отрезвляющего эффекта.
- Если ты в прошлой жизни действительно воевал, - сообщил Белый, - то армию
твою били все, кому не лень.
- Остынь, а? - попросил Костя. - Ты бы себя видел минуту назад. Я думал,
сейчас на самом деле война начнется.
- Ни малейшего шанса, - отрезал Белый. - Я себя контролирую. Я просто за
Сан Сеича обиделся.
- Почему? - удивился Костя. - Мало ли, зачем он ушел... Может, еще
вернется.
- Пирамидон - это таблетки, - вступил Гош невпопад, но примирительным
тоном. - Кажется, анальгетик, то есть от боли. По-моему, конкретно от головной.
А Кальдерон - это такой очень древний европейский автор, прославившийся
небольшой пьесой с символическим названием "Жизнь есть сон". Вот. Если кто-то
хочет послушать лекцию про анальгетики - милости прошу. Ну и что, мне теперь
застрелиться? Белый, ну как ты не можешь понять...
- Блюма Вульфовна, - попросил Белый, - заткните фонтан. Хотя бы на время.
Ну зачем ты это ска-
зал, дурачина? Ты что, забыл, кто такой Сан Сеич? Или ты нарочно -
проверить хотел?
Гош на секунду задумался, потом отчего-то через плечо глянул в сторону
двери, за которой исчез пожилой мужчина. И вздохнул. Подумал о том, что вздыхает
теперь ежеминутно - столько поводов для этого находится.
- Само вырвалось, - признался Гош. - У меня всегда само вырывается. У тебя
- нет, что ли?
- У меня и не такое вырывается. А ты бы мог все-таки хоть немного думать,
прежде чем молоть языком.
- Да может, он этой книги в принципе не читал!
- Это учебник-то? "Психопатология"?
- Не так. "Патопсихология". М-да. Нехорошо получилось. Вот обида, я ведь на
самом-то деле хотел вам про Евлампия Феофилактовича Говно рассказать....
Объездчики коротко хохотнули, но как-то уже без Огонька. То ли Евлампий
Говно показался им персонажем менее ярким, чем Блюма Вульфовна, то ли просто
разговор подобрался слишком близко к тому, что составляло главную проблему
каждого из них.
Кроме Георгия Дымова, который, похоже, с именем своим уже свыкся.
На утренней дойке заспанный Гош работал вяло. Но на вечерней проявил
усердие и неожиданно почти догнал объездчиков.
- Немного еще подучишься и обставишь любого из нас, - заверил его Цыган. -
И не забывай, что старый опытный цыганский дояр всегда готов с тобой поделиться
секретами мастерства. Всего за десять баксов. Молодец, Гошка. Умелые руки... -
За последние два слова он запнулся языком, и на лице его неожиданно заиграла
улыбка совсем другого толка.
- Слушайте, Регуляторы! - повернулся он к объездчикам, переливающим молоко
из ведер в бидоны. - Мы, конечно, не настоящие индейцы, а даже совсем наоборот.
Но! Что нам стоит учинить набег на близлежащие вигвамы и умыкнуть себе по
хорошенькой скво?
Большой от неожиданности чуть не уронил ведро.
- Цыган, - сказал он. - Ты не Цыган. Ты Чингачгук. Ты мудр, как Великий
Змей.
- Ага, как гадюка, - ехидно поддакнул ему Костя. - А пулю в голову не
хочешь?
- За что? - удивился Большой.
- Где ты ее возьмешь, эту скво, так, чтобы без кровопролития? Да с тобой
еще и не каждая пойдет...
- Это почему же? - на этот раз Большой даже обиделся. Ведро нехорошо
задрожало в его могучей лапе.
- Потому что ты - не-нор-маль-ный! - объяснил Костя.
Большой выразительно сплюнул под ноги и снова занялся молоком.
- Забыл, - признался он. - Каждую ночь девчонки снятся. Какие - непонятно.
Но очень хорошие.
- От души соболезную. Нереально это, брат.
- Если правильно себя повести, - сказал Цыган, - можно сойти и за
нормального.
- Это на первые десять минут, - помотал головой Костя. - А потом
обязательно что-нибудь не то бряк-нешь, или посмотришь как-нибудь не так...
- За десять минут управиться можно, - мечтательно проворковал Цыган.
- Их всех давно поделили, - сказал Костя. - Держат на коротком поводке. Как
ты с ней познакомишься, хотя бы и на десять минут? На квартиру же не зайдешь -
братва рога отвинтит. Рынок? Тоже сомнительно. А нас к тому же, с нашими
безумными рожами, вся Тула знает.
- Зачем нам Тула? - не унимался Цыган. - К чему нам этот злобный городишко?
Надо пошарить по тем местам, где мы еще не успели засветиться. Регуляторы! Даешь
экспедицию! Разведку боем! По "белым пятнам" на карте родины!
- Новомосковск! - оживился БОЛЬШОЙ. - Заодно упрем трейлер стирального
порошка!
- Кровь с простыней отстирывать!!! - взревел Цыган.
- Почему кровь? - не понял Костя.
- Георгий! - потребовал Цыган. - А ну-ка, закати Регуляторам лекцию о
женской физиологии! По десять баксов с носа.
- А-а... - Костя слегка порозовел лицом. - По-моему, я об этом что-то
помню.
- Я тоже, - признался Большой. - Но мало. Гош поднялся с низкой скамеечки,
на которой до этого сидел, и зачем-то пнул ее сапогом, чуть не опрокинув заодно
полное молока ведро. Пестрая корова неодобрительно переступила с ноги на ногу.
- Ты чего? - спросил Цыган. - Я что-то не то сказал?
- Да нет, - соврал Гош. - Так, промелькнуло... Ерунда. Левая передняя,
правая задняя, правая передняя, левая задняя... Или наоборот, с правой?..
- Это уже не женская физиология, - заметил Костя. - Так, кто у нас здесь
главный по навозу? Опять я?
- В такой последовательности четвероногие перебирают лапами, - сообщил Гош,
уходя в глубь коровника, будто бы за вилами. Цыган подобрал его ведро и понес к
бидонам. На полпути он оглянулся. Плечи у Гоша были неестественно опущены.
- Вспомнил что-то, - заговорщически прошептал Цыган объездчикам. - Про баб.
- Эй, Регуляторы! - крикнул из-за ворот Белый. - Вы там заснули? Помогите
мне с этой косилкой, а?! Рук не хватает!
- Между прочим, кого в косилку, запряжем? - вспомнил о животрепещущем
вопросе Цыган.
- Тебя, - сказал Костя. - Чтобы о бабах поменьше думал.
В дальнем углу коровника Гош рассматривал свои руки. Пальцы дрожали. Не от
усталости, нет - от внезапно пришедшей и очень сильно ударившей по нервам
догадки, что на одном из них могло сверкать золотом кольцо. И не только у него.
Он понимал, что ему не может, не должно быть так больно от этой мысли. Как
складывалась его личная жизнь, он совершенно не представлял. Более того,
казалось, что это в каком-то смысле удача - не помнить такого. Но все равно ему
отчего-то стало вдруг нехорошо.
* * *
- Подгоняй свой грузовик, - сказал Цыган Большому. Тот презрительно
хмыкнул. Гош успел рассказать ему, какая это заслуженная машина - "Дефендер", и
даже извиниться за испорченное колесо. Этой запаской, расположенной на капоте,
Большой отчего-то страшно гордился. Видимо, ему казалось, что у настоящей машины
она должна находиться именно там. Иногда в Большом прорывалось обостренное и
довольно своеобразное понимание эстетики. А колесо на капоте действительно
сглаживало рубленые черты передка "Лендровера", делая машину чем-то похожей на
самого Большого с его слегка оплывшей, но внушительной мускулатурой.
А еще Большой в свободное время любил забраться в какой-нибудь живописный
уголок подальше от фермы и немного постоять там, оглядывая пейзаж. Объездчики к
нему с расспросами не приставали,, странности в поведении людей они вполне
разумно полагали отголосками прошлой жизни и попытками что-то вспомнить. Гош
поначалу тоже старался не замечать, как Большой смотрит на вещи. Но вскоре не
удержался, начал думать и сопоставлять, и ему пришла на ум неожиданная догадка.
Конечно, чтобы ее проверить, нужно было выбраться в город и основательно там
покопаться. Гош подозревал, чего именно Большому не хватает. И дал себе зарок
обязательно достать ему это нечто.
"Дефендер" задним ходом закатился во двор, в него зашвырнули тюк с мясом и
бидоны с молоком.
- А мне с вами?.. - спросил осторожно Гош.
- И не думай, - помотал головой Цыган. - Нас они еще как-то терпят, а вот
ты для них, братишка, хуже керосину. И потом, мы же тебя грохнули, ты что,
забыл?
- Это вы поспешили, - заметил Гош. - Сказали бы лучше, что на цепь посадили
и занимаетесь моим перевоспитанием... Вы этим враньем на себя же беду накличете.
Сунется на ферму какой-нибудь тульский пахан, а тут я гуляю собственной
персоной... Он вам покажет, что такое врагов народа укрывать.
- А ты спрячешься, - сказал Цыган очень строго. - Понял?
Гош неодобрительно фыркнул.
- У тебя приклад скоро отвалится, так ты его напильником изрезал, -
пообещал Костя, издали прислушивавшийся к разговору. - Мало тебе, что ли? Снова
пострелять охота?
- Нет, - сказал Гош, и в голосе его прорезалось что-то похожее на смущение.
- Больше уже нет. Просто...
- Значит, спрячешься, - повторил Цыган.
- Нужно что-то со всем этим делать, - хмуро пробормотал Гош, сунул руки в
карманы и убрел к дому.
- С чем делать? - спросил Большой у Цыгана.
- Да со всем этим, - Цыган кивнул на заваленные данью внутренности
"Лендровера" и с неожиданной злостью захлопнул дверцу. - Правильно говорит.
Надоело. Действительно, почему мы должны городским оброк платить, как русские
монголо-татарам?!
- Потому что мы русские, - объяснил Белый, показываясь в дверях мастерской
и направляясь к машине. На ходу он обтирал руки какой-то ветошью. - И русским
позарез нужна бочка солярки. А эти козлы только монголо-татар к кранику и
подпускают. Вот так-то, брат. Хочешь остаться без электричества? Нет проблем. На
леднике молоко не скиснет. Но учти, керосин весь тоже у них. Будешь корову при
лучине доить, как в каменном веке?
- Крепостное право обречено, - гордо заявил Цыган. Объездчики только что
прикончили учебник истории и теперь вовсю старались перещеголять друг друга
вновь обретенной эрудицией. - Рано или поздно мы все равно начнем с ним
бороться. Но готовиться к революции лучше загодя. Вот я и говорю - надоело...
- И вообще, - заметил Костя, - сдается мне, что мы на ранчо засиделись. Не
пора ли объявить крестовый поход за справедливость, а, Регуляторы? Заодно и мир
повидаем. Где моя звезда помощника шерифа?
- А Сан Сеич? - удивился Большой.
- С собой возьмем! Будет в обозе винчестеры заряжать...
Белый подошел к Косте вплотную и посмотрел ему в глаза. Костя сначала
пыжился и таращился, но потом все равно отвел взгляд.
- Кто минуту назад Гошку стыдил? - напомнил Белый. - Я?
- Ему надо, - пробормотал Костя. - Сан Сеич говорит, ему надо время от
времени напоминать, какой он был. Так ему больнее, но ему же и лучше.
- А тебе?
- А что мне?..
- У тебя у самого на прикладе сколько запилов?
- Я не пижон, - Костя ухмыльнулся одной стороной рта. - Мне это ни к чему.
- Ах, не пижон... Тогда кто ты, если хочешь воевать с этими детьми?
- Да почему воевать?! Просто отвадить. Показать, кто здесь старший.
- Они еще опомнятся, - мягко сказал Белый. - Потерпи. Мы все терпим. Нужно
подождать еще немного, и они начнут вспоминать. А когда восстановят личности, мы
же еще их и утешать будем. Вот когда придет наше время. Мы будем нужны позарез,
Костя. Мы будем учить их жить по новой. Впереди очень много работы, старик.
Только дождись.
- Сколько?
- Откуда ж я знаю... Год. Полтора.
- А сколько уже прошло времени?
- Сам знаешь. Больше года.
- Белый, - сказал Костя с такой интонацией, будто втолковывал малышу, -
очнись. Не будет нашего времени. Они не проснутся. Никогда.
Белый пожевал губу, коротко глянул на притихших Цыгана и Большого и
задумчиво произнес:
- Тогда... Тогда нам тем более нужно оставаться здесь. Будущее за теми, у
кого в руках хозяйство.
- Всю жизнь предлагаешь на бандитов горбатиться? - подал голос Цыган.
- Не обязательно. Мы будем искать. Мы еще найдем таких же, как мы. Сколотим
крепкое поселение. И нормально заживем.
- Ты действительно очнись, а? Помнишь, Гошка сказал, куда подевались
большие собаки? Их точно отстреляли. Понял, о чем я? Таких, как мы, больше нет.
- Должны быть, - убежденно сказал Белый. - Ладно, закрываем диспут. Берите
стволы, поехали к монголо-татарам... Чтоб они все передохли!
* * *
Объездчиков тормознули неподалеку от загородной бензоколонки. Там ни с того
ни с сего из легкой заставы образовался настоящий блокпост - строительные
конструкции поперек дороги и бронетранспортер. Лица у сидевших на броне парней
оказались знакомые, но повадки резко отличались от тех, что были еще на прошлой
неделе.
- Разгружай здесь! - скомандовали объездчикам. Те хмуро вытащили из машины
добро и остановились в нерешительности.
- И отваливай! - раздалась новая команда.
- Нам в город нужно, - сказал Белый. - Выменять кое-что.
- В город нельзя.
- Ну хоть до колонки, может, там осталось. У нас солярка на исходе.
- Нельзя.
- А кому можно? Вы что, рынок закрыли?
- На рынок только по пропуску.
- Чего? - изумился Белый.
- Во, - сказал один из сидящих на броне, вытаскивая из-за пазухи маленький
кусочек голубой пластмассы. Белый присмотрелся. На карточке была надпись
латиницей "VISA", которую Белый прочесть не смог, хотя она и показалась ему
смутно знакомой. В углу карточки переливалась объемная картинка с изображением
то ли птицы, то ли еще чего-то с крыльями.
- Привезешь столько же, - охранник показал на сваленный в кучу провиант, -
дадим пропуск. Но он только до рынка. По центру кататься нельзя. И вообще по
городу нельзя. Вот... - Охранник умолк, отдуваясь. Похоже, тирада далась ему с
большим трудом. Он и этот-то набор слов выговорил на одном дыхании, как
зазубренный урок.
- Сунешься без пропуска, для первого раза отберем машину, - добавил второй
и для вящей убедительности треснул прикладом по башне. Та, словно живая,
шевельнула стволами в ответ.
- И кто же эти пропуска выдумал? - тоскливо спросил Белый. Хотел добавить
что-нибудь обидное, но благоразумно промолчал. "Тупые" от любой колкости
взрывались мгновенно.
- Главный, - коротко ответили ему.
Белый залез в машину. Объездчики последовали его примеру, взгляды у них
были острее бритвы. Большой, злобно сопя, развернул автомобиль, стараясь не
глядеть в сторону охраны. Та довольно ухмылялась.
- Я насчитал шестерых, - негромко сказал Костя. - Кто больше?
- Шестеро, - кивнул Белый. - И минимум один в башне.
- Застава стоит бездарно, - Костя оглянулся на удаляющийся блокпост. -
Налетать и трепать... Сколько влезет. Гоняться за нами на "бэтээре" они не
рискнут.
- Они-то как раз и рискнут. Они же "тупые", Костя.
- Хоть бы ящиков с песком на него понавешали, идиоты. Все-таки подобие
активной брони. Один гранатомет...
- Как ты это говоришь, старый... "Сдается мне, что в прошлой жизни я
воевал"? Что такое активная броня, ты, Кутузов?
- Честно говоря, не знаю. Но ящики с песком - это вроде нее.
- А ведь перекрыли они нам кислород, братцы, - сказал невесело Цыган.
- Застава обходится элементарно.
- И что с того? Являешься ты на рынок без этого их пропуска, и тут-то
начинается самое интересное.
- Н-да, ситуация.
- Что делать будем, мужики?
Большой, до этого момента весь сосредоточившийся на дороге - наверное,
чтобы не орать от злости, - неожиданно высказался:
- А Гошка-то прав. Что-то надо делать.
- Гошка, конечно, прав, - согласился Белый. - Он у нас всегда прав. Вот
только он был капитально не прав, когда устроил в городе побоище Игоря
Святославовича с половцами.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг