а кончается...
- Отпетым хулиганом?
- Даже не так серьезно. Человеком, которому чужды добрая помощь
окружающим, и непонятно, зачем думать о людях. Такой вот и выставит на
окно ревущую радиолу, разбудит всех автомобильным сигналом или диким
шумом мотора, остановится в дверях или на улице, не давая пройти
другим, позволит своим детям орать и визжать под окнами соседей. И в
ответ на протесты сделает еще хуже, назло. Какое проклятое это слово -
"назло" и как еще оно мешает нам жить! - горячо воскликнула Сима. - И
как трудно отличить, где кончается озорство и начинается зло. Я сама
часто грешу - сидит во мне такой чертик и подбивает созорничать.
- И все же обязательно надо научиться разбираться в этом, -
возразил Гирин, - для правильного воспитания. Какой поступок от злобы,
от зависти, от скрытого сознания униженности, а какой - от избытка
сил. Тщательно отделять одно от другого. - Сима тихо засмеялась.
- Я прочитала в одной книге об Африке смешной эпизод. Как молодая
зебра брыкается под самым носом льва, лениво идущего к водопою,
подымая пыль и дразня его. Вот это озорство! Когда мальчишка
балансирует на жердочке на высоте - это озорство, а если лупит слабую
девчонку - это подло, это садизм.
- Мне остается только согласиться, - одобрительно заметил Гирин.
- А что такое благородство с точки зрения психологии?
- Равновесие между возбуждением и торможением, то есть собственно
нормальная психика, избирающая верный путь в жизненных
обстоятельствах. Вот почему нормальный человек по природе хорош, а
вовсе не плох, как то стараются доказать иные философы. Если
торможение сильнее возбуждения, получится равнодушный эгоист, которого
ничто не заставит преодолевать свои примитивные желания и инстинкты.
Если возбуждение сильнее торможения, то это тип преступника,
сластолюбца и чревоугодника. Но в то же время случается и творческого
человека - художника, политического фанатика. Но довольно! Поедем на
такси, а то вы, наверное, устали.
Жилье Гирина оказалось полной противоположностью Симиному. Новый
дом, с маленькими квартирами, высокий, чистый и светлый. Они поднялись
на восьмой этаж. Гирин приветливо поздоровался с соседкой по квартире
- аккуратной женщиной в белой кофточке, гармонировавшей с серебряными
волосами, и ввел Симу в квадратную пустоватую комнату.
Наступила очередь Симы разглядывать, как живет Гирин.
Почти та же обстановка, что и у нее, только поновее. Письменный
стол с грудами рукописей. Книг не так уж много, как она ожидала,
почему-то представляя себе комнату Гирина всю в коврах и книжных
полках.
Над столом и диваном привлекали внимание большие репродукции
картин. Громадный африканский слон важно шествовал по степи, взмахивая
тонким хвостиком. Другой слон, еще больше, бежал прямо на зрителя,
растопырив чудовищные уши и подняв грозные бивни. Животное спасалось
от взвивавшегося за ним вихревым столбом степного пожара. Черный
буйвол стоял в перемятом тростнике, принюхиваясь к чему-то, одинокий и
сумрачный. Животные, изображенные с невиданной выразительностью,
невольно приковывали взгляд, и Сима не сразу заметила большую
репродукцию портрета балерины.
- Что это за художник? - спросила она, опускаясь в неудобное
современное, не дававшее поддержки голове, кресло.
- Вильгельм Кунерт. Так преходяща слава творцов искусства,
избравшего своей темой природу, а не человека.
- Дело в моей необразованности, а вовсе не в судьбе искусства.
- Не вы первая и не вы последняя! Кунерт, знаменитый африканский
путешественник и художник, был первым, кто создал картины животных
Африки, вошедшие во все учебники.
- Тогда я припоминаю.
- Теперь все его усилия оказались ненужными. Чудеса фотографии и
киносъемки с телеобъективами сделали возможным получение таких
портретов животных, о каких и не мечталось Кунерту. А прошло всего лет
пятьдесят. Последние картины Кунерт писал в начале нашего века, пока
не застрелился.
- Он покончил с собой?
- Когда убедился, что больше не может ездить в Африку и любить
молодую красавицу жену, он выстрелил себе в голову из слонового ружья,
верно служившего ему в Африке. Это было надежно!
- Воображаю, оторвать себе голову в... сколько ему было лет?
- Семьдесят. Возраст, достаточный для того, чтобы устать от
трудной и напряженной жизни, которую он вел. Но довольно о Кунерте,
вот портрет.
Сима всматривалась в репродукцию картины Серебряковой, и с каждой
минутой она нравилась ей все больше. Молодая балерина присела,
облокотясь на что-то, с той же ежеминутной готовностью встать, какая
была характерна для Симы. Пышное платье восемнадцатого века, стянутое
корсажем, с пышной белой оторочкой, низко открывало точеные плечи и
высокую грудь. Обнаженные руки играли страусовым белым пером, а черные
волосы из-под тюрбана с жемчужной ниткой спускались по обе стороны
стройной шеи двумя густыми длинными локонами. Склоненное к левому
плечу лицо привлекало взглядом больших глаз, одновременно пристальных,
задумчивых и тревожных, не гармонировавших со спокойной линией
маленьких губ и общим старинным обликом лица, с характерным для
Серебряковой очерком щек и чуть длинноватого прямого носа.
Как хорошо удалось художнице передать светлую одухотворенность
всего существа юной балерины, приобретенную долгими годами правильной
жизни, воздержания, тренировки, напряженной работы над своим телом.
Сходство с Симой не бросалось в глаза хотя бы потому, что гимнастка,
словно отлитая из металла, была куда крепче балерины.
- Как хорошо! - порывисто вздохнула Сима. - Но ничего на меня
похожего! Кто это?
- Я имею в виду внутреннюю схожесть. Всмотритесь. Это
ленинградская балерина Лидия Иванова, самая талантливая и красивая в
двадцатых годах, трагически погибшая совсем молодой.
- Я почему-то ничего не слыхала о ней, а я немного читала по
истории нашего балета.
- Она погибла при загадочных обстоятельствах, вероятно, была
убита, - неохотно ответил Гирин, почувствовавший вдруг странную
тревогу от своей ассоциации погибшей балерины с Симой, - а сейчас я
покажу вам еще один ваш портрет, на этот раз не с внутренним, а с
внешним сходством.
Сима задумалась. Гирин только что хотел заговорить, как она
сказала:
- Как по-разному видят меня люди. Подруги мои считают, что я как
две капли воды похожа на деревянную статую девушки Коненкова, что
стоит в Третьяковке, заложив руки на затылок. Что у меня точно такой
же тип сложения, только талия потоньше и ноги не...
- И в самом деле очень похожи!
- А другие сравнивали с девушкой на берегу пруда. Видели у меня
репродукцию.
Гирин хорошо помнил акварель, где великое мастерство художника
слило в один аккорд буйную густоту деревьев, стеной вставших позади
зеркала чистой воды, и женщину в траве на берегу. Равнодушный тон Симы
был неподделен, и все же темное и терпкое чувство, как горькое вино,
взбаламутило ясную нежность отношения к ней. Гирин встревожился. После
всех лет? Или он теряет голову от Симы и снова должен идти по шатким
мосткам необузданных чувств? "Не позволю!" - внутренне приказал себе
Гирин и разом выбросил из головы назойливые мыслишки о неизбежном
опыте Симы. "Хорош!" - возмутился про себя Гирин. И сказал:
- В восприятии человека многое зависит от момента. Видеть вас в
период прилива сил, радости и здоровья или когда вы устали, печальны
или разочарованы, даже смотря по тому, в какой час...
- Это верно. Следовательно, вы увидели меня в период спокойной
грусти - может быть, это одно из лучших состояний человека. Почему же
вы хвалили мое выступление по телевидению?
- Но там тоже были вы, другая и такая же!
- Другая и такая же, - задумчиво повторила она, - хорошо сказано.
Стоило бы записать... если бы я что-нибудь писала! Иногда так хочется
писать, особенно стихи. Но я бесталанна во всем: и в смысле
способностей, и в удаче!
- Наоборот, многоталантливы!
- Как смотреть! Я считаю, что талант - это способности,
позволяющие делать то, что недоступно среднему человеку. А я - судите
сами: по фигурному катанию - шестое место, художественной гимнастике -
пятое, гимнастика - восьмое, плавание и прыжки в воду - восьмое. И не
в каком-либо всесоюзном или европейском масштабе...
- Мне все же кажется, что, если бы вы хотели...
- Может быть. Но мне противен ажиотаж вокруг рекордов, все
усиливающийся в международном спорте, культивирование однобоко
тренированных, умственно мало развитых людей...
- Словом, вы не можете совершить выдающегося, но зато делаете
хорошо многое. Это куда труднее, чем специализироваться. Мне вы
показались такой сразу - совершенной серединой. Она мне ближе, может
быть, потому, что и я человек того же типа, без выдающихся
способностей в одном виде знания, без гениальности, как скажут ученые.
- Непохоже на вас. Думаете, я не заметила вашу мальчишескую
хвастливость: вот, мол, как здорово, это я!
Гирин принялся хохотать. Сима тоже рассмеялась и спросила:
- А это художница, - Сима повернулась к портрету балерины, - как
вы назвали ее?
- Зинаида Серебрякова. Вы видели ее картину "За туалетом" в
Третьяковке? Вспомните, девушка в белой рубашке у зеркала.
- А вокруг голубые и серебряные флаконы. Дивная вещь, но что-то я
ее давно не видела.
- Неужто убрали? Портрет балерины лежит в запаснике Русского
музея в Ленинграде. Там, наверное, еще много картин этой замечательной
русской художницы, одной из самых выдающихся русских мастеров,
незаслуженно забытых. Долгое время наша молодежь почти не знала Рериха
- одного из величайших художников мира, - я имею в виду отца. Исчезли
с выставок Билибин, Кустодиев, не говоря уже о Головине, Баксте,
Лансере - всех тех, кого свалили в одну кучу, назвав "мирискусниками"
и обвинив в разных смертных грехах. Вы сами возмущались гонением на
русскую старину, на русский стиль в искусстве до войны. И как спешно
пришлось все восстанавливать, едва над Родиной нависла тень войны.
- А вы знаете другие вещи Серебряковой? И где они?
- Знаю. И больше всего люблю ее написанный с громадной силой
портрет жены Лансере - женщины с черными косами. Да вот и она сама. Ее
автопортрет, - Гирин положил перед Симой старую открытку.
- Откровенно для автопортрета, - улыбнулась Сима, смотря на
купальщицу в тростниках. - Теперь вижу, что на картине в Третьяковке
тоже она сама. Очень интересное лицо, чуть лисье.
- Подобные женщины часты в ее картинах. Серебрякова родом из
района Сум, на границе Курской области и Украины, где женщины наделены
почему-то этой редкой красотой, какой-то старинной, интеллигентной и
привлекательной. Есть там древняя "кровь", особенная. Встречая людей с
такими лицами, суживающимися книзу, широколобыми, с длинным разрезом
глаз, я спрашивал, откуда они родом. Ответ почти всегда был один:
бывшая Сумская область.
- А мне пришлось видеть не менее привлекательный тип нашей
русской женской красоты - в семьях потомственных новогородцев, -
сказала Сима. - Там, наверное, произошло смешение древних новогорожан
и варягов - скандинавов. Удивительно глубокие, широко расставленные
глаза, великолепные фигуры - крупные, мощные у мужчин, крепкие,
небольшие у женщин.
- А мне очень понравились, давно, еще с волжских моих
путешествий, женщины, какие встречаются в Астрахани. Там к русской
примешалась монгольская "кровь" и, очевидно, еще иранская. Получилась
комбинация, в которой тонкое изящество монгольских черт сочеталось со
здоровьем волгарей и добавился оттенок древнего персидского
благородства... Что вы смеетесь?
- Я думаю, что таких "центров красоты" можно найти еще десятки в
нашей громадной стране, - сказала Сима. - Мне рассказывали о
прелестных симферопольских, минских, иркутских, ташкентских и не помню
еще каких девчатах.
- Что ж, вы правы. Мы судим по собственному опыту, а он убого мал
для разнообразия и просторов Союза, - согласился Гирин.
- А знаете, как можно всегда отличить русскую женщину хорошей
породы, если сказать по-научному - чистой линии? - лукаво улыбнулась
Сима.
- Скажем, вас?
- И меня, - спокойно согласилась Сима. Она вытянула вперед
загорелую ногу. С весны Сима ходила без чулок, что совпадало с
современной модой. Гирин поглядел с восхищением, но девушка
поморщилась.
- Я вам не себя показываю, а признак.
- Я и ищу его. Вот подъем породистой, крутой аркой...
- Не так. Ступни с высоким подъемом мало ли у кого могут быть.
Другое...
- Ага! Понял! - вскричал Гирин. - Полное отсутствие волос на
голенях... это годится и для мужчин.
- Совершенно верно. Обратите внимание при надобности, ученый
антрополог! Но я хотела расспросить еще о Серебряковой. Что с ней
сейчас?
- Умерла во Франции. Осталось множество ее картин, которые не
пользуются там успехом. Она хотела вернуться на родину, к дочери, но,
видно, не успела, очень была стара.
Но я бы на месте наших вершителей судеб искусства приобрел бы ее
наследие. Продадут по дешевке, а художник-то большой, наш, русский,
настоящий - неотъемлемая часть родной культуры... Один раз, до войны,
мы отказались от рисунков, завещанных нам Александром Яковлевым,
художником-путешественником.
Гирин встал и объявил, что он будет поить Симу чаем - посмотрим,
чей лучше.
Аромат жасмина повеял по комнате, едва Гирин внес чайник из
красной глины. На удивленный вопрос гостьи он пояснил, что это
цветочный китайский чай "люй-ча", привезенный ему одним пациентом.
Сима взяла свою чашку, с сомнением глядя на слабо окрашенный
желтовато-зеленый настой. Однако он оказался удивительно вкусен - без
сахара, люй-ча и утолял жажду, и подбодрял лучше кофе.
- Немного похоже на среднеазиатский кок-чай, но куда вкуснее, -
сказала Сима, - признаю, вы меня побили. Я никогда не пробовала
такого, да и не видела в магазинах.
- Его нет в продаже. Можно вам подарить вот эту маленькую
коробочку - как коллеге по любви к чаю. Не отказывайтесь, прошу.
Сима поблагодарила, осторожно взяла пеструю коробочку и заметила
кипу нот на полке.
- Вы, кажется, любите петь? А есть у вас любимая песня, такая
грустная и утешительная, для трудных минут жизни?
- Да, утешительная всегда грустная. Этого порой не понимают и
стараются развлечь печального и усталого человека бодрым криком,
разухабистой ритмикой, тем, что называют веселыми песнями. Бодряк, все
равно где - в жизни, в кино, в книге, в песне - почему-то всегда
оставляет впечатление слегка придурковатого.
И еще - не любят люди псевдорабочих песенок с мелкими чувствами,
якобы свойственными рабочему классу. И правильно. Почему человек
должен ограничивать свои чувства рамками жизни на производстве и
элементарными стремлениями вне его? Право, старая, неграмотная Русь
создавала свои чудесные лирические песни, считая, что она чувствует и
мечтает не хуже, а лучше образованных классов. Русские песни
соответствовали спокойствию и терпеливости народа, давая в грустных
напевах нужную психологическую разрядку. А теперешние, наскоро
сфабрикованные, песенки лишь усугубляют то "мятуче-трясучее"
настроение, в каком пребывает часть молодежи. Эти песенки не совпадают
с русским характером, кстати, и со вкусами азиатских народов нашей
страны. Но те не стесняются сохранять свою самобытность, а в русских
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг