совершенно не нарушая целостности мозга.
- Как сказать, - произнес все тот же усталый голос. - Твое
заявление опровергает случай с Гориным и с Войдом. Первый умер через
десять секунд после того, как его поместили в частотно-модулированное
поле, где десять последовательных выбросов напряженности следовали с
частотой в семьсот герц при скважности в пять десятых секунды. Второй
так орал от боли, что пришлось немедленно выключить генератор. Вы,
ребята, забываете основное положение нейрокибернетики о том, что в
сетях нейронов, которые существуют в человеческом организме,
реализуется огромное количество петель. Двигающиеся по ним импульсы
характеризуются специфической частотой и кодом. Стоит попасть в
резонанс с любой из этих циркуляций, и контур может возбудиться до
невероятного состояния. Если так можно выразиться, доктор тыкает
вслепую. И то, что мы еще живы, - это чистая случайность.
Я открыл глаза. Комната, где я находился, представляла собой
подобие большой больничной палаты с койками, расположенными вдоль
стен. Посредине стоял большой деревянный стол, заваленный объедками
пищи, пустыми консервными банками, окурками, обрывками бумаги. Все это
было освещено тусклым электрическим светом, Я приподнялся на локтях и
осмотрелся вокруг. Разговор сразу стих.
- Где я нахожусь? - прошептал я, обводя взглядом лица уставившихся
на меня людей.
Я услышал, как кто-то сзади меня прошептал:
- Новенький пришел в себя...
- Где я нахожусь? - повторил я вопрос, обращаясь ко всем сразу.
- Разве вам это неизвестно? - спросил меня молодой человек,
сидевший в нижнем белье на койке справа. - Это фирма Крафтштудта,
нашего творца и учителя.
- Творца и учителя? - промычал я, потирая лоб. - Какой же он
учитель, если он в действительности военный преступник.
- Преступление - это относительное понятие. Все зависит от цели,
ради которой действие совершается. Если цель благородна, всякое
действие хорошо, - выпалил мой сосед справа.
Пораженный образчиком вульгарного макиавеллизма, я посмотрел на
него с любопытством.
- Где это вы набрались такой мудрости, молодой человек? - спросил
я, усаживаясь напротив его.
- Господин Крафтштудт наш творец и учитель, - вдруг наперебой
стали повторять все присутствующие в комнате.
"Значит, я действительно попал в "Приют мудрецов"", - с тоской
подумал я.
- Н-да, ребята, плохи ваши дела, если вы так говорите, - сказал я,
обводя всех взглядом.
- Бьюсь об заклад, что у новенького математика лежит в частотной
полосе от девяноста до девяноста пяти герц! - воскликнул привставший
со следующей койки тучный парень.
- А его боль может быть вызвана при частоте не более ста сорока
герц равномерно ускоренного импульсного кода! - воскликнул другой.
- А спать его можно заставить кодовыми посылками по восемь
импульсов в секунду с паузой в две секунды после каждой посылки!
- Уверен, что новенький будет ощущать голод при импульсном
возбуждении с частотой сто три герца с логарифмическим ростом
интенсивности импульсов!
Это самое худшее, что я мог себе представить.
Совершенно очевидно, все они были сумасшедшими. Меня поражало
только одно обстоятельство: все они говорили об одном и том же: о
каких-то кодах и каких-то импульсах, связывая их с моими ощущениями, с
моим внутренним миром. Они обступили меня и, глядя мне прямо в глаза,
выкрикивали какие-то цифры, упоминали о модуляциях и интенсивностях,
предсказывая, как я буду вести себя "под генератором" и "между
стенками" и какую мощность я буду потреблять.
Зная из литературы, что с сумасшедшими нужно соглашаться во всем,
я решил не вступать с ними в спор, а разговаривать так, как если бы я
был таким же, как и они. Поэтому как можно мягче я обратился к соседу,
сидевшему на койке справа от меня. Он мне показался более нормальным,
чем все остальные.
- Скажите, пожалуйста, о чем это вы все здесь толкуете? Я в этих
делах совершеннейший профан. Какие-то коды, импульсы, нейроны,
возбуждения. Это из какой области науки?
Вся комната задрожала от смеха. Хохот продолжался и тогда, когда я
в негодовании встал и хотел на них прикрикнуть.
- Контур четырнадцатый. Частота восемьдесят пять герц! Возбуждение
гнева! - крикнул кто-то, и смех стал еще более гомерическим.
Тогда я уселся на свою койку и стал ждать, пока они успокоятся.
Первым пришел в себя мой сосед справа. Он подошел ко мне, сел
рядом и посмотрел мне прямо в глаза.
- Значит, ты действительно ничего не знаешь?
- Честное слово, ничего не знаю. И ни слова не понимаю из того,
что вы говорите.
- Честное слово?
- Честное слово.
- Ну ладно. Мы тебе верим, хотя это очень редкий случай. Дейнис,
встань и расскажи новичку, зачем мы здесь находимся.
- Да, Дейнис, встань и расскажи ему. Пусть и он, как мы, будет
счастливым.
- Счастливым? - удивился я. - Разве вы счастливы?
- Конечно, конечно! - закричали все. - Ведь мы постигли самих
себя. Самое высокое наслаждение человека в том, что он познает самого
себя.
- А разве до этого вы не знали самих себя? - удивился я.
- Конечно, нет. Люди не знают самих себя. Только те, кто знаком с
нейрокибернетикой, только те знают себя.
- Слава нашему учителю! - крикнул кто-то.
- Слава нашему учителю! - автоматически повторили все.
Ко мне подошел тот, которого называли Дейнисом. Он уселся на койке
напротив меня и глухим, усталым голосом спросил:
- Какое образование ты имеешь?
- Я профессор физики.
- Знаешь ли ты биологию?
- Очень поверхностно.
- Психологию?
- Еще хуже.
- Нейропсихологию?
- Не знаю совсем.
- Кибернетику?
- Смутно.
- Нейрокибернетику и общую теорию биологического регулирования?
- Ни малейшего представления.
В комнате послышался возглас удивления.
- Плохо, - глухо промычал Дейнис. - Он не поймет.
- Да рассказывайте же! Я постараюсь понять.
- Он поймет после первых двадцати сеансов генератора! - воскликнул
кто-то.
- Я понял после пяти! - крикнул другой.
- Еще лучше, если он два раза побудет между стенками.
- Все равно, Дейнис, рассказывайте, - настаивал я. Мне почему-то
становилось жутко.
- Итак, новичок, понимаешь ли ты, что такое жизнь?
Я долго сидел молча, глядя на Дейниса.
- Жизнь - это очень сложное явление природы, - наконец произнес я.
Кто-то громко хихикнул. За ним хихикнул еще один. Затем еще и еще.
Все обитатели палаты смотрели на меня, как на человека, сказавшего
непристойную глупость. Один Дейнис смотрел на меня укоризненно и
покачивал головой.
- Плохи твои дела. Тебе придется многому учиться, - сказал он.
- Если я сказал неправильно, то объясни.
- Объясни ему, Дейнис, объясни! - закричали со всех сторон.
- Хорошо. Слушай. Жизнь - это непрерывная циркуляция кодированных
электрохимических возбуждений по нейронам твоего организма.
Я задумался. Циркуляция возбуждений по нейронам. Где-то когда-то я
слышал нечто подобное или читал в популярной книге.
- Дальше, Дейнис, дальше.
- Все твои ощущения, которые составляют сущность твоего духовного
"я", - это электрохимические импульсы, двигающиеся от рецепторов в
высшие регуляторы головного мозга и после обработки возвращающиеся к
эффекторам.
- Ну? Объясняй дальше.
- Всякое ощущение внешнего мира передается по нервным волокнам в
мозг. Одно ощущение отличается от другого формой кода и его частотой,
а также скоростью распространения. Эти три параметра определяют
качество, интенсивность и время действия ощущения. Понял?
- Допустим.
- Следовательно, жизнь - это и есть движение закодированной
информации по твоим нервам. Ни больше, ни меньше. Мышление есть не что
иное, как циркуляция частотно-модулированной информации по нейронным
петлям в центральных областях нервной системы, в мозгу.
- Я этого не понимаю, - признался я.
- Мозг состоит примерно из десяти тысяч нейронов, являющихся
аналогами электрических реле. Они соединены в группы и кольца
волокнами, называемыми аксонами. По аксонам возбуждения передаются от
одного нейрона к другому, от одной группы нейронов к другой. Блуждание
возбуждений по нейронам и есть мысль.
Мне стало еще более страшно.
- Он ничего не поймет до тех пор, пока не побывает под генератором
или между стенками! - закричали вокруг.
- Хорошо, допустим, ты прав. Что из этого следует? - спросил я
Дейниса.
- А то, что жизнь можно делать какой угодно. При помощи импульсных
генераторов, которые возбуждают нужные коды в нейронных петлях. Это
имеет огромное практическое значение.
- Объясни какое, - прошептал я, чувствуя, что сейчас я узнаю нечто
такое, что откроет мне существо деятельности фирмы Крафтштудта.
- Лучше всего это объяснить на примере стимуляции математической
деятельности, В настоящее время в отсталых странах создают так
называемые электронные счетно-решающие машины. Количество триггеров,
или реле, из которых такие машины составляются, не превышает
пяти-десяти тысяч. Математические разделы мозга человека содержат
около миллиарда таких триггеров. Никогда и никто не сможет построить
машину с таким количеством триггеров.
- Ну и что же?
- А то, что значительно выгоднее использовать для решения
математических задач аппарат, который создан самой природой и который
лежит вот здесь, - Дейнис провел рукой по надбровным дугам, - чем
строить жалкие дорогостоящие машины.
- Но машины работают быстрее! - воскликнул я. - Нейрон, насколько
я знаю, может быть возбужден не более двухсот раз в секунду, а
электронный триггер - миллионы раз в секунду. Поэтому
быстродействующие машины выгоднее.
Вся палата снова грохнула от смеха. Один Дейнис оставался
серьезным.
- Это не так. Нейроны можно тоже заставить возбуждаться с любой
частотой, если подводить к ним с достаточно высокой частотой
возбуждение. Это можно делать при помощи электростатического
генератора, работающего в импульсном режиме. Если мозг поместить в
поле излучения такого генератора, его можно заставить работать как
угодно быстро.
- Так вот каким образом зарабатывает фирма Крафтштудта! -
воскликнул я и вскочил на ноги.
- Он наш учитель! - вдруг заголосили все. - Повторяй, новичок. Он
учитель!
- Не мешайте ему понимать, - вдруг прикрикнул на всех Дейнис. -
Придет время, и он поймет, что господин Крафтштудт наш учитель. Он еще
ничего не знает. Слушай, новичок, дальше. Всякое ощущение имеет свой
код, свою интенсивность и свою продолжительность. Ощущение счастья -
частота пятьдесят пять герц в секунду, с кодовыми группами по сто
импульсов. Ощущение горя - частота шестьдесят два герца, со
скважностью в одну десятую секунды между посылками. Ощущение веселья -
частота сорок семь герц, возрастающих по интенсивности импульсов.
Ощущение грусти - частота двести три герца, боли - сто двадцать три
герца, любви - четырнадцать герц, поэтическое настроение - тридцать
один, гнева - восемьдесят пять, усталости - семнадцать, сонливости -
восемь и так далее. Кодированные импульсы этих частот двигаются по
специфическим петлям нейронов, и благодаря этому ты ощущаешь все то,
что я назвал. Все эти ощущения можно вызвать при помощи импульсного
генератора, созданного нашим учителем. Он открыл нам глаза на то, что
такое жизнь. До него люди жили во мраке и в неведении о самих себе...
От этих объяснений у меня помутилось в голове. Это был или бред,
или нечто такое, что действительно открывало новую страницу в жизни
человечества. Сейчас я в этом еще не мог разобраться. Голова шумела от
наркоза, который мне дали в кабинете Крафтштудта. Я вдруг почувствовал
себя очень усталым и прилег на кровать, закрыв глаза.
- У него доминирует частота в семь-восемь герц. Он хочет спать! -
крикнул кто-то.
- Пусть поспит. Завтра он начнет постигать жизнь. Завтра его
поведут под генератор.
- Нет, завтра будут снимать его спектр. На него составят карточку.
Может быть, у него есть отклонения от нормы.
Это было последнее, что я услышал. После этого я забылся.
Человек, с которым я встретился на следующий день, вначале
показался мне симпатичным и умным. Когда меня ввели в его кабинет на
втором этаже главного здания фирмы, он, широко улыбаясь, пошел ко мне
навстречу с протянутой рукой.
- А, профессор Раух, рад вас видеть!
- Добрый день, - ответил я сдержанно. - С кем имею честь
разговаривать?
- Называйте меня просто Больц, Ганс Больц. Наш шеф поручил мне
довольно неприятную задачу - от его имени извиниться перед вами.
- Извиниться? Разве вашего шефа могут терзать угрызения совести?
- Не знаю. Право, не знаю, Раух. Тем не менее он приносит вам свои
искренние извинения за все случившееся. Он погорячился. Он не любит,
когда ему напоминают о прошлом.
Я усмехнулся:
- Я ведь пришел к нему вовсе не для того, чтобы напоминать ему о
его прошлом. Если хотите, меня интересовало другое. Я хотел
познакомиться с людьми, которые так блестяще решили...
- Присаживайтесь, профессор. Именно об этом я и хочу с вами
поговорить.
Я уселся на предложенный мне стул и начал рассматривать
улыбающегося господина Больца, сидевшего против меня за широким
письменным столом. Это был типичный северный немец, с продолговатым
лицом, светлыми волосами и большими голубыми глазами. В руках он
вертел портсигар.
- Здесь, у шефа, я заведую математическим отделом, - сказал он.
- Вы? Вы математик?
- Да, немного. Во всяком случае, я кое-что смыслю в этой науке.
- Значит, через вас я смогу познакомиться с теми, кто решал мои
уравнения...
- Да вы с ними уже знакомы, Раух, - сказал Больц.
Я в недоумении уставился на него.
- Вы провели с ними вчера весь день и сегодня всю ночь.
Я вспомнил палату с людьми, бредившими импульсами и кодами.
- И вы хотите меня уверить, что эти сумасшедшие и есть гениальные
математики, решившие мои максвелловские уравнения? - Не дожидаясь
ответа, я расхохотался.
- Тем не менее это они и есть. Вашу последнюю задачу решил некий
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг