интересно.
- Там продают жизнь! - выпалил Петя, безуспешно пытаясь вырваться. - Не
ходи туда! Не ходи туда-а!!! Не на-а-до!!!
Гош почувствовал, что с него хватит, и шагнул к Двери, вытирая на ходу руку
о джинсы. Пропустил мо-
лодую женщину с большой хозяйственной сумкой. И оказался в магазине.
Это действительно был мини-маркет, небольшой магазин самообслуживания с
длинными стеллажами, на которых стояли разнообразные товары. Но в отличие от
всех магазинов, которые Гошу попадались на пути, этот - работал. За единственной
кассой сидел какой-то парень, и к нему выстроилась небольшая очередь.
- Однако... - пробормотал Гош. У него на глазах старенький механический
кассовый аппарат выбил чек, и из рук в руки перешли деньги. Продавец отсчитал
сдачу.
Полная иллюзия того, что жизнь продолжается. Безумный мальчишка, как и
многие психи, на самом-то деле зрил в корень. Здесь вполне могли продать немного
жизни. Вот какие-то девчонки сосредоточенно копаются в ящике с колготками. А вон
и грузчик катит на тележке упаковки с минеральной водой...
Гош выскочил из магазина как ошпаренный.
- Вот так и живем, - философски сказал бородач. - Кто во что горазд. Каждый
сходит с ума по-своему. Шиза косит наши ряды. Маразм крепчает. Но если про это
не знать, можно долго быть молодым.
Гош огляделся в поисках мальчика Пети и облегченно вздохнул, увидев, что
тот выглядывает из-за кустов неподалеку и, кажется, выходить не спешит.
- Вот так сидишь, пьешь свой утренний кофе, читаешь газету и вдруг как
подумаешь - а не повеситься ли мне?-сообщил бородач.
- А где твой "Харли-Дэвидсон"? - угрюмо спросил его Гош, просто так, чтобы
перебить этот словесный понос.
- Борькины прихвостни раздавили, - с готовностью ответил тот. - В лепешку.
Танком.
Гош счел за лучшее промолчать и зашагал к машине.
- Тебе направо! - крикнули ему в спину. - Там все наши. Если дома никого,
значит, у реки валяются. Гош уселся за руль и крепко потер ладонями глаза.
- Долго я так не выдержу, - сказал он Белле. - Ты меня останови, если что.
Ладно?
"Дом", где жили "наши", оказался симпатичным зданием гостиничного типа с
парковкой, забитой ухоженными машинами. По ступеням, небрежно помахивая
цветастым полотенцем, спускалась высокая светловолосая девушка в шортах и
короткой майке.
Гош узнал ее сразу, но как-то странно, по частям. Ноги... Грудь...
Волосы... Лицо. Есть! Ему вдруг стало очень неуютно, и все поплыло перед
глазами. Он съежился на сиденье, пытаясь стать маленьким и незаметным. Зачем?
Этого Гош не понимал, но дурное предчувствие оказалось сильнее его.
- Гошка! - крикнула Ольга, роняя полотенце. У нее даже имя было такое же. И
вообще, она чертовски напоминала его жену. Только волосы не бронзовые, а цвета
платины. И лицо попроще. И совсем другое отношение к жизни. А так - один в один.
Красивый и в свое время очень близкий человек.
Гош вышел (скорее выпал) из машины и попытался хоть что-то сказать. Но на
него уже с криком набросились, крепко обняли, впились в губы, повисли на шее.
- Любимый! - выпалила Ольга, на миг отрываясь от мужчины и слегка его
встряхивая, дабы удостовериться, что это не галлюцинация. - Мой! Наконец-то!
Господи! Любимый! Как я тебя искала... Как ждала... Гошка! Это ты?!
- Здравствуй, - пробормотал Гош.
Когда они в последний раз встречались, Ольга уже третий год была замужем, а
ее дочери исполнилось полтора.
- Единственный мой! - простонала она, сжимая Гоша в объятиях.
"Мама! - взмолился Гош про себя. - За что?! Ее-то за что так?!"
Ольга радостно плакала у него на груди.
- Как ты? - спросил он через силу, чувствуя, что и сам может сейчас
разреветься от тоски и безысходности.
- Все... Теперь все хорошо. Ты вернулся. Ты нашелся. Как ты меня нашел?
Гошка... Милый...
"Она не помнит, - поставил диагноз Гош, обнимая плачущую Ольгу. - Ни как и
почему мы расстались, ни Ваську своего, ни девочку... Как ее звали? Неважно.
Остался в памяти только я. И что же нам теперь делать?"
Ближе к вечеру Гош вышел на улицу, сел на ступеньки, закурил и положил руку
на крепкое мохнатое плечо доверчиво прижавшейся к нему Беллы. От реки,
беззаботно переговариваясь, шли к дому "анархисты" - веселый и приветливый
народ, силой вырвавший у Бориса этот клок московской земли и устроивший здесь
нечто среднее между первобытным коммунизмом и пиром во время чумы. На Гоша и его
собаку поглядывали с интересом, даже небрежно здоровались, но близкий контакт
наладить никто не пытался. Захочет человек - приживется, не захочет - уйдет.
Такие здесь были порядки.
Гош смотрел на людей, улыбался им и думал, насколько же их нынешняя
расслабленность зиждется на предчувствии скорого конца. Уже через месяц-другой
наступят холода, и вместо праздника начнется тупое выживание. И рано или поздно
"Свободную зону" раздавит княжество Бориса. Либо поглотит, либо вышвырнет из
города. Но это будет завтра. А пока что молодые люди с инфантильным упорством
обреченных хотят просто жить.
Гош оглянулся на окна, за одним из которых спала Ольга. Бедная девушка так
перенервничала, что у нее начался сильнейший постстрессовый "отходняк". Гош
уложил ее и сидел рядом, держа за руку, пока она не уснула. Нервным и тревожным
сном, но все-таки уснула. Конечно, она ничего не помнила. И конечно, Гош не
нашел в себе достаточно мужества рассказать ей хоть что-то. Но и мужества лечь в
постель с остро нуждающейся в ласке женщиной, с которой провел когда-то много
ночей, он тоже в себе не чувствовал. Он любил другую.
Означала ли эта негаданная встреча, что у него появился хоть какой-то шанс
найти ту, без которой жизнь потеряла смысл? Вряд ли. А скорее всего - нет;Чудес
не бывает дважды. А Гош всего лишь за сутки повстречал на своем пути уже трех
хороших людей (Беллу за собаку можно было не считать, она стала для него кем-то
родным и близким). Лимит удачи исчерпывался. Впереди скорее всего ждали
неприятности.
В доме звенели посудой и смеялись. На площадку въехала мокрая автоцистерна,
дала гудок, из дверей посыпался народ с ведрами и канистрами. "А может,
выкарабкаемся как-нибудь?" - подумал Гош, наблюдая за веселой суетой у крана, из
которого хлестала вода.
Он знал теперь очень много о том, что произошло в Москве за последние
месяцы, когда люди начали "просыпаться" и сбиваться потихоньку в стаи по
интересам. Здесь у каждого была своя история, как правило, очень горькая. Тот же
Борис - уникальный случай "пробуждения" с полным объемом памяти и хорошо
сохранившейся личностью при этом - сумел найти семью: жену и сына. Мертвыми.
Бородатый толстяк, опекавший мальчика Петю, был раньше учителем. Очнувшись
незнамо где, он вспомнил координаты летнего загородного лагеря, где должен был
по идее находиться, бросился туда и увидел, что в корпусах лежат мирно на
кроватях скелеты его подопечных. Ольга вернулась в дом, который помнила с
детства, и нашла останки своих родителей.
Сколько времени прошло с момента, когда мир поразила загадочная пандемия,
никто не знал. Назывались разные цифры, от года до трех лет, но считать их
достоверными не имело смысла. Чем люди занимались в этот период беспамятства,
они тоже понятия не имели.
А многие и просто не хотели знать.
Гош докурил сигарету и тяжело вздохнул. Его так и подмывало спуститься по
ступенькам, усесться за руль и бежать, бежать, бежать... Но куда? И зачем? Ему
предстояло очень многое вспомнить, а для этого нужно было остаться здесь, в
Москве. И терпеть, и ждать, и ежедневно подстегивать непослушную память. В
надежде, что появится хоть малейшая зацепка.
- Оля... - прошептал Гош. - Оля, единственная моя... Где же ты?
Собака легла и положила морду ему на колени. Закрыла глаза. Задремала.
- Оля... - прошептал Гош. Он тихо заплакал, пряча в ладонях горящее лицо.
...а где-то на окраине сознания уходило в поле стадо, и хрупкая девчонка
колотила пятками по бокам гнедого жеребца, а кто-то сидел на заборе, держа под
мышкой автомат и дуя пиво из бутылки, и играла музыка, и еще кто-то с очень
знакомым лицом, гарцуя неподалеку на коне, радостно заорал: "Регуляторы, в
седло-о!!!" - и ускакал вслед за девчонкой, визжа и улюлюкая. Гош обернулся,
рядом стояла громоздкая боевая машина с непомерно толстым стволом, и пожилой
мужчина прислонился спиной к броне.
- Кто такие Регуляторы? - спросил негромко мужчина. - Мальчишки теперь себя
по-другому и не называют... Что за заразную историю ты им подбросил?..
Здесь, в Москве, на теплых каменных ступенях, Гош не знал, что ответить
этому явившемуся из ниоткуда призраку. Но там, в той жизни, он что-то ему
сказал:
И сказал, улыбаясь.
Часть II
ГОДОМ РАНЬШЕ. В ПОИСКАХ СЕБЯ
Объездчики вернулись на рассвете. Кряхтя и ругаясь, они волоком затащили
добычу в прихожую и кое-как поставили на ноги.
- Ну, Сан Сеич, получите-распишитесь, - сказал Цыган. - Вот и он,
неуловимый Джо. Собственной, так сказать, персоной. С вас десять баксов за
моральный ущерб.
Пленник обвел помещение мутным взглядом, закатил глаза, выпал из рук
объездчиков и с деревянным стуком рухнул на пол лицом вниз.
- Только за моральный? - спросил пожилой мужчина, садясь на корточки и
заглядывая потерпевшему за правое ухо. Там густо запеклась кровь.
- Ну, дырок-то он нам в машинах наделал порядочно, - важно заявил Белый. -
"Тойоте" вообще, гад, все стекла раскокал до единого.
- И мое колесо, - подал голос Большой.
- И твое любимое колесо, - согласился Белый. Костя и Цыган зашмыгали
носами, но решили пока не смеяться.
- В лохмоты, - горестно вздохнул Большой. - А где я новое возьму?
- Если бы не это колесо у тебя на капоте, ты бы сам был в лохмоты, - сказал
Белый. - Перестань ныть, я тебя умоляю.
- Некрасиво без колеса, - объяснил Большой.
- Достану я тебе новое! - утешил его Цыган. - Десять баксов.
- Главное, все живы, - сказал пожилой мужчина. - Чем вы его так?
- Это Костя. Прикладом. Мы его зажали в канаве и не давали подняться, а
Костя сбоку подполз.
- Опасный трюк, мальчики.
- Вы же просили живьем. Вот он вам, целый и невредимый. Я, правда, не
понимаю зачем.
- Я сказал "по возможности - живьем". Цыган, принеси аптечку, пожалуйста.
- Момент, Сан Сеич.
- Это было дело принципа, - сказал Костя. Он устало присел на край стола и
положил автомат на колени. - Застрелить человека может любой недоносок. Особенно
такого опасного человека. Его просто грех не шлепнуть, когда он к тебе спиной
повернется... А мы его по всем правилам. Блокировали, прижали, стукнули. Знаете,
Сан Сеич, есть у меня все-таки подозрение, что я в прошлой жизни воевал.
- И что ты об этом думаешь? - спросил пожилой, внимательно глядя на Костю
снизу вверх.
- Ну... Я думаю, что мне это не нравится. Теперь, во всяком случае. Не
мужское это дело - война. Там убить могут.
- Хор-рошая философия, - неодобрительно протянул Белый и полез в карман за
сигаретами.
- Какая есть, - ответил Костя без малейшего вызова в голосе.
Цыган принес аптечку.
- Может, на стол его? - спросил он. - Неудобно же вам.
- Давайте на стол. Костя, лампу, пожалуйста, сделай поярче.
- Поедем сегодня за керосином, да, мужики?
- Только поспать вам надо, мальчики. Кто у нас Дежурит с утра?
- Я, - сказал Большой, нависая над бездыханным телом и примериваясь, как бы
его половчее ухватить. Росту в Большом было два с лишним метра, весил он
килограммов сто двадцать. Никто в комнате даже не подумал ему помочь. Это
считалось в порядке вещей - если нужно передвинуть что-то тяжелое, зови
Большого. А то еще обидится, что не позвали.
- Руки бы ему развязать, - задумчиво сказал пожилой, глядя, как Большой,
словно пушинку, отрывает тело от пола и кладет его на стол.
- Черта с два! - с неожиданной злобой рыкнул Костя. - Я бы ему еще и ноги к
рукам присобачил. Загнул колени, и за лодыжки - к кистям. И в зубы кляп.
- Да ладно, - Белый положил было Косте руку на плечо, но тот дернулся,
уклоняясь.
- Это опасный человек, - с нажимом сказал Костя. - Я его не для того ловил,
чтобы он нас всех тут загрыз. А действительно, Сан Сеич, для чего я его ловил?
Вы же так и не объяснили толком...
Пожилой раскрыл аптечку, достал ножницы и примерился с ними к ране на
голове пленника. Волосы у того были черные, густые, слегка вьющиеся и очень
неровно остриженные. Под ярким светом лампы оказалось, что крови на них
видимо-невидимо.
- Сильно ты его, - упрекнул Костю пожилой. - Боюсь, не было бы сотрясения.
- Ему выбирать не приходилось, - заступился за Костю Белый. - И вообще,
шеф, этому деятелю так и так жить осталось недолго. Туляки уже против него целое
ополчение собрали, человек двести, не меньше. Кстати, Цыган, запустил бы ты
движок и радировал в Тулу, что он у нас. И не забудь отметить, что с них
причитается. Конечно, не десять баксов...
- Сделаем, - кивнул Цыган. - Только зачем движок? Я с машины.
- Не добьет.
- А я попробую.
- Не добьет, - прогудел Большой.
Цыган обиженно хрюкнул, сделал несколько шагов к двери, но потом решил,
видимо, что на самом деле не добьет, и пошел на задний двор, к дизелям.
- Погоди, - остановил его Белый. - Лучше я. А то у некоторых здесь и
руки-крюки, и язык без костей.
Цыган снова хрюкнул, но возражать не стал, а, напротив, с видимым
облегчением вытащил сигареты и вернулся к столу. Похоже, его не особенно
радовала перспектива общения как с дизельной электростанцией, так и с радистом
городских.
- Не сердись, - попросил его Белый, уходя за дверь. - Что-то я злой
сегодня. Это все стрельба по людям.
- Нервное занятие, - согласился Цыган. Костя зевнул. Цыган, выпуская клубы
дыма, смотрел на пожилого мужчину. Тот все стоял с ножницами над телом, о чем-то
глубоко задумавшись.
- Красивый парень, - заметил Цыган. - Лицо такое... Стильное лицо.
Интересно, кто он был в прошлой жизни?
- Сан Сеич знает, - сказал Большой.
- Думаю, что да, - кивнул пожилой. - Но мне даже себе признаться в этом
как-то боязно. Вот смотрю на него, а сам думаю - вдруг не выйдет? Очень стыдно
мне будет, мальчики, если вы рисковали понапрасну.
На заднем дворе противно взвыл бензиновый стартер. Понадрывался секунд
десять и затих. Все дружно повернули головы в ту сторону, где сейчас Белый
колдовал у станции электропитания.
Стартер взвыл снова и на этот раз добился своего - в ответ ему раздался
глухой тракторный рокот.
- Ф-фух! - выдохнул Цыган. - С каждым разом все хуже, а?
- Чистить надо, - сказал Костя. - Перебирать... И все такое прочее. Я вот
думаю, Сан Сеич, неужели мы не сможем развинтить эту штуку по частям и заново
собрать? По-моему, снаружи она выглядит не очень страшно. Да и внутри...
- Там форсунки, - сказал Большой. Все в недоумении посмотрели на него.
- Вот это да! - усмехнулся Костя. - Большой, скажи еще какое-нибудь слово.
Большой смутился и покраснел.
- Давай-давай! - подбодрил его Цыган. Большой опустил глаза и в полном
замешательстве что-то сдавленно промычал. Костя повесил автомат на гвоздь,
подошел к столу и осторожно погладил великана по плечу.
- Главное, не думай, - сказал он ласково. - Просто говори. Не держи в себе,
когда накатывает. Проговаривай вслух. Слово за слово, что-нибудь полезное да и
выскочит.
- Да я... - начал Большой, но тут неподвижно лежащее на столе тело ожило.
Пленник, видимо, дожидался момента, когда все его враги окажутся в поле
досягаемости. А еще он явно сумел оценить степень опасности каждого из них. И
первый удар схлопотал Костя. Пленник резким движением перевалился на бок и так
звезданул ему носком сапога под ребра, что тот отлетел в угол и там замер.
В отличие от многих чрезмерно крупных людей, у Большого реакция была
отменная. Но огромный парень оказался слишком погружен в себя и теперь просто
растерялся. Поэтому вторым ударом пленник угостил стоявшего с другой стороны
Цыгана, лягнув назад той же ногой. Цыган как раз отпрыгивал, но его достали
каблуком в живот и вывели из строя.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг