Иван Ефремов
НА КРАЮ ОЙКУМЕНЫ
Повесть
======================================================================
Повесть "На краю Ойкумены" уводит читателя в Грецию и Египет XI -
X вв. до н.э. и рассказывает о приключениях молодого скульптора грека
Пандиона.
======================================================================
СОДЕРЖАНИЕ
Часть первая. ПУТЕШЕСТВИЕ БАУРДЖЕДА
Глава первая. Завещание Джосера
Глава вторая. Подводные сады
Глава третья. Великая Дуга
Часть вторая. НА КРАЮ ОЙКУМЕНЫ
Пролог
Глава первая. Ученик художника
Глава вторая. Пенная страна
Глава третья. Раб фараона
Глава четвертая. Борьба за свободу
Глава пятая. Золотая степь
Глава шестая. Темная дорога
Глава седьмая. Сила лесов
Глава восьмая. Сыны ветра
======================================================================
Часть первая
ПУТЕШЕСТВИЕ БАУРДЖЕДА
Глава первая
ЗАВЕЩАНИЕ ДЖОСЕРА
Над низкими глинобитными оградами взвились клубы пыли,
послышались пронзительные крики. Что-то случилось в лабиринте узких
улиц, у самой пристани города Белых Стен[Белая Стена (Мемфис) -
столица Египта в Древнем Царстве.] - столицы Черной Земли, страны
Та-Кем[Та-Кем - Черная Земля. В просторечии "кем" или "кемт" -
"черная". Так называли древние египтяне свою страну.].
Уахенеб - кормчий царского казначея - стремительно поднялся и
стал всматриваться в сторону города, откуда доносился тревожный шум.
Сидевшие рядом гости не двинулись, даже не оглянулись на происходившее
за стенами маленького сада.
- Что происходит там? - нетерпеливо спросил кормчий, пытаясь
заглянуть в потупившиеся лица друзей.
- Вестники Великого Дома[Великий Дом - иносказательное
наименование царя (пер-о), откуда пошло древнееврейское "фараон".]
ловят преступника... - неохотно ответил седовласый тесть Уахенеба.
- Но шум около дома Антефа, моего друга и друга детей моих! - с
беспокойством воскликнул кормчий.
- Ловят самого Антефа, - вмешался молодой сосед. - Мы знаем, что
за ним приходили вестники нашей окраины.
- Как! Ловят Антефа, а вы сидите, словно идет погоня за
антилопой? - негодующе вскрикнул Уахенеб. - Этот человек не может быть
преступником! Кто не знает корабельного плотника Антефа!
Кормчий негодующе оглянулся на неподвижные фигуры своих гостей и
выскочил на улицу, а за ним оба его юных сына, такие же высокие и
плечистые, как отец. К ним присоединились и корабельные ученики
Уахенеба, находившиеся в числе гостей.
- Уахенеб слишком много времени проводит в плаваниях и еще не
знает, как свирепствуют сейчас посланцы фараона... - тихо сказал тесть
кормчего.
- Если не научится быть покорным, то скоро его поволокут,
закованного, в каменоломни! - угрюмо проворчал худой кузнец.
- Стыдно тебе, говорящему худое, - вмешалась жена кормчего. - Мой
Уахенеб умен и испытан в опасностях. Его любит и сам казначей бога
Баурджед...
- Любит как крокодил антилопу, - бурчал упрямый кузнец, - пока у
его лучшего кормчего все хорошо. Но стоит только Уахенебу оступиться -
кто защитит его? Кто посмеет выступить против повеления Великого
Дома?..
Крики приблизились к воротам сада, и жена кормчего тревожно
выглянула на улицу.
Слева, в конце узкого прохода между однообразными оградами из
серого речного ила, показался одинокий беглец. Он опередил на два
десятка локтей[Локоть - основная древняя мера длины, равная
приблизительно 0,5 метра.] своих преследователей, во главе которых
неслись, словно гончие собаки, два полуобнаженных человека в пестрых
поясах вестников фараона, вооруженные кинжалами и тяжелыми палками. За
вестниками бежал всякий сброд: бездельники - сыновья пристанских
чиновников, погонщики ослов и случайные прохожие, обрадовавшиеся
перемене в однообразии неторопливой жизни. Все вопили и визжали, будто
увидели "отвращающего лицо" - злого духа пустыни или подземное
чудовище древних преданий.
Беглец не походил ни на злодея, ни на чудовище. Его измученное
лицо в разводах грязи, глаза, расширенные и полные отчаяния, могли
вызвать только жалость и негодование в каждом, кто знал этого
человека.
Беглец приблизился к Уахенебу.
- Антеф! - негромко окликнул его кормчий и продолжал
скороговоркой: - Беги улицей Гребцов налево, повернешь у сада богини к
складу товаров, доставленных нами... Скажи сторожу - я велел, и он
укроет тебя среди тюков. Там жди ночи... Беги и не оглядывайся.
Антеф поравнялся с Уахенебом. Преследователи почти настигли свою
жертву. Кормчий закричал и ринулся прямо на Антефа.
Наблюдавшая из сада женщина вскрикнула от негодования. Но, когда
ее сыновья и трое из учеников мужа кучей бросились вслед Уахенебу,
столкнулись с преследователями и свалились в густую пыль, она поняла,
что Уахенеб и молодежь действуют по уговору.
Антеф исчез за углом, а молодые люди продолжали удерживать
преследователей с криками: "Поймали, поймали!.."
Бежавшая позади вестников толпа остановилась в недоумении.
Наиболее азартные приняли участие в свалке, и пыль совершенно закрыла
все происходящее на улице. Вестникам фараона не скоро удалось
разобраться в сумятице и освободиться от рук своих усердных
помощников. Но когда выяснилось, что беглец избежал поимки, то старший
вестник подскочил к Уахенебу с угрозами:
- Как смел ты, старый бегемот, вмешиваться в дело Великого Дома?
Твое глупое усердие и неловкость твоих щенков привели к тому, что
преступный Антеф убежал от законного возмездия. Но кара не минует
злодея, тебе же придется держать ответ перед начальником. Пойдем. - И
вестник положил грязную, исцарапанную руку на плечо Уахенеба.
Тот резким движением сбросил руку представителя власти.
- Я не виноват... я старался помочь тебе и сам не знаю, как
вышло, что преступник ускользнул. Но мне нельзя идти с тобой -
казначей бога приказал мне прийти сегодня вечером, я не могу
ослушаться повеления... Где я живу, ты знаешь, - спокойно добавил
Уахенеб.
Кормчий солгал, но расчет его оказался верным.
Вестник нахмурился и огляделся в раздумье. Плечо к плечу с
кормчим стояли сильные юноши, на лицах которых читалась твердая
решимость не уступать никому. Толпа, только что объединявшаяся
яростным преследованием, разбилась на группы. Люди выжидали в
молчании, не проявляя никакого сочувствия вестникам, терпевшим
очевидное поражение.
Бормоча проклятия, вестники удалились вслед скрывшемуся Антефу.
Кормчий с помощниками вернулся в сад. Молодежь дала волю смеху, горячо
обсуждая случившееся и вспоминая, как грохнулся под ноги вестникам
фараона старший сын Уахенеба. Встревоженные гости скоро разошлись;
участники побоища отправились к реке смывать пыль.
Уахенеб сидел в раздумье до темноты, потом встал, захватил
приготовленный женой мешок с пищей и вышел в непроглядную тьму.
Ни одного огонька не было видно в домиках пристанского поместья.
Жечь масло или жир в светильниках было дорого, да и проводимый в труде
день был слишком длинен, чтобы люди засиживались в своих домах после
наступления темноты. Только неутомимая молодежь, таясь от старших,
собиралась у маленького храма. Из темноты доносились тихие разговоры,
легкие шаги босых ног...
Кормчий быстро добрался до склада, побеседовал с Антефом,
возвратился домой и молча взобрался на плоскую крышу дома, где все его
семейство спасалось от духоты и насекомых и лежало в ряд на жестких
циновках из папируса.
- Удалось тебе? - прошептала жена, когда кормчий улегся с тяжелым
вздохом усталого человека.
- Антеф в безопасности, - помолчав, ответил Уахенеб. - Он знает
тайное место на краю западной пустыни, в городе мертвых. Там спрячется
он... пока не отчалит снова мой корабль. Но это малое дело... -
Кормчий угрюмо умолк.
- Что же еще плохо, во имя священной девятки?[Священная
девятка - девять главных богов Египта.] - с беспокойством спросила
жена.
- Плохо все... плоха наша жизнь, трепещущая перед людьми Великого
Дома, перед посланными жрецов. Они гнут ее, как ветер пустыни гнет
тонкий стебель тростника, как сгибает раба кнут надсмотрщика!
- Разве это ново для тебя? - удивилась жена.
- Нет нового в том, но почему плохое должно длиться вечно?
Неужели никогда не наступит хорошее? Еще совсем недавно, когда ты
носила нашего младшего сына[Имена детей не называли во избежание
"сглаза".], фараон - строитель великой пирамиды[Имя фараона
запрещалось называть по тем же соображениям.] обрек нас, простых
неджесов и роме[Неджес - "маленький", название свободного жителя
Египта; роме - египтянин.], на голод и разорение. Если бы не добыл я
пищи и золота в опасном плавании в страны Зеленого моря[Так называлось
у египтян Средиземное море.], может, не осталось бы в живых никого из
наших братьев и сестер. Но великая пирамида построена, фараон отошел в
вечность, а разве жить стало легче? По-прежнему требуют с нас
непосильной работы, бьют и отдают в рабство за недоимки. Множество
чиновников смотрит за нашими путями, записывают каждую меру собранных
плодов, каждого журавля[Журавли и антилопы приручались и разводились в
Древнем Египте.] и еще не родившегося детеныша антилопы...
- Ты был в разных странах. Неужели и там так тяжела жизнь?
- Плохо везде, где есть бедность. Я не видел страны, в которой бы
не было бедняков, мучимых страхом, болезнями и голодом. И я не видел
страны лучше нашей Кемт. Только здесь земля так плодородна, только
здесь не свирепствуют ветры, сокрушительные ливни. Страна защищена
пустынями от набегов хищных соседей. Прекрасно наше вечно ясное небо,
могучая река - источник жизни, богатые сады и поля. Мы любим нашу
Кемт, и всем нам плохо жить тут!
- С детства я любила сказки о Стране Духов - волшебном Пунте[Пунт
- легендарная страна, богатая золотом и благовониями, по
представлениям египтян, находившаяся у истоков Нила, в Стране
Духов - Та-Нутер. Позднее, когда египтяне стали плавать далеко на юг,
страны, открытые ими на восточном побережье Африки, южнее Сомали,
получили название Пунта.]. Вот там хорошая жизнь, там люди, похожие на
нас, роме, живут подобно духам полей Иалу[Поля Иалу - в представлении
египтян о загробном мире соответствуют нашему раю.].
- Никто не видел Пунта, безмерно далек от нас и недостижим
смертному, - неохотно ответил Уахенеб. - Плохо, что нет защиты для нас
в родной нам Черной Земле. Надо спасать друзей, а они спасут нас...
так, - твердо решил кормчий. - Слушай, ты еще не знаешь всего о
несчастии Антефа. Он тяжко поранил себя теслом и не мог работать пять
времен года[Пять времен года - приблизительно полтора года. У египтян
год делится на три времени.]. Дом его стоит на земле храма Хнума[Хнум
- один из главных богов, изображавшийся с бараньей головой.]... Антеф
задолжал начальнику мастеров[Начальник мастеров - титул главного
жреца.], не уплатил долга, и жрец захотел взять в храм его дочь.
- Как, ясноглазую То-Мери? - воскликнула жена.
- Тише. Да, ее. Она красива, и жрец может продать ее с выгодой в
храм Нейт или... оставить рабыней у себя. Рабы храма под начальством
младшего жреца ворвались в дом Антефа, избили его и жену и увели дочь.
Антеф побежал сказать вестникам...
- Зачем? - удивилась жена.
- Теперь я тоже скажу: зачем? - ответил кормчий. - За один вечер
я стал умнее на десять лет...
- Антеф так любил свою То-Мери!
- Потому и сделался гонимым, подобно робкой антилопе. Дом его без
хозяина и отца, жена и дети оплакивают его как умершего. Пойди к ним
на рассвете и скажи тайное утешение. А я... - Уахенеб умолк.
- Я слушаю тебя!
- Антеф сделал то, что должен был сделать отец и мужчина. Он
проник в храм Хнума в поисках дочери, проследил, что она заперта в
кладовой дома начальника мастеров, и, пытаясь освободить То-Мери,
напал на жреца...
- И...
- И едва спасся из храма. Вернулся в дом свой в великом горе и
напрасно размышлял, придумывая, как спасти дочь. Вестники объявили его
врагом города... Остальное ты знаешь.
- Ты задумал опасное дело, господин мой, - сказала жена, поняв
затаенные думы кормчего.
- Не опасайся, я сумею исполнить это, не привлекая внимания
чиновников Великого Дома. Я почти гость здесь - так редко приходится
бывать мне дома, за мной нет записей и глаз... Если хочешь помочь мне,
пойди скорее в дом, где живут мои ученики Ахавер и Нехеб-ка, разбуди
их. Скажи, что я заболел и зову.
- У нас в саду спит сегодня тот - большой и темнокожий, твой
мастер паруса[Мастер паруса - моряк, управляющий единственным парусом
египетского корабля.]...
- А, большой Нехси здесь? Это помощь от богов... Я разбужу его!..
Проснувшиеся сыновья Уахенеба стали умолять отца позволить им
тоже идти на таинственное дело. Но кормчий оказался неумолимым.
Во тьме и тишине четыре человека выскользнули на улицу и молча
направились к храму Хнума, стоявшему среди большого сада, на
возвышенном участке берега. Уахенеб обладал хорошей зрительной памятью
и навсегда запоминал те места, в которых ему приходилось бывать.
Теперь он уверенно обошел главный вход, в глубине которого мерцал
слабый огонь двух светильников, и приблизился к небольшим воротам,
ведшим во внутренний двор около дома главного жреца.
- Теперь ты, Ахавер, и ты, Нехеб-ка, по сигналу Нехси начинайте
драку у ворот, бросайте камнями, выкрикивайте проклятия... Когда
раздастся вопль шакала, убегайте, но сначала в верхнюю улицу, чтобы
спутать мысли врагов, потом бегите к реке. Мы будем ждать в лодке за
Кедровой Пристанью...
Все последующее произошло быстро: крики Ахавера, грубая брань
Нехеб-ка, грохот камней о доски ворот, неистовый лай собак главного
жреца, кинувшихся к ограде. Замелькали факелы в руках младших жрецов,
которые спали в храме и теперь выскочили на шум.
Мрак во внутреннем дворе казался особенно непроглядным. Большой
Нехси, увлекаемый за руку Уахенебом, быстро добрался до крепкой двери
в низкой кубической постройке из плотной, затвердевшей на жарком
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг