он подошел к повороту. В кустах послышался шорох. Юноша остановился
прислушиваясь. Какая-то птица, неразличимая против солнца, шумно
взлетела и скрылась в кустах. Успокоенный, Пандион двинулся дальше,
уже не обращая внимания на звуки. Вдали послышались нежные, мелодичные
призывы дикого голубя. На зов откликнулись еще две птицы, и вновь
наступила тишина, В тот момент, когда Пандион огибал поворот, крики
голубя прозвучали совсем близко. Юноша остановился, чтобы разглядеть
птицу. Внезапно сзади себя Пандион услышал шум крыльев; над ним
взвились две сизоворонки. Пандион обернулся и увидел трех человек с
толстыми палками в руках.
Незнакомцы, оглушительно крича, бросились на юношу. Пандион
мгновенно обнажил меч, но получил удар по голове. В глазах у юноши
потемнело, он зашатался под тяжестью навалившихся на него тел - еще
четыре человека, появившись из-за кустов, напали на него сзади.
Сознание Пандиона затуманилось; он понял, что погиб, и продолжал
отчаянно обороняться. От сильного удара по руке он выронил меч. Юноша
упал на колени, перебросив через себя вскочившего ему на спину
человека, ударом кулака свалил другого, третий со стоном отлетел от
пинка ногой.
Нападавшие, видимо, не имели намерения убить пришельца. Они
отбросили палки и, воодушевляя себя воинственными воплями, снова
напали на Пандиона. Под тяжестью пяти тел он упал на землю лицом в
дорожную пыль, наполнившую ему рот и нос, запорошившую глаза.
Задыхаясь от чудовищного напряжения, Пандион поднялся на четвереньки,
пытаясь стряхнуть с себя врагов. Они бросались ему под ноги,
сдавливали шею. Куча тел опять рухнула на землю, пыль заклубилась
вокруг, краснея в солнечных лучах. Нападающие, почувствовав
необыкновенную силу и выносливость юноши, больше не кричали - на
пустынной, безмолвной дороге раздавались только шум борьбы, стоны и
хриплые вздохи сражающихся.
Пыль покрыла тела, одежда превратилась в грязные, изодранные
тряпки, а борьба все продолжалась.
Несколько раз Пандион вскакивал, освободившись от противников, но
враги одолевали вновь, цепляясь за ноги юноши. Вдруг победные крики
огласили воздух: к нападавшим прибыло подкрепление - еще четыре
человека вступили в борьбу. Руки и ноги юноши спутали крепкие ремни.
Едва живой от усталости и отчаяния, Пандион закрыл глаза. Его
победители, оживленно переговариваясь на непонятном языке,
распростерлись в тени рядом с ним, отдыхая после тяжелой борьбы.
Поднявшись, они знаками велели юноше идти с ними. Пандион,
понимая бесполезность сопротивления, решил сберечь силы до подходящего
случая и кивнул головой. Незнакомцы развязали ему ноги. Окруженный
тесным кольцом врагов, Пандион, пошатываясь, побрел по дороге.
Вскоре он увидел несколько убогих построек из необделанных
камней. Из домов вышли жители: старик с бронзовым обручем в волосах,
несколько детей и женщин. Старик подошел к Пандиону, одобрительно
оглядел пленника, пощупал его мускулы и весело сказал что-то
сопровождающим Пандиона людям. Юношу подвели к небольшому домику.
С пронзительным скрипом открылась дверь - внутри оказался низкий
очаг, наковальня с разбросанными вокруг инструментами и куча углей. На
стенах висели два легких больших колеса. Невысокий старик со злым
лицом и длинными руками велел одному из спутников Пандиона раздувать
угли, снял с гвоздя металлический обруч и подошел к пленнику. Грубо
подтолкнув его под подбородок, кузнец разогнул обруч, примерил на шею
юноши, недовольно пробурчал что-то и нырнул в глубину кузницы; он с
грохотом вытащил металлическую цепь, сунул конечное звено в огонь и
принялся сгибать бронзовый обруч на наковальне, частыми ударами
молотка подгоняя к нужному размеру.
Только сейчас юноша понял всю тяжесть случившегося. Дорогие
образы, сменяя друг друга, промелькнули перед ним. Там, на родном
берегу, ждет Тесса, уверенная в нем, в его любви и возвращении. Сейчас
ему наденут бронзовый ошейник раба, он будет прикован на крепкой цепи,
без надежды на скорое освобождение. А он считал последние дни своего
пребывания на Крите... Он скоро уже мог бы приплыть в бухту Калидона,
от которой начался путь, оказавшийся роковым.
- О Гиперион, мой прадед, и ты, Афродита, пошлите мне смерть или
спасите! - тихо прошептал юноша.
Кузнец спокойно и методично продолжал свою работу, еще раз
примерил ошейник, расплющил его концы, отогнул и пробил дыры.
Оставалось заклепать цепь. Старик что-то буркнул. Пандиона схватили,
знаками велели лечь на землю у наковальни. Юноша собрал все силы для
последней попытки освободиться. Из-под ремней, скручивающих локти,
брызнула кровь, но Пандион забыл про боль, чувствуя, что ремни
подались. Мгновение - и они лопнули. Пандион ударил головой в челюсть
навалившегося на него человека, и тот рухнул. Юноша опрокинул еще двух
и помчался по дороге. С яростными воплями враги погнались за ним. На
крики выбегали мужчины, вооруженные копьями, ножами и мечами; число
преследующих все увеличивалось.
Пандион свернул с дороги и, прыгая через кустарники, помчался к
морю. По пятам с гневным ревом бежали преследователи.
Кусты поредели, начался небольшой подъем. Пандион
остановился - далеко внизу, под стеной крутых скал, раскинулось
сверкавшее в солнечных лучах море. В десятке стадий от берега был
хорошо виден медленно плывущий красный корабль.
Юноша заметался по краю обрыва, стараясь найти тропинку для
спуска, но отвесные скалы тянулись далеко в обе стороны. Выхода не
было - из кустов уже бежали враги, на ходу выстраиваясь в изогнутую
дугой линию, чтобы с трех сторон окружить Пандиона.
Юноша оглянулся на преследователей, посмотрел вниз. "Здесь -
смерть, там - рабство, - промелькнуло у него в голове. - Ты простишь
меня, Тесса, если узнаешь..." Больше нельзя было медлить.
Каменная глыба, на краю которой стоял Пандион, висела над
обрывом. На двадцать локтей ниже выдавался другой уступ. На нем росла
низкая сосна.
На прощание окинув взглядом любимое море, юноша прыгнул вниз, на
густые ветви одиноко стоявшего дерева. Яростный крик врагов на секунду
достиг его ушей. Пандион пролетел, ломая сучья и раздирая тело, до
нижних толстых ветвей, миновал выступающее ребро утеса и упал на
мягкую осыпь рыхлого склона. Юноша скатился еще на двадцать локтей
ниже и задержался на выступе скалы, влажном от залетавшей сюда во
время прибоя пены. Ошеломленный, еще не сознавая, что спасся, юноша
приподнялся и встал на колени. Сверху преследователи старались попасть
в него камнями и копьями. Море плескалось под ногами.
Корабль приблизился, словно моряки заинтересовались происходящим
на берегу.
В голове Пандиона глухо шумело, он чувствовал сильную боль во
всем теле, глаза заволокло слезами. Он смутно сознавал: когда его
преследователи принесут луки, гибель будет неизбежной. Море манило
его, близкий корабль казался посланным богами спасением. Пандион
забыл, что судно могло быть чужеземным или принадлежать врагам, - ему
казалось, что родное море не обманет.
Пандион встал на ноги и, убедившись, что руки действуют, прыгнул
в море и поплыл к кораблю. Волны накрывали с головой, избитое тело
плохо подчинялось его воле, раны мучительно жгло, в горле пересохло.
Судно приближалось к Пандиону, с него раздавались ободряющие
крики. Послышался резкий скрип весел, корабль вырос над головой юноши,
сильные руки подхватили Пандиона и подняли на палубу... Юноша
безжизненно распростерся на теплых досках, погрузившись в
беспамятство. Его привели в сознание, дали воды - он долго и жадно
пил. Пандион почувствовал, что его оттащили в сторону и чем-то
накрыли. Молодой скульптор погрузился в глубокий сон.
Горы Крита еле виднелись у горизонта. Пандион пошевелился и,
невольно застонав, очнулся. Он находился на корабле, непохожем на суда
его родины - низкобортные, с защищенными плетенкой из прутьев боками,
с веслами, выведенными над трюмом. У этого корабля были высокие борта,
гребцы сидели под палубными досками, по обе стороны прореза,
расширявшегося в глубину трюма. Парус на мачте в центре судна был
более высоким и узким, чем на эллинских кораблях.
Груды кож, наваленные на палубе, издавали тяжелый запах. Пандион
лежал на треугольной площадке у острого носа судна. К юноше подошел
бородатый горбоносый человек в толстой шерстяной одежде, протянул ему
чашку теплой воды, смешанной с вином, и заговорил на незнакомом языке
с резкими металлическими интонациями... Пандион покачал головой.
Человек притронулся к его плечу и повелительным жестом указал на корму
судна. Пандион обернул вокруг бедер смоченные кровью лохмотья и
направился вдоль борта к навесу на корме.
Там сидел худой, такой же горбоносый, как и приведший Пандиона,
человек. Он раздвинул в улыбке губы, обрамленные жесткой, выдающейся
вперед бородой. Его сухое, обветренное и хищное лицо, казавшееся
отлитым из бронзы, выражало жестокость.
Пандион сообразил, что попал на торговое судно финикийцев и видит
перед собой начальника или хозяина корабля.
Первые два вопроса, заданные ему начальником, Пандион не понял.
Тогда купец заговорил на ломаном ионическом наречии, знакомом
Пандиону, примешивая к нему карийские и этрусские слова. Он спросил
Пандиона о его приключении, узнал, откуда он родом, и, приблизив к
нему горбоносое лицо с острыми немигающими глазами, сказал:
- Я видел, как ты бежал, - это поступок, достойный древнего
героя. Мне нужны такие бесстрашные и сильные воины - в этих морях и на
их берегах много разбойников, грабящих наших купцов. Если будешь
служить мне верно, легка будет твоя жизнь и я вознагражу тебя.
Пандион отрицательно покачал головой и несвязно рассказал, что
ему нужно скорее вернуться на родину, умоляя высадить его на ближайшем
острове.
Глаза начальника зло заблестели.
- Мой корабль направляется прямо в Тир[Тир - древняя столица
Финикии, к югу от современного Бейрута, на юге нынешней Сирии.], на
пути моем одно море. Я царь на своем корабле, и ты в моей власти. Я
могу приказать сейчас же покончить с тобой, если это понадобится. Ну,
выбирай: или тут, - финикиец указал вниз, где под палубой мерно
двигались весла и раздался унылый напев гребцов, - ты будешь рабом,
прикованным у весла, или получишь оружие и присоединишься вот к
тем! - Палец купца повернулся назад и ткнул под навес: там лениво
лежали пять здоровенных полунагих людей с тупыми и зверскими лицами. -
Я жду, решай скорей!
Пандион беспомощно оглянулся кругом. Корабль быстро удалялся от
Крита. Расстояние между Пандионом и его родиной все увеличивалось.
Помощи ждать было неоткуда.
Пандион решил, что в роли воина ему легче будет бежать. Но
финикиец, хорошо знавший обычаи эллинов, заставил его принести три
страшные клятвы в верности.
Начальник смазал раны юноши целебным составом и отвел к группе
воинов, поручив накормить.
- Только смотреть за ним хорошенько! - приказал он, уходя. -
Помните, что все вы отвечаете передо мной за каждого в отдельности!
Старший из воинов, одобрительно усмехаясь, потрепал по плечу
Пандиона, пощупал мускулы и что-то сказал остальным. Те громко
захохотали. Пандион недоуменно посмотрел на них; глубокая печаль
сейчас отделяла его от всех людей.
До Тира оставалось не более двух дней плавания. За четыре дня,
проведенные на корабле, Пандион несколько освоился со своим
положением. Ушибы и раны, оказавшиеся неглубокими, зажили.
Начальник корабля, заметив ум и разнообразные знания Пандиона,
был доволен юношей и несколько раз беседовал с ним. От него Пандион
узнал, что едет древним морским путем, проложенным народом острова
Крит в южную страну черных. Путь кораблей лежал мимо враждебного и
могущественного Айгюптоса, вдоль берегов огромной пустыни до Ворот
Туманов[Ворота Туманов - Гибралтарский пролив.].
За Воротами Туманов, где скалы юга и севера сближались, образуя
узкий пролив, лежал предел земли - огромное Туманное море[Туманное
море - Атлантический океан.]. Здесь корабли поворачивали на юг и
вскоре достигали берега жаркой страны черных, богатой слоновой костью,
золотом, маслом и кожами. Именно этим путем шли дальние плавания
экспедиции жителей острова Крит - Пандион видел изображение такого
путешествия в роковой для него день. Морской народ достиг дальних
стран юга на западе, куда не доходили посланцы из Айгюптоса.
Теперь корабли финикийцев плавают вдоль берегов юга и севера,
добывая дешевые товары и сильных рабов, но редко заходят дальше Ворот
Туманов.
Финикиец, догадываясь о незаурядных способностях Пандиона, хотел
оставить его у себя. Он манил юношу прелестью путешествий, рисовал ему
картины будущего возвышения, предрекал, что после десяти - пятнадцати
лет хорошей службы эллин сам сможет стать купцом или начальником
корабля.
Юноша слушал финикийцев с интересом, но знал, что жизнь художника
не променяет на богатство в чужой стране.
С каждым днем все нестерпимее становилось желание увидеться хотя
бы на миг с Тессой, вновь услышать могучий шум священной сосновой
рощи, где прошло столько счастливых часов. Юноша подолгу не засыпал,
лежа рядом с храпящими спутниками, и с бьющимся сердцем сдерживал стон
отчаяния.
Начальник корабля приказал ему учиться искусству кормчего.
Томительно ползло время для Пандиона, когда он стоял у рулевого весла,
соразмеряя направление корабля с движением солнца, или, следуя
указаниям кормчего, ориентировался по звездам.
Так было и в эту ночь. Пандион опирался бедром о борт судна и,
вцепившись в рукоятку руля, преодолевал сопротивление усиливающегося
ветра. По другую сторону судна стоял кормчий с одним из воинов[У
кораблей древних было два рулевых весла по одному с каждой стороны
кормы.]. Звезды мелькали в просветах туч, надолго скрываясь в темноте
хмурого неба, а унылый голос ветра, постепенно понижаясь, переходил в
угрожающий гул.
Корабль бросало, весла глухо стучали, то и дело слышался
пронзительный голос воина, подгонявшего рабов бранью и ударами плети.
Начальник, дремавший в глубине навеса, вышел на палубу. Он
внимательно вглядывался в море и, явно встревоженный, подошел к
кормчему. Они долго переговаривались. Начальник разбудил спавших
воинов и, послав их к рулевым веслам, сам встал рядом с Пандионом.
Ветер резко повернул и яростно набросился на корабль, волны
громоздились все выше, заливая палубу. Мачту пришлось убрать -
положенная на кипы кож, она выдавалась над носом судна, глухо стуча о
высокий волнорез.
Борьба с волнами и ветром становилась все отчаяннее. Начальник,
бормоча про себя не то молитвы, не то проклятия, приказал повернуть
корабль к югу. Подхваченное ветром, судно быстро понеслось в неведомую
черную даль моря. За тяжелой работой у руля быстро прошла ночь.
Светало. В сером сумраке стали яснее видны метавшиеся грозные волны.
Буря не утихала. Ветер, не ослабевая, налетал, давил на корабль.
Тревожные крики огласили палубу - все находившиеся на ней
указывали начальнику на правый борт судна. Там, в хмуром свете
рождающегося дня, море пересекала огромная пенная полоса. Волны
замедляли свой бешеный бег при подходе к этой голубовато-серой ленте.
Весь экипаж корабля обступил начальника, даже кормчий отдал руль
воину. Тревожные выкрики сменились быстрой, горячей речью. Пандион
заметил, что все внимание устремлено на него: в его сторону показывали
пальцами, грозили кулаками. Ничего не понимая, Пандион следил за
начальником, его гневными, протестующими жестами. Старый кормчий,
схватив хозяина за руку, что-то долго говорил, приблизив губы к его
уху. Начальник отрицательно качал головой, выкрикивая отрывистые
слова, но наконец, видимо, сдался. Мгновенно люди бросились на
ошеломленного юношу, закручивая ему назад руки.
- Они говорят: ты принес нам несчастье, - сказал начальник
Пандиону, презрительно обводя рукой стоявших вокруг. - Ты вестник
бедствия, из-за твоего присутствия на судне случилось несчастье:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг