предмет беседы заслуживает осмысления, и что таковой вообще
в ней присутствует. Пожалуй, еще минут десять таких
разговоров, и его можно будет смело выносить из кабинета на
носилках - протестов не последует.
Ломило правый висок, в глазах началось мельтешение
каких-то черточек и точек. Хотелось лечь и не вставать
примерно неделю. И самое главное - все это время ни о чем не
думать...
Голова начала болеть уже вся - и справа, и слева, и в
затылке. Инспектор на мгновение потерял сознание, но тут же
очнулся, пересилил себя и, вызвав дежурного, сообщил свое
решение. Дежурный удивился и заявил, что без писменного
указания никого никуда не отпустит.
- Что за ерунда, Владимир Борисович. То было двое, а
теперь вообще ни одного не станет - кто будет отвечать?
- Отвечать будем мы с тобой, - веско сказал инспектор и
разозлился. - По-твоему, я должен держать человека в камере
только потому, что мы не можем нести службу как положено?
- А я ничего и не говорю, - обиделся сержант. - Будет
распоряжение - выпущу. Вы хоть с него подписку о невыезде
возьмите. Мало ли...
- Для этого нет оснований, - отрезал инспектор и занялся
писаниной.
- Собственно, я и не собираюсь никуда уезжать, заметил
свидетель, взглянув на сержанта. - Так что напрасно вы... А
если понадоблюсь - вызывайте.
- Тоже верно, - сказал инспектор, протягивая бумагу
дежурному. - Ну вот и все. Гражданин Горобец, вы свободны.
Извините, что не провожаю - голова разболелась. Вот сержант
проводит. Всего вам доброго.
- Не стоит себя утруждать, - мягко сказал свидетель,
пожимая протянутую руку. - А что касается головной боли -
это сейчас пройдет. Просто вы переутомились, да и немудрено
при таком повороте дел. Посидите минут пять спокойно,
расслабьтесь и постарайтесь ни о чем не думать. Форточку
откройте... Ну, удачи вам!
Сержант только рот открыл, слушая этот обмен
любезностями. Он был молод и не знал, что уважающие друг
друга люди при прощании непременно оставляют уверения в
наиискреннейшем друг к другу почтении, и слово "пока" для
этого не годится...
Когда он удалился вслед за свидетелем, инспектор
действительно посвятил некоторое время неподвижному сидению
на месте. Потом встал и открыл окно. Головная боль начала
отпускать, он вдруг ощутил какой-то удивительный прилив сил
и полную ясность в голове. И воздух как-будто стал
прохладнее, хотя календарный конец августа за окном сменился
нечаянным июлем, а утренняя прохлада - тридцатиградусной
жарой.
"Надо же.., - расслабленно думал инспектор. - До чего
договорились! Теперь возись с этим миром... Тут, дай Бог,
хоть минимальный правопорядок сохранить в районе, а тебе на
шею весь мир вешают."
Инспектор высунулся в окно. По улице вереницей
проносились машины, люди шли куда-то по своим делам, не
подозревая о том, что власть над миром перешла в другие руки.
"Ну, так... Мир - дело хорошее, но, пожалуй, следует
начать с ближайших окрестностей", - решил инспектор.
Он вернулся за стол, достал папки с текущими делами и
принялся их изучать, отмечая в календаре, кого нужно
пригласить, какие акты экспертиз затребовать и проведения
каких мероприятий потребовать от оперативников. Время от
времени голову инспектора посещали разные навязчивые мысли,
но он не позволял себе расслабиться и гнал их через черный
ход в подсознание. Сотрудники, обычно мельтешившие в
кабинете с утра до вечера, сегодня почему-то не баловали
вниманием и не лезли со своими неотложными проблемами.
Телефон тоже как-то подозрительно не беспокоил, инспектор,
однако, не обратил на это внимания. Он даже обед проворонил
и только в четыре часа пополудни обнаружил, что чертовски
голоден.
"С этой работой не то что головокружения - язву нажить
можно. Второй день не обедаю... Все, сегодня уйду
пораньше,"- подумал он.
И тут раздался телефонный звонок. Инспектор даже
вздрогнул от неожиданности и решил выждать. Телефон, однако,
настаивал на своем, и инспектор взял трубку.
- Алле, слущаю.
- Господи, - послышалось оттуда, - Иже еси на небесех, да
святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да сбудется
воля Твоя... - трубка захлебнулась и сделала паузу.
- Вы куда звоните?
- ...Хлеб наш насущный даждь нам днесь; настави стези
наша; и не введи нас во искушение, но избави нас от
лукаваго...
Голос был хриплый и несколько придушенный, как будто
звонившего мучил насморк.
- Кто на проводе?! - заорал выведенный из себя и слегка
ошалевший от неожиданности инспектор.
- Это я, Господи, раб твой Михаил...
- Прекратите Ваши шуточки, положите трубку!
- Прости мне, Господи, мои прегрешения - не ведал я, что
творил...
- Вы что, разучились по-человечески разговаривать?!
Трубка некоторое время безмолвствовала а потом протрубила
отбой.
"Однако же, это становится навязчивым", - подумал
инспектор и зло бросил трубку на рычаги. И неожиданно
вспомнил про бутылку. Почти машинально он открыл сейф -
бутылка стояла на месте, но пробка на ней отсутствовала.
Инспектором немедленно овладели нехорошие предчувствия.
"Что за чертовщина - была ведь закрыта!.. Странно... Так,
я подошел к сейфу, специально еще затянул посильней и
поставил. Нет, это невозможно - она была закрыта!.. А где
пробка?!"
Поиски пробки успехом не увенчались. Инспектор пошарил
между папками, но не очень активно - так, больше для
проформы. Его, собственно, волновал не сам факт
исчезновения, а вопрос о том, кто и в какой момент открутил
эту пробку. Не ответив на данный вопрос, нельзя было
выдвинуть правдоподобное предположение относительно ее
местонахождения. Потому что пробку мог, например, унести в
своем кармане таинственный первооткрыватель бутылки.
Попутно инспектор убедился, что бутылка действительно
пуста, хотя через горлышко просачивался какой-то остаточный
запах. Вероятно, той самой злополучной флуктуации, но,
скорее всего, просто шампуня, каковой, по предположению, и
наполнял бутылку в с в о е время.
Сама же бутылка старательно делала вид, что ее лишили
невинности без всякого на то согласия.
Инспектор поставил бутылку на стол и, усевшись рядом,
погрозил ей пальцем.
- Как это понимать? - сказал он строго.
Бутылка всем своим видом демонстрировала смирение перед
неизбежностью.
"Дела-а.., - подумал инспектор. - Как же все-таки она
открылась? Давлением, что ли?.. Ничего так себе давление!..
Резьба не сорвана... Неужели эти ребята меня охмурили? Но
когда, в какой момент?! Я ведь ни на секунду не упускал ее
из виду... Может быть, когда в дверь выглядывал, этот Бог в
сейф залез? Но зачем? Он ведь мог просто забрать бутылку с
собой... Наваждение какое-то!"
Постепенно, однако, мысли инспектора направились в иное
русло.
"М-мда... Здорово они меня уработали... Провалы в
памяти!.. На память никакой надежды нет, откуда делаем
логический вывод: надо пользоваться чистой логикой. Итак,
дано: бутылка. Изначально в ней был шампунь - бутылка-то
из-под шампуня! Логично... Но потом в бутылке неведомым
путем оказывается новая вселенная. Пока внимания не
заостряем, откуда. Примем как данность. Бутылку открыли. Кто
- не заостряем. Некто. Он открыл - вселенная истекла. Куда?
Умозаключаем - в кабинет. Я - в кабинете. Следовательно, я в
этой самой новой вселенной, то есть в другом мире. Это,
однако, не очень заметно. Вывод: текущий мир сохранил все
свойства предыдущего. С одной стороны, это радует. Но с
другой стороны, нельзя сказать, что мир переменился к
лучшему. Мух не убавилось - это точно. Может со временем...
Но это - вряд ли. Мухи исчезнуть не могут... А, кстати, ведь
было сказано, что начнется новое время..."
Инспектор рассеяно глянул на часы - часы показывали
половину пятого.
"В пять двинусь, решил он. - О чем бишь я?.. Да,
наступило новое время. И сейчас ровно половина пятого нового
времени... Но, может быть, просто новая эра?.. Нет, сказано
- время, и шабаш! То есть, с самого нуля. Прошло уже пять с
половиной.., нет, четыре с полтиной часа нового времени, с
того момента, как я не пообедал. Несмотря на то, что числюсь
Богом в этом мире..."
Последний тезис в голове инспектора неожиданно столкнулся
с имевшим место фактом телефонного звонка, и он озадаченно
выпятил нижнюю губу.
"Смотри, что делается! Не успел я принять полномочия, а
уже поступили прошения. Кто там был?.. А, раб мой Михаил! Не
сладко, должно быть, Михаилу-то, и наверняка он большой
грешник, если вот так сразу звонит, не разобравшись в
ситуации. Надо бы помочь, да вот не знаю, чем... И прозрение
еще не наступило - все одно к одному..."
Инспектор еще некоторое время подтрунивал над собой, но
постепенно его внимание переключилось на вещи более
обыденные. Дело он закрывает за отсутствием состава
преступления. Но из него со всех сторон торчат хвосты.
Например, труп, исчезнувший из морга. Хотя, разумеется, в
этой части вопрос замнется сам собой. Кто же признается, что
труп сбежал?! Скорее всего, состряпают бумагу о захоронении
либо кремации. Второе вероятнее - проверить невозможно... Но
Горобец-то жив здоров. А если его паспорт где-нибудь
столкнется с этой бумагой? Например, в органах
соцобеспечения?.. Интересно, пенсию он получал? Стаж большой
- должны оформить ( тут инспектор хмыкнул )... И, кстати,
если он умер, то на его жилплощадь могут найтись
претенденты. То есть, в этой части предстоит еще поработать
и документально оформить воскрешение. Горобец по всем
официальным документам должен числиться в живых.
"Так, с этим ясно. Теперь остальные действующие лица.
"Чекист" исчез, не оставив после себя никаких следов, кроме
бумажки, на которой ничего не написано. А двойник? На него
составлен протокол задержания. Где он?"
Инспектор потратил минут пять на поиски, но успехом они
не увенчались. Протокол как в землю провалился!
"Та-ак.., - инспектор занервничал. - Куда же я его
засунул?.. Не-ет, это положительно выходит за рамки. Сначала
расписка, а теперь и протокол исчез. Черт знает что! Тут
поневоле начнешь верить в разные потусторонние эффекты."
Он обнаружил у себя некоторое раздвоение сознания. С
одной стороны, инспектор попрежнему оставался инспектором,
то есть лицом, в обязанность которому вменяется объективное
расследование любого происшествия и получение
соответствующей истины. Но с другой стороны, и именно в
отношении данного происшествия, инспектор перестал считать
себя лицом официальным. Более того, он был твердо убежден,
что о б ъ е к т и в н о е его расследование не соответствует
чьим бы то ни было интересам. Объективное расследование
этого странного дела совершенно бесполезно и, скорее всего,
невозможно. Быть может, потому, что субъектов в этом деле
гораздо больше, нежели объектов. Здесь желательно провести
именно субъективное расследование, но как проводятся
расследования подобного рода, инспектор не знал. Он, пока
еще, только догадывался, и теперь был почти уверен, что рано
или поздно догадается полностью, то есть картина
происшествия станет очевидной.
"Кстати, а ведь фамилия "чекиста" - Воробьев. Но воробей
по-украински - горобец. Все одно в одно!"
В отношении протоколаа инспектор решил, что коль скоро
сам задержанный таинственно исчез, то и протокол о его
задержании, как документ, утратил всякий смысл. Он может
понадобиться, только в случае, если тот старший лейтенант -
его приятель - начнет интересоваться результатами
разбирательства. Вспучивать дело ему, конечно, нет никакого
резона, но поинтересоваться он может. И что ему сказать?
"Правду, уважаемый, правду, - ответил инспектор самому
себе, мастерски имитируя внутренний голос. - Ибо только
правда может надежно избавить от необходимости дальнейшего
вранья. Правда - она хороша тем, что ее не надо выдумывать.
Но правда, увы, не есть истина. То есть, истиной я
попрежнему не владею. Хотя и было обещано, что со временем
она мне откроется. Будем ждать!"
Ровно в пять инспектор покинул свой кабинет и попрощался
с дежурным. Последний окинул его недовольным взглядом,
который инспектор проигнорировал. Но выйдя из дверей
райотдела, он нос к носу столкнулся со своим приятелем - тем
самым, который доставил двойника.
- Володя, привет! Как дела? - поинтересовался старший
лейтенант, а потом добавил участливо: - Неприятности?
Инспектор решил, что, вероятно, его лицо дает повод к
подобного рода предположениям, и попытался улыбнуться.
Улыбка, однако, получилась усталой и вымученной.
- Да нет, все нормально. Устал.
- С тем моим деятелем разобрался?
- Более или менее, - ответил инспектор нейтрально.
- И куда определил?
- Да никуда. Тут, понимаешь, странное дело, - инспектор
понизил голос, - явился какой-то тип из безопасности и
предъявил ордер на твоего приятеля.
- Тамбовский волк ему приятель! - старший лейтенант
сплюнул и добавил еще несколько лексем. - Я тебе не сказал,
но этот деятель мне сразу не понравился. Хамил редкостно,
угрожал большим начальством и, между прочим, упоминал твою
фамилию.
- В какой связи?
- Да так, между делом... А, кстати, зачем он разведчикам
пригодился? По-моему, обыкновенный ханыга.
- По-моему - тоже.
- Что-то наши гебешники засуетились... Не заметил?
- Нет, - инспектор насторожился. - А что?
- Понимаешь, - старший лейтенант понизил голос, - я вчера
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг