после старта...
Сомов потратил на сборы два часа, после чего отправился
на причал, где пришвартовался "Вавилов", предварительно
выяснив у диспетчера, где именно он находится. На борту его
встретил вахтенный, представился, сказал, что из членов
экипажа он здесь пока один - остальные где-то разбежались по
своим делам. После этого помог Сомову отнести вещи и
разместиться в каюте.
- А сколько всего членов экипажа? - поинтересовался Сомов.
- С вами - семь человек.
- Знаете, я стал членом экипажа случайно, до этого ни
разу в этом качестве не летал и ничего не знаю. Как вы
сказали, ваша фамилия?
- Я китаец - у китайцев нет фамилий. В экипажах принято
на "ты". Меня зовут Дэн - тебя Владимир. И давай без
церемоний. Полет - дело канительное. Тут, с одной стороны,
могут встретиться перпендикулярные люди, но лететь-то всем
приходится в одну сторону, поэтому принцип простой: никто ни
к кому не лезет в душу без встречного порыва, зато каждый
проявляет максимум доброжелательности и такта, стараясь
помочь в любом затруднении. Хотя, конечно, экипажи
подбираются по принципу психологической совместимости. Так
что, если что нужно или непонятно - спрашивай любого, всегда
помогут. Мы тут уже спелись - так русские говорят?
- Так.
- Кроме Калуци все остальные тянут вместе уже третий рейс
подряд. И до этого летали в разных комбинациях. Ты кто по
специальности?
- Я - планетолог.
- Да? Интересно... А зачем нам понадобился планетолог?
- Я, собственно, пассажир.
- Ну, пассажир, и пассажир... По дороге разберемся.
- А ты хорошо говоришь по-русски.
- Я и по-китайски тоже неплохо говорю, - усмехнулся Дэн.
- В принципе, достаточно английского... Давай, теперь я
покажу тебе основные помещения, чтобы ты ненароком не
залетел в реакторный отсек и не стартовал без остальных...
Да, хочу предупредить, на судне нашего класса понятия "пол",
"потолок" и "стены" весьма условны. То есть все зависит от
режима полета, вращения и способа причаливания. Поэтому не
оставляй вещи без присмотра. Ну, что, идем?
"Вавилов" представлял из себя огромный бублик, с
радиальными перемычками. В центре бублика вдоль его оси
располагалось нечто подобное веретену с раструбом на тупом
конце. Дэн обстоятельно рассказал о том, почему выбрана
именно такая конструкция - как выяснилось, он был
бортинженером.
- Вообще-то "Вавилов" - ветеран Космофлота, - сказал он.
- Для полета к Сатурну можно было бы подобрать и кое-что
получше. Но, в принципе, машина очень надежная, реактор вот
только не дублирован... Мы сейчас движемся по окружности
вдоль боковой поверхности "бублика". Судно пришвартовано
кормой к базе, а база вращается, так что нас прижимает к
стенке... Ну, сообразил?
- Нет, - честно признался Сомов.
- Потом сообразишь. Здесь, в "бублике", каюты для
экипажа, системы жизнеобеспечения и разное такое.., в
центральном корпусе спереди - рубка, посередине - грузовой и
топливный отсеки, сзади - реактор. Туда мы не пойдем...
Спасательные средства: два гулета - оба причалены к
радиальным перемычкам, в каждый из них можно попасть двумя
путями...
- Знаешь что, давай не все сразу, - перебил Сомов. На кой
черт мне знать, где эти гулеты!
- Вот это - главное, что ты должен знать. Слышал
курсантскую поговорку: "Член экипажа должен твердо знать как
минимум две вещи: как по тревоге попасть в гулет и где на
судне туалет. Случись что с защитой, или, не дай Бог, с
реактором...
Дэн еще два часа водил Сомова по разным помещениям и
рассказывал о том, почему они расположены именно там, где
расположены, а не в каком-либо ином месте, и почему, в
случае необходимости, бежать (лететь) нужно туда-то и
туда-то, а не в противоположных направлениях.
- А что должно случиться? - поинтересовался Сомов,
убежденный теперь в неизбежности какого-нибудь случая.
- То есть? - озадачился Вэнхуа. - Ничего не должно
случиться.
- Зачем же ты мне все это рассказываешь?
- Как зачем? Если что-нибудь случится, ты ведь должен
знать свои действия?
- Да, - согласился Сомов, - должен.
- Ну так я тебя и инструктирую на этот предмет.
- Теперь понятно. Ты мне все очень толково объяснил, но
если говорить честно, я даже примерно не представляю, где мы
находимся.
- Да? - изумился Ванхуа. - Это очень печально... Ну,
извини, братец, я наверное не учел... Толкаюсь здесь уже
полгода - каждый кронштейн знаю. И кажется, что любой должен
знать то же самое. Да, собственно, вот она твоя каюта.
Узнаешь?
Сомов огляделся по сторонам, однако выбрать каую-либо из
трех гермодверей, располагавшихся одна за другой в
перспективе закругления коридора, не решился.
- Знаешь, было бы лучше, если бы на двери повесить
таблички, а по стенам развесить указатели в виде стрелок.
- А что, это мысль, - воодушевился Вэнхуа. - Надо сказать
Асееву. У нас тут еще один есть приятель - тоже теряется.
Его Свеаборг водил, - говорит, все, конец света!
- Тоже пассажир?
- Нет, сказано, что он - начальник экспедиции.
- Куда экспедиции? К Сатурну?
- Нет.., в общем, не знаю. Асеев сказал, что после старта
внесет полную ясность. Пока цели и задачи полета мне не
совсем понятны. Но знаешь, это дело капитана. Его проблемы -
куда летим и зачем. А мои - долететь без приключений... Ну,
так как? Пойдем в дежурку или отдохнешь. Может проголодался
- у нас тут камбуз отличный.
- Нет, - сказал Сомов, - я пожалуй посплю. День какой-то
суматошный... Которая из трех моя?
- Средняя. Ручку на себя и резко вправо. Счастливых
сновидений. Пусть тебе приснится собака.
- Почему именно собака? - опешил Сомов.
- У китайцев примета такая: собака - удачная дорога.
Старт прошел благополучно. Вопреки ожиданиям, Сомова не
уволили из состава экипажа в последний момент, а напротив,
пригласили в рубку на церемонию старта. Церемония состояла в
том, что весь экипаж собрался в рубке, капитан занял кресло
первого пилота и пристегнулся замысловатыми ремнями. Все же
прочие построились, сделали торжественные лица, после чего
была отдана команда к поднятию флага. Где именно он поднялся
и поднялся ли вообще - Сомов не понял, однако картина
звездного неба на огромном экране центрального пульта и
торжественность на лицах коллег его впечатлила.
Особенно сильные эмоции вызвал, так называемый,
прощальный ритуал. Заключался он в том, что экипаж
построился за креслом капитана справа, после чего каждый
положил правую руку на правое же предплечье стоящего слева.
Капитан свою правую руку опустил на пульт управления, а
левую положил сверху на руку, стоящего слева от него. Все
остальные по очереди сделали то же самое. Сомова никто не
предупреждал и он несколько замешкался, но последовал общему
примеру. Торжественность момента была подчеркнута тем, что в
центре экрана отобразилась вся группа на фоне звездного
неба. У Сомова даже комок подкатил к горлу. Выждав несколько
секунд Асеев отрывистым голосом скомандовал: "К старту!",
после чего экипаж разместился в креслах, но пристегиваться
никто не стал. Дальше последовали еще какие-то команды.
Сомов почувствовал легкий, толчок, ощущение тяжести
несколько ослабло, но уже в следующую секунду снова
усилилось, и ее вектор изменил направление. Капитан
отстегнулся и встал, бросив: "Первому пилоту принять вахту.
Остальные - свободны. Приглашаю всех в кают-компанию на
торжественный завтрак". Все, кроме одного, занявшего кресло
первого пилота, гурьбой двинулись к выходу, обмениваясь
шутками, в основном касавшимися нелегкой его судьбы. "Вы мне
там шампанского оставьте из первой бутылки", - крикнул тот и
занялся своими делами. Сомову ничего не оставалось, как
последовать за остальными.
"И только-то!" - подумал он разочарованно. До этого Сомов
совершил восемь перелетов на пассажирских лайнерах, но от
этих полетов не осталось никаких впечатлений. Теперь же он
ожидал каких-нибудь диких перегрузок, рева реактивных струй
и громогласных команд капитана, перекрывающих этот рев. Но,
увы, все оказалось гораздо прозаичнее.
"А где же романтика? - продолжил Сомов свои иронические
размышления. - Бог мой, и здесь ее нет! Ерунда какая-то, а
не космический полет. Где риск для жизни, я вас спрашиваю?"
Завтрак был не просто отменный - он подавил Сомова своим
великолепием. Единственное, что напоминало о полете, были
фужеры специфическое формы, из которых шампанское
приходилось тянуть через узкую хрустальную трубочку. Но
Сомов не ударил в грязь лицом и уже после второго тоста
вполне приспособился. И принялся наблюдать за коллегами.
Говорили, в основном, по-английски. Собственно, из
присутствующих он не знал только шведа. Последний, однако,
через некоторое время подсел к нему, сказал, что его зовут
Уве, он - второй пилот, поинтересовался, как Сомову
компания, и не может ли он в чем-либо содействовать.
- Да нет, все и так прекрасно, - сказал Сомов, пожимая
протянутую руку. - Сомов Владимир. А вы тот самый Свеаборг,
который водил Калуцу?
- Водил? Ах да, действительно водил. Он тоже новенький...
Так вы - русский. Засилие русских! Говорят, что с русскими
надо держать ухо востро. Это так?
- Еще бы! - сказал Сомов.
- Говорят, они со времен Петра стараются кого-то
объегорить?
Беседа шла на английском, но последнее слово Свеаборг
произнес вполне по-русски, хотя и с акцентом.
- Да, объегорить, обштопать, околпачить, надуть,
наколоть, нажечь, нагреть, напаять или разыграть. Правда,
кроме самих себя еще никого не нажгли.
- О! Я и не думал, что так много вариантов. Я теперь с
тобой буду разговаривать, только по-русски. Надо готовиться.
- Уве, - вмешался Асеев, - уступи нам собеседника на
время. Мы с Калуцей выясним, как себя чувствует наш протеже.
- Тогда я беру второго Сомова, - сказал Свеаборг. - Что
такое "нажечь"? Подогреть?
- Нажечь? Ну.., это значит: оставить в дураках.
- Попробую нажечь того, если вы у меня этого отобрали.
"Приятный мужик, - подумал Сомов, - не то, что Калуца"
Асеев уселся с одной стороны, а подошедший Калуца - с
другой.
- Как самочувствие? - поинтересовался Асеев.
- Нормальное. Но я ожидал большего. Все же "десантное
судно", "рейдер" - я ожидал большего.
- Да-да.., - рассеянно сказал Асеев, - все почему-то
считают, что у нас кошмарные перегрузки, и бывают
разочарованы. Впрочем, "Вавилов" на полной тяге обеспечивает
ускорение пять "же". Но непродолжительное - минут двадцать,
максимум - тридцать. Хотите себя испытать?
- Если предложите - не откажусь.
- Откровенно говоря, ничего хорошего. Ощущение, как будто
тебя придавило чем-то тяжелым, а потом все мышцы болят... Но
у нас будет мягкий режим полета, поскольку груз
специфический. Десять часов разгона при тяге ноль три "же",
потом раскрутка до ноль восьми и в конце опять десять часов
торможения и выход на орбиту, при ноль пять "же" в среднем
на всей трассе. Примерно девяносто суток инерционного
полета, плюс маневр возле Юпитера - еще сутки-двое, плюс
всякие коррекции - максимум неделя.
- Быстрее нельзя?
- Можно и быстрее, но, увы...
- Топлива не хватает?
- Что?.. Топлива? Топлива сколько угодно. В смысле
энергетики. Проблемы с рабочим телом.
- А это что такое?
- Это то, что выбрасывается в космос из двигателя, и
улетает в трубу.
- Ясно, - сказал Сомов, хотя ему было ясно отнюдь не все.
- Невесомость вас не интересует?
- Нет, не очень.
- Плохо переносите?
- В больших дозах не переносил.
- Если пожелаете, то в центральном отсеке она к вашим
услугам в любых дозах.
- А где это?
- Это на оси "бублика", - Асеев улыбнулся. - В
центральной рубке, например. Но предупреждаю, о своем
желании посетить рубку необходимо заранее уведомить
вахтенного и получить его разрешение.
- Такие строгости!
- Видите ли, конструкция судна такова, что во время
полета рубка не вращается и проход в нее осуществляется
через специальный кессон... Лицо, осуществляющее управление,
должно быть застраховано от случайной разгерметизации, во
всяком случае это лицо должно иметь ее ввиду... Кроме того...
- Да я уже полностью удовлетворен, - перебил Сомов. Он
подумал, что, вероятно, Асеев и Калуца затеяли разговор
вовсе не для того, чтобы разъяснять ему судовые правила,
поэтому надо дать им возможность перейти к делу.
Судя по всему, Асеев дожидался именно этого момента.
- Знаете, - сказал он, - времени будет вполне достаточно,
чтобы вы удовлетворили свои потребности в информации
относительно конструкции и режимов полета "Вавилова". Что
касается правил - они в основном рациональны, частично
являются данью традициям, а в остальном появились на свет,
как результат сложных процессов реакции Управления
Космонавигации на разные нештатные ситуации. Я призываю вас
к снисходительности.
- Но у меня ведь нет претензий, - Сомов изобразил на лице
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг