создают их. Как нибудь... Например, излучают сильнее... И
люди меняются. Решения принимаются мгновенно... А?..
Наверное мозг обладает способностью в необходимых случаях
создавать прямой канал взаимодействия. Вот тебе и телепатия!
- Наверное так, - согласился Сомов.
Теперь до него начал доходить смысл построений Калуцы.
- Слушай, любезный, ты не мог бы реагировать как-нибудь
более определенно, - разозлился тот. - А то я теряюсь. Если
это понятно, едем дальше. Нет - закругляемся. Потому что это
понятно даже и ребенку. Мы сейчас занимаемся тем, что
умощняем природное свойство любого мозга. Это бинокль - если
зрение, наушники - если слух, и... И так далее!
- Кажется, я начал кое-что... То есть, это новый орган
чувств, так?
- Именно. И, притом, искусственный. Но принципиальное его
отличие в том, что этот орган дает возможность получать
информацию о внутреннем мире, личности, подсознании или,
если угодно, о "Я" другого человека. И это резко меняет
дело. Если канал устойчив и действует в обоих направлениях -
возникает новое "Я" отнюдь не равное сумме двух прежних...
Так вот, когда я работал с вами двоими, то есть со
Свеаборгом и тобой, я немножко позволил себе... Во всяком
случае, от тебя к нему поток шел приличный. Но он ничего не
сказал. И Женя тоже ничего не сказал. А ведь мог! Мы с ним
старые приятели еще со школы - мог бы поделиться. Я, Сомов и
Асеев - мы были, так сказать, неразлучной троицей...
Сомов-старший зашевелился в кресле и застонал. Калуца
вскочил и бросился к нему, Сомов тоже подошел.
- Что, Женя? - спросил Калуца, склоняясь над больным.
- Все.., - прошептал Сомов-старший. - Похоже, я... Уже
ангелы прилетали... Гда Свеаборг?
- Он уже на подходе. С минуты на минуту подойдет.
- Ладно врать-то... Слушай, Ричард, сделай мне
какой-нибудь укол. Наркотик или еще что-нибудь... Мне его
надо дождаться. Боюсь, подохну, а там есть одна тонкость -
хочу убедиться... Надо продержаться... Сознание плывет...
Видения какие-то... Постарайся...
Сомов-старший прикрыл глаза и затих.
- Потерял сознание, - сказал Калуца обреченно, - А что я
могу сделать? Триста рентген!
Он поднял глаза - в них была тоска, да такая, что у
Сомова комок подкатил к горлу.
- Где же Свеаборг? - вдруг заорал Калуца не своим
голосом. - Он что, не понимает?! Оглобля шведская, рыбья
кровь!..
Сомову показалось, что после этого крика Свеаборг должен
появиться немедленно, будь он даже в другой галактика и даже
если бы он вовсе не существовал.
Свеаборга не было.
Тогда он ощутил в себе холодное бешенство. Нет,
Сомов-старший не может умереть. От него сейчас зависит
слишком многое. И его, Сомова, личное бессмертие в том
числе. И все другие бессмертия, интеллекты и гениальности.
Неужели его собственное "Я" перевесит на тех самых весах
шанс для всего человечества... Нет, не перевесит. Даже крик
Калуцы весит больше!
Он молча повернулся, подошел к стойкам и начал включать
аппаратуру.
Калуца стоял столбом. Он понял немое предложение Сомова.
И понял, что он сейчас должен делать, и, наверное, понял,
какую цену придется уплатить, если он примет это
предложение. Но он понял и то, что не принять его нельзя.
Ибо цена тогда возрастет неизмеримо и весы, быть может,
вообще опрокинутся...
Сомов закончил манипуляции с аппаратурой, взял колпак и
посмотрел на Калуцу. Тот медлил.
- Быстрее, - сказал Сомов. - Если еще не поздно.
Щека Калуцы дернулась, он провел ладонью по лицу и
двинулся к шкафчику с медикаментами.
- Я введу ему... одну штуку, - бросил он через плечо. -
Стимулятор. Часа полтора ему обеспечено, а потом - как Бог
положит.
- Если он очнется - будет сопротивляться, - предупредил
Сомов.
- Пожалуй, - согласился Калуца. - Но не привязывать же
его... Ладно, где одно, там и другое. Сделаем блокаду
двигательных центров.
Он выбрал какие-то ампулы, сделал инъекции и надел
Сомову-старшему на голову колпак, после чего подошел к
Сомову и вымученно улыбнулся.
- Ну, брат, извини, что так вышло. Зря я, наверное, тогда
настоял. Сидел бы сейчас на Марсе, пил бы газировку и с
женщинами общался... А теперь может больше и не придется
свидеться. Ты ведь не знаешь, что у вас с Женей. Вернее.., -
он махнул рукой и заморгал. - Женя. Он мне больше, чем друг.
Он и отец, и брат, и учитель. Ведь это я втянул их всех.
Ивана больше нет. А теперь и Женя умирает, а я.., я ничего
не могу сделать!.. Я тебя прошу, прими в себя его душу. Не
отвергай! Ну, если только сможешь... Вдруг это возможно -
пусть вас будет двое...
И протянул руку.
Сомов пожал эту руку - она была холодной, как трубы в
кессоне. И кивнул, мол, все будет нормально, а если и нет,
то и это ничего.
Калуца помог напялить "колпак", проверил соединения в
разъемах и сказал глухо.
- Ты... Соберись... Постарайся забыть, что тут у нас
происходит. Как будто бы лег спать и готовишься видеть сны.
Знаешь, там будет момент... Страх какой-то дикий и боль, но
не физическая а такая, знаешь ли... В общем, постарайся.
Сомов кивнул и откинулся в кресле.
- Я тебя буду усыплять сейчас, а потом ты проснешься и
сразу начнется... Готов?
- Готов, готов, - буркнул Сомов, - Быстрее, если можно!
Веки немедленно отяжелели и глаза закрылись сами собой.
Откуда-то из подсознания выполз воробей на ветке и снизу
кошка. Воробей весело чирикал, кошка делала приседания и
вертела хвостом...
"А я не верю в переселение душ, - сказал кто-то. - Вот не
верю, и все тут! "
" Какой же ты, к черту, ангел тогда?"
Воробей улетел, а кошка разочарованно мявкнула.
" Этот воробей - ангел? - подумал Сомов. - Какой же он, к
черту, ангел?! "
Кошка медленно удалилась в кусты, и следом за тем
наступила ночь. Небо потемнело, сделалось объемным, а звезды
походили на искры от костра.
"Вон видишь светящаяся точка летит - это орбитальная
база."
"Это спутник?" - спросил Сомов и удивился, какой у него
детский голос.
"Конечно спутник. Пойдем, тебе пора спать. Надя, забери
Женьку - ему спать пора."
"Не пора, не пора", - захныкал Сомов.
"Уже ночка на дворе", - произнес знакомый до боли голос.
Чьи-то мягкие руки подхватили Сомова, подняли куда-то
высоко-высоко и понесли.
"Мамочка, я хочу на звезды смотреть и на спутники".
"Завтра будешь смотреть".
"Я сейчас хочу!"
"Сейчас надо спать"
"А давай сейчас будет уже завтра", - предложил Сомов.
"Нельзя. Если сейчас будет завтра, тогда завтра будет
непонятно что".
"Неси его в постель, а то ишь какой разговорчивый", -
забурчал мужской голос.
"Мамочка, я не хочу засыпать, мне будет страшно!"
"Надо поспать, сынок..."
И он уснул.
Сомов начал просыпаться, но глаза не открывались, хотя и
были широко открыты.
"А-а, - догадался Сомов, - это темнота. Ничего страшного
просто темнота и все"
Это была не темнота. Сомов не понял, что это такое, понял
только, что отныне он больше ничего не увидит и не услышит.
На него навалился горизонт и стал душить...
Такого животного страха Сомов не испытывал никогда. Он
был один во всей вселенной. Кроме него в этой вселенной не
было ничего. Ни Земли, ни Солнца, ни звезд, ни галактик, ни
времени, ни пространства. Ничего. Вселенная состояла из
одного Сомова, и он не мог ничего предпринять, потому что
для этого нужны были какие-то сущности, отличные от него
самого, лежащие вне его сознания, а таких сущностей не
обнаруживалось. Теперь все происходило внутри него.
"Наверное, это и есть смерть, - подумал он. - Но почему
мама так хотела, чтобы я уснул?.. Неужели она..."
Все кончилось так же неожиданно, как и началось. Темнота
не исчезла, но теперь Сомов мог что-то осязать, хотя чем
именно он это делает - было непонятно.
"Больно! - сказал кто-то отчетливо. - Нет сил это
терпеть..."
В огромной черной луже копошилось нечто бесформенное. Оно
лезло на Сомова, а он не мог двинуться с места и обреченно
ждал, когда нечто вылезет из лужи... Мозг затягивало
паутиной. Паук!
"А-а-а, - зарычал Сомов, - гнида! Что же ты делаешь!"
На паука этот крик не подействовал. Он методично опутывал
мысли Сомова своей липкой паутиной, деловито сновал из угла
в угол, потом останавливался, шевелил длинными членистыми
ногами, и глаза этого паука все время надувались,
превращаясь в шары, похожие на шары от биллиарда. А вместо
цифр на этих биллиардных шарах были написаны иероглифы.
"Вот и все, - подумал Сомов. - Эти иероглифы обозначают
смерть. Кто мне это говорил?.."
Мозг его начал плавиться и растекаться по бесконечной
плоскости.
Глава 14
- Отличный кабинетик, - одобрительно констатировал
Спиридонов, потыкав пальцем в обшивку кресла. - Был бы у
меня такой - я бы тогда и не рыпался.
- А вы присаживаетесь, Василий Васильевич,
присаживаетесь. Когда это кресло обоймет ваши телеса, вы,
уверяю вас, ощутите неземное блаженство, - предложил Калуца
благодушно.
Эти два деятеля мировой культуры отлично спелись, а уж
после вчерашнем попойки на квартире Сомова их вряд ли чем
можно было разлить. Тем не менее, сегодня Спиридонов встал
необычайно свежим и прямо с утра принялся потирать руки. "В
отпуск пойду! - мечтательно заявил он. - Ох, на
Адриатическое побережье, ох, к молодухам на пляж. А, Гиря?
Как там нынче молодухи на пляжах?" - "В полной боевой
готовности, шеф", - ответствовал я и принял таблетку от
головной боли.
Голова у меня не сказать, чтобы раскалывалась, а просто
побаливала. Тупо и односторонне. В правом виске. А между
тем, сегодня предстояло узнать, что же случилось на
"Вавилове" после духовной смерти Сомова-младшего и
волшебного переселения в его тело Сомова-старшего.
Вчера нас разогнала Мариша. Калуца был недоволен.
"Моя дочь себе этого не позволяет", - заявил он Сомову. -
"У каждого своя метода, - ответил Сомов невозмутимо. - Ты
- тиран, а я свою дочь выдаю замуж..."
На этом встреча я завершилась. Было решено собраться с
утра в кабинете Калуцы.
- Вот, - сказал Калуца, доставая из своего сейфа папку
утрашающего вида. - Здесь копии всех материалов и документы.
Оригиналы - у Шеффилда, а это можете забрать и приобщить.
Полистайте, там имеется хронология событий на "Вавилове".
- Что значит "полистайте", - возмутился Спиридонов, - не
было такого уговора. Я, может быть, все желаю
закристаллографировать на предмет... э-э... выявления вранья.
- Фу! - сказал Калуца брезгливо. - Знали бы, с кем имеем
дело - не связывались бы... Хорошо, сличайте...
Он уселся за стол стол и потер лоб.
- Значит так. После этого сеанса я некоторое время
подвергался истязанию Сомова-старшего в оболочке
Сомова-младшего... Этот симбиоз впредь буду именовать просто
Сомовым. Препирались мы с ним около часу, и он непрерывно
требовал, чтобы я пересадил его обратно, хотя это уже вряд
ли можно было осуществить. Сомов-старший еще раз пришел в
сознание, обозвал меня "мерзавцем" и "ублюдком", после
чего... Я, разумеется, плюнул на Сомова, который находился в
шоке, увидев себя со стороны, и занялся реанимацией, но,
увы, ничего сделать не удалось. Вскрытие, как вы, наверное,
догадываетесь, я не производил, однако медицинское
заключение о смерти составил по всей форме - его копия
имеется в папке.
- Странно, - произнес Спиридонов.
- Что странно?
- Странно то, что именно это заключение, а вернее, его
копия, оказалась в этой папке, а никаких иных документов там
не оказалось.
- Но вы ведь не знакомились с содержимым папки - откуда
вам может быть известно, что в ней находится?
- Так в ней имеются и другие документы с борта "Вавилова"?
Калуца усмехнулся.
- Ваша провинциальная хитрость, Василий Васильевич, меня
убивает. Папка у вас в руках. Есть там и еще кое-что
интересное. Я - человек предусмотрительный. "Вавилов" мог
разрушиться, а свидетельство о смерти человека - вещь
серьезная.
- То есть вы предполагали, что можете спастись, покинув
"Вавилов"?
- Что?.. - Калуца непонимающе помотал головой. - Я
предполагал? Конечно предполагал! Иначе, чего бы ради мы там
суетились. Разумеется, я не мог знать заранее, что Свеаборгу
удастся столь блестяще отстыковать реакторный отсек? Я
полагал, что, в худшем случае, мы просто покинем "Вавилов" в
спасательном гулете. Что мы, в принципе, и сделали. Можно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг