Феликс Яковлевич Дымов
Я+Я
- Извините, что я перед вами в натуре...
(Н. В. Гоголь. Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном
Никифоровичем)
Самое сложное, пожалуй, было пройти Киву - Кибервахтера, блокирующего вход
после двадцати трех ноль-ноль. Училищное начальство так верило в Кивину
непогрешимость, что начисто исключало возможность курсантских "самоволок".
Разумеется, мы их не разубеждали.
Я поставил указательный палец против кнопки звонка и скосил глаза на
Толика, распластавшегося вдоль ящика с аппаратурой, - лишь невообразимый
Толькин рост и талант экспериментатора помогали нам использовать каприз
электронной схемы.
- Готов! - сказал Толик, и я позвонил.
Отсчитав одному ему известный такт, Толик трахнул ногой так, что загудело
все Кивино металлическое нутро, и тотчас нежно шлепнул ладонью. Под
кожухом застрекотало, как у старинных часов перед боем, раздался двойной
щелчок, и створки раздвинулись. Фотоопознаватель - гроза нарушителей
режима - сработал вхолостую.
- Очень чувствительное реле! - самодовольно воскликнул Толик, переступая
невысокий комингс. - Опять завтра богу электроники Церу Сергеевичу бегать
взад-вперед по вестибюлю, раскладывать платы Кивиных потрохов и причитать:
"Диод его знает, отчего все время белые сигналы выдаются!"
Обнявшись, мы двинулись вверх по лестнице, импровизируя на ходу:
Говорят, говорят,
Что у Кивы решительный взгляд.
Говорят, говорят,
Что попасть легче в ад,
Чем сбежать на свидание в сад.
На четвертом этаже мы ткнули по разу друг друга кулаком в плечо и уже на
цыпочках зашагали каждый к своему блоку: в училище придавали такое
значение режиму, словно из нас готовили космопилотов, а не
психоматематиков для связи с иными цивилизациями. Дойдя до своей двери, я
осторожно нажал ручку с бронзовым набалдашником, В тамбур блока выходили
три индивидуальные курсантские каюты и ванная комната. Я просочился к
себе, не зажигая света, дабы не включить ненароком сигнализации на пульте
ночного диспетчера. Холодная рубиновая точка с веселым тиканьем бежала по
циферблату хронометра, показывающего 0 часов 39 минут - целый час уже я
нарушаю режим третьекурсников. Расстегивая на ходу форменную куртку,
пересек каюту. У стены подвигал рукой, чтоб опустить койку, - скобы не
нашел. Забыл, когда и постель приготовил, подумал я, присаживаясь на
тираклоновое ложе. Во всяком случае, поступил вполне... Добавить слово
"разумно" не успел: тираклон затрепетал, и чей-то сонный голос проговорил:
- Но-но, полегче!
Наступило тягостное молчание.
Цифру 23 на косяке - номер моего блока - я помнил отлично. Дверь каюты
тоже не мог перепутать. Неужели ухитрился забраться не в свой корпус?
Тогда не только меня надо признать идиотом, но и Толика? Да и здешнего
Киву впридачу?
- Кто тут? - прозвучало из темноты.
Я зашарил по стене в поисках выключателя, но бра у койки зажглось раньше:
на моем месте, полуприкрытый простыней, помаргивал со сна дюжий парень,
бессмысленно мотал головой, щурился от внезапного света. Плечи его и торс
можно было моделировать для статуи Геракла. А вот лицо мне не понравилось.
Широкий вздернутый нос, недвусмысленно говорящий о добродушии. Небольшие
беспокойные глаза. Крупный рот с узкими язвительными губами. Круто
срубленный, с ямочкой посредине, подбородок. Разрезанный волнистой русой
прядью на две неравные части лоб. По всем правилам физиогномики, не
лишенный благородных черт злодей.
Пока я беззастенчиво разглядывал неожиданного гостя, во мне родилось и
продолжало усиливаться впечатление чего-то знакомого. Не хватало
решительного толчка, краешка воспоминания. Вот эта, например, не то
царапина, не то складка на скуле. У кого-то я видел точно такую же.
Правда, не над правой щекой, а над левой... Я машинально поднял руку,
потрогал пальцем скулу.
- Шрам на роже, шрам на роже для мужчин всего дороже! - пропел незнакомец.
С недоумением и укором посмотрел я на наглеца. Забрался ночью в чужую
каюту, занял чужую постель, а теперь еще чужую песню распевает. В его
устах она потеряла все свое остроумие. Нет, самозванца следовало проучить.
И без промедления. Я сжал кулаки и сделал шаг вперед.
- Всякое действие равно противодействию, - знакомым голосом сказал
незнакомец. - Второй закон Ньютона. Физика пятого класса, страница...
- Не надо страниц. Не люблю фокусов с угадыванием мыслей...
- Но это единственный способ узнать, о чем человек думает!
- ...как сказала одна бабушка, разглядывая на свет цереброграмму спящего
супруга.
- Внимание, детки! Передаем для вас юмор в коротких штанишках!
Это тоже попахивало плагиатом. Еще пытаясь балансировать на грани шутки, я
торжественно продекламировал:
- Бить или не бить? Вот в чем вопрос!
- Попробуй! - хладнокровно предложил гость. Впрочем, гостем он себя не
чувствовал. - Гипотезы проверяются экспериментом.
Одним движением он вымахнул на середину каюты. Койка мягко защелкнулась,
прищемив между ложем и стеной край отброшенной простыни.
- Заранее белый флаг вывесил? - преувеличенно буднично спросил я.
- Отнюдь. Видали мы уже борцов невольного стиля!
Я чуть не споткнулся на ровном полу - он бьет меня моими собственными
афоризмами. Неужели добрался до старенького карманного мнемографа, который
последнее время валялся у меня где-то в нижнем ящике тумбочки? Принесло же
гостенька на мою голову, а? И хоть бы мускул на лице дрогнул.
Зло меня, понимаешь, берет, еле сдерживаюсь при виде его обнаженного,
пружинисто пригнутого, с плотным загаром тела - кстати, такой оттенок коже
европейца придает только солнце экваториальной Африки, где и сам я провел
последний месяц каникул. Окончательно же меня сразила набедренная повязка,
которую я своими руками самоотверженно сплел из искусственной соломки на
таитянский манер - да я ее с закрытыми глазами узнаю! Ну, держись, парень!
Я не из тех, кто позволяет всякому врываться в каюту и напяливать на себя
мои плавки!
Короткой мысленной волной прогреваю себя сверху донизу, разминаю и
настораживаю мышцы. Стянутая с плеч куртка порхнула на экран, туфли
улетели к дверям. Рывок мой стремителен и точен, но безрезультатен. Парень
с безошибочной грацией делает полуверонику и, когда я проношусь мимо,
захватывает болевым приемом кисть левой руки. Освобождаюсь падением через
плечо и голову, перебрасываю его через себя. Он из мостика в двойном
изгибе - "штопоре" - ловит мое бедро. Реагирую молниеносным поворотом на
противника. И, сходу уйдя в задний кувырок, опрокидываю его в туше. Он
выжимает стойку с захватом меня в ножницы ног. Отвечаю прыжком через него
с опорой на руки. Ничья.
Современная борьба резка и изящна. Все мои выпады партнер парировал
надежными контрприемами, будто заранее их предугадывал. Впрочем,
убийственная интуиция выручала и меня: я атаковал из самых неожиданных
позиций, мышцы стали всевидящими, подчинялись какому-то сигналу вне моего
сознания, сами принимали решение в нужный момент!
Уклонившись вероникой от броска, делаю глубокий подкат. И медленно
сгруппировавшись, выстреливаюсь параллельно полу. Лишь на миг тело
остается без опоры. И именно в этот миг эффектным обратным сальто за
секунду до моей коронной двойной подсечки незваный спарринг-партнер косым
поворотом ног выбрасывает меня из равновесия. Мои лопатки сами собой
припечатываются к ковру.
Ничего не понимая, не поворачивая головы, пристыженной собачонкой слежу,
как парень снова опускает койку, забирается под простыню, подтягивает
колени к подбородку. Он предвосхитил прием, о котором не должен
подозревать! Ведь я сам его изобрел, на самом себе отрабатывал. Я был так
самоуверен, что даже не помышлял о защите: не могли же мои мышцы и мозг
разболтать то, чем кроме них никто не владел?!
- Не пора вставать? - ехидно спрашивает мой противник.
Нехотя сажусь. Нос к носу раскрасневшаяся знакомая физиономия. Где же я
мог ее видеть?
- Не узнаешь? Вот уж поистине, если боги хотят наказать человека, они
отнимают у него разум.
Он по-прежнему, не стесняясь, отделывается фразочками из моего лексикона.
Неужели все мои остроты ограничены этим дешевым набором?
- Как ты сюда попал?
- Ножками, детка. Ведь и ты предпочитаешь сей способ передвижения,
особенно после отбоя?
- Вот что! Шутка зашла слишком далеко. С какого ты факультета? Я не видел
тебя раньше...
- Не смеши, приглядись внимательнее. Ну, пожалуйста...
- Да пропади ты пропадом, чтоб я смотрел на тебя!
- Иными словами, сгинь, фантом, явись, фотон! - пропел парень, игнорируя
мою вспышку.
- Боюсь, мне придется доложить о происшествии. - Я прошел в угол, сдернул
куртку с экрана видеофона.
- Давай-давай. Диспетчера безусловно заинтересует, почему Кива по временам
вздрагивает как от щекотки и выдает белый сигнал. Кстати, за пультом
сегодня Цер. Лично.
- Чего ты наконец добиваешься? - Я начинал уставать от бессмысленного
кружения в порочном логическом лабиринте.
- О, совсем немногого, - резвился незнакомец. - Хочу, чтоб ты узнал меня.
Где еще такого найдешь? Сорок тысяч километров надо вокруг шарика
проехать, пока снова наткнешься. Или два метра преодолеть. Выбирай!
Пятерня его с растопыренными пальцами автоматически скользнула к затылку,
звонко пошлепала по налитой шее.
На миг мне стало страшно. Мрачная логика его шуток дошла до меня. А жест
окончательно раскрыл глаза. Парень вправе издеваться. Потому что я
встречался с ним очень часто. В зеркале. Всю жизнь. И складка-царапина
напрасно сбивала с толку: у него она и в самом деле справа, хотя я привык
видеть ее во время бритья с другой стороны. Зато совершенно безошибочно
нащупал ее на собственной скуле. Каким-то чудом мне удалось вдруг
наблюдать со стороны самого себя. Да-да, я не оговорился: именно самого
себя, собственной персоной, с моим лицом, моими жестами и моими
выражениями. Сижу, значит, на своей койке в индивидуальной каюте и спорю с
нахалом, который ко мне ворвался и требует эту самую каюту ему вернуть. Но
нахал-то тоже я! Потому что если я - не я, то кто тогда моей мыслью
думает? В конце концов, я могу поднести к носу ладонь, пошевелить большим
пальцем ноги. Могу подпрыгнуть или наклониться... Мой разум все еще в моем
теле!
- Не правда ли, процесс самопознания труден и недоказуем? - Сочувствуя
мне, парень одобрительно склонил голову к плечу.
Вот еще, недоказуем! Если я - внутри себя, то тот, что напротив, -
посторонний. Ребята сговорились разыграть? Так совсем не просто достать
артиста с бицепсами, которыми весь курс гордится. Да и стоило ли
добиваться такого подобия? Вон даже родинку на руке не забыли. Грим,
скажете? Так в нашей потасовке грим давно бы размазался. Я сунулся к
зеркалу. На койке я. И тут тоже я. Вылитый. Одинаковые космы. Вздернутый
нос. И глаза, оказывается, туда-сюда бегают. В общем, по всем правилам
физиогномики, злодей с благородными чертами...
- Расщепление личности прошло без душевной травмы! - прокомментировал мои
упражнения гость. Вернее, тот я, напротив. Так сказать, Я-визави. И
добавил: - А зря. Стоило бы все-таки ущипнуть себя. Или об стенку головой
треснуться. Проверить реакцию на боль, а?
Я смолчал. Ведь если на нем мое лицо, значит, он - это я и нужно отвечать
самому себе, размещенному одновременно в двух точках пространства. Цирк да
и только. Или я сошел с ума.
Минуточку. Подходящая версия в качестве рабочей. Я сел у порога, скрестил
ноги. Итак, помешательство. Скажем, на почве несчастной любви. Или из
ревности. Но черт возьми, не из ревности же к самому себе? Да и не такая
уж она у меня несчастная! Может, математика виновата? Влезешь в
многомерности - не только раздвоишься, в плюс-минус бесконечность
упрыгаешь! Одно плохо, свихнуться - и то с блеском не сумел, на себе,
родном, зациклился. Курсант Шарапов в двух экземплярах... Звучит. Оба
сидим, оба волосы гладим, щеки ладонями подпираем, почесываемся - одним
мизинчиком, почти незаметно, да разве себя проведешь? Как это я такой
противной привычки у себя не замечал?
Парень поежился:
- Не смотри так. Вижу, что узнал.
А-а, передергивает. Наверное, что-то безумное в лице появилось. Я не отвел
взгляда. Кто до меня мог похвастаться, что в глаза себе заглянул? Вопрос
только, кто кому: если мы оба - я, то кто на кого глядит, кто ломает
голову, какая из двух половинок сумасшедшая?
Парень поморщился, потер указательным пальцем переносицу и чихнул.
Протяжно так, на два голоса, с содроганием, всхлипыванием и чуть ли не
мяуканьем. Я не выдержал и захохотал.
- Над кем смеешься? - услышал я вдруг собственный голос из уст парня и
тотчас прикусил язык.
Действительно, ну чего особенного в этом чихании? Мало ли кому оно
покажется пошлым. А если я не умею иначе? Удушаю щекотку в носу, тру
переносицу, но все равно сдаюсь... Все не как у других: одно туловище
чихает, другое хохочет. До чего дошел, а?
- Будем рассуждать здраво, - проговорил я вслух. - Должно быть какое-то
простое и разумное объяснение...
Галлюцинация? Тогда почему мой образ ведет себя самостоятельно, не совсем
как настоящий, основной я? Правда, я всегда страдал излишним воображением.
Но куда девать факт борьбы с самим собой и победу? Считать борьбу
символической? Я потряс кистью... От такой символики чуть вовсе без руки
не остался! И потом, если все так, какой же я сумасшедший? И действия и
мысли подчиняются логике. Выходит, я в своем уме?
Парень дернулся, пытаясь возразить, но я не дал ему раскрыть рта:
- Что за привычка перебивать? Бери пример с меня, воспитывайся, пока я жив!
Я устыдился собственной наглости, но быстро успокоился: пусть не
зазнается. А парень опять наморщился, по-кошачьи фыркнул три раза. Не
испытывая потребности чихнуть, я тоже непроизвольно морщусь. Даже слезы
выступили.
- Будь здоров! - сказал я себе и ему, не отрываясь от своих мыслей.
Несерьезно это все. Никакой я не сумасшедший. Я в себе. Может, сплю? И
вижу связный последовательный сон? И самоволка мне всего-навсего снится. И
Вика тоже. И целовался я с ней во сне, факт. И если губы сейчас такие
обожженные, такие памятливые, то... Вот так сон!
- Сплю! - на всякий случай заверил я себя. - Баю-бай. Мне спокойно,
приятно, тело расслабляется, теряет в весе. Сейчас закрою глаза, и Вика
снова придет, потому что мне снится, что все это мне снится...
Я почмокал губами. И, закрыв глаза, пошлепал к койке.
- А вот погоди, оклемаешься!-услышал я твердый голос. И вслед за тем -
полновесную затрещину.
- Но-но, полегче! - парировал я.
Круг замкнулся. С этой фразы наш диалог начался. Ею и завершился.
Парень сидел как ни в чем не бывало, хлопал ресницами. Я протянул руку.
Сейчас он исчезнет, рука ощутит пустоту. Но он и не думал исчезать. Пальцы
наткнулись на крутое плечо. В общем, мое плечо. Да и ухмылка- чего там
скромничать, моя у него ухмылка. Ехидная, во всю фотокарточку. На его
месте я бы тоже смеялся: проверять, не призрак ли, того, кто только что
положил тебя на лопатки. Смех!
Спокойно, курсант Шарапов. В конечном счете, неплохо, что тебя двое.
Лучше, чем ни одного. Если даже ты не сразу узнал себя в этом типе, другие
и подавно помучаются...
Самоуспокоение не подействовало. Другие как раз мучиться не станут: им
легче меня узнать, чем мне себя. О себе мы судим только по отражению в
зеркале, мы подготовлены к тому, что увидим себя, и отражение покорно
подчинится любому движению. А каково увидеть свое лицо живущим
самостоятельно? Не всякому выпадает на веку наблюдать себя со стороны.
Пристально. До мельчайшей детали...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг