попасть впросак и засветиться сразу же, как-никак белые, но лучше на это не
рассчитывать. Ребята попались ушлые, а в Индии можно затеряться на десятилетия.
Там есть совершенно необжитые, относительно чистые места с хорошим климатом, и
многие районы до сих пор фактически не подчиняются центральной власти. И
документов там ни у кого нет традиционно, особенно в горах. Там можно не просто
выжить, там можно спокойно жить, а если еще запастись какой-либо бумажкой,
написанной по-русски и потому непонятной местным полицейским, да убедительно ею
размахивать, так полиция еще и содействие окажет, машину даст, проводников...
Сам Ивс на месте беглецов выбрал бы именно южное направление. Оно оптимально.
Но хватит ли у них ума действовать оптимально?
Могут пойти на восток, через свои родные места. Через красноярскую тайгу,
к океану. Могут двинуться на север, в Москву, через грязные районы. Но Москвы
как города давно уже нет, и они, конечно, об этом знают. А могут вообще пойти
на запад, через пустыни и степь. В любом случае, район вероятного поиска
огромен.
Так. Это все слишком расплывчато. Патрулями и засадами их не перехватить.
В дороге они почти в безопасности, на лежбище своем тоже, коль скоро их до сих
пор не нашли, теперь только если случайность... Это тоже нельзя сбрасывать со
счетов, но планировать случайности бессмысленно. Нужно подойти к вопросу иначе.
Совсем иначе.
Нужно определить их конечную цель. И ждать их уже там, у этой цели.
Ивс закурил.
Если они вообще куда-нибудь пойдут, то это будет гильбростанция.
Делийская, Хабаровская, Пражская или Московская. Именно в такой
последовательности. Значит, ловушка должна быть на всех четырех. Любая засада
за столь долгий срок устанет и потеряет бдительность, а значит, они обнаружат
ее раньше, чем будут замечены сами. Засада на такой долгий срок теряет всякий
смысл. Ловушка должна быть психологической. Можно даже расширить зону ожидания,
в конце концов, если они доберутся до Праги, то они и до Берлина могут
добраться. Ловушка должна быть универсальной. Рыболовный крючок с наживкой.
Что-то простое. Что-то очень простое... Трогательно-сентиментальное. Женщина?
Ребенок? Специальная охранная часть? Награда за поимку?..
Ивс улыбнулся. Он понял, что это будет, и почувствовал, что идея
сработает. Отлично. Он затянулся последний раз, аккуратно погасил окурок и
записал мысль на листке.
С этим он, во всяком случае, сегодня разобрался. Он отхлебнул еще сока.
Лед полностью растаял, но вставать за новой порцией было лень.
Отлично. Эти ребята уже никуда не уйдут, и информацию он получит.
И, наконец, Дели. Его кошмар, неожиданно ставший явью. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.
Провал. Полный провал работы, что продолжалась десятки лет. Кстати, случайно ли
то, что именно в Дели произошел инцидент с его агентом? Нет ли здесь какой-то
связи с Алатау? Нет, маловероятно. Эти ребята не могли сработать настолько
изящно. Но... Узелок для памяти лучше завязать.
Маки подменили агенту обувь, заложили в каблуки микропленку и радиомаяк. У
гильбронавтов никогда нет с собой ничего, что могло бы навести на подозрение,
вызвать хоть малейший риск провала. Им запрещено брать с собой посторонние
предметы, даже амулеты, кольца или часы. Им проверяют зубы и кости,
гильбронавта "полируют и собирают по винтикам", как отшлифованный, отлаженный
механизм, что самоуничтожается при малейшей угрозе со стороны властей.
Разумеется, и одежда у них специально-обыденная, ничем не примечательная,
типовая. А тут накануне... И ведь это практически сработало. Парень сам
"позвал" полицию, и арестовали его очень быстро. Просто подошли на улице.
Подошли уже с намерением арестовать. Маячок передавал какой-то террористический
бред - не то от сикхов, не то от пакистанцев... Полиция, арест, наручники... И
тут же "сердечный приступ", мгновенная смерть с разрушением мозга. Этого не
может избежать никто из гильбронавтов. Ивс прекрасно знал все подробности
ареста, так как в верхних эшелонах индийской полиции у него было целых три
агента. Но вряд ли они смогли бы помочь, сумей эти кретины в участке не только
извлечь из каблука микропленку, но и грамотно ее прочитать.
Счастье, чудо, удача, что накануне агент промочил ноги и сушил их у
костра. Каблуки, видимо, хорошо прогрелись, а пленка оплавилась так, что
разбирать ее надлежало реставраторам-экспертам. Полицейские пытались
рассматривать ее просто на свет. Холодная весенняя ночь и вонючая сточная
канава- вот что спасло операцию.
Не промочи этот парень ног...
Как удалось выяснить Ивсу, погибшего агента признали пакистанским шпионом.
В особом отделе полиции на него завели целое досье, и местные полицейские
вскоре завалили его липовыми документами, бледными фотографиями размазанных,
оплавленных кадров, подтверждающими "пакистанский след". Точно так же они могли
собрать документы и на "тигров освобождения" или на американцев. Политика и
дерьмо в сточной канаве в очередной раз объединились.
Это уже не Семенов, это настоящие маки. Недобитки бюргерские, давно их не
было слышно. Паразитов надо уничтожить, но с прочими неприятностями индийский
эпизод, скорее всего, не связан.
Тревожным сигналом, "звоночком", являлась и попытка убрать от него группу
Рябова. Здесь тоже торчали уши генерала Семенова. Это представляло для Ивса уже
физическую опасность. Возможно, без "медведей" семеновцы рискнули бы его
арестовать. Арестовать и допросить, а оправдание всегда найдется.
Ивс допил уже начавший согреваться сок. Черную смородину для него
выращивали в специальной, закрытой от дождей теплице.
Ничего.
Он решил сыграть на опережение. Ивс считал, что у него еще есть несколько
дней. Он примерно представлял себе, как именно будет использовать против
Семенова его же собственный компромат.
Он успеет.
Два рослых, подтянутых эсэсовца с документами, которыми удовлетворился бы
любой патруль, вышли из троллейбуса в микрорайоне Космос. В ларьке у остановки
они купили сигарет и бутылку пива, небрежно огляделись- никаких признаков
"хвоста" не было. Один из них полюбезничал с миловидной продавщицей; второй,
несмотря на свои берлинские бумаги, говорил только по-польски. По чуть бегающим
глазам можно было догадаться о том, что нервы у парней напряжены до предела.
Дворами они подошли к неприметному жилому дому.
Блочная пятиэтажка из серых бетонных плит. Старый щербатый асфальт,
металлические ящики помойки, облупившаяся краска на деревянных лавочках, сплошь
исписанных и изрезанных ножом. Зелень, обожженная химией и летним солнцем,
закрывала подъезды умирающей листвой и иссохшими лозами черного винограда.
В соседнем дворе, через дорогу, стоял белый "Запорожец", дешевая
малолитражка местного автомобильного завода. Машину пригнал сюда накануне
человек, который никогда не видел этих парней в черной форме. Он захлопнул
дверцы, оставил машину и ушел, нимало не интересуясь ее дальнейшей судьбой.
Ключи от малолитражки лежали в карманах каждого из "эсэсовцев", оба знали, где
ей положено стоять, оба глянули в эту сторону, проверяя, все ли в порядке.
Ровно в шесть они зашли в крайний подъезд, стараясь, по возможности, не
привлекать внимания вездесущих и зорких скамеечных бабушек.
На площадке между четвертым и пятым этажами они перекурили; на лестнице не
слышалось никакого движения. Открыв отмычкой люк на крышу, оба "эсэсовца"
поднялись по металлическим ступеням вверх. В этих дешевых блочных домах
практически не было чердака, из-за чего верхние этажи летом перегревались, а
зимой промерзали насквозь. Старая крыша, небрежно залитая смолой, хлопала в
такт шагам отслоившимися листами рубероида, которым измученные жильцы много лет
латали швы. Вокруг были антенны, какие-то провода, по краю тянулось хлипкое
металлическое ограждение. Высотных домов рядом не было, поэтому передвигаться
по крыше они могли практически свободно.
Отсчитав четыре подъезда, "эсэсовцы" нашли нужный балкон. Хозяйка
квартиры, по их информации, должна была находиться на работе. Один из них
перегнулся с крыши, проверяя. Эта сторона дома выходила к дороге, видневшейся
за серыми колоннами тополей, и опасаться приходилось только случайного взгляда.
На балконе заворковали голуби. Самодельные раздвижные стекла были полностью
раскрыты, давая доступ свежему воздуху, так что парням даже не пришлось
воспользоваться заранее заготовленным проволочным крючком. Прикрепив к
ограждению веревочную петлю и проверив его на прочность, первый легко
соскользнул вниз. Через секунду он уже стоял внутри застекленного балкона, в
руке как будто сам собой появился пистолет. Второй спустился менее удачно,.
зацепив ногой стекло так, что банки вокруг зазвенели, а голуби, жившие в
большом ящике у самой крыши, испуганно захлопали крыльями. Все, однако,
обошлось, и само стекло тоже выдержало. Потянув один из концов веревки,
"эсэсовец" сдернул петлю с ограждения и спрятал капроновый шнур в карман.
Хозяйки дома действительно не оказалось. Звали ее Надя, и с работы она
обычно приходила в семь. Парни, стараясь не оставлять следов своего присутствия
в квартире, внимательно осмотрели обе комнаты и крохотную кухню, выбирая место
для засады. Две крохотные комнаты с низкими потолками и убогой меблировкой.
Тесная кухня неполных шести метров. Сидячая ванна и "стоячий" туалет. Здесь
было настолько мало места для предстоящей игры в прятки, что хозяйка могла
наткнуться на незваных гостей где угодно. Единственным местом, где реально
можно было укрыться, оказалась кровать. Надежный в своей примитивности способ-
вниз, туда, где стояло несколько пыльных коробок.
Тесновато, но вполне терпимо. От случайного взгляда хозяйки визитеры были
теперь защищены, подстраховываясь, каждый из них осмотрел кровать с разных
сторон. Профессионал обязательно проверил бы маленькую комнатку, но
телохранителям Ивса запрещалось заходить внутрь этой квартиры, и "эсэсовцы" об
этом знали. Разве что сама хозяйка вдруг заглянет под кровать, положить или
взять что-то из этих картонных ящиков... В руках одного из парней появилась
длинная металлическая нить - удавка; другой передернул затвор, досылая патрон,
и навинтил на ствол глушитель. Еще раз внимательно оглядев квартиру, они
обменялись несколькими фразами и нырнули в свое убежище.
Последнее время Наде довольно часто приходилось задерживаться на работе,
но в этот день она пришла домой почти вовремя. Как обычно, в конце дня ей
звонил Ивс, чтобы узнать, когда она освобождается. Это означало, что вечером он
обязательно придет. Она сняла тонкий, прорезиненный плащ и повесила его в
прихожей. Гражданский вариант комбинезона химической защиты, в Запорожье в
таких ходили многие. Любую другую одежду быстро портила кислота.
Привычно скользнув в ванную комнату, Надя сбросила с себя платье и встала
под желтоватый душ. Теплые струи воды омыли ее уставшее за день тело. Через
несколько минут, запахнувшись в халат, она вышла оттуда и на мгновение замерла-
ей показалось, что в квартире стоит какой-то странный запах. На кухне, как и в
комнатах, не было ничего необычного. Соседи тоже как будто ничего не пекли и не
жарили, впрочем, запах и не был кухонным, он вообще был очень слабым, едва
уловимым и странным. Чужим. Надя вышла на балкон и высунулась в окно - их
район, относительно чистый, часто достигали "свежие ветра" с многочисленных
металлургических заводов. Ничего. На балконе она отвлеклась сигаретами и
задумалась. Затем пошла на кухню ставить чай.
Ивс приехал только через сорок минут.
Надя лишь однажды, и то вскользь, видела его охрану. Трое крепко сбитых
молодых парней в гражданской одежде. Обычные охранники СС- хорошо
подготовленные ребята, вся работа которых состоит из профессионального
недоверия и ожидания разного рода неприятностей. В послевоенном Союзе при
охране высокого уровня специалистов, чиновников и офицеров существовало жесткое
правило: какова бы ни была причина смерти объекта- реальное покушение,
сердечный приступ или автомобильная катастрофа - охранников расстреливали.
Охрана могла тоже пострадать в аварии, или вести бой с террористами, или еще
что-нибудь в этом роде - уцелевших допрашивали, лечили, но потом все равно
расстреливали. Даже манекены из них изготавливать было запрещено. Подобное
правило, будучи повсеместным, защищало от подкупа не хуже фармакологических, и
психотропных средств. Впрочем, у обергруппенфюрера СС Вагнера было достаточно
власти, чтобы не превращать себя в подконвойную букашку - там, где он не хотел
видеть своих телохранителей, они не появлялись никогда.
В квартире Нади он их видеть не хотел. Как обычно, один из охранников
поднялся через чердачный люк на крышу, но не обнаружил там ничего
подозрительного. Он передал по рации сообщение остальным и уселся на перекур,
приспособив под сиденье лежавшую в углу крохотного чердака фанерку. Парень по
опыту знал, что у Нади Ивс пробудет очень долго. Остальные привычными тенями
дежурили на лестничной клетке, с ними давно здоровались Надины соседи. В ту
минуту, когда женщина пошла открывать дверь, оба "эсэсовца" бесшумно выкатились
из-под кровати и заняли более удобные позиции - один встал за угол шкафа, за
платяную занавеску, другой присел в углу между письменным столом и большим
креслом. Ивс, а это был конечно он, поцеловал Надю в уголки глаз и повернулся к
вешалке снять одежду. Затем Надя закрыла входную дверь и, улыбаясь, снова пошла
на кухню ставить чайник, а Ивс, обычным своим движением поправив перед зеркалом
волосы, открыл дверь, чтобы войти в комнату.
На черной дешевой стенке, состоявшей из множества полочек, где за
полированными дверцами прятались одежда и белье, выделялась одна красивая,
центральная полка с зеркалами. Собственно, зеркал как таковых на ней не было,
только амальгамная основа в глубине, создающая своеобразный объем и "глубину"
для нескольких хрустальных безделушек, что на ней стояли. Именно там, опираясь
на стеклянную рыбу, примостилась небольшая цветная фотография: Надя в черном
красивом платье с букетом живых цветов в этой же комнате на фоне этой же
стенки. Очень удачное фото Ивс когда-то, несколько лет назад, сам печатал этот
снимок. При входе в комнату он всегда на него смотрел, как бы снова слыша
переливы давно отзвучавшей, прекрасной мелодии, вспоминая мгновения, когда они
были по-настоящему счастливы.
И на этот раз еще на входе, приоткрывая дверь, он бросил взгляд в сторону
снимка, и там, в зеркальной глубине, ему почудилось какое-то движение. За
хрустальной посудой, чайником и снимком ничего конкретного Ивс не увидел,
просто что-то неясное шевельнулось там, где никогда не было никаких теней, и
привычный за многие годы взгляд уловил в комнате чье-то присутствие.
Фальшь.
Вместо того чтобы шагнуть в комнату. Ивс остановился в дверях. С кухни
доносился шум льющейся в чайник желтой воды. Ивс знал ее звук, знал, как она
наполняет чуть наклонившийся набок в тесной раковине чайник, знал, как желтый
оттенок постепенно исчезает, теряясь по мере наполнения и на фоне накипи
стенок. На балконе как-то чуть громче обычного ворковали голуби. В комнате
перед ним не было никого и ничего, ни звука, почти могильная тишина. И все же
Ивс кожей почувствовал опасность. Медленным, мягким движением он потянул из-за
пазухи складной нож, раскрыл его и поставил на фиксатор. Привычка иметь в
кармане нож осталась еще со времен бесшабашного студенчества, когда в Германии
это было совершенно необходимой модой. Длинное узкое лезвие блеснуло в
электрическом свете и придало ему уверенности. В конце концов, Надя этой его
слабости не видела и видеть не могла, а он, разумеется, не собирался ей
отчитываться в том, что только что заходил в ее комнату с раскрытым ножом. Уже
делая шаг вперед, Ивс почувствовал сбоку чье-то тихое дыхание и начал
поворачиваться в ту сторону.
Дальнейшее смешалось в один кровавый, матерно кричащий клубок.
Мелькнувшие справа руки попытались набросить на него удавку, но Ивс успел
пригнуться, и петля скользнула в пустоту, сам же он пырнул лезвием что-то
мягкое, брызнувшее на руки кровью, на нем повисло мускулистое тело, с
нечеловеческой силой выкручивая руку с ножом. Ивс сопротивлялся как только мог,
тяжело дыша и пиная ногами мебель - но все вокруг странно перевернулось, и он
уже валялся на полу. И только Ивс подумал о том, что надо бы закричать, как
пронзительно завизжала Надя, хлопнул выстрел и тело на нем дернулось, а хватка
стальных рук как будто ослабела; послышался глухой удар во входную дверь,
кто-то спрыгнул с Ивса и метнулся к окну, а сам он - сколько ни вспоминал в
дальнейшем свои действия, не мог вспомнить ни малейших признаков страха -
тяжело прыгнул вслед за высоким парнем в эсэсовской форме, схватил его за сапог
и споткнулся о катившуюся по полу бешеную кошку, в которой с трудом можно было
узнать Надю - она царапала и рвала длинными ногтями лицо белобрысого парня, тот
пытался загородиться руками с пистолетом и как-то ее отпихнуть, в двери уже
ломилась охрана Ивса, а сам он держал, пытался держать за ноги яростно
сопротивлявшееся, скользкое от крови тело высокого эсэсовца со все еще висящей
на руке металлической струной. В следующую секунду Надя отключилась от удара
пистолетом в висок, лежавший под ней "эсэсовец" выхватил из кармана гранату, но
рвануть чеку не успел, гранату вышибли, и она, ребристо постукивая, покатилась
в угол. На террориста навалились оба охранника, один из которых уже получил то
ли шальную, то ли прицельную пулю. На балконе высокий "эсэсовец", весь залитый
кровью, яростно матерясь по-польски, сшиб третьего охранника Ивса, что успел
соскользнуть с крыши на крики и шум борьбы, и выпихнул его за перила так, что
охранник еле цеплялся за остов балкона, обрезая руки осколками стекла. В этот
момент Ивс профессионально ударил "эсэсовца" в спину рукояткой ножа; жилистое
тело обмякло и сползло на пол. Охранник, хлюпая разбитым носом, продолжал
цепляться за раму, медленно перемещая себя обратно на балкон.
Ивс развернулся, но все было уже кончено. На полу без сознания лежали Надя
и второй "эсэсовец", запястья террориста были в наручниках, пистолет, валялся
рядом, а из располосованных ногтями щек и шеи густо сочилась кровь. Ивс
аккуратно положил на подоконник сломанный нож - где и когда сломалось лезвие,
он не заметил, проверил Надин пульс и вышел в ванну приводить себя в порядок.
Раненный в плечо охранник, морщась, говорил в коридоре по телефону, вызывая
подкрепление и скорую помощь. Ивс тщательно сполоснул руки и вытер их
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг