Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
информационном ежемесячнике Агентства. Это правило ввели еще в
незапамятные времена, сам Валюшок увидел впервые пухлую книжицу с
титулом "Агентство Социальной Безопасности. Месячный отчет", когда ему
исполнилось двадцать. Книжка впечатляла. Тогда-то он и подумал - "Черт
возьми, началось. Никто не верил, а началось. Даже надеяться смысла не
было, а вот - началось". И слухи, какие были замечательные слухи, и
как они удивительным образом все оправдывались... Бывало, еще в
советские времена пожилые уголовники предупреждали "кумовьев" перед
выходом на волю - мол ждите, скоро вернусь, мне там все равно делать
нечего. И действительно, выйдя за ворота, грабили ближайший магазин.
Но когда началась тотальная выбраковка, из лагерей пришлось буквально
пинками вышибать тех, кто раньше спал и видел, как бы на воле покруче
развернуться. Матерое ворье, отпетые душегубы и беспредельщики умоляли
сделать что-нибудь, но не выпускать их. Они боялись. Они наконец-то
узнали настоящий страх.
     Ведь те же самые ежемесячники исправно доходили до каждой зоны. И
зачитанные до дыр, напоминали: следующее преступление станет для тебя
последним. Вор, грабитель, насильник, убийца мог подтереться этими
страницами. Но все равно с них не смылись бы имена людей, которых он
знал, как воров, грабителей, насильников убийц. Людей, которых
наконец-то во всеуслышание объявили врагами народа, уродами, нелюдью.
Признали таковыми официально и начали планомерно истреблять, дабы
пресечь главное - воспроизводство преступности.
     Гусев и Майя болтали о кино, Валюшок с головой ушел в
воспоминания. очнулся он только когда хлопнула входная дверь и почти
сразу на пороге кухни появился молодой человек с тонким нервным лицом
и фигурой атлета.
     - А вот и Ваня! - обрадовался Гусев.
     - А вот и гестапо! - в свою очередь ненатурально обрадовался
Иван. Видно было, что он Гусева терпеть не может, да и Валюшок сразу
почувствовал себя не особенно уютно - захотелось достать игольник и
снять предохранитель. Наверное, аллергия молодого человека
распространялась на выбраковку в целом.
     - Это ты угадал, - сказал Гусев благодушно. - Оно самое. Тебе
какой гестаповец более симпатичен - в версии Броневого или Хауэра?
Выбирай, могу и то, и другое. Впрочем, Хауэра ты не видел, этот фильм
цензура зарезала.
     - Самого отвратительного гестаповца играет Гусев, - отрезал
молодой человек. - Похоже, у Гусева талант. Что вам нужно от меня,
товарищ старший уполномоченный?
     - А с чего ты взял, что я по твою душу? - Гусев явно забавлялся.
- Ты что, изнасиловал кого-нибудь? Убить-то у тебя пороху не хватит, а
вот сексуальное насилие...
     Молодой человек побледнел от бешенства.
     - Это все от занятий спортом, - сказал Гусев наставительно. -
Нынешняя мода на здоровый образ жизни приводит к тому, что молодежь
слишком много времени отдает физкультуре. Если бы они вместо этого
занимались онанизмом, кривая сексуальной преступности резко пошла бы
вниз. Ты смотри, какую мускулатуру отрастил... Интересно, она у тебя
везде такая?
     - Что вам нужно, Гусев? - прошипел Иван.
     - Ваня! - почти крикнула Майя. - Остынь.
     - Вот именно, - поддакнул Гусев. - Остынь и сядь. Кофейку выпей.
     Иван, тяжело сопя, протолкался мимо Валюшка и уселся рядом с
Майей, положив на стол добела сжатые кулаки. Майя налила ему кофе, и
молодой человек судорожно вцепился в кружку.
     - А теперь расскажи, почему ты с таким нетерпением ждешь
выбраковки, - предложил ему Гусев.
     - Обойдетесь!
     - За тобой ведь ничего особенного пока нет. Или уже есть?
     - Да идите вы!
     - Ваня... - Майя взяла Ивана за руку, но тот вырвался.
     - Оставь, мама! - резко бросил он. - Ты же знаешь, что сейчас
будет. Добренький миленький дядя Паша начнет читать мне нотацию.
     - Ага! - кивнул Гусев.
     - А я не буду его слушать! Понятно вам, Гусев?
     - Ой-ой-ой!
     - Не буду!
     - Будешь, Ваня, - сказал Гусев, и в его голосе прозвучало
сознание абсолютной своей правоты. - Еще как будешь. Потому что ты,
дорогой мой, слишком далеко зашел в своем желании добиться правды. Ты
промахнулся, Иван. Правда была у тебя под носом, но ты проскочил мимо
и вляпался в самое что ни на есть вранье.
     - Вы хотите сказать, что ничего не было?! - взвился Иван. - Что
никто прямо в центре Саратова не расстреливал из автомата трамвай,
битком набитый людьми? Что не было десяти трупов и четырнадцати
раненых? Что убийца не исчез бесследно?
     Валюшок приоткрыл рот и уставился на Гусева. Он об этом случае
ничего не слышал. Да и немудрено - таких вещей по телевизору не
сообщают. И в газетах про них не пишут. Кроме одной газеты - "Эха
Москвы", для которой криминал - любимая тема. По большому счету,
главная задача "Эха" - доказывать, что выбраковка себя не оправдывает.
     - Все это было на самом деле, Ваня, - сказал Гусев. - Но кто
стрелял, ты знаешь?
     - Выбраковщик. Сумасшедший выбраковщик. Такой же безумец, как и
все вы.
     - Ваня! - снова попыталась одернуть молодого человека Майя, но
того понесло.
     - И вы хотите, чтобы я не писал об этом?! - кричал Иван. Кричал
так, что за стеной перестали трещать клавиши и стихли голоса. - Вы
поставили на колени всю страну! Вы изгнали из нее всех нормальных
людей! А остальных превратили в скотов, которым нужно только жрать и
трахаться! А теперь вы сходите с ума от того, что вам некого больше
убивать! И вы хотите, чтобы я молчал?! Давайте, заткните мне рот! Мне
плевать, тираж уже на улицах! Давай, читай свою "птичку", фашист!
     Нависая над столом, Иван тянулся к Гусеву и орал еще что-то
несусветное про палачей и садистов. Валюшок украдкой расстегнул кобуру
игольника. Гусев, морщась, отворачивал лицо и отмахивался - мол
незачем так орать, - он все прекрасно слышит. Майя дергала Ивана за
рукав. Наконец тот выдохся, и наступила относительная тишина. За
стенкой кто-то гулко откашлялся и вновь принялся терзать клавиши.
     - Кто тебе сказал, что это был выбраковщик? - спросил Гусев,
утираясь носовым платком - Иван собеседника основательно заплевал.
     - А вы конечно не знаете, кто это был? - сиплым голосом
поинтересовался Иван. С большой издевкой поинтересовался.
     - Час назад еще не знали. Момент. Леша, дай-ка мне "книжку".
     Валюшок одной рукой вытащил ноутбук и подвинул его Гусеву. Тот
быстро, почти не глядя, подсоединил "книжку" к своему трансиверу,
наладил связь и принялся играть кнопками, пристально глядя на экран.
     - Нет, Ваня. До сих пор не знаем, - сказал он, возвращая ноутбук
Валюшку.
     - То есть, человек со значком АСБ на лацкане расстреливает
трамвай, и вы не знаете, кто это?!
     - Ваня, не будь ребенком. Ей-Богу, лучше бы ты побольше занимался
онанизмом.
     Валюшок незаметно вытянул игольник из кобуры и под столом
направил его на Ивана. Он был в полной уверенности, что сейчас их с
Гусевым примутся зверски избивать табуреткой. В тесном пространстве
кухни хороший замах исключался, да и Майя наверняка повисла бы у парня
на руках, но Иван действительно выглядел чересчур сильным для того,
чтобы с ним церемониться. Валюшок уже намертво затвердил главное
правило выбраковщика - не стреляй без необходимости, но всегда стреляй
первым. На собственной шкуре прочувствовал.
     - Ваня, ты же знаешь, он никогда не врет, - сказала Майя.
     Иван смерил ее таким презрительным взглядом, после которого
хорошая мать открыла бы настежь дверь и отвесила сыну прощального
пендаля. Но Майя была, наверное, не просто хорошая, а очень хорошая
мать. Между делом Валюшок отметил, что сын на маму вовсе не похож.
"Спорим, что он приемный, и его настоящих родителей забраковали, -
подумал он. - Смахивает на мелодраму, но почему бы нет? Все-таки
Агентство вмешалось в судьбы миллионыов людей. Каждого двадцатого мы
вышибли. Мы. И я тоже. Уже".
     - Ты давно копаешь под АСБ, Иван, - сказал Гусев очень спокойно.
- И то, что у меня в Агентстве имеется э-э... определенный статус, ты
знаешь отлично. Некоторые особые каналы информации для меня открыты, и
вообще. Поэтому, кстати, несмотря на все театральные эффекты ты,
дружище, терпишь мой э-э... интерес к работе вашего издания.
Все еще полулегального издания, хотелось бы напомнить. Терпишь, Ваня,
согласись. И вот я тебе сейчас говорю: все наши на месте. Понял?
     - А с чего вы взяли, Гусев, - очень вкрадчиво спросил Ваня, - что
я вам не верю?
     - Та-ак... - протянул Гусев.
     - Вот именно. Давайте представим на минуточку, что ваша хваленая
закрытая информация проходит через фильтр. Там, наверху. На самом
верху. И вы просто не знаете, Гусев, что в действительности творится в
вашем обожаемом Агентстве. Нет, нет, - Иван выставил раскрытую ладонь,
упреждая саркастическую фразу Гусева, которая вот-вот должна была
сорваться с его презрительно скривившихся губ. - Я не такого высокого
мнения об "Эхе", чтобы предположить, будто фильтр поставлен для нас.
Вам тоже могут дурить голову. Именно в честь вашего определенного
статуса, которым вы так гордитесь. Товарищ старший уполномоченный.
     - Мне нравится, что ты успокоился, - пробормотал Гусев. - Это мне
даже больше нравится чем то, что ты не желаешь слышать мои аргументы.
     - Это был выбраковщик, - сказал Иван жестко. - Докажите, что нет.
     - Поймаем - докажем.
     - О, когда вы человека поймаете, вы сможете доказать что угодно.
     - Химия, Ваня, она не врет. "Сыворотку правды" выдумали слишком
давно, чтобы в ней сомневаться.
     - Показания, данные против себя, даже под воздействием
психотропных средств...
     - Это ты будешь говорить на сходках Хельсинкской группы, дружище.
Можешь даже кричать. Есть закон, и он гласит: признался - получи.
Именно поэтому АСБ не использует пыток и устрашения. Нам это ни к
чему, мы должны располагать стопроцентно корректной информацией. Вот
почему у нас и ошибок почти не бывает.
     - Почти... - Иван криво усмехнулся. - Очень хорошее слово
"почти". Очень растяжимое. В общем, Гусев, вы можете воображать себе
что угодно. Но я вам говорю - ждите. Случай в Саратове - только первый
звонок. АСБ настолько пропиталось насилием, что начинает потихоньку
выплескивать его на улицы. Ждите, Гусев. Вам еще придется охотиться на
своих. Вы будете убивать друг друга. И вот тут-то я посмеюсь. Со
слезами, но посмеюсь. Неужели вы настолько слепы, Гусев? Конечно, я
всегда считал вас убийцей, я и сейчас так думаю, мне с вами противно
за одним столом находиться, но все-таки... Вы хотя бы достойный
противник, вы не такой тупоголовый психопат, как остальные ваши
инквизиторы. Неужели вы ничего не видите?
     Валюшок все так же незаметно убрал игольник и посмотрел на
Гусева. "Выплескивать насилие на улицы". Перед глазами Валюшка сама
собой возникла сцена, которую он запомнил в мельчайших подробностях -
перепуганный воришка и Гусев с пригоршней мелочи...
     А Гусев снова улыбался. Только очень грустно.
     - Мне бы хотелось закончить этот разговор на довольно неожиданной
ноте, - сказал он.
     Иван непонимающе уставился на Гусева. Похоже, он ждал дискуссии.
Но собеседник перехватил управление на себя. Гусев обрезал разговор не
только лишь тематически, он еще и гениально сменил интонацию.
     - Я расскажу тебе, Ваня, одну короткую историю. Не надо
морщиться, она совсем не поучительная. Возможно ты ее слышал в
каких-то обрывках. Но даже внутри Агентства очень немногим она
известна целиком и без искажений. Можно?
     - Ну-ну... - неопределенно качнул головой Иван.
     - Будешь еще кофе, Пэ? - спросила Майя с ясно различимым
облегчением.
     - Нет, спасибо, мы сейчас пойдем. Так вот... Это даже не история
человека. Это скорее история одной концепции...
     За стеной опять наступила тишина - похоже, там напряженно
прислушивались.
     - Был у меня друг, звали его Паша Птицын, - начал Гусев. -
Милейший парень, такой очень спокойный, домашний, трогательно
влюбленный в свою жену, короче говоря, почти идеальный тип. По
образованию социолог. Работал Паша на государство, в каком-то
загадочном департаменте стратегических исследований. Впрочем, это
важно лишь в том контексте, что Пашины идеи оказались востребованы.
Так вот, знакомы мы с ним были с детских лет и общались довольно
тесно, но в основном по поводу выпивки и задушевной беседы. И всегда
меня в Павле восхищала одна черта - удивительное его добродушие. Вот
я, например, от природы страшно злой и изо всех сил пытаюсь эту свою
внутреннюю озлобленность не выпускать наружу... Ладно, Иван, не надо
смеяться. А тезка мой, он наоборот всю жестокость нашего мира как
будто не ощущал. Наверное потому, что был очень большой и сильный -
примерно как ты, Ваня. Уверенный, что любого негодяя придавит голыми
руками. Кстати, ему удавалось - помню, однажды нас с ним побить
хотели, так я глазом моргнуть не успел, а противник уже за горизонтом
скрылся. И однажды произошла с этим милейшим во всех отношениях
человеком э-э... как бы помягче сказать. Произошло то, чего врагу не
пожелаешь. Ехали они с женой ночью по городу, никого не трогали, и
вдруг ни с того ни с сего Пашкиной машине в задницу впаялся джип,
битком набитый обкурившимися бандитами. Скорее всего, мелкая сошка -
так, возомнившие о себе шестерки. Но ты же сам понимаешь, что делает с
человеком наркотик...
     - Понятия не имею, - помотал головой Иван.
     Гусев оценивающе посмотрел на него одним глазом.
     - Верю, - кивнул он. - Тебе вредно знать эти подробности. А то бы
ты не смог так яростно выступать против выбраковки пушеров. Христосик
ты наш...
     - Пэ, хватит! - потребовала Майя. - Зачем ты так?
     - Так злой же я, - объяснил Гусев без тени улыбки. - Ладно,
опустим прения сторон. А для интересующихся сообщим - любые наркотики
растормаживают подсознание. Только водки нужно для этого много, и ты
вряд ли окажешься в силах этим своим расторможенным подсознанием как
следует размахнуться и отоварить им ближнего по голове. А вот гашиша,
чтобы раскрыться во всей первозданной красе, нужно всего ничего. И
ворье, которое в Павла въехало, было уже в нужной кондиции. Началось
разбирательство - сколько им Паша должен за оцарапанный "кенгурятник".
И Павел совершил жуткую ошибку. Ему, понимаешь ли, съездили по морде,
чтобы знал свое место. А он, такой большой и сильный, оскорбился. И
начал это ворье колошматить. Только он не учел, что во-первых, их
пятеро, а во-вторых, это не центр города, а глухой спальный район, да
еще и граница лесной зоны. Не догадался как-то. Бывает. В конце
концов, он был в секретном департаменте не оперативник, а
исследователь, да еще и редкий тормоз, который даже в армии не служил.
Точь-в точь как ты, Иван. У тебя же язва, верно? Тебе в армию нельзя,
вредно... И вообще, Ваня, когда тебя в последний раз били? Так, чтобы
не драка случилась, а именно хорошее полноценное избиение?
     - Вам это нравится, Гусев, - мило улыбнулся Иван. - Я понимаю.
Будьте добры, продолжайте.
     - Чтобы все сжалось внутри и кричало: "за что?!", - Гусев
мечтательно глядел в потолок. - И ногами тебя, ногами... И чтобы
поднялся ты, весь в слезах и кровище, совсе-ем другим человеком.
Совершенно другим, Ваня.
     - А вас часто били, товарищ старший уполномоченный? - все так же
дружелюбно осведомился Иван.
     - Били, - сказал Гусев. - К сожалению, били. Поганое ощущение,
Ваня - когда тебя бьют, и ты ничего не можешь сделать. Если нарочно
позволяешь себя бить, чтобы совсем не убили - это один разговор. И
кровища будет, и слезы, но в этих слезах есть момент торжества - ушел,

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг