- Да, да... - Спиридонов пожевал губами. - Страсти
Господни... Тут, того и гляди, выяснится, что человек
образовался путем пересадки сознания пришельца в мозг
обезьяны, а ты мне голову морочишь своими административными
играми.
- Это ты мне голову морочишь. Посадил тут своих
архаровцев... Мог бы и в приватном порядке все это выложить.
Что я - не человек, что ли? Обидно!
- Самому неприятно, - Спиридонов зачем-то выдвинул ящик,
погремел какими-то железками и опять задвинул. - Теперь
давай перейдем к делу. Все это хорошо, но мы ведем следствие
и когда-нибудь кто-нибудь непременно захочет узнать, что же
оно дало. Могут захотеть и большего. А точнее, как обычно,
каждый захочет своего. Один захочет знать причину аварии.
Другой захочет узнать, где судовые документы. Третий захочет
обвинить Калуцу в тем, что он устроил аварию. А четвертый -
ты например - захочет узнать, кто организовал экспедицию.
Ответы на все эти вопросы можно искать только в одном месте
- на "Вавилове". Стало быть, надо туда лететь.
- Что ты хочешь там обнаружить?
- Судовые документы - раз. И магнитные записи в
экспериментах Калуцы.
- Это точно, что они там?
- Что касается записей, то больше им быть негде. Если,
конечно, пришельцы не пошарили. Они - могли, а больше некому.
- Пришельцы - существа гипотетические, а информация
Калуцы?
- Я этого утверждать не могу. Но для расследования это
значения не имеет.
- А документы? Они ведь могли храниться в центральной
рубке.
- По правилам - нет. И потом, у меня есть сведения, что
они находятся в шестом кессоне. На "Вавилове" их восемь.
Нужен шестой.
- Кто их там забыл?
- Свеаборг. По указанию Асеева.
- Что, предсмертного указания?
- Нет. И в этом все дело. Если документы там, значит это
было посмертное указание. Если не предполагать, что Свеаборг
по своей инициативе их там спрятал. Но подумай, какие у
второго пилота для этого могли быть мотивы. Он же не знал
всей подоплеки полета. Это мог сделать сам Асеев до аварии,
но, опять же, зачем? И то, и другое - глупость. Асеев не мог
знать заранее, что случится авария. А Свеаборг...
- Погоди, погоди, а если мог? - перебил Шатилов.
- Тогда... тогда, Олег, тем более надо обследовать
"Вавилов". Ибо - сам понимаешь... Это называется диверсия,
и тут уже шутки кончаются. Но в это я ни секунды не верю,
потому что Асеева я знал лично. Это исключено.
- Пожалуй... А Свеаборг?
- Зачем? Он что - сумасшедший? Он - второй пилот,
навигатор. Кому, как не ему должно было быть известно, что
при аварии сначала спасают людей, потом - судовые документы,
а уже после - все, что удастся спасти...
- Но ведь авария-то серьезная. Мало ли.
- Свеаборг действовал в высшей степени рационально. А
ведь он не специалист по ЯДУ. Равно как и Сомов - не пилот.
Это, кстати, косвенно подтверждает нашу версию.
- Да, если все было так, как описано в вашем послании.
- А если не так, то тем более надо лететь и узнать, как.
Есть акт вскрытия Сомова? Где он? Я его не обнаружил, как ни
старался. Вопрос, простой: когда наступила смерть? Это
установлено?
- Да. Он не мог участвовать в отстыковке реактора.
Медицинская экспертиза установила момент смерти, а
баллистический анализ и расчеты времени по траектории
показали, что Сомов умер за восемь часов до взрыва реактора.
Вот этого все и перепугались. И отсюда начался сыр-бор.
- Да уж! Кто-то проделал сложнейшую техническую операцию,
а кто - неизвестно, живые не обладали необходимыми навыками,
а мертвые были уже мертвы. А они ведь еще и погасили
скорость, выбрали траекторию, да так ловко, что "Вавилов"
остался в пределах досягаемости.
- Свеаборг - навигатор, он мог сделать необходимые
расчеты.
- А отстыковать реактор?
Шатилов развел руками.
- Так что надо лететь, - заключил Спиридонов. - Попробуй
это вдолбить членам Коллегии.
- Попробую, но только в индивидуальном порядке.
- Реноме хочешь соблюсти?
- Хочу. А ты хочешь шум поднять до небес?
- Нет, не хочу. Давай в приватном, если считаешь, что так
удобней. Кто сообразит, что к чему - будет наш сторонник. А
кто нет - противник. Таким образом, среди противников
окажутся одни дураки и успех нам гарантирован. Как считаешь?
Шатилов вздохнул.
- Если бы умные всегда побеждали дураков, тогда ничего и
не было бы. Я, между прочим, был против этой аферы с
прятаньем концов в воду. Но меня убедили.
- Кто именно? - быстро спросил Спиридонов.
- Давай не переходить на личности. Все хороши! Один ты у
нас, чистенький.
- Это потому, Олежек, что я не лез в большие кресла. Я
давно понял, что в больших креслах уже не работают - там
кресла охраняют.
- Это потому, что у тебя, Васек, на роже написаны все
твои мысли. А в больших креслах мыслей нет - там одни
глубокие раздумья, - в тон ему ответил Шатилов.
- Так когда летим?
- Ишь, какой скорый! Летим... И потом, ты что, сам туда
собрался?
- А как же! Я вообще-то думал, что полетят все
заинтересованные лица. Всей коллегией и полетите, а я -
спецпредставитель от Чарли. А что?
- Ты это с-серьезно? И статус уже себе припас!.. -
Шатилов даже привстал от избытка возмущения.
- Почему нет? Представляешь, какая реклама нашему
ведомству? Весь ареопаг в полном составе. Тайная вечеря!
Двенадцать апостолов летят к звездам!
- И один Иуда...
- Это кто Иуда? Это я-то Иуда?! Я сейчас не помотрю, что
ты начальник, врежу промежь глаз...
- Всех продал, всех... Смотрите, мужики, - вы свидетели,
- Шатилов повернулся к нам и подмигнул. - Э-эх, жизнь...
Ведь как высоко взлетишь, почти уже в самые высшие сферы,
так нет же тебе - найдется один такой Спиридонов, продаст с
потрохами и обратно купит, и опять ты - ноль.
- Ладно, не прибедняйся - я на твои прерогативы не
покушаюсь. Я ласковым словом действую. А за Иуду - ответишь.
На страшном суде Господь тебе все припомнит и низринет в
геенну огненную, в купель неопалимую... Или как там?..
- Никуда ты не полетишь, разве что с крыши на чердак, -
мстительно сказал Шатилов, - Нечего там тебе, старому хрену,
делать. Скажи лучше, кого из своих предлагаешь в комиссию.
- А у меня все хороши - бери любого.
- Гиря вел дело?
- Я вел дело. А Гиря так, палка в колесе.
- Вот вы как, Василий Васильевич? - сказал я. - Ладно...
Я, между прочим, все пишу в протокол.
- Гиря и полетит, - констатировал Шатилов. - А ты будешь
сидеть здесь, ждать радиограммы и пить сердечные капли.
- Утвердили, - согласился Спиридонов. - Но я буду всем
команды давать: что, куда и как. Я это люблю, чтобы
командовать. Я, если хочешь знать, еще с детства
командирский голос вырабатывал. Мне дед насоветовал.
"Вырабатывай, - говорит, - Васька, командирский голос -
начальником будешь". Ну я, бывало, выйду на обрыв и ору на
всю округу. Однажды весь день орал и осип. А мать еще и
выдрала за то, что, будто бы, я в погреб лазил и банку
сметаны слопал. А сметану не я слопал - ее неизвестно кто
слопал... Тоже была загадочная история... Слушайте, мужики,
что это вы закрути...
Спиридонов не закончил фразу, как-то странно закатал
глаза и медленно съехал под стол. Это было настолько
непохоже на Спиридонова, что я поначалу даже хотел нагнуться
и посмотреть, что он там делает. Но нагнуться я не успел,
потому что одновременно вскочили Сюняев и Шатилов, а Зураб,
сорвавшись с места, кинулся в соседнюю комнату. И только
после этого я понял, что Спиридонов оказался под столом без
всякой цели и помимо своей воли...
То, что происходило потом, представлялось мне
впоследствии кошмарным сном. Я помню, что через несколько
минут в кабинет ворвался дежурный медиколог, а Спиридонов
уже лежал на полу, вытянувшись во весь свой гигантский рост,
и его лицо было совершенно белым. Помню, как этот медиколог
отшвырнул Шатилова, который, кажется, собрался делать
искусственное дыхание, будь оно проклято во веки веков, ибо
ничему другому из области медицины нас сроду не учили.
Помню, как кто-то оказал: "пульса нет". Помню, как
Спиридонова укладывали на носилки, и как его ноги торчали
впереди санитаров, а Шатилов заорал бешеным голосом: "Куда
вперед ногами!!!".
Я помню, где в это время были все, но где был я сам - не
помню и, наверное, уже не вспомню никогда.
Зато я очень хорошо помню, что я тогда думал и какими
словами обзывал себя, и за что. Потому что я был
единственным из всей этой орды одуревших людей, кто знал,
что случилось со Спиридоновым, кто мог предотвратить и не
предотвратил.
Я вообще-то многое помню из той своей шикарной жизни,
когда был еще жив Спиридонов. Это была отличная жизнь -
жизнь с подстраховкой. Когда было известно, что если
сотворишь глупость - дадут по шее и простят, споткнешься -
поймают, а ударишься - пожалеют.
Последнее, что случилось в той жизни, я запомнил на всю
эту жизнь. Ко мне подошел Шатилов, и из глаз его текли самые
настоящие слезы. Наверное, он об этом не подозревал, иначе
трудно объяснять, почему он платком вытирал потную лысину, а
не щеки.
И этот Шатилов сказал последние, услышанные мной в той
жизни слова:
- Все, - сказал он шепотом. - Сгорел п-предохранитель...
конец первой книги
Железноярск-26
1987-1999
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг