, матерь милосердия и познания, могуществом равная мужским
божествам Неба и Грома, очень походила на Великую Матерь Крита и Малой
Азии. Под конец путешественник огорчил Таис убеждением, что все в мире
имеет два начала - Янь и Инь. Все светлое, дневное, небесное связано с
мужским началом Янь, все темное, ночное, земное - с женским Инь. Инь
должна находиться в строгом подчинении Янь. Тогда жизнь будет направляться
к свету и небесам. Возмущенная Таис предсказала желтолицему, что его
империя будет всегда на более низком уровне духовного развития, чем те
страны, где женское начало признается благотворным и созидающим. Кроме
того, страны с угнетенной женской половиной человеческого рода никогда не
отличались доблестью и мужеством в войне и борьбе с врагами. Порабощение
женщины неизбежно влечет за собой рождение рабских душ и у мужчин.
Лисипп напомнил разгорячившейся афинянке о некоторых именах Кибелы,
Великой женской богини, например, Владычица Нижней Бездны, Царица Земли,
совпадавших с аспектом Инь. На это Таис сердито ответила, что обликов у
Великой Матери много, но дело не в них, а в тех последствиях общественного
устройства, какие созданы мужчинами и чем пытаются они доказать свое
главенство. К удивлению афинянки, желтолицый внезапно сник. Острые огоньки
его узких глаз потухли от печали. Несмотря на все могущество страны,
искусство мастеров, трудолюбие народа, Небесное государство, оказывается,
раздираемо междоусобными войнами и частыми нападениями извне умелых в
битвах кочевых племен.
Жестокость правителей, далеких от жизни народа и равнодушных к
постоянным бедам - неурожаям, наводнениям или засухе, делает жизнь
невыносимой. Его соотечественники давно бы взбунтовались, свергли бы
злобных правителей и уничтожили жестокие законы, имей они больше
храбрости, хотя бы столько, сколько самый слабый воин в армии Александра.
Или совсем немного мужества для того, чтобы попросту разбежаться из
страны, где они живут в тесноте, терпя нищету и несправедливость именно
из-за многолюдия.
Эллины поняли, что сказочная империя, хотя и носит гордое название,
нисколько не лучше всех тех многочисленных стран, где процветает тирания.
Окончательно расстроила Таис еще одна откровенность путешественника. Его
побудила идти на запад легенда о рае, населенном Драконами Мудрости,
находившемся где-то в центре Азии, в кольце высочайших гор. Он прошел
насквозь Центральную Азию, все ее каменистые пустыни и явился сюда, в
Месопотамию, где западные предания помещали другой рай безоблачного
счастья. И тут не оказалось ничего похожего. Просто сказка, придуманная
европейскими мудрецами, чтобы вывести свой народ из рабской жизни в Египте
и повести на восток.
Пусть он не нашел рая, зато встретился с мудростью, сильно
отличающейся от всего строя мысли его родного народа, - так утешался
желтолицый.
Таис с неохотой рассталась с путешественником. Он отказался начертить
какие-либо карты и обозначить расстояния до того, как увидится с
Александром.
И снова непобедимое очарование афинянки сломило сдержанность
путешественника. Он доверительно сообщил ей, что вместо рая и Драконов
Мудрости он встретил приветливых, добрых людей, живших в каменных
постройках на уступах высочайших гор, в истоках самой большой реки
Небесной страны - Голубой. Эти люди считали себя последователями великого
индийского мудреца, учившего всегда идти срединным путем между двумя
крайностями, между добром и злом, между светом и тенью, ибо все в мире
меняется со временем. То, что хорошо, становится плохим, и, наоборот, зло
оборачивается добром. Он хотел остаться учеником мудрецов, но они послали
его дальше на запад, туда, где ничего не знают о великих странах Востока,
но появился человек, которому под силу соединить Восток с Западом
вершинами мудрости того и другого. Ему надлежит увидеть этого человека,
великого полководца Александра, поведать ему о путях и странах, лежащих
дальше Крыши Мира, если он окажется столь мудрым и прозорливым, как об
этом слышали последователи Среднего пути!
- А если нет? - быстро спросил Лисипп.
- Тогда не открывать ничего, - бесстрастно ответил путешественник.
- Могут выведать силой, - настаивал ваятель.
Желтолицый презрительно усмехнулся.
- Дорога велика, расстояния громадны, горы и пустыни без воды, со
страшными ветрами. Малая неточность в указаниях объявится лишь годы
спустя, а уведет на тысячи стадий в сторону, на погибель, - и
путешественник вдруг засмеялся визгливым дробным смешком.
Внезапно в Экбатане появился огромный караван, присланный Александром
из-за высочайшего хребта Парапамиза. У подножия сверкающих льдом вершин,
вдвое выше Олимпа или даже еще более грандиозных, ко всеобщему ликованию,
македонская армия, вернее, та ее часть, которая возглавлялась самим
Александром и Птолемеем, наткнулась на поросшие плющом холмы. Среди них
расположился город Ниса. И плющ, и название города доказывали, по мнению
Александра, что здесь остановился бог Дионис, в конце его пути в Индию.
Обитатели здешних мест, не темные, а с легким медным оттенком кожи, не
похожие на другие племена, несомненно, пришли с запада. Поразили
македонцев и многочисленные стада прекрасного скота, в особенности быки -
длиннорогие, огромные и пятнистые. Караван этих быков царь немедля
отправил на запад для Македонии. Посланные прибыли в Экбатану, сохранив
три четверти животных. С замиранием сердца Таис бегала смотреть быков,
взволнованная ими больше, чем письмом от Птолемея. Таис с трудом
оторвалась от созерцания великолепных быков. Они будут два месяца отдыхать
на горном экбатанском пастбище перед дальнейшим переходом до Тира и
плавания на родину Александра.
Быки походили на знаменитую критскую породу, употреблявшуюся для
священных игр. Пришельцы с запада, согласно преданию индийского ваятеля,
могли быть критянами. Лисипп согласился с возможностью подобного
истолкования. Мифы о Дионисе имеют начало в древности, столь же глубокой,
как и Крит. Великий художник прибавил, что, может быть, и само путешествие
Диониса в Индию было не чем иным, как исходом спасшихся с Крита людей.
Афинянка запрыгала от восторга и расцеловала Лисиппа за интересное
соображение.
Она поехала домой читать письмо Птолемея. Его послания из Согды и
Бактрианы отзывались накопившимся раздражением и усталостью. Последнее
письмо, наоборот, напоминало прежнего Птолемея. Без радужных мечтаний,
предчувствуя грядущие труды, военачальник, сделавшийся главой советников
Александра, ожидал скорого конца похода.
В самом деле, после празднеств в Нисе и молниеносного взятия горной
крепости Аорнос они миновали трехвершинную гору Меру, согласно вычислениям
географов и кормчих очень близкую к границам Ойкумены, и спустились в
Сват. Сюда прибыл гонец от Гефестиона, проведшего свои конные и пешие силы
и обозы под начальством Кратера на берег Инда. Гефестион приступил, как
обычно, к постройке наплавного моста через не очень широкую здесь реку, по
мнению Аристотеля и Александра, протекавшую к Восточному океану. Неарх с
кавалерией агриан поспешил туда, собрав всех искусных в кораблестроении
финикийцев, ионян и киприотов, дабы построить суда для плавания на восток.
План Александра прост: перейдя Инд, армия пройдет еще две-три тысячи
стадий суши, ненаселенных до берегов океана, а флот Неарха будет готов к
перевозке всех океаном на запад, в Нил и Александрию на Внутреннем море.
"Жди нас теперь не с востока, а с запада, - писал Птолемей, - мы приплывем
в Тир, а через Дамаск, "царской дорогой", явимся в Вавилон. Не больше
полугода потребуется для этого, хотя возможны остановки по дороге.
Милостью Афродиты, через восемь месяцев после получения моего письма
выезжай встречать в Вавилон. Это будет конец азиатских походов, совсем,
навсегда. Потом мы будем воевать только на Внутреннем море, завоевывая
Либию, Карфаген, италийские города - все до Геракловых Столбов!
С нами согласны плыть в Египет и новые отряды конницы из персидской
аристократии, и превосходные конные лучники из Согдианы и Бактрианы. Нам
удалось сформировать конницу не хуже доблестных тессалийцев. Твои
поклонники аргироаспиды так истощились в боях со скифами и бактрийцами,
что теперь перешли в охранные силы Александра, войдя в состав Агемы и
гетайров... Только пехота - фаланга из ветеранов осталась прежней, однако
армия, выросшая до ста тысяч, наполовину состоит из кавалерии, и значение
пехоты, когда-то важнейшей опоры в боях, сильно уменьшилось. Несокрушимая
изгородь из щитов и длинных копий, сминавшая ряды самого отважного врага,
здесь, на бесконечных равнинах или в лабиринте горных долин, подвергалась
обстрелу издалека быстрыми, как ветер, конными лучниками".
Александр сумел всего за полтора года перестроить армию применительно
к условиям войны в Азии.
Выдвинулись новые военачальники, среди них Селевк, громадного роста и
превосходящий силой Черного Клейта, но веселый и куда более умный, чем
несчастный брат Ланисы.
Птолемей писал, что по мере продвижения в Индию горы становятся все
выше, все больше снегов и ледников встречается на труднопроходимых
перевалах, все бурнее реки, заваленные огромными валунами. Александр видел
в увеличивавшихся затруднениях предзнаменование близкого конца похода.
Именно так должны были быть заграждены пределы Мира, недоступные простым
смертным. За этими препятствиями обитают полубоги - в садах, где растут
деревья с плодами Вечной Мудрости, на берегах Вод Жизни, в лоне которых
отдыхает, солнце. Эти воды давали бессмертие богам или титанам. Да и не
были ли титанами сами жители последних пределов мира?
Аристотель прислал со специальными гонцами свои новые рассуждения для
ученика. Александр, конечно, не успел их прочесть во время тяжелого похода
на высоты Парапамиза и Бактрии. Теперь он размышлял над писаниями великого
философа и делился сомнениями с Птолемеем. Аристотель прежде всячески
поощрял стремления полководца на восток, навстречу колеснице Гелиоса, а в
последних трудах он остерегал Александра от безоговорочной веры в древние
мифы, к которым был так склонен сын Олимпиады. Аристотель писал, что вряд
ли Александр встретится со сверхъестественными существами, ибо никто из
серьезных путешественников не встречал богоподобных людей или
человекоподобных богов во всей известной Ойкумене.
Александр только усмехался. Для него следы Диониса, найденные им в
Нисе, казались убедительнее софистических рассуждений старого мудреца...
Птолемей еще раз напомнил Таис о встрече в Вавилоне и просил не
привозить туда, в жаркий климат, сына. Он обещал рассказать много
интересного о странах, никогда не виденных даже мифическими героями.
Уже сейчас он прошел дальше Диониса, а плавание аргонавтов в Колхиду,
по исчислению Неарха, было втрое короче пути, проделанного армией по суше
через препятствия, куда тяжелее и сопротивление врагов, гораздо более
многочисленных.
Птолемей писал из долины Свата, где "утренние туманы сверкают
миллионами жемчужин над рощами низких деревьев, усыпанных густо-розовыми
цветами. Быстрая река мчит изумрудную воду по лиловым камням, берега
окаймлены ярко-голубыми цветами - широким бордюром, простирающимся до
пологих склонов, заросших деревьями невероятных размеров, какие никогда не
встречаются в Элладе и могут быть сравнимы лишь с кедрами Финикии и
Киликии. Но те растут вширь, а эти - ввысь, вздымая свои темно-зеленые
вершины на высоту полустадии. И здесь, как прежде, ели и сосны были очень
похожи на македонские, и сердце вдруг сжималось от тоски по родным горам".
Таис остро пожалела, что не участвует в необычайном путешествии, но
быстро утешилась, поняв, насколько затруднительно для Птолемея было бы
оберегать ее в походе, тяжелом даже для закаленных мужей выдающейся силы.
И уже нет ее верных тессалийцев и милого Леонтиска, всегда готового прийти
на помощь...
Птолемей пишет о Роксане, сопровождающей царя. То жена великого
полководца, божественного Александра! К ее услугам вся армия, а если она
понесет ребенка от царя, то любой воин отдаст свою жизнь, чтобы уберечь
наследника непобедимого властелина Азии!
А кто Таис? Гетера, любви которой Александр и хочет и бежит от нее,
отвергая всенародно. Жена Птолемея, но после скольких возлюбленных этого
собирателя красоты? Даже веселый тон письма настраивает на мысли, что
Птолемей нашел в Бактрии и в долинах Инда прекрасных девушек и собрал
хорошую добычу драгоценных камней. Конечно, из последнего кое-что
достанется и ей, очевидно, выкупом за первое?..
Нет, Птолемей знает ее равнодушие, подчас терзаясь этим признаком
безразличия. Впрочем, оно для него и удобно...
Не успели быки Диониса откормиться на пастбищах Экбатаны, как
появилась Гесиона, ничего не знавшая о Неархе и с жадностью перечитавшая
письмо Птолемея. Было ясно, что критский флотоводец снова оказывался в
своей стихии кормчего, составителя карт и строителя кораблей. "Рожденная
змеей" уже оправилась от тягот совместного житья с беспокойным мореходом и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг