оказал Сомов.
Спиридонов резко повернулся.
- Случайность, говорите? А где гарантии, что и с вами, -
он сделал ударение на последнем слове, - не произойдет нечто
подобное?
- С нами, - Сомов также подчеркнул последнее слово, -
ничего подобного не произойдет.
- Где гарантии?
- Эти гарантии существуют, но не могут быть предъявлены в
виде аргументов. Они, так сказать, внутреннего свойства.
- Объясните.
- Попытаюсь. Мы со Свеаборгом аналогичные личности. Но
дело в том, что организованы по разному. Сверхличность
Свеаборга сформировалась для решения проблемы ликвидации
последствий аварии на "Вавилове". Он вообще должен был
погибнуть и остался жив по чистой случайности. Я же
сформировался для решения совсем другой задачи.
- Вот как даже? И это возможно? Какой именно?
- Вы, Василий Васильевич, задаете слишком много вопросов
одновременно, - Сомов усмехнулся. - Я в некоторой
растерянности.
- Хорошо, по порядку. Какой именно?
- Ну... В принципе, это не входило в намерения Калуци,
но, таков был психологический настрой реципиентов. Свеаборг
и Сомов должны были найти способ м-м-м... что-то сделать с
"Вавиловым". Они концентрировались на этой задаче. Меня же
хотели спасти для науки. Скажем так, я стал вместилищем идей
и экспериментальным результатом. А кроме того, Сомов...
Сомов замолчал и скривился.
- Что - Сомов?
- Он должен был умереть. Физически его тело было уже
непригодно для размещения... Назовите это как угодно - души,
личности. Но увы, душа без тела существовать не может -
теперь это уже ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНО установленный факт.
- И что?
- А то, что другой Сомов решил этого не допустить...
Василий Васильевич, вы не замечаете, что ставите меня в
двусмысленное положение. Которому из двух Сомовых вы
адресуете свои вопросы? При том, что перед вами сидит третий
Сомов. Но это он сейчас третий, а было время, когда их было
два, и один из них настойчиво желал освободить второго от
своего присутствия...
Лицо Спиридонова вытянулось.
- Минуточку, - сказал он, - я что-то плохо стал
соображать. Это что же, все вышеупомянутое происходило в
одной голове?
- Представьте себе. Скажу больше, я, как таковой, в
нынешнем виде - результат компромисса двух личностей, одна
из которых считала... и считает свое пребывание во мне
явлением временным, а другая, первичная, так сказать, с этим
не согласна ни в коем случае... Но это не так страшно - ведь
и обычный человек - существо противоречивое, - Сомов
усмехнулся.
- Силы небесные! - воскликнул Спиридонов. - Ангелы
спасители и святые угодники!.. Черт меня побери, что же это
вы состряпали такое!..
Сомов поднял руки ладонями кверху:
- Спокойно, Василий Васильевич, не надо эмоций.
Сверхличность - штука тонкая и малоизученная. Пока ясно
только одно - возникает она для решения вполне определенной
задачи. Оказывается, личность - штука самодостаточная. Она
не нуждается в том, что называется "смыслом жизни". Просто
живет, и все. А вот сверхличность - нет... Аспектов здесь -
бездна, хватит разбираться и нам, и нашим потомкам.
- Э-э-э... То есть... Ага, понятно! Но тогда позвольте
еще один вопрос. Не означает ли это, что когда ВАША проблема
будет решена, вы?.. Вы меня понимаете?
- Он, разумеется, понимает, - сказал Калуца. - А уж я
понимаю еще лучше!
- Да, понимаю, - подтвердил Сомов. - Чего тут
непонятного. Вы правы. Означает. Если, конечно, мне не
удастся переубедить самого себя либо предложить самому,
опять таки, себе новый смысл существования.
- Но позвольте! - побагровел Спиридонов. - Вот уж это
поистине иезуитство! Вы в этом случае... умрете?
- В каком-то смысле. Я исчезну - останется некто, а кто
именно - неизвестно. Но, в любом случае, теперь это будет не
тот, прежний Сомов.
- И вы пошли на это сознательно?
- Разумеется.
- Вы с ума сошли! Во что же вы превратите человека, дай
вам волю!?
- Вот в этом и проблема. То есть, я хочу сказать, одна из
проблем. Сама возможность сомнению не подлежит. Нужно
выяснить каковы последствия. Другая проблема - та, которой
занимаетесь вы. А именно... как эту возможность подать
общественности. Обе важны в равной степени. Есть и другие. А
за меня можете быть спокойны - вряд ли удастся решить эту
проблему раньше, чем наступит физический износ организма.
- С ума можно сойти! - подытожил Спиридонов, - я и не
подозревал, что здесь такое количество аспектов.
- Их даже больше, чем вы себе воображаете, - заявил
Шеффилд. - Но основная проблема: человек должен остаться
человеком. Общество не может состоять из комплексных
личностей.
- А почему бы и нет? - возразил Калуца.
- Потому, друг мой, что наш процесс - это все же некое
усреднение, а, следовательно, неизбежна утрата многообразия
психотипов.
- Ерунда, разнообразие обеспечивается генетически.
- Это мы тут между собой спорим, - пояснил Шеффилд. - Нас
двое, а единства мнении уже нет. Что будет, когда эта тема
станет предметом всеобщего обсуждения.
- Меня, знаете ли, больше заботит ситуация, когда эта
тема станет предметом всеобщего осуждения, - заявил
Спиридонов. - И вообще. Богу богово, а кесарю - кесарево.
Ваши научные споры оставьте при себе. Пока. Займемся моими
проблемами! А то, вон, Петр Янович уже скучает.
- Нет, отчего же, - возразил я. - Научные аспекты мне
тоже небезразличны.
- Что? Измена! - гаркнул Спиридонов так, что у Шеффилда и
Калуцы вытянулись лица.
- Вот уж не думал, что вы, Василий Васильевич, склонны к
экзальтации, - заметил последний.
- А я и не склонен. Я всего лишь хотел призвать
присутствующих к консолидации - не более того.
- Но методы!
- Я использую все, имеющиеся в моем распоряжении. Вы ведь
тоже сторонник такого подхода, не так ли?
- Увы, - развел руками Калуца. - В моем распоряжении их
так мало, что приходится использовать все. Но мы ведь
договорились сегодня заниматься вашими проблемами.
- У меня такое впечатление, что мы договорились сегодня
заниматься разговорами.
- А у меня впечатление, что это одно и то же, - ехидно
заметил Шеффилд.
- У кого еще есть впечатления? - поинтересовался
Спиридонов. - Странно. Мне показалось, что здесь собрались
очень впечатлительные люди...
Я решил, что не худо бы сгладить ситуацию и провозгласил.
- Предлагаю тост за впечатления!
Сомов, как радушный хозяин, немедленно уцепился за эту
идею, и разлил коньяк по бокалам. Все, кроме Шеффилда,
выпили, последний лишь слегка пригубил.
- Не любите коньяк? Или впечатления? - осведомился
Спиридонов.
- Напротив, слишком люблю. Предпочитаю, растянуть
удовольствие, - буркнул тот.
- Так в бутылке еще две трети. И потом, мы ведь тоже не
лыком шиты, и пустыми не ходим...
- Позже, Васильевич, - предупредил я. - После наступления
дружеской привязанности, как договаривались.
- А разве... Ну, хорошо, куда она, родимая, денется...
Итак, "Вавилов" продолжает лететь, а мы возвращаемся на
Землю. Свеаборг в чрезвычайно тяжелом состоянии -
множественные переломы, травма головы, кровоизлияние в мозг
и так далее - попадает в травматологический центр, а Сомов -
потеря памяти, сложное психическое расстройство - в центр
медикобиологических исследований, где с ним происходит ряд
волшебных превращения, подтвержденный документально. Однако,
данный ряд почему-то никого не заинтересовал, и по
выздоровлению планетолог Сомов обнаруживается в Институте
исследований высшей нервной деятельности. В качестве кого?
- В качестве частного лица, - сказал Сомов.
- Я не хочу касаться его личной жизни и взаимоотношений с
приемной, дочерью, хотя с чисто психологической точки зрения
эти отношения представляют немалый интерес. Кстати, та юная
особа, что встретила нас, вероятно, и есть ваша приемная
дочь? В суматохе я не уточнил, а потом было недосуг.
- Она в соседней комнате, если нужны уточнения, я ее
позову, предложил Сомов.
- Не стоит, у нас тут взрослые дела, и если мы окажемся
несостоятельными, то, вероятно, наши дети непременно во всем
разберутся. Когда повзрослеют. Дадим им такую возможность...
Интересно, каким образом замдиректора института высшей
нервной деятельности доктор Калуца оказался в составе
экипажа "Вавилова" в малопочтенной должности повара?
- С вашего позволения, кулинара, - пробурчал Калуца.
- И неплохого, - добавил Сомов.
- Этого я не понимаю и никогда не пойму! - категорически
заявил Спиридонов. - Доктор наук - повар. Это даже не смешно.
- А я считаю, что это вносит в дело элемент здоровой
эксцентрики, - сказал я.
Я посчитал возможным высказать свою точку зрения, ибо
Спиридонов, на мой взгляд, как-то уж слишком возвысился в
собрании, диктуя ему свою волю. Мне это переставало
нравиться. Сюняев характеризовал подобные ситуации термином
"клиент разлагается". Однако, по классификации Сюняева, это
не самая худшая ситуация. Гораздо хуже, когда "клиент
расползается". Это тот случай, когда в процессе беседы
контрагент начинает плакаться в жилетку. А последняя стадия
- "клиент рассредотачивается", то есть, перестает
воспринимать всерьез и тебя, и вопросы, тебя интересующие.
Очень опасная стадия!
- Будем считать, что кулинария - мое хобби, - сказал
Калуца, недовольно поджимая губы, - и оставим эту тему.
- Хорошо, оставим. Надо же хоть что-нибудь оставить
потомкам... А скажите, Ричард Яковлевич, Свеаборг - он что,
сразу подался на Марс, или как?
- Нет, не сразу.
- И у вас были контакты?
- Да, у нас были контакты.
- И... все было нормально?
- Да, вполне.
- То есть, ни размолвок, ни, Боже упаси!, ссоры?
- Ни в коем случае, хотя.., если можно это назвать
размолвкой, то да.
- А что послужило.., так сказать...
В лице Спиридонова я заметил напряжение. Он ждал ответа
на вопрос, постукивая пальцами по столешнице, и, вероятно,
придавал этому ответу какое-то особое значение. Какое - я не
понимал.
- Да, в определенный период наши отношения несколько
осложнились, - спокойно сказал Калуца и посмотрел на
Шеффилда. - Дело в том, что Свеаборг хотел, чтобы я поставил
над ним эксперимент здесь, на Земле. А я отказался.
- Почему?
- Потому что существует второй параграф, - вмешался
Шеффилд. - Мы уже обсуждали это.
- Да, действительно. Но я отказался не поэтому.
- Вы отказались потому что Свеаборг - в тот момент Сомов
- поставил вопрос о том, чтобы возвратить Свеаборгу его
собственную личность? Я прав?
- Да, - Калуца вздохнул.
- А это было возможно?
- Теоретически - да. Но практически...
- Не означает ли это, что вы располагаете методикой
разрушения комплексной личности?
- Нет, не располагаю! - воскликнул Калуца. - Это она мной
располагает! Черт бы вас побрал, откуда вы это узнали?
- Я много думал, - сказал Спиридонов печально, - и понял
это. Вернее предположил. Я прав? И кто?
- Асеев.
Мне показалось, что я утратил способность к мыслительное
деятельности. В этот момент я просто вообще перестал
понимать, о чем идет разговор.
- Вы - третий?
- Был.
- Может быть, я перехожу какую-то грань, но все же хотел
бы кое-что уточнить. Поймите, это чрезвычайно важно!
Собственно, это может стать главным аргументом...
- Понимаю, - сказал Калуца, глядя прямо в глаза
Спиридонову. - Но я поднял этот крест и теперь должен нести
его всю оставшуюся жизнь. И, вероятно, даже после смерти.
Вашими молитвами.
- Если вы думаете, что я склонен вас осудить, - то
ошибаетесь. Пока еще нет таких моральных установок, с
позиций которых я мог бы это сделать...
- Готов отвечать совершенно искренне. Не тратьте слов.
- Спасибо. Скажите, тот, ваш Асеев.., ушел добровольно,
или вы его устранили.
- Хороший термин: "ушел", - сказал Калуца задумчиво. - Он
не "ушел", я попросил его, или, если хотите, потребовал
"уйти". И помог это сделать. Беда в том, что у меня с
Асеевым процесс развивался по сценарию Свеаборга. Хотя и не
вполне. Мы с ним имели возможность, так сказать, внутреннего
общения в течение определенных периодов. Они непрерывно
сокращались и становились все реже. Теперь-то мне понятно,
почему при подобном развитии процесса "подселенная" личность
давит "основную". Это вполне закономерно, и я уже построил
некую умозрительную модель, позволяющую объяснить, почему
все происходят именно так, а не иначе. Но я не берусь вам
изложить суть данной модели.
- Этого и не требуется. Однако, вы хотя бы изложили свои
соображения на бумаге, так что их можно будет воспроизвести
специалистам?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг