- Что ты себе позволяешь? - возмутилась Маргарита, но шеф мягко отстранил
ее:
- Прости, Лина, не понял.
- Хватит на сегодня.
- На этот счет существует два мнения: одно мое, другое - ошибочное.
- Не балагань, Ростислав! Я знаю твое отношение ко мне, мне оно
безразлично. Так вот заклинаю тебя самым дорогим: отложи что задумал.
Пусть это тебе покажется смешным и нелогичным, но я прошу, посмотри на
эринний: сегодня твое везение кончилось. Не хочешь мне - им поверь!
Лина махнула рукой - цветы согласно качнули головами.
- Теряем время! - не выдержала Маргарита.
- Погоди, Рита. Пусть человек выскажется.
- "Выскажется"! Будто я могу что-нибудь объяснить. Да, я ненормальная,
психованная, называй как хочешь, только услышь. Сдайся, пережди, но
согласись! Ты сильный, лихой, удачливый, что тебе стоит один раз уступить?
Ведь тебе все равно. В конце концов, бывают такие случаи, когда надо
вслепую поверить, а? Просто так. На слово. Без доказательств. Хотя бы из
оригинальности. Чтоб потом похвастаться...
- Пока еще здесь я командую, девушка, - парировал шеф.- На правах
начальника сектора, разумеется. Вперед, друзья!
Лина отвернулась от него, пошла на психологов:
- А вы чего стоите? Уговаривайте! Удерживайте! Не пускайте! Боитесь? Как
же, одна девчонка целую лабораторию переубедила. Заставила решать -
вопреки логике, не думая... Но у меня больше ничего нет против вашей голой
логики, парни, чтоб ей тут вот так и засохнуть! Только боль и крик...
Она повернулась к Раллю, звенящим голосом спросила:
- Ралль! А ты почему молчишь? Ты-то ведь знаешь... Не молчи. Скажи им.
Тебя они послушают.
Но Ралль не разжал губ. Он не знал, он просто чувствовал в отчаянной
тишине, что ему плохо. А будет еще хуже. На мгновение Линка в его глазах
слилась с поверженной в прах эриннией. Она искала его взгляда. Но Ралль не
поднял глаз, не шагнул навстречу. Не столько из опасения выглядеть
смешным, сколько из страха выйти в мир с неточными, неопределенными
мерками - ощущением и настроением. Нужно было сделать усилие, чтобы
покинуть стандартный поток чужих мыслей и удобных поступков. А у него на
такое усилие уже недоставало решимости. В чем-то он предавал сейчас и
Ростика и Линку. И все же не мог заставить себя вмешаться.
- Ну, братцы, довольно слов! - Шеф благословляющим жестом воздел длань. -
Теперь я просто обязан выбить лирические сомнения из наших рациональных
душ. Иначе я перестану себя уважать. А эмоции, девушка, сохрани для
Джеральда. У него на них больше прав. Давайте, коллеги!
Ростик подпрыгнул, завис в метре от пола, скрестил руки на груди.
Психологи ринулись к нему, спинами загородили от настойчивых Линкиных глаз.
- Я не хочу-у! - закричала девушка, утыкаясь Раллю в плечо. - Задержи их,
Ралль! Запрети...
Ралль машинально погладил ее по голове - отстранение, даже равнодушно, как
мимоходом утешил бы незнакомого плачущего ребенка. Он ничего не понимал.
Какая-то стена встала между ним с его работой и Линкой с эринниями. Стена
становилась тем неразделимее, чем крепче втискивалась Линка в его плечо.
Он нащупал на Линкиной шее тоненькую платиновую цепочку, на которой - он
знал - висит серебряная скифская монетка. Накрутил цепочку на палец.
Отпустил. Поверх тугого узла Линкиных волос смотрел и смотрел в "манин"
экран.
Психологи раскачали Роську, метнули за окно. Кое-кто высыпал следом -
снижались, кувыркались, приплясывали на лету. Но фигурка в профессорском
свитере вытянулась, стремительно обогнала всех. Истошный вопль прорезал
двор.
- Ого! Шеф в своем репертуаре.
- Что ни спуск, то экспромт!
- Ха-ха, в этот раз он даже клумбу не пощадил.
Роськино тело проломило зелень, скомкалось, врываясь в мягкую почву,
смешалось с изломанными и опрокинутыми цветами. Медленно, в два движения
выпростал головку с необлетевшими лепестками алый тюльпан...
Маргарита подлетела первой, повисела над клумбой, подняла к небу
застывшее, без выражения лицо. "Маня" на весь экран выхватила ее
потерянные глаза, в уголках которых быстро накапливались слезинки. И за
эти вот глаза, за эти слезы Ралль сразу простил ей все ее дурацкие
выходки. "Обыкновенная баба, - подумал он. - Влюбленная, сентиментальная,
гордая, а все равно баба!"
Как в замедленной съемке беззвучно опрокинулся желтый кубик с отпиленной
гранью. Эринния надломилась. И тихо повалилась на пол. Остальные уже
лежали в марсианской пыли, бессильно разбросав мохнатые листики-руки.
- Все. Доигрались, - бесцветно сказала Лина.
Она стерла что-то невидимое с лица и тяжело пошла прочь, мимо нехотя
расступавшихся психологов. Дверь отворилась, выпуская ее из лаборатории,
долго не закрывалась.
- Прощайте, одинокие нестандартщики. Не обижайся, Ралль.
...Однажды она уже уходила. Справа была серая стена дома. Слева - стена
деревьев. Асфальт слезился под ногами, мелким туманом сочились сумерки.
- Дай мне что-нибудь на память. Я должна быть сильной.
Он порылся в карманах.
- Вот. Хочешь?
Серебряная скифская монетка с портретом царя.
- Спасибо. Я повешу ее на цепочке. Как старинный медальон.
Она коснулась мокрой рукой его щеки:
- Уходи. Ты первый, слышишь?
Он не ответил.
Линка повернулась. И пошла между стенами. Между домами. И между деревьями.
Ветер качал провода, и фонари скорбно кивали в такт ее медленным шагам. У
одного фонаря был плохой контакт - маленькая искорка то вспыхивала, то
гасла. Ралль смотрел на Линкину мальчишескую спину, на гладкие высокие
волосы, на ее совсем не эталонные ноги. И слушал сердце. Когда боль стала
невыносимой, Линки уже не было видно.
"И не надо. Не надо!" - убеждал он себя, насильно выпрямляя мускулы лица,
закаменевшие в гримасе улыбки.
И боль прошла. Остались только дождь и одинокая искорка.
Но тогда она уходила не навсегда. Еще не было эринний, не было
предательства, не было любви, через которую необходимо перешагнуть.
Ралль сделал два шага к двери, остановился, обвел глазами лабораторию.
Ничто не нарушило тишины. "Маня" смотала лабиринт, и Мими, цокая
коготками, юркнул в норку, подобрал бесполезный хвост.
- Но почему, почему? - с силой произнес Эдик, горбясь над пультом.
Да какая разница, почему? Может, прохудились гермески. Или Ростик не
уравнял поле. Или на долю секунды поверил Линкиной интуиции. Какая теперь
разница? Причины - это дело не их лаборатории.
Огненные камышинки одновременно дрогнули, выпрямились, умоляюще свели свои
говорящие листочки. Но Ралль видел одну - побелевшую, в опрокинутом желтом
кубике, припорошенную высыпавшимся на линолеум красноватым марсианским
грунтом. Роськина эринния совсем по-человечески не перенесла этой нелепой,
случайной, невозможной в нашем мире и все-таки состоявшейся смерти.
Их назвали эринниями не в память об эриниях, богинях мести. Но что-то от
овеществленного проклятия в них несомненно было. Древние почитали эриний и
как богинь раскаяния. Но совсем под другим именем.
Под каким - Ралль не вспомнил.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 21.08.2001 15:55
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг