Псевдозавры метко плевали, крокодилы упоенно жевали, сверху в
прогалину светило желтое ласковое солнце.
"Прямо райский уголок, - подумал капеллан. - Неужели люди пришли
сюда, чтобы его уничтожить? Ох, зря мы это делаем. Сказано ведь - не
доставляют пользы сокровища неправедные...".
- Правда же избавляет от смерти, - произнес капеллан вслух.
- Что? - переспросил старший.
- Да так, - отмахнулся Причер. - Вырвалось.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Исповедовать Причер умел. У него это как-то само выходило -
поймать эмоциональную волну человека и легкими незаметными толчками
направить душу к очищению. За что капеллана отдельно уважали военные
психоаналитики, сидевшие на жестком окладе и потому сверхурочную
работу не жаловавшие - Причер частично брал на себя их потенциальную
клиентуру.
Увы, с Кляксы психоаналитик удрал, и теперь уже Причеру
приходилось отдуваться за двоих. Истомившийся без душевного разговора
военный люд так и ломился в исповедальню, дабы расстаься с тем, что
Причер про себя называл "грешки армейские стандартные". Капеллан по
укоренившейся привычке честного служаки с каждым работал в полную
силу, помогал и утешал, и когда очередь грешников наконец иссякла,
почувствовал себя как выжатая тряпка. Прикрыл глаза, прислонился
затылком к стене, замер на жесткой скамье в малюсенькой каморке, и
понял, что выходить в храм сейчас не будет, а просто немного посидит,
расслабится. Ничего ужасного ему выслушать не пришлось, грешки здесь
действительно водились исключительно стандартные, но слишком уж много
набежало страждущих от них избавиться. А крикнуть из-за двери что-то
вроде "Эй, там, скажите, чтобы больше не занимали!" Причеру в голову
не пришло. Сказалась, наверное, мольба командира базы "повлиять на
людей". Ну, он и влиял, как умел. Повлиял, и выдохся.
Дверца соседней кабинки хлопнула, и низкий, с выраженной
хрипотцой, голос, произнес:
- Здравствуйте, святой отец. Хотелось бы поговорить.
Причер с подавленным стоном уселся прямо.
- Простите, - сказал он, - а там много еще народу?
- Больше никого.
- Вы не могли бы сделать мне одолжение? Пойдите, закройте
наружную дверь. И возвращайтесь, конечно.
- Уже закрыл, святой отец.
"Парню когда-то чинили глотку, - безошибочно определил Причер. -
И капитальный был ремонт. Крепко досталось бедняге. Между прочим, что
это у него за акцент? Едва заметный, но есть. Чуть ли не русский. Да
ну, русскому нечего делать в нашем храме. Просто ему, наверное, и лицо
тоже латали. Вот и квакает теперь. Прямо скажем - не позавидуешь".
- Хорошо, - сказал Причер. - Я слушаю тебя, сын мой. Открой свою
душу, и...
- Похоже, я утратил веру, святой отец, - перебил его хриплый. -
Потерял. Совсем. О чем и прибыл доложить.
В голосе хриплого читались глумливые нотки. "Или это кажется мне?
- подумал капеллан. - Ну, послушаем".
- Как же это произошло, сын мой?
- Не перебивайте, будьте добры. Понимаете... Хм... Тяжелее, чем я
думал. Бросать вам в лицо такое... Обвинение, - голос хриплого
посерьезнел, но не ослаб, напротив, отчетливо налился силой.
- А ты не обвиняй, - посоветовал капеллан. - Просто рассказывай.
С самого начала.
- Хм... С начала? Что ж, это мысль. Я из совершенно обычной
семьи. Родители ходили в церковь по воскресеньям, как все нормальные
люди. Брали с собой меня. В общем, я с детства привык к тому, что есть
Бог, и он меня любит. И я его любил. Уж было за что. За обещание
вечной жизни в раю, если я буду себя хорошо вести.
- И как ты сейчас к этому относишься? - ввернул Причер.
- Как к большой ошибке, - твердо сказал хриплый. - Меня поманили
наградой. Будь хорошим, и воздастся тебе. Так все говорили - мама,
папа, священники. Ну, я старался. Грешил, конечно, не без этого. Но
потом всегда молил о прощении и пробовал свои грехи компенсировать.
Верил, что моя праведная жизнь будет оплачена потом, там, после - вы
понимаете? Хм... А почему, собственно, я не должен был верить? Это же
нормально. Все верят, и я со всеми. Что я, хуже других? К тому же,
меня постоянно в этой вере укрепляли. Закрепощали. В школе, в училище,
потом уже в войсках, рядом всегда был святой отец. И чего уж там
врать-то - мне от его присутствия было легче жить и хорошо себя вести.
Я всегда чувствовал, что Бог - он здесь, рядом, смотрит на меня
глазами священника. Фиксирует мои удачи и промахи, короче, сводит
дебет с кредитом. О-о, у меня неплохая кредитная история! Я
действительно старался быть добрым христианином. А потом... - хриплый
вдруг запнулся.
Причер секунду выждал и даже рот открыл, чтобы подключиться,
затянуть собеседника в русло схемы, разработанной специально для таких
случаев, но тот словно уловил это его желание.
- Видите ли... - прохрипел он. - На самом деле хорошо, что не
видите. И не увидите теперь. У меня были серьезные ожоги. Во всю
грудь, да еще и лицо зацепило. Понадобилось много усилий, чтобы
остаться в строю. И конечно, не хватало денег сделать пластику. Такие
шрамы... Даже невеста сбежала. И тут появились снадобья с креатиновыми
присадками. Еще экспериментальные. Я подрядился в испытатели, взятку
дал, чтобы попасть в группу добровольцев. И представьте, кожа стала
почти как новенькая. А потом выяснилось, что в один прекрасный день
креатин может дать гораздо больше. Сделать меня вечным. Нас всех. Даже
вас!
"Понесло болезного", - устало отметил капеллан. Разобрать тонкие
интонации покалеченных голосовых связок было непросто, но Причер
все-таки услышал - хриплый съезжает в истерику. Скорее всего,
специально накручивает себя, чтобы обрушить на капеллана обещанные с
самого начала "обвинения".
Не так-то это просто для человека, выросшего в насквозь
христианском обществе - священника обвинять. Причер хриплому даже
посочувствовал. Он, в общем и целом, представлял себе, что будет
дальше. И тяжко переживал, что случай такой запущенный.
- Сделать бессмертным все человечество! - почти выкрикнул
хриплый. - А?! Каково? Вам не страшно, отче? А ведь должно быть
страшно! Это же такая бомба под веру. Под самое основание! Ладно, вы
просили меня излагать по порядку... Докладываю. Поначалу разное думали
про креатин - вдруг утка? - но мне лично не было резона сомневаться.
Я-то знал совершенно точно - он творит чудеса. Креатин, а не Бог ваш,
понимаете? И тут я неожиданно прозрел. Оглянулся назад и увидел, что
всю свою жизнь вел себя как слепец. Как последний тупица!
"Тупица и есть, - подумал капеллан. - Что ж мне с тобой
делать-то, заблудшая душа? Хорошо беднягу мама с папой воспитали.
Торгаши были, наверное. Коммерсанты. Это ж надо умудриться - Богу душу
продать! Хоть диссертацию пиши. А случай, между прочим, не такой уж
редкий должен быть. Материалу, наверное, хоть отбавляй. Просто я
раньше как-то об этом не задумывался".
- Меня нагло использовали! - хриплый действительно начал
обвинять, и Причеру стало окончательно неловко его слушать. -
Обольщали наградой в необозримом будущем, после смерти! Но зачем она
мне такая, если смерти может просто не быть? Если награда - совсем
рядом? Оказывается, бессмертие достижимо при жизни! Безо всяких
нудящих попов, без этого постоянного самоограничения во всем... Без
денежных пожертвований, между прочим - о-о, церковь хорошо пошарила в
моем кармане, не сомневайтесь, отцы умеют доить паству. Только на свой
счет не принимайте, я это так, в общем...
"И на том спасибо, - мысленно кивнул Причер. - Слушай, шел бы ты
восвояси, а? Ну чего попусту задираешься? Не буду я с тобой работать.
Во всяком случае, не сегодня. Устал".
- И, короче говоря, прозрев, я подал рапорт о переводе на Кляксу.
Я хотел воевать за креатин. И сейчас хочу. Биться. Лишь бы все
сбылось. Если получится, каждый из нас станет вровень с вашим Богом.
Каждый сам окажется Богом, понимаете? Хм-м, вряд ли... Вы не можете
представить своими зашоренными поповскими мозгами, какая это вещь -
бессмертие! Вы тоже служите за место в раю. Но... Это же глупо теперь!
Просто глупо! Прозрейте и вы, святой отец. Подумайте, ведь если все
станут бессмертны, зачем, для чего нужен будет ваш Бог? Ему просто
нечего окажется предложить людям! Ему... Вам! Корпорации "Святой
Престол Лимитед"! Закрытому акционерному обществу. Наглухо закрытому
для простого смертного. Ловко соблазняющему нас, глупых, перспективой
быть принятыми в лоно Божье! Тьфу! А какие гнусности вы заставляли нас
творить именем Его! Ничего, мы больше не ваши. Мы скоро будем сами по
себе, и каждый себе Господь. Как вспомню... Я принимал участие в
полицейских операциях, нас гоняли на усиление. И мне приходилось
стрелять в людей, представляете? Ой, да откуда вам... А капеллан потом
говорил - ничего, дети мои, вы сделали все правильно, Господь простит.
Только мне плевать, что он там простит, ваш милосердный Господь.
Главное, я не прощу. Ни себе, ни ему - за то, что нес смерть от его
имени. Богоматерь! Ха! Гробоматерь, вот она кто!
- Молчать! - взорвался Причер. - Молчать, сопляк!
- О-о, вы это умеете - затыкать рты!
- Изыди, с-сатана, - прошипел капеллан, яростно крестя то себя,
то скрытого за тонкой стенкой богохульника. - И вон из храма Божьего,
вон!
- Ну, что ж... - в хриплом голосе снова прорезались глумливые
нотки, теперь совсем откровенные. - Я умолкаю. Я хотел только
поговорить. Сказать, что власти вашей скоро придет конец. И послушать,
как вы заорете. Хм... Получилось. Что и следовало доказать. Я просто
вижу сейчас, как вы там в соседней душегубке скрипите зубами и корчите
рожи. Больше всего на свете вам хочется вытащить меня отсюда и
изуродовать. Но вам запрещают ваши правила. Вы раб. Вы добровольно
стали им. Так сказать, подписали контракт на рабство. И теперь
выполняете условия. Потому что иначе - пшик! - и нету вечной райской
жизни.
Причер у себя в каморке обессиленно уронил лицо в ладони. Ему
действительно хотелось вышвырнуть наглеца из храма вон, нанеся ему
попутно увечья, как минимум - средней тяжести. Ужас, как хотелось.
- Освободитесь, святой отец! - воззвал хриплый. - Вы такой же
обманутый, как и я был когда-то. Прозрейте! Бог - ничто, креатин -
всё. А открыли креатин люди, те самые простые смертные. Кто же они,
как не боги? Хозяева судьбы. Зачем вы лгали, что человек без
благословения свыше не может ничего? Он может что угодно! Что захочет!
Он всемогущ по-настоящему - а не ваш эфемерный дедушка с бородой. И
между прочим, я скажу, зачем вы нас оболванивали. Это просто жажда
власти. Тупая жажда власти, ничего больше. И один большой обман,
который, может, не раскрылся бы никогда, если бы не креатин. Но теперь
- всё! Теперь люди будут свободны. А вы... Вам остаток жизни придется
отмаливать свою ложь. Ничего, времени хватит, у вас тоже вечность на
носу. Вы же не сможете устоять перед соблазном. Знаю я вашего брата.
Других удерживать попы молодцы, а сами... Попомните эти мои слова,
когда возьмете в руки ампулу с эликсиром бессмертия. И пусть вам
станет наконец-то стыдно за вранье, которым вы пичкали доверчивых
людишек. Стыдно - навсегда. Навеки, ха-ха-ха!!! - хриплый рассмеялся
просто-таки сатанински. - Ладно, мне пора. А вы подумайте, святой
отец. Понимаю, вам очень хочется узнать, кто именно вас так легко
вывел на чистую воду. Ну... Хм... Почему нет? Допустим, мичман
Харитонов.
Хлопнула дверца.
Причер корчился на лавке, перебарывая самое, наверное, сильное
искушение в жизни - рвануться, догнать, удавить. "Ничего-о... -
стучала молоточками в виски подленькая мысль. - Найду гада. Поймаю.
Будет тебе... Гробоматерь. В полный рост".
Для очистки совести капеллан продержался аж целых пять секунд.
Пробормотал детское заклинание "готовы или нет - я иду", и пулей
вылетел из исповедальни.
Храм был пуст. Только наружная дверь, еще не до конца закрытая
доводчиком, подтверждала - здесь действительно кто-то был.
Причер ощутил щекой чей-то взгляд и резко обернулся, готовый бить
и сокрушать.
Нет, это просто статуя Девы Марии глядела ободряюще на своего
верного слугу.
- Я раньше и не замечал, какая у тебя неповторимая улыбка, - сказал
Причер, статуе, расстегивая сутану, и чувствуя, как трясутся руки.
Хотелось немедленно припасть к ногам Девы и попросить утешения, но не
было сил. Капеллан оглянулся на дверь, за которой скрылся искуситель,
и погрозил ей кулаком.
- Слабаки несчастные, - сообщил Причер неведомо кому, медленно
стягивая с плеч рабочую одежду священника. - Как же это было-то...
Прямо к случаю. Во! Оцените, сукины дети! Вы говорите: "Тщетно
служение Богу, и что пользы, что мы соблюдали постановления Его и
ходили в печальной одежде пред лицем Господа Саваофа? И ныне мы
считаем надменных счастливыми - лучше устраивают себя делающие
беззакония, и хотя искушают Бога, но остаются целы". Но боящиеся Бога
говорят: "Внимает Господь и слышит это, и пред лицем Его пишется
памятная книга о боящихся Господа и чтущих имя Его"... Нате вам, господа
военные. Получите, распишитесь!..
Капеллан медленно шел по проходу, ему вдруг потребовался яркий
уличный свет. Распахнуть дверь, вдохнуть полной грудью зловонный
местный воздух, и... Возрадоваться жизни.
- Значит, фиксирует промахи и удачи... - бормотал Причер. - Дебет
с кредитом сводит... Истинно так! Будет тебе кредитная история, торгаш
вонючий!
Статуя глядела ему вслед, уже не ободряюще, а слегка укоризненно.
- Внимание, база! Малая воздушная, - сообщил динамик. - Двести
единиц с запада. Большая вероятность прорыва над третьим сектором.
Караулу третьего принять меры к отражению. Химзащите приготовиться.
Личному составу третьего укрыться, все помещения герметизировать,
воздушные контуры замкнуть вплоть до особого распоряжения. Выполнять.
Капеллан раздраженно фыркнул, развернулся и направился к
лестнице, ведущей в подвал. Храм стоял в третьем секторе - одном из
тех, что раньше прикрывала злосчастная вторая зенитная батарея. Нужно
было немедленно проверить герметичность здания и поставить систему
очистки воздуха в режим замкнутой циркуляции. На пару часов минимум.
Пока химзащита не разгребет дерьмо.
В том, что дерьма окажется по уши, капеллан не сомневался.
*****
Большой флагшток перед штабом украшала крокодилья туша.
Насаженная ловко, будто на вертел. Носом вниз, хвостом вверх. А
посреди главного плаца стоял народ, и что-то происходило. Причер
свернул, подъехал ближе, и увидел еще одного мертвого "дракона".
Из-под лопнувшего брюха покойника торчала корма новенького джипа.
Неподалеку ждала "техничка" и скучала бригада механиков. Тут же
околачивалась пара дневальных с баллонами моющего средства на спинах и
здоровенными виброшвабрами в руках. Чуть поодаль замерла платформа для
вывоза мусора, на ее капоте дрых какой-то тип в камуфляже.
Непосредственно место происшествия украшали собой трое старших
офицеров, причем один - тыловик Джефферсон - весь изодранный и в
пластырях.
- Очень сложно, да? - наседал он на Лурье. - Как воровать
для вас керосин, так майор Джефферсон! А как на липовом протоколе
закорючку нарисовать - так кто угодно, только не майор Лурье, ага?
Чистеньким остаться хотите?!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг