попало. Грех не стырить, правда, Воровский? Ой... Виноват, господин
капитан, сэр. Больше не повторится. Ха-ха! Извините, Причер. Я вас уже
за русского держу.
- Это комплимент, наверное? - улыбнулся Причер. - Ладно,
пойдемте.
- А можно и стырить, - задумчиво произнес Воровский. - Наказать
разгильдяев. Во-он как раз джип стоит. Видите, пьяный валяется? А
справа, в тени, машина.
- Только не при мне, - сказал Причер твердо.
- Ему нельзя воровать, балда ты! - объяснил Кронштейн прапорщику.
- Десять заповедей, понял? Все десять ему нельзя. Пить, курить,
ругаться матом, предлагать взятки материально ответственным лицам...
Всё, Причер, всё! Ну, я же пошутил.
- В следующий раз надеру уши, - пообещал капеллан, ставя
Кронштейна на ноги.
- Сто двадцать кило на одной руке, - оценил Воровский. - Неслабый
жим. Завидую. И правда, давайте пешком.
Причер достал из кармана сигару.
- А еще я где-то читал, будто священники не пьют и не курят, -
заметил небрежно Кронштейн, оправляя китель.
Видимо, психиатра спьяну потянуло на подвиги. Или он неуютно себя
почувствовал, болтаясь в воздухе, и теперь показывал, что все равно ни
капельки громилы-капеллана не боится. Во всяком случае, так Причеру
показалось. Но во-первых, он совершенно не хотел с Кронштейном
ссориться, а во-вторых, на этот раз тот съязвил мимо цели.
- Вы, милейший, отстали от жизни лет на триста, - улыбнулся
Причер. - В Ватикане один кардинал недавно вообще женился. Новая
мультикатолическая политика - быть к рядовым верующим ближе. Кто
насколько в состоянии выдержать. Я, например, делю с паствой
тяготы армейской службы. Все, какие подвернутся! Напр-раво и нал-лево!
Ибо много трудов предназначено каждому человеку, и тяжело иго на сынах
Адама со дня исхода из чрева матери их до дня возвращения к матери
всех!
- Та-ак, уже вставляет... - пробормотал Кронштейн, на всякий
случай отходя от капеллана подальше.
Причер раскурил сигару, выпустил клуб дыма и сказал:
- Заповеди ничего не запрещают, ясно? Они рекомендательного
характера. На личное усмотрение каждого. Не любишь Господа - нарушай.
Только потом не жалуйся. Захочу уродом стать, мерзавцем и отбросом
человеческим - всю базу разворую на хрен. Но это ж только до смерти
будет мне веселье, понимаете? А потом? А душа? Ей-то за что вечно
мучиться? За то, что я при жизни был урод, мерзавец и отброс
человеческий? Да и жизнь-то будет короткая и глупая. Ибо сказано:
"Если кто обращается от праведности ко греху, Господь уготовит того на
меч". Так на фига?!
- Вставило! - констатировал психиатр, обнял прапорщика за хрупкое
плечо и зашагал к порту.
Причер шел позади, дымил сигарой, хмурился и трезвел. Русские
вели между собой непонятные разговоры. "А помнишь, Майкл, как мы с
тобой на Сигме-Ф?" - спрашивал Кронштейн. "Смутно", - отвечал
Воровский. "А на Мосту? А на Мосту тебя вообще не было!". - "Как будто
тебя было!". - "Ещё как было! Мы там с капралом фон Йена просто-таки
до квадратных глаз...". На краю портового зарева вспыхнула раздражающе
яркая белая точка и принялась моргать. "Вот и Харитоша! - обрадовался
Кронштейн. - Знатно харитонит. Ты разобрал это слово, Майкл? Только
вслух не произноси, капеллана не расстраивай. Слу-у-шай! А Стожары
помнишь? Ты же как раз там впервые озвучил свою хохму про бабу с
сиськами!". - "Да, Стожары - это было сильно. Лучше уже не будет".
Причер слушал беседу русских и думал о том, какой же должен
стоять невероятный бардак в их звездных колониях, если эти раздолбаи
здесь себя так ведут. Вспомнилась фраза полковника "Все на борьбу с
мичманом Харитоновым!". Портовый сигнальный прожектор всё не унимался,
но что именно он там выписывает, Причер не считывал принципиально. И
так было ясно - что.
- Эйб! - позвал капеллан. - Вы меня как-нибудь с вашей
местной знаменитостью познакомите? Хотелось бы взглянуть хоть издали.
- С какой именно? - обернулся Кронштейн. - У нас тут состав
звездный. Просто команда мечты. В какое мурло ни харкни - герой.
- Не знаю, как вы своих ранжируете, но для нашего штаба самый
кошмарный жупел - мичман Харитонов. Уж как его поносят...
- Так он и есть чистый жупел! - хохотнул Воровский.
- Да уж, - кивнул психиатр. - Представьте, святой отец, стоим мы
как-то, общаемся на отвлеченные темы. Спорим, можно сказать. Я
неопровержимыми фактами давлю - и чтоб вы думали? Хлопает, стервец,
меня по плечу и говорит так саркастически: "Ну, конечно - чему мы,
геи, можем вас, евреев, научить?!".*
__________________________________________________________
СНОСКА: * Убежденный гетеросексуал и неубедительный интернационалист,
мичман Харитонов имел крайне смутное представление не только о геях,
но даже и о гоях. (примеч. Евгения В. Харитонова)
__________________________________________________________
- Ничего не понял, - признался капеллан.
- Ну, так я и думаю - на фига вам? Все равно ничего не поймете.
- Я не понял даже, с кем вы говорили. С каким-то геем...
- Полундра!!! - неожиданно взвыл Кронштейн.
- В тень! - глухо скомандовал Воровский, прыгая к краю освещенной
зоны. Кронштейн и Причер метнулись за ним и утонули в кромешной ночи.
Точнее, упали в нее - четко по границе света и тьмы проходил высокий
бордюр, отсекающий проезжую часть от тротуара.
В темноте загремело и посыпалось.
- Blia! - высказался Кронштейн.
- Ouch! - отозвался Причер.
- Лежать! - приказал Воровский непререкаемым тоном. - Падре, где
вы?
- По уши в помоях, вот где... Ну и увалень вы, господин Кронштейн, мать вашу за ногу и за щеку - прости, Господи!
- Тихо! Едет!
Послышался рокот мотора. Причер, не зная, что и думать, на всякий
случай затаил дыхание.
Мимо на большой скорости прошла длинная восьмиколесная
бронемашина.
- Отбой тревоги! - разрешил Воровский. - Личному составу заправиться и сказать мне спасибо.
- Почему это тебе? Кто первый увидел?! - возмутился Кронштейн,
выбираясь из кучи мусора на свет. Вид он имел крайне импозантный - на
его густо усыпанном значками, пуговицами и другой парадной бижутерией
кителе не повисло разве что использованной туалетной бумаги. Зато
бывших в употреблении презервативов имелось целых два.
- Хорош! - восхитился Причер, встряхиваясь, будто искупавшийся
пес. На бетон дороги посыпалась всякая дрянь. - Красота. Знаете, Эйб,
я даже передумал вас бить.
- Это ваши долбаные американские мешки для мусора, - пожаловался
Кронштейн. - И ваши бездарные американские мусорные баки, в которые вы
складываете долбаные американские мешки. Оно же все соплей навылет
прошибается!
- Ну да, естественно! - Причер щелчками сбивал с куртки налипшие
обертки от конфет. - За русским мусорным баком, как я понимаю, можно
от пули укрыться.
- Зависит от боеприпаса, - сказал Воровский. Он нашел в помойке
старую замызганную обувную щетку, и теперь ею отряхивал Кронштейна,
благо, китель у того был черный.
- Чего-о? - переспросил капеллан.
- Я однажды неплохо укрылся именно за русским мусорным баком, -
сообщил Воровский. - Именно от пули, девятимиллиметровой пистолетной. Слава Богу, этот патрон не был рассчитан на пальбу по мусору.
Кронштейн начал хохотать.
- Издеваетесь? - спросил Причер с надеждой в голосе.
- Да нет... - Кронштейн помотал головой. - Просто очень хорошо
Майкл насчет пальбы по мусору... Вы не поймете. Русский фольклор. В
общем, наш Майкл когда-то по молодости лет служил в полиции.
- Час от часу не легче. Слушайте, вы... Русские фольклористы. Что
это было-то?
- Адмирал наш проехал, вот что. А у него - забыли? - фуражка смертью храбрых утонула.
- Чего-то мне уже не хочется к вам в гости... - пробормотал
капеллан.
- Да ну вас, падре! - всерьез расстроился Воровский. - Какая ерунда! Всё, пролетела мимо тень покровителя, угроза миновала. Адмирал теперь до утра с вашим полканом в карты резаться будет.
- Еще меня искать начнут для компании... - задумался Кронштейн.
- Ты ж на вахте!
- А начальству какая разница?
- Тогда на гауптвахте!
- Спасибо! Чует мое сердце, именно на киче и будем ночевать...
- Ребята, да сколько угодно! У меня там водка, спирт, бренди,
девчонок с узла связи позовем! - обрадовался Воровский.
- У вас на гауптвахте? Именно у вас, господин прапорщик? -
осторожно поинтересовался Причер. Капеллан чувствовал, что еще одна
подобная русская штучка - и у него начнется тихое умопомешательство.
Он к такому не привык.
Всплыло из глубин подсознания и стремительно разбухло до
нескромных размеров мучительное желание выпить.
- Хотите водки, Причер? - спросил Кронштейн, углядев, видимо,
наметанным глазом, что состояние психики капеллана близится к
пограничному.
- Все хотят, - решил за всех прапорщик. - По глотку, и ускоренным
маршем в порт.
Водка обожгла горло, Причер закашлялся, но почти сразу
почувствовал себя более адекватно. Кронштейн с Воровским отпили из
фляги так просто и естественно, словно там была вода. Даже не
поморщились.
- Эх, вас бы на Черные Болота... - вздохнул капеллан почти
благоговейно. - Пакость тамошнюю разгонять. Признайтесь, господа, вас
все живое боится? Я, например, уже почти боюсь.
- Планктон нас не боится, - сказал Кронштейн.
- И адмирал, - добавил Воровский. - К сожалению.
- А кстати, Причер, что там культивировали, на этих болотах
знаменитых? Боевую активную органику?
- Семечки, - отрезал Причер. - Не могу сказать, извините.
Коммерческая тайна.
- Военная тайна, - поправил Кронштейн. - Сюда бы эту вашу
органику. На планктон натравить. Да и на джунгли заодно. Ладно,
потопали.
- Ну что вы такое городите, Эйб! - возмутился капеллан,
пристраиваясь сзади и доставая новую сигару взамен утерянной в куче
мусора. - Сами говорили совсем недавно, как мы тут наколбасили.
- Если уж колбасить, так до победного конца. А то, понимаешь,
нарушили равновесие, вздрючили биосферу, восстановили против себя...
- Это еще не факт. Это пока так, предположения. Вы что вообще,
биолог?
- Я в некотором роде ветеринар. Рога обламываю, копыта отшибаю,
хвосты накручиваю... Говорят, на грузовике целая комиссия летит.
Биологи, зоологи, экологи...
- Так пусть они разберутся, и скажут. Вдруг мы чего-то не
понимаем.
- Они вам скажут... Их кто нанимал? Концессионер. Разуйте глаза,
святой отец.
Впереди показались ворота порта. Стало заметно светлее - русские
электричества не жалели.
- Думаете, комиссия посмеет отрицать, что на Кляксе за последние
годы произошли невероятные изменения? - не унимался Причер. -
Считаете, биологи закроют глаза на здешние чудеса?
- Им закроют, Причер. В каждый глаз по платиновой кредитке - и
привет горячий. Потеря зрения гарантирована. А может быть еще веселее
- нам объяснят, что эти чудеса с биологическй точки зрения фигня на палочке. И будем мы тут гнить, пока не вылезет из моря настоящее чудо размером в две "Тревоги". Слишком многое поставлено на карту, Причер.
"То же самое говорил Кэссиди, - вспомнил капеллан и потупился. -
Просто-таки слово в слово. Он надеется, что нам объяснят - никакого
чуда нет. И одновременно боится обмана".
- Креатин, уважаемый, это вам не активная органика, - ехидно
сообщил Кронштейн. - На которую у нас, между прочим, давно уже
разработан отменный клопомор.
- Да не было на Черных Болотах никакой органики! - почти закричал
Причер. - И армия оттуда ушла, коммерческие структуры теперь с охраной
возятся! Через двадцать... нет, уже девятнадцать лет я вам скажу, что
именно там выращивали. Если доживу, конечно.
- А вот я, между прочим, - сказал Воровский тихонько, - видел тут
на днях бабу...
- С во-от такими сиськами! - хором рявкнули все трое.
- Стой, кто идет! - крикнули от ворот.
- С во-от такими сиськами!!!
- Стой, стрелять буду!
- Я т-те щас стрельну! - пообещал Кронштейн. - Я тебе, юноша,
та-ак стрельну! Через сто гробов в центр мирового равновесия! То есть
прямо в личный файл. Тебя после моего снайперского выстрела даже в
буйное отделение не положат - усыпят сразу на фиг с перепугу...
- Здравия желаем, господин капитан-лейтенант!
- Это правильно.
- Здравия желаем, господин прапорщик!
- Тоже ничего.
- Здравия желаем, господин э-э... Посторонний!
- Хорошее звание - а, Причер? Это, парни, никакой не посторонний,
а святой отец.
- Так я и говорю - посторонний в тридцатиметровой зоне.
- Майкл, объясни ты им!
- Это святой отец, - скупо подтвердил Воровский.
- А допуск у святого отца есть?
Из будки у ворот появились двое флотских устрашающих размеров, в
полном боевом, и с жуткими свиными рылами вместо лиц. "Респираторы, -
догадался Причер. - До моря еще верных полмили, но здесь даже в
безветренную погоду все носят фильтры. Ох, и куда меня занесло...".
- Может, я пойду? - спросил он робко, искренне надеясь, что его
не отпустят. Водка гуляла по жилам, хотелось добавить, и особенно
хотелось еще побыть рядом с этими странными, но такими симпатичными
людьми. "Спиртное, - напомнил себе капеллан. - Это не совсем мои
желания, их провоцирует алкоголь. Сказано: печь испытывает крепость
лезвия закалкою; так вино испытывает сердца гордых - пьянством... А
если абстрагироваться? Попытаться трезво? Ну? Хочу идти дальше.
Забраться на пароход, который русские почему-то зовут "коробкой", и там добавить. Соотечественники от меня
никуда не уйдут, да и надоели они, честно говоря. Хорошие люди,
правильные, но скучные".
- Никуда вы не пойдете, - распорядился Кронштейн строго. - То
есть пойдете, но с нами. Время детское еще. Значит так, парни, -
психиатр развернулся к дневальным внушительным фасадом, расправил
плечи и упер руки в бока. - Во-первых, запасной респиратор сюда. Потом
отдадим. А во-вторых, насколько я помню, у вас на следующей неделе
плановое обследование. Предупреждаю - это шантаж. Ну?
Дневальные переглянулись, и один скрылся в будке.
- Вы нас неправильно поняли, господин капитан-лейтенант, - сказал другой. - Мы же не выё...ваемся...
- Не хватало еще!
- ...а просто напоминаем, что могут быть неприятности. У всех.
- Ладно, кончай баланду травить, - вступил Воровский. - Открывай
калитку. Вянете тут со скуки, цепляетесь к людям... Я тебя, военный,
запомнил. И ты у меня тоже запомнишь это свое "стрелять буду".
- Виноват, - буркнул дневальный. - Больше не повторится. Ну
честное слово, господин прапорщик.
Его напарник принес респираторную маску и неуверенно протянул ее
вперед, то ли Кронштейну, то ли просто так, вообще. Психиатр маску
забрал, подошел к Причеру и сказал:
- Не бойтесь, я нежно.
Действительно почти нежно, очень аккуратно натянул респиратор
капеллану на физиономию, отошел на шаг, полюбовался творением своих
рук и сообщил:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг