- Чего ж они молчат? Не успело же их за такой срок...
Он прикусил губу, унял сердцебиение. Нет-нет, не накаркать бы. Если надо,
процедим озеро, развалим пополам гору, откуда течет эта неиссякаемая кровь
планеты... Если надо, ничего и никого не пожалеем. Пусть не думают, что
люди умеют только строить. Они и ломать сумеют, если надо за себя
постоять. Вот именно, если надо!
Айт еще раз попробовал связь, выкликая Ляну, Илью и Грега по именам,
солнечными позывными, даже детскими прозвищами. Сначала в голос. Потом
мысленно. Потом... Потом - как молитву, как спасительное заклинание, как
запечатанную в слова мечту о чуде. Пространство отвечало невнятным гулом,
в котором, вероятно, смешались миллионы плененных голосов, а потому нельзя
было угадать ни одного.
Айт подтолкнул Руму:
- Твоя очередь, красавица. Ищи.
Рума отозвалась легким повизгиванием. И, потоптавшись на месте,
принюхиваясь, выписывая петли, припустила ко второй плотине. Гигантская
невидимая мешалка работала в глубине среднего блюдца: лава бурлила,
выталкивала на поверхность и снова топила раскаленные колоды, уже
уплощенные, бесформенные, в бахроме и наростах. Особенно суматошно было
перед плотиной. Рума сунула в лаву нос в шлеме. Подобрала хвост,
отпрыгнула. Из горла ее опять вырвался клокочущий рык.
Айт продиктовал компьютеру список. Через несколько минут подлетел скуд с
инструментом. Корма его щетинилась целой батареей лазерных резаков.
- Не выдай, милая! - попросил Айт, включая ловушку. - Вон, вон ту цепляй.
Подсекай!
Прицельно выстрелил трал. Силовая пасть простригла буруны, срезала
верхушку волны вместе с вынырнувшей из глубины раздутой колодой.
Сомкнулась. И тяжело поползла назад. На чистом месте разомкнулась,
вывалила содержимое вдали от берега. Захваченная лава не растеклась
лужицей, а, подобно ртутной капле, собралась в сплюснутый шар, почернела,
вознеся над грунтом нелепый сгусток бывшей колоды. Будто старую шляпу
вынули из болота и водрузили набекрень на болванку. Просвечивание показало
сложную внутреннюю структуру сгустка, размытые переходы между живым и
неживым. Грега бы сюда, с тоской подумал Айт. Грег всю жизнь возится с
клетками, он бы разобрался.
Но Грега не было. Приходилось разбираться самому.
По указанию компьютера, Айт одни лезвия резаков развернул плашмя, другие
под углом, каждое вооружил рентгеновским щупом. Слой за слоем
отшелушивались с оторванного от озера твердеющего сгустка пласты металла,
камня, стекла, выпаривались вкрапления одиночных кристаллов и целых друз,
расплетались многометровые нитевидные отростки, обнаруживая пустоты
каналов и пор. С системами такой сложности Айту не доводилось иметь дела.
Его гордость - жилой модуль - порядка на два проще. Анализатор едва
успевал давать заключения о химическом составе. О том, чтобы опознать и
воспроизвести в будущем эти немыслимые сплавы и сочетания веществ, нечего
было и мечтать. Наверное, варварство - вот так вот, с резаком, вторгаться
в плод чужой деятельности. Но разве не высокоученое варварство -
похищать... ну, не себе подобных, но безусловно разумных? В конце концов,
он, Айт, просто как археолог добирается до истины, отметая по пути все
лишнее! И инструмент подходящий: лазерный скальпель да лазерная кисть...
Постепенно обрисовалось что-то вроде осьминога с сотней щупалец. Из
мощного купола - тульи "шляпы" - струились бугристые канаты, жилы,
ветвистые стебли. Компьютер в нерешительности остановил резаки. Он еще мог
отличить органику от неорганики, но отделить на этом уровне мертвое от
живого не умел. Потому что мертвого здесь вообще не осталось. Все
минералы, струящаяся в жилах огненная смесь, гибкие световоды - все это
была Жизнь. Чужая, непостижимая, паразитирующая на иной, плененной жизни,
по-земному пульсирующей под куполом.
Айт зажмурился, дрожащей рукой полоснул резаком поперек купола. Из
разреза
с шумом вышел под давлением какой-то газ. Айт довершил рез, сдвинул
манипулятором пластину. Страшно было заглядывать внутрь. По-настоящему,
без дураков, страшно. Как было лишь однажды на Земле, когда сестренку
ломало в его первом дачном модуле, а он, изобретатель чертов, был бессилен
против взбесившихся шпангоутов и балок. Он тогда экспериментировал на
материалах с памятью.
Модуль, надо признать, получился. По радиосигналу разворачивался,
схлопывался до размеров рюкзака. И еще пек чудные оладьи - других рецептов
в кухонный комбайн Айт заложить не успел. Испытателем в семье сроду
служила Лянка. Ать-два - и девчонка водворена внутрь. Торговалась она уже
из-за запертой двери:
- Имей в виду - пять минут, не больше. И еще с тебя заметка в нашу
лагерную газету. Напишешь?
- Ага, - соврал Айт. - И фотографию модуля приложу. Анфас и в профиль.
Все бы ничего, если б не гроза улицы - баран Бармалей. Совершая обход
территории, Бармалей увидел новые ворота. То бишь двери незапланированной
хижины там, где еще утром ничего не было. На беду, к косяку хижины была
привинчена красная коробочка - электронный замок, блокирующий модуль от
радиопомех, дабы самопроизвольно не схлопнулся. Бармалей глянул
исподлобья. И без разгона саданул рогом. Замок пискнул. Шпангоуты, балки,
двойная обшивка, водопровод, сантехника, коммуникаторы - все начало
скручиваться и складываться, "забыв" о сидящей внутри, ни о чем не
подозревающей девчонке...
Не будь Айт немножко педант, на том бы коротенькая сестренкина биография
и
оборвалась. К счастью, он не любил имитаторов. Не имея под рукой
автономного комплекта жизнеобеспечения, Айт контрабандой присоединился к
поселковому медпункту, все равно зря добро пропадает. Естественно, с
парадного подъезда не полез, прикрепил свое детище как раз в том месте,
где в стандартном служебном здании размещают эвакуационный выход.
Конструкции модуля, распяленные на прочной стене, не могли схлопнуться
полностью. Лишь вдавилась внутрь медпункта прикрывающая проем створка.
В экстренных обстоятельствах в Айте словно второй человек просыпается.
Одним махом Айт пролетел приемный покой, на ходу врубил ревитатор,
ворвался в помещение, еще минуту назад бывшее модулем. Девочка лежала на
полу, лицом вниз. Скрученные в исходный жгут материалы вплели в себя и
Лянины ноги, защемили руку, острой гранью впились в меж-реберье. Сознание,
слава галактикам, боль отключила сразу...
В стену модуля снаружи врезался отец с дисковой пилой.
- Назад, папа! Не смей! - страшно заорал Айт. - Никого не подпускай! И
сам
держись подальше!
Он-то знал, что будет, если отец перережет крепежные струны и модуль
окончательно схлопнется, похоронив изобретателя у останков собственной
сестры. Похоже, сумел вложить в голос убежденность, отец отступил. А он
тем временем пластал обшивку, перекусывал пружины, с запасом отчекрыживал
от остова мертвый материал там, где не мог отделить его от живой плоти. Он
так и вдвинул сестру в ревитатор вместе с выпиленным по контуру куском
пола, с торчащими из тела посторонними трубками и проводами, с кое-как
вправленными отломками костей. Ничего-ничего, машины у медиков умные, они
все включения вымоют...
Врачи потом сказали, что он все делал как взрослый. Всего три минуты
отделяли сестренку от смерти. И чуть больше минуты от полного паралича.
Айт не очень доверял врачам. Гораздо больше он опасался мгновения, когда
Ляну выпустят из ревитатора. Будет ли она так же двигаться, так же
играть?..
Рума тявкнула, и манипуляторы, как живые, дрогнули, со стуком поставили
спиленную пластину у шара. Каменная снаружи, изнутри пластина была
выстлана быстро коченеющей животной тканью. Айт пересилил себя, заглянул
внутрь. И чуть не вскрикнул. Впору было зажать себе кулаками рот, завязать
глаза, заткнуть нос и уши, но мешал шлем. Бросить эту затею! Бежать,
бежать отсюда, пока не свихнулся! Ибо зрелище было как раз для тех, кому
приспичило свихнуться. На мускулистом, напоминающем сердечную сумку ложе
покоился белый примат. Бывший примат! Усохшее, неестественно изогнутое
тельце, явный придаток к гипертрофированной голове, целиком, вместе с
ручками и ножками, вросло в прозрачное желе. В разных направлениях
разбегались кровеносные сосуды. Толстые и тонкие жилы тянулись
непосредственно из черепа. На периферии ложа и мясистого мешка с желе
сосуды перерождались в каменные, стеклянные, металлические. И эти
неорганические сосуды, эти трубки и трубочки, наполненные застывающей
лавой, были живыми. То есть - теперь-то нет. Но они были живыми, по
крайней мере, до того момента, пока из-под купола не выпустили газ!
Анализатор успел взять пробу - смесь кислорода и азота, нормальный воздух,
которым дышат земляне и аборигены Ягодки. Примат просто задохнулся,
отравился ядовитой атмосферой Куздры. И погубил ту жизнь, которая к нему
присосалась... Таким образом, человек из Солнечной Системы, представитель
самой гуманной цивилизации, убил симбионта, синтезированного из организмов
двух планет!
Айт аккуратно прикрыл купол пластиной. Забрался в скуд. И столкнул шар с
останками примата в озеро. Все напрасно, все зря! Людей из-под купола не
извлечь. Ни Ляны, ни Ильи, ни Грега - никого. Воздух не проблема, можно
вздуть над куполом герметичную палатку. Но как отыскать среди симбионтов
своих, не взрезать же все "колоды" подряд? А если и отыщешь - что делать с
потерявшими человеческий облик существами? Какой степени достигло
перерождение? Остались ли они людьми? Что им требуется для поддержания
существования? Как довезти всех трех уродцев живыми? Вопросы, вопросы,
вопросы... Непереносимо представить себе агонию на дне озера,
растворяющего тела и оголяющего мозг друзей. Даже если бы волны сейчас
выкинули на берег всех троих, даже если бы Айт убедился в их смерти - ни
похоронить, ни везти на родину гробы он не способен. Пусть этим занимаются
те, кто не знал ребят лично. Пусть Земля присылает сюда похоронную команду
или спасателей - с него хватит. Он этой Куздрой сыт по горло. Нахлебался
на всю жизнь.
На берегу засуетилась и жалобно взвыла Рума, остервенело кидаясь в озеро.
Айт вяло отмахнулся. Тщательно, как все, что он делал, почистил напоследок
скуд от лавы и пепла. Сел боком на открытую платформу. Втащил собачонку. И
погнал машину к флаю.
Рума возилась, боролась с силовиком, силилась оглянуться. И жалобно выла
всю дорогу до корабля.
10
Елка, два Деда Мороза, Снегурочка и настоящий живой заяц - ах, какой
получился замечательный праздник! В разгар веселья в доме появился Он -
прекрасный, как Новый год, элегантный, как мушкетер, и неприступный, как
снежная крепость. Высокий, стройный, неотразимый - от восхищения
трехлетняя Иленуца сунула в рот палец и засмеялась. Звали его Тонар.
Иленуца влюбилась в него с первого взгляда.
Папа содрал с Тонара пластиковую упаковку, воткнул шнур в розетку.
Бенгальский огонь зажег на блестящей панели румянец. По комнате прошуршал
низкий благородный аккорд - даже не звук, вздох. Иленуца сделала шаг
вперед, протянула обе руки. Тонар вздохнул еще раз (только и ждал, хитрец,
какая добрая душа обратит на него внимание!) и раскрыл объятия - выдвинул
рефлекторы, высветил звукорождающую зону. С развернутых Ляниных ладоней
просыпалось робкое и радостное щебетанье. Одним движением Иленуца перелила
себя в позу "Девочки на шаре" - и мелодия родилась: танец сам вы-звучивал
аккомпанемент и сам зажигался от новорожденного аккомпанемента.
- Какой природный дар! - шепнула мама на ухо отцу, нарушая все мыслимые
принципы педагогики.
- "Ибо слишком красива была и пела руками..." - продекламировал Айт,
увлекавшийся в тот момент древней армянской поэзией. Для него музыкальные
способности сестренки не были секретом, он видел, как нежно прикасается
Иленуца ко всему, что умеет звучать. Идею приобрести Тонар подсказал
родителям тоже он.
Счастливая идея! С одной стороны, это же какое надо иметь терпение -
добровольно поселить в квартире духовой оркестр с балетным классом
впридачу, потому что на репетицию к Лянке сбегалась целая капелла
малолетних учениц Терпсихоры и устраивала какофонию - уноси ноги! С другой
стороны, сестренка как-то сразу обрела себя, выпрямилась, потянулась в
рост и ступала по полу и по тротуару так чутко и гибко, точно никогда не
выходила из звукорождающей зоны Тонара. Для нее, наверно, так и было:
музыка постоянно жила в ней, лишь малую долю ее Ляна выплескивала через
Тонар. Задумываясь, Ляна сутулилась. Наука брата была простой: он
небольно, но неожиданно тыкал сестру пальцем в хребет:
- Опять гнешь свой нотный стан? Исфальшивишься!
Друзей среди мальчишек у Ляны не было. Нельзя же числить мальчишками
партнеров - таких же тонких, гибких и девчони-стых, как юные балерины! Да
и мало кто из ребят мог переносить ее тягостную для окружающих
отрешенность. Фальшь Ляна чувствовала отменно. Илью после регаты она не
оттолкнула лишь потому, что неторопливый, обстоятельный Илья пребывал в
таких же естественных отношениях со всей действительностью, какие у нее
установились с избранной частью этой действительности - музыкой и танцем.
Ляна целиком уместилась в душе Ильки - вместе с ритмами, звучащими и не
звучащими, с внезапными переменами настроения, с блуждающей на губах
улыбкой. Для причуд ее тоже оставалось место. Ляна и сама не заметила, как
привыкла жить "под его мнение", под его тихое одобрение. Воспитанная
совершенством и досказанностью музыкальных произведений, чувство свое к
Илье она считала неполным и невыразительным без апофеоза - без слов
признания... Какая глупость! Не заупрямься она - и не было бы ничего: ни
Ягодки, ни плена... Очутиться бы на свободе, она сама скажет все, что
надо...
Участь пленницы была для Ляны ужасной не сама по себе, а в силу
свалившейся на нее беспомощности. Тонар приучает к быстрым решениям, он
невосприимчив к раздумьям. От приземления тарелки и до того, как лихо
ворваться в трюм корабля-агрессора, девушка совершала поступки обычные, но
словно бы расписанные по чужим нотам. После, очнувшись в живой темнице,
она растерялась. Неизвестно, что с братом, непонятно, где она - на этом
или уже на "том" свете. Илья, правда, был вблизи, на ниточке связи. Но
именно на ниточке. Девушке не хватало его глаз, его руки рядом, его тени у
ног. Ради того, чтобы ее желание исполнилось, она согласна терпеть сколько
надо. Пусть даже все это время по другой ниточке, никого не веселя,
зубоскалит Грег...
Девушка радовалась, что связь скрытая, что никто не видит ее лица. Она
успела собраться с силами, взбодрить себя мыслью о женщинах -
хранительницах очага. Нет, не должны мальчики опасаться за нее больше, чем
за себя. От нее не услышат ни стона, ни жалобы, не назовут слабым звеном.
Она притворялась веселой, позволяла себе легкий треп в духе Грега. Только
бы проницательный эйгис не выдал истинное состояние ее девчоночьего духа!
Раньше ей притворяться не приходилось. Во всем, кроме музыки, полагалась
на родителей и брата, пока всех не отодвинул Илько...
Первые минуты плена показались Ляне самыми тягостными. Дабы угасить
уловленную тревогу, эйгис навел оглушительный противорезонанс и нечаянно
умертвил в ней музыку. Будто слуха лишилась. Или отключился мир за
пределами оболочки. Попробовала мысленно напевать - и уловила, как
восприимчива оболочка, как жадно впитывает, всасывает из мозга любой ритм.
Нет, наверно, горшей пытки для музыкального слуха, чем вязкая тишина.
Лянин бодряческий тон мог обмануть в тот момент разве что Руму, и то если
б ее заперли отдельно. К счастью, период беззвучия ушел быстро. Наступил
следующий период, не менее странный. В голове (или в сердце?) вызревали
обрывки мелодий, отдельные чистые ноты, аккорды - и порождали
множественные отклики. Чуть выше, чуть ниже, в одном регистре, в другом,
сочетаясь и распадаясь, - точно малоопытные оркестранты пробуют
настраивать инструмент. Ляна снова впала в отчаяние: ей показалось, она
теряет если не рассудок, то слух, и кто скажет, что лучше для музыканта?
Однако прошла и эта полоса, и музыка вернулась. Больше того: любой
пришедший на ум простенький мотивчик обрастал вариациями, изукрашивался
богатой аранжировкой, начинал звучать почти въяве...
И новое открытие: клубящаяся, перестраивающаяся, чуткая оболочка, за
которой угадывалась толща сложнейших живых структур, подчиняется Ляниной
музыке! Глаз фиксировал фуги в повторах тканевых слоев, болеро в вязи
капиллярных завитков, всплески вальса в волнистых клеточных образованиях,
маршевую смелость в проброшенных во всю длину нервных стволах... И опять
словно в Тонаре: развитие оболочки диктовало мелодии, мелодии влияли на ее
ритмику. Ляна готова была поклясться, что не только оболочка, весь
организм космического животного перестраивается с учетом ее человеческой
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг