был оказаться последним. Пандион долго не мог заснуть. Взволнованный
будущим боем, он прислушивался к голосам африканской степи.
Кави толковал у костра с охотниками, выясняя план завтрашних
действий, потом улегся, с тяжелым вздохом посмотрев на беспокойно
дремавших или лежавших без сна товарищей. Этруск удивился беспечности
Кидого, мирно спавшего между Пандионом и Ремдом, - в пути четыре друга
не разъединялись. Беспечность негра казалась этруску высшей мерой
храбрости, недоступной даже ему, опытному воину, не раз видевшему
смерть.
Наступило утро. Рабы были разделены на три группы, возглавляемые
пятью охотниками и двумя местными проводниками. Каждому рабу вручили
длинную веревку или ремень с затяжными петлями на концах. Четыре
человека от каждой группы несли большую сетку из особенно прочных
веревок с ячеями в локоть ширины. Чудовище надо было опутать
веревками, замотать сетями и, свалив с ног, связать.
В полной тишине люди шли по степи, каждая группа на некотором
расстоянии от другой. Воины рассыпались цепью и, не доверяя рабам,
следовали позади со стрелами, вложенными в луки. Перед Пандионом и его
товарищами раскинулась степь, поросшая травой в половину роста
человека. На ее ровной поверхности были разбросаны деревья с
зонтиковидными кронами[Зонтичные акации, а также зонтичные формы
мимоз.]. Серые стволы почти у самого корня разделялись на толстые
ветви, расходившиеся воронкой кверху, так что самое дерево напоминало
опрокинутый конус, над которым словно парила в воздухе прозрачная
неяркая зелень.
Деревья перемежались с темными пятнами высоких мелколистых
кустарников, то протягивавшихся цепью по слабо заметному углублению
русла временного потока, то видневшихся вдалеке в виде неровных темных
куч. Изредка попадались деревья с невысоким стволом чудовищной
толщины, разветвлявшиеся на множество огромных искривленных и
узловатых сучьев, покрытых недавно распустившимися маленькими листьями
и пучками белых цветов[Баобаб - специфическое дерево африканских
саванн.]. Массивные деревья выделялись в степи огромной шапкой низкой
кроны, отбрасывавшей темные полосы удлиненных теней. Их волокнистая
кора с металлическим отблеском походила на свинцовую, ветви казались
выкованными из красной меди, а цветы распространяли вокруг тонкий
аромат, похожий на запах миндаля.
Солнце золотило едва колыхавшуюся жесткую траву, а над ней как
будто парили ажурными зелеными облачками вершины деревьев.
Ряд тонких черных копий возник из травы - несколько
ориксов[Орикс, или сернобык - крупная антилопа, приручавшаяся в
Древнем Египте.] показали свои длинные рога и скрылись за цепью
кустарников. Трава была еще редкой; между ее отдельными пучками
виднелась голая, растрескавшаяся земля - период дождей начался
недавно. Налево оказалась рощица деревьев, похожих на пальмы своей
перистой листвой, но стволы их раздваивались вверху, напоминая два
растопыренных пальца, которые выше еще несколько раз разветвлялись.
Здесь накануне охотники высмотрели носорогов, и сейчас, сделав
знак рабам оставаться на месте, они осторожно подкрались к опушке и
заглянули в темную после ярко освещенной степи рощу. Зверей там не
оказалось, и охотники повели рабов к сухому ложу потока, заросшему
густым кустарником. Там находился источник, превращенный носорогами в
яму с грязью, в которой они валялись в жаркие часы дня. Охотники вышли
на открытое место, окаймленное с востока тремя одинокими зонтичными
акациями. До сухого русла оставалось еще около двух тысяч локтей, как
вдруг шедший впереди нубиец застыл на месте и раскинул руки в стороны,
давая сигнал остановки. В тишине отчетливо стало слышно слабое
жужжание насекомых. Кидого тронул Пандиона за плечо - негр указывал в
сторону от пути. Молодой эллин увидел около низких колючих деревьев
что-то похожее на две сглаженные глыбы камня. Это и были страшные
звери южных степей. Животные вначале не заметили людей и продолжали
спокойно лежать спинами к охотникам. Оба носорога не показались
Пандиону огромными, один был заметно меньше второго. Никто из рабов не
подозревал, что охотники, желая заслужить хорошую награду, отыскали
очень крупного самца, из породы светлых носорогов[Белый носорог был
распространен в древние времена значительно больше на севере Судана.],
которые отличались от черных южных сородичей большими размерами,
большой высотой плеч, широкой квадратной мордой, серой кожей. Второй,
меньший носорог была самка. Охотники решили изменить план нападения,
чтобы вмешательство самки не погубило дела.
Начальник охоты и начальник воинов быстро забрались на дерево,
шепча проклятия длинным колючкам, рассеянным по стволу. Воины
спрятались за кустами. Рабы соединились все вместе и, построившись в
несколько рядов, вместе с охотниками с оглушительными криками ринулись
по открытой поляне, размахивая веревками и подбадривая себя боевыми
воплями. С поразительной быстротой оба зверя вскочили на ноги.
Колоссальный самец на минуту остановился, уставившись на подбегавших
людей, а самка, более испуганная, бросилась в сторону. Именно на это и
рассчитывали охотники - они быстро метнулись направо, чтобы отвлечь и
отрезать самку от самца.
Начальник охоты с дерева увидел необъятное туловище застывшего
неподвижно носорога, черные изгибы его устремленных вперед ушей,
раздвинутых широким промежутком темени, похожего на толстый валик. За
ушами виднелся высокий бугор массивной холки, а впереди поблескивал
острый конец рога. Маленькие глазки, как показалось египтянину,
смотрели вниз с тупым и даже каким-то обиженным выражением.
Через минуту носорог повернулся, и египтянин увидел его длинную,
нелепо прогнутую посередине голову, крутую дугу холки, гребень
проступающих на крупе костей, ноги, подобные стволам дерева,
маленький, воинственно поднятый кверху хвост.
Громадный рог, не меньше трех локтей длины, сидел на носу,
блестящий, очень толстый у корня, резко заостряющийся кверху. Позади
него виднелся другой, более короткий и острый, с широким круглым
основанием.
Сердца подбегавших людей отчаянно заколотились - зверь вблизи
оказался страшным чудовищем. Восемь локтей длины было в его
исполинском теле, крутая холка возвышалась на четыре локтя над землей.
Носорог засопел так громко, что его отчетливо услышали все до единого
человека, и стремительно кинулся на людей. С проворством, непостижимым
для такого громадного и массивного зверя, носорог мгновенно оказался в
середине толпы. Никто не успел даже поднять веревки. Пандион очутился
в стороне от налетавшего, как буря, чудовища. Молодой эллин успел
заметить только широко раздутые ноздри животного, окруженные
кольцеобразными складками кожи, разорванное правое ухо и кожу на боку,
покрытую бугорками, точно наростами лишайников. Дальше все спуталось в
голове Пандиона. Пронзительный вопль разнесся по степи, нелепо
искривленная человеческая фигура на мгновение взвилась в воздух.
Носорог проложил широкую дорогу в толпе рабов, промчался дальше в
степь, оставляя за собой несколько распростертых тел, повернулся и
снова бросился на несчастных. На этот раз стремительно двигавшуюся
массу облепили со всех сторон человеческие тела. Но чудовище состояло
из сплошных мышц и толстых костей, одетых твердой, как панцирь,
шкурой. Люди разлетелись в разные стороны, и опять носорог принялся
топтать, давить и протыкать рогом поверженных рабов. Пандион,
бросившийся вперед вместе с другими, был остановлен тупым страшным
ударом и, оглушенный, оказался на четвереньках. Протяжные стоны и
громкие крики неслись по поляне, в воздухе заклубилась пыль. Начальник
охоты, неистово кричавший с дерева, подбадривая рабов, теперь замолк и
растерянно смотрел на битву. Еще ни одна веревка не захватила гиганта,
а не менее тридцати человек было ранено или убито. Воины, побледневшие
и дрожащие, укрывались за деревьями, моля богов Та-Кем о спасении. В
третий раз повернулось чудовище, и, хотя люди невольно расступились
перед его стремительным телом, носорог успел пронзить рогом младшего
из этрусков - Ремда. Животное с резким фырканьем неистово металось
среди людей, топча их и бодая. Из ноздрей зверя летела пена, маленькие
глазки горели злобой.
Кави с яростным воплем бросился на чудовище, но его веревка
скользнула по рогу; сам этруск отлетел в сторону, обливаясь кровью, -
вся кожа с плеча и груди оказалась содранной жесткой шкурой носорога.
Кави с трудом поднялся, рыдая от бессильной ярости. Подавленные
силой носорога, люди пятились от чудовища, наименее стойкие прятались
за спины товарищей.
Казалось, еще немного - и все в страхе разбегутся куда попало,
простясь с мыслью о свободе.
Опять носорог бросился на людей, снова послышались вопли. Кидого
выступил вперед. Ноздри негра раздувались, в нем загорелся тот боевой
огонь, который рождается при смертельной опасности, когда человек
забывает обо всем, кроме необходимости сражаться, сражаться во имя
жизни. Отскочив от страшного рога, грозившего неминуемой гибелью,
Кидого метнулся вслед за проскочившим мимо чудовищем и, не помня себя,
вцепился ему в хвост. Пандион, очнувшийся от потрясения, поднял с
земли валявшуюся сеть. В этот момент он почувствовал, что должен быть
впереди товарищей, которые телами заслонили его, оглушенного. Смутное
воспоминание мелькнуло в голове эллина - поляна на Крите, опасная игра
с быком. Носорог был мало похож на быка, но Пандион решил использовать
критский прием. Перебросив через плечо свернутую сеть, Пандион
бросился к носорогу. Зверь в это время остановился, брыкнув задними
ногами, поднял тучу пыли и далеко отбросил Кидого. Поняв план
Пандиона, два ливийца сбоку отвлекли внимание зверя, а молодой эллин
прыжком настиг чудовище и прижался к его боку. Носорог молниеносно
повернулся - кожа Пандиона разодралась о твердую шкуру. Пандион
почувствовал страшную боль, но, забыв обо всем, вцепился в ухо
чудовища. Как некогда девушка на Крите, Пандион перебросил тело через
туловище зверя и очутился на его широкой спине. Носорог заметался.
Пандион цеплялся изо всех сил. "Только бы удержаться, удержаться", -
вертелось в мозгу молодого эллина.
И Пандион удержался ровно столько мгновений, чтобы успеть
набросить край сети на морду чудовища. Рога прошли между петлями,
буйная радость обожгла Пандиона, но в это же мгновение он перестал
видеть окружающее и потерял сознание. Что-то хрустнуло, страшная
тяжесть навалилась на него, в глазах разлился мрак.
Увлеченный боем, Пандион не видел, что Кидого, рыча, как лев,
опять вцепился в хвост носорога, что десять ливийцев и шесть аму
ухватились за сеть, облепившую голову зверя. Стараясь стряхнуть людей,
носорог повалился на бок. Он сломал руку и ключицу тяжело ударившемуся
о землю молодому эллину. Падение чудовища было немедленно использовано
людьми. Рабы с криками навалились на носорога, вторая сеть опутала
голову, две петли охватили заднюю ногу, одна - переднюю. Фырканье
носорога перешло в утробный рев, зверь перекатился на левый бок, потом
на спину, своей тяжестью ломая кости людям. Сила чудовища казалась
безграничной. Шесть раз зверь вскакивал, путаясь в веревках, и опять
опрокидывался на спину, уничтожив более пятидесяти человек.
Но веревки и ремни все гуще опутывали его ноги, люди стягивали
крепкие петли. Три сети обхватили носорога сверху и снизу. Скоро кучка
окровавленных людей в поту и грязи лежала на чудовище, придавливая к
земле бешено брыкавшегося носорога. Шкура чудовища, залитая
человеческой кровью, стала скользкой, скрюченные пальцы скользили по
ней, но веревки стягивались все крепче. Даже те, на которых рухнула в
последний раз тяжелая туша зверя, в предсмертных усилиях цепко
держались за петли.
Охотники приблизились к поверженному носорогу, неся новые связки
ремней, скрутили наперекрест все четыре столбообразные ноги, а голову
за рог припутали к передним ногам.
Страшная битва была кончена.
Обезумевшие люди медленно приходили в себя, мускулы израненных
тел дрожали, словно в лихорадке, и в невидящих глазах плавали черные
пятна.
Наконец биение отчаянно колотившихся сердец замедлилось, там и
сям послышались вздохи облегчения - люди начали понимать, что смерть
миновала их. Встал, шатаясь, покрытый кровавой грязью Кави; подошел,
весь дрожа, но уже улыбаясь, Кидого. Улыбка негра сразу слетела с
посеревшего лица, когда он не увидел среди живых своего друга
Пандиона.
Уцелело семьдесят три человека, остальные были убиты или получили
смертельные увечья. Этруск и Кидого отыскали Пандиона среди мертвых
тел в истоптанной траве и отнесли его в тень. Кави исследовал молодого
эллина и не нашел на нем смертельных повреждений. Ремд был мертв,
погиб и пылкий вожак аму, а храбрый ливиец Ахми тяжко стонал, умирая с
раздавленной грудью.
Пока рабы считали свои потери и перетаскивали умиравших в тень
деревьев, воины принесли от реки громадную платформу из дерева - дно
от приготовленной для носорога клетки, взвалили на нее связанное
чудовище и поволокли на катках к реке.
Кави подошел к начальнику охоты.
- Прикажи им, - этруск показал на воинов, - помочь нам отнести
раненых.
- Что ты хочешь с ними делать? - спросил начальник, с невольным
уважением оглядывая мощного этруска, измазанного в крови и пыли, лицо
которого было полно суровой печали.
- Мы повезем их вниз: может быть, некоторые доживут до Та-Кем и
его искусных врачей... - хмуро ответил Кави.
- Кто сказал тебе, что вы вернетесь в Та-Кем? - перебил
начальник.
Этруск вздрогнул и отступил на шаг.
- Как, разве слова владыки Юга были ложью? Разве мы не свободны?!
- закричал Кави.
- Нет, великий не солгал тебе, презренному, - вы свободны! - И с
этими словами начальник охоты протянул этруску маленький свиток
папируса. - Вот его указ.
Кави бережно взял драгоценный листок, превращавший рабов в
свободных людей.
- Если так, то почему... - заговорил он.
- Замолчи, - надменно перебил начальник, - и слушай. Вы свободны
здесь, - начальник охоты налег на последнее слово, - и можете идти
куда хотите: туда или туда, - рука начальника указала на запад, на юг
и на восток, - но не в Та-Кем и не в подвластную ему страну Нуб. Если
ослушаетесь - опять станете рабами. Я полагаю, - жестко закончил он, -
что, подумав на свободе, вы все вернетесь к ногам нашего господина
исполнять начертанное вам судьбой служение избранному народу Черной
Земли.
Кави сделал два шага вперед, глаза его загорелись. Он протянул
руку к одному из воинов, растерянно взглянувшему на начальника охоты,
и смелым движением вырвал у него из-за пояса короткий меч. Этруск
поднял блестевшее оружие лезвием кверху, поцеловал его и быстро
заговорил на своем не понятном никому языке:
- Клянусь верховным богом молнии, богом смерти, чье имя я ношу,
что наперекор злодействам проклятого народа я вернусь живым на родину!
Клянусь, что с этого часа я не успокоюсь, пока с сильным отрядом не
приду на берега Кемт и не воздам сполна за все это!
Кави обвел рукой поляну с разбросанными на ней телами и с силой
швырнул меч себе под ноги. Оружие глубоко воткнулось в землю. Этруск
резко повернулся и пошел к товарищам, но вдруг возвратился.
- Я больше ни о чем не прошу тебя, - сказал он начальнику охоты,
удалявшемуся с последней группой воинов, - только прикажи оставить нам
несколько копий, ножей и луков. Мы должны охранять своих раненых от
ночных хищников.
Начальник охоты молча кивнул головой и скрылся за кустами, по
широкому следу примятой травы, проложенному увезенной к реке
платформой с носорогом.
Кави передал товарищам весь разговор. Крики гнева, сдержанные
проклятия и бессильные угрозы смешались с тихими, жалобными стонами
умирающих.
- О том, что делать, подумаем после! - крикнул Кави. - Сейчас
нужно решить, как поступить с ранеными. До реки далеко, мы устали и не
донесем товарищей. Отдохнем немного, и пусть пятьдесят человек пойдут
к реке, а двадцать останутся на страже - кругом много хищных зверей.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг