только через минуту я понял, в чем дело. Впервые я брал бластер, чтобы
отразить нападение людей. Раньше я даже не мог представить, что мне, может
быть, придется стрелять в себе подобных. И осознав это, я испытал
облегчение.
"Это их выбор, - сказал я себе. - Не думай об этом. В конце концов, они
сами перешли грань..."
Добежав до конца коридора, я на мгновение замер у огромной двери с
красной полосой и сигнальной лампой над верхним краем. Это и был арсенал.
Со странным ощущением я протянул руку к двери сейфа и сорвал пломбы,
навешенные еще Мастером. Шифра у этого сейфа не было, поэтому я просто
отжал рукоять и потянул на себя бронированную дверь. И как только я это
сделал, по всему кораблю разнесся громкий, омерзительный вой.
Не обращая на него внимания, я вырвал из гнезд два бластера и, нацепив
один на шею, отступил к противоположной стене коридора. Огненная молния
ударила в бронированную нишу, плавя тускло сверкающие в пламени вспышек
стволы и размолачивая в кашу энергомагазины. Уже валил из сейфа кислый
чад, уже помутнела и пошла пятнами от миллионовольтных разрядов задняя
стенка шкафа, уже вытек на поп, прожигая след в тонкой шерстке покрытия,
ручеек расплавленного металла, а я все стрелял и стрелял, вкладывая в
каждый выстрел всю ярость и все отвращение, переполняющие меня, и
остановился, только когда на индикаторе высветился ноль.
Оставалось восемь минут. Надо было торопиться. Не оглядываясь, я
побежал под непрекращающийся вой сирены к рубке. Попасть в нее можно было
только через параллельный коридор, и я свернул в первый же проход, который
вел туда. Свернул - и замер.
Прямо передо мной стояли поднявшиеся по лестнице Гастон и Рей. Они не
заняли рубку, понимая, что вскрыть замок можно одним выстрелом, а решили
ждать меня здесь. Не знаю, что у них было на уме, но поскольку я бежал с
зажатым в руке бластером, они тут же отшатнулись - Гастон вправо, а Рей
влево.
- Серхито! - воскликнул Гастон. - Что с тобой? Что за сирена? На нас
напали?!
Он говорил очень искренне, но за мою может быть и недолгую работу в
Дальнем Поиске я успел твердо усвоить одно: в чрезвычайных ситуациях все
надо просчитывать по самому худшему варианту. Сейчас была чрезвычайная
ситуация. И если я все же ошибался, у меня будет потом время исправить
ошибку. В отличие от других ошибок, которые обычно некому исправлять.
- Прочь! - Я вскинул бластер. - С дороги! И оставаться здесь!
- Ты сошел с ума! - закричал Гастон. - Мастеру нужна помощь! Необходимо
экстренное торможение, мы сейчас войдем в подпространство!
- А ну! - рявкнул я. - Быстро, к другой стене! - Мне не хотелось
проходить между ними. - Шевелись, Гастон! - Я повел рукой, сжимавшей
бластер, и Гастон, следя, как завороженный, за концентратором, сделал три
шага вперед.
Не отводя от них прицел, я протиснулся по свободной стенке мимо и со
всех ног припустил к рубке. К счастью, она была открыта. Это сэкономило
мне совершенно необходимые пятнадцать секунд, Отключив дверь изнутри, я
рухнул в кресло, еще на ходу вцепляясь пальцами в клавиатуру, и, только
введя в компьютер необходимые команды, смог оторвать глаза и посмотреть на
таймер. На таймере уже шел предпереходный отсчет.
Я выдохнул воздух и оглянулся. Если они захотят выломать дверь и
ворваться в рубку, их встретит огонь бластера. Они не самоубийцы и
понимают это. А другого способа устранить меня у них нет. Через пять минут
рейдер выйдет из предпереходного режима и тогда можно будет начать
торможение, Ввод команды на реверс и смена режима работы двигателей займут
еще пять минут. Теоретически возможность осуществить переход оставалась у
них до самого начала разворота. Но разворот я начну сразу же после
торможения, а во время торможения они будут беспомощны, как новорожденные
котята. Так что Рею с Гастоном судьба отвела всего десять минут, чтобы
разделаться со мной и оставить звездолет на заданном курсе. Однако
дотянуться до меня они уже не могли.
Через пять минут комп сообщил, что готов принимать команды. Я загнал в
него программу на торможение и заблокировал ввод, чтобы никто не мог
изменить мое задание. Закончив эти операции, я с облегчением откинулся в
кресле.
Это была победа. Моя победа. Пусть еще не окончательная, но все-таки
победа. Нельзя сказать, что она далась мне легко. Но тем не менее я
победил, и теперь мог спокойно обдумать, как и где искать Мастера с
Ольгой. Я не сомневался, что передатчик у них работает, но вблизи короны
его должны были забивать чудовищные помехи. Кроме того, я не знал, как
далеко отнесло их бот от того места, где мы обнаружили аримаспов. Впрочем,
всему этому не стоило придавать большого значения. Спиральный драйв от
точки последней фиксации должен был зацепить их достаточно быстро.
Легкий свист насторожил меня. Несколько секунд я прислушивался, не
понимая, в чем дело. Потом, отщелкнув ремни, вскочил.
Свист доносился от двери, и, быстро приложив ладонь к замку, я понял,
что не ошибся. Это свистел выходящий сквозь узкие щели воздух. Не
раздумывая, я утопил пальцы в запор и тут же отдернул, руку. Через
несколько минут должно было начаться экстренное торможение, отменить
которое я уже не мог. За это время я успевал добежать только до лифта, где
и должен был свалиться от перегрузки.
На ватных ногах я вернулся к креслу, тупо уставился на индикацию систем
жизнеобеспечения корабля. Давление падало быстро. Очень быстро. Аварийные
танки с жидким кислородом опустошались с поразительной скоростью. Удара не
было - значит, причина утечки не метеорит. Причиной могли быть только Рей
с Гастоном. Я думал, что теперь я для них недосягаем. Но они все-таки
подловили меня. Судя по всему, они решили разгерметизировать нашу палубу я
каким-то образом, открыли обе двери находящегося неподалеку шлюзового
тамбура.
Конструкция десантного рейдера была продумана так, что в случае
повреждения поверхности корабля окруженная герметизирующимися отсеками
рубка являлась самым безопасным для экипажа местом. Поэтому сама она при
аварии не блокировалась, чтобы все, кто оказался в соседних коридорах или
каютах, могли в нее попасть.
Те, кто строил этот корабль, не могли, наверное, даже представить себе
ситуацию, при которой шлюзовой тамбур оказался бы распахнутым настежь.
Наоборот, его бронированные двери обеспечивали двойную защиту в случае
атаки извне, Нечаянно открыть их вместе тоже было нельзя, поскольку там
был установлен механизм реципрокного контроля, защищающий экипаж от
случайных ошибок. А вот сознательную диверсию никто почему-то не
предусмотрел.
Свист не прекращался. Дышать стало гораздо труднее, и заметно
похолодало. Я вдруг осознал, что они рассчитали верно, и до начала
торможения мне все-таки не дожить. Рей с Гастоном, несомненно, надели
скафандры и теперь вероятно ждали где-то неподалеку. После конца
торможения они спокойно закроют шлюз, взломают дверь рубки и, вытащив мои
труп из кресла, начнут снова готовиться к переходу. Я почувствовал, что
начинаю задыхаться. Стены и пол рубки уже подернулись инеем и теперь
отблескивали разными цветами в истерических вспышках взбесившейся
индикации.
Схватившись рукой за горло, я, словно сквозь туман, видел, как на левом
дисплее высвечиваются отчеты о готовности систем к торможению. Кровь в
висках стучала так, что отдавалось где-то в затылке, Отчаянно разодрав
рот, я безуспешно пытался захватить хоть немного кислорода. Перед глазами
кружились мутные разноцветные пятна Свист у двери совсем прекратился -
видимо я находился уже в вакууме. Странно, что при этом я был еще жив и
даже не захлебывался кровью.
Слова в этой ситуации уже ничего не значили для меня. Наверное, поэтому
в голове не возникало ни одной мысли. Было только ясное осознание
неизбежности близкой смерти" и еще чувство ненависти пополам с обидой, не
покидавшее меня все то время, что я царапал ногтями пульт и корчился в
кресле, пытаясь продержаться до начала торможения.
Не знаю, почему я так ждал этого момента. Ввод команды на торможение,
по существу, ничего не мог изменить. Я хорошо понимал, что до разворота,
уводящего рейдер с заданного курса, мне все равно не дотянуть. А без этого
им ничего не стоило, разогнав его снова, осуществить переход Но призрачная
эта цель, за которую цеплялся гибнущий мозг, все время подхлестывала
сознание удерживая его на краю провала в гибельную черноту беспамятства.
Кто бы только знал, чего мне это стоило, но я все-таки сумел вытерпеть, и
прежде, чем я окончательно поплыл, на главном дисплее высветилось
долгожданное "готов".
Теряя над собой контроль, я рывком дотянулся до клавиши ввода и, нажав
ее, без сил откинулся в кресле, судорожно выгибая вперед грудь. Потом все
смазалось, и прошла, наверное, не одна минута, прежде чем в глазах
прояснилось и я понял, что легкие продолжают работать, прокачивая сквозь
себя невесть откуда взявшийся в рубке воздух.
Я видел, что программа прошла. Тон двигателей изменился, и это
означало, что разогнанный до ста километров в секунду рейдер начал
торможение. Меня тут же осторожно прижало к спинке кресла, а потом стало
все глубже и глубже вдавливать в нее.
Я никак не мог понять, чем я дышу, но сейчас мне было не до
размышлений. Борьба со своим весом отнимала все силы, а мне еще
приходилось следить за дисплеем и держать под контролем индикацию пульта.
Все это было весьма изнурительно. Шесть "g" выдержать очень трудно, даже
если они давят на тебя всего половину стартовой минуты. Здесь же мне
предстояло терпеть этот ад не менее десяти минут. Только сбросив скорость
до пятидесяти километров в секунду, можно было разворачивать рейдер.
И все же я выдержал. Мокрый от пота, я отключил реверс и дрожащими еще
от напряжения пальцами, даже не чувствуя радости от нежданной капитуляции
Рея и Гастона, набрал команду к развороту. Теперь около получаса нам
предстояло идти, описывая гигантскую дугу, в обычном режиме. Потом все
должно было начаться сначала.
Пошатываясь, я подошел к двери и, взяв бластер наизготовку, левой рукой
распахнул ее. Однако коридор был пуст. Гастон с Реем на этот раз не ждали
меня. Я понимал, что раз давление восстановилось, значит, у кого-то из
этих негодяев сдали нервы и они закрыли шлюз. Но этого мне было мало - я
должен был их отыскать.
Вытянув вперед руку с бластером, я, крадучись, пошел по коридору.
Несмотря на закрытие шлюза, опасность не исчезла. Она могла подстерегать
меня за любым поворотом. Тем не менее, до конца коридора я добрался без
происшествий.
Повернув налево, я, наконец, увидел шлюз-тамбур. Дверь его была, как
обычно, закрыта, и я не заметил ничего угрожающего. Тем не менее, там, где
я стоял, ощущался такой отчетливый запах смерти, что я невольно прижался к
стене, напряженно озираясь по сторонам.
"Ну, хорошо, - думал я, - Ну, не выдержали, сломались, закрыли шлюз. Но
сами-то где? Может быть, потоком воздуха их вытянуло наружу? Такое вполне
могло случиться. Но тогда кто закрыл шлюз?
Кен, - вспомнил я. - А вдруг он все-таки успел выбраться из саркофага,
спугнул Гастона, закрыл шлюз, и теперь ищет меня? Но почему он, в таком
случае, ищет меня где-то, когда ясно, что я в рубке? Странно, что я не
столкнулся с ним по дороге сюда".
Надо было подойти поближе и поискать у дверей какие-нибудь следы.
Однако иней на стенах и полу уже растаял, а само покрытие, хоть и
оказалось слегка влажным, не было ни порвано, ни смято, Я уже совсем было
собрался уходить, как вдруг словно что-то толкнуло меня, и я интуитивно,
еще не понимая, что делаю и зачем, поднял руку и нажал кнопку, открывающую
тамбур.
Дверь медленно пошла вверх, и я, холодея от ужаса, увидел вытянутую
вперед руку, а потом и самого Кена, без сознания лежащего на
противоположной стороне тамбура головой ко мне.
- Кен! - воскликнул я, подныривая под толком еще не открывшуюся плиту.
- Кен! Ты здесь?
Что-то было не так, но я не сразу понял - что. А когда понял,
остановился, как вкопанный.
Кен не просто лежал у наружной двери. Он был раздавлен ею. В шлюзе
находилась только его верхняя половина. Обрезанное по бедра туловище Кена
упиралось в отблескивающую радужными разводами сталь.
В два прыжка я преодолел расстояние, отделяющее меня от Кена, бросился
рядом на колени, едва не попав в вытекающую у него изо рта лужицу крови,
и, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту, ухватил его за выброшенную
вперед кисть. Рука Кена была совершенно безжизненной, но теплой. Впрочем,
это ничего не значило. Она просто могла еще не успеть остыть. Я стал
лихорадочно щупать запястье, пытаясь найти пульс. Наконец я ощутил
неуверенный толчок, потом еще один.
Сердце пока работало, то останавливаясь, то снова слабо, словно нехотя,
сжимаясь. Я содрал со своей груди тонко пискнувшую коробочку реаниматора и
с маху налепил ему на шею. Кен был еще жив, и если оставался хоть один
шанс на его спасение, реаниматор должен был этот шанс использовать.
Только теперь мне стало ясно, что здесь произошло на самом деле. Кен
успел все-таки подняться на эту палубу, прежде чем автоматы отрезали ее.
Следуя за потоком воздуха, он добрался до открытого тамбура и каким-то
образом сумел его закрыть. Рей с Гастоном уже спрятались, и поэтому ему
никто не помешал. Но сама эта попытка стоила ему очень дорого. Может быть
он поскользнулся на инее, а может быть напор воздуха был так силен, что
просто свалил его с ног - и то, и другое равновероятно. Но как бы там ни
было, он упал и, увлекаемый воздушным потоком, заскользил по покрытому
инеем полу к бездне. Если бы он до этого не разблокировал двери, то просто
вылетел бы в открытый космос. Но он успел снять блок, и закрывшаяся дверь
остановила его. Вот только опустилась она на долю секунды позже, чем было
надо.
Я стоял на коленях перед умирающим Кеном, и слезы бессилия душили меня.
Я поймал себя на том, что держусь левой рукой за горло - так же, как
десять минут назад хватался за него в предсмертной судороге.
"Кен! Кен, дружище... Что же это?! Зачем?! Мы все готовы были
погибнуть. Но так!.. Убийцы!"
Я поднял голову и мутным взглядом обвел тамбур. Огненная волна
ненависти взметнулась во мне, сдавила челюсти, брызнула в сжатые до белых
костяшек кулаки. И в это мгновение Кен застонал и открыл глаза.
Сначала взгляд его был пусто устремлен в пространство, а потом в глазах
появилась боль, и почти одновременно они стали осмысленными. Кен с трудом
шевельнул головой и замер, скосив глаза вниз, к своим ногам, не замечая
еще, что я стою рядом.
- Кен! - позвал я.
Он дернулся и так же медленно повернул голову ко мне.
- А-а-а... - прохрипел он. - Ты...
Потом он помолчал, пожевал губами. Лицо его было серым. Близкая смерть
заострила черты.
- Кто-то открыл дверь... - Он явно пытался сказать главное.
- Знаю, - отозвался я. - Я все знаю. Но как, каким образом?
Кен разлепил губы.
- Термостат... - с трудом выговорил он.
Я оглянулся. Ниша, где обычно стоял термостат, была пуста. И я вдруг
понял.
Под внутренней дверью была кнопка. Простая кнопка, без всяких
хитростей, которыми отличались внешние запоры. Когда дверь опускалась, она
нажимала на кнопку, и срабатывало реле, не позволявшее до того открыть
внешнюю дверь.
Они поставили на кнопку термостат.
Может быть я сам подсказал им эту идею, остановив с помощью дроттера
лифт.
Я почувствовал, как исказилось мое лицо от пронзившей сердце острой
боли. Словно наяву, я вдруг увидел Кена, вцепившегося в ручку крайней
двери выходящего к тамбуру коридора, - Кена, застывшего на мгновение перед
последним своим шагом туда, где в клубах пара зиял бездонной тьмой ледяной
провал его могилы.
- Иди... - услышал я страдающий шепот.
Кен был обречен и понимал, что жить ему осталось недолго.
- Кен... - Я коснулся его руки.
Кен молча смотрел куда-то в сторону, и тут я заметил, что взгляд его
остекленел.
Деревянными пальцами я закрыл ему глаза и выпрямился, безуспешно
пытаясь сглотнуть горький комок. Внезапное предчувствие беды сдавило мне
грудь. Рей с Гастоном! Я совсем забыл о них. За те несколько минут, что я
находился в шлюзе, они могли... Охваченный тревогой, я бросился обратно. И
вовремя.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг