справилась со своими руками, теперь она держала их согнутыми в локтях,
и пальцы ее целились Гусеву в лицо. А ноги согнулись в коленях для
прыжка. - Убийца! Сраный поганый ублюдок!!!
- Да вы же сами его чуть не угробили!!! - от души проорал Гусев.
- А теперь он будет жить! Будет, черт возьми!
Валюшок успел выстрелить. Женщина упала головой на колени Гусева,
и тот брезгливо спихнул ее на пол.
- В глаз целилась, - пробормотал он. - Вечно они целятся мне
когтями в глаз.
Валюшок смотрел на женщину, а сам вжимался спиной в косяк.
Никогда его раньше не окатывала с головой такая бешеная волна
чужой ненависти. Женщина кричала вроде бы только на Гусева, она и
прыгнула именно на него, но Валюшку тоже хватило.
Гусев зябко поежился. Нужно было вызывать поддержку, но сил не
хватало поднять руку и снова нажать тангенту. Он чувствовал себя
вымотанным до предела.
- Что с ребенком? - тихонько спросил Валюшок.
- Поживет еще, - ответил Гусев. - Надеюсь. Пусть хоть немного
поживет... В принципе, мы ведь ему задолжали. Либо десять лет жизни,
либо никаких мучений. А сейчас его усыпить - это будет совсем уже
несправедливо. С училки-то взятки гладки, она же не в себе. Но ее
страх перед выбраковкой... Косвенно перекладывает вину на нас. Как вы
думаете, господин суперагент? Кстати, ты молодец. Спасибо.
Валюшок неопределенно шевельнул бровью, достал сигареты и
прикурил сразу две. Видно было, что Гусев нуждается в помощи. Никогда
еще Валюшок не видел его таким подавленным.
Как ни странно, сам он никаких особенных угрызений совести не
чувствовал.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Период плена - ключ к разгадке всей
последующей жизни нашего героя. Какие
чувства переполняли его сердце, когда он
смотрел на предсмертные муки людей -
жалость, ужас, гнев? Или, может быть,
страстное желание применить что-нибудь
подобное к тем, кто держит его в плену?
Во всяком случае, Влад должен был
скрывать свои чувства, и он в
совершенстве овладел этим искусством.
Ведь точно так же его отец в далекой
Валахии, стиснув зубы, слушал надменные
речи турецких послов, сдерживая руку,
рвущуюся к рукояти меча.
Валюшок как раз завтракал (или скорее обедал), когда Гусев ему
позвонил.
- Проснулся? - спросил он. - Прекрасно. Слушай, Леха, ты бывал
когда-нибудь в штаб-квартире подпольной организации?
- Не-а, - ответил Валюшок с набитым ртом. - А это интересно?
- Ну, как тебе сказать... Террористов-бомбистов не обещаю. Но в
целом будет поучительно. Чисто дружеский визит - посидим, чайку
попьем. Наберешься свежих впечатлений.
- А мне это надо? - спросил Валюшок на полном серьезе. Мол сам
решай, ведущий, тебе виднее.
- Думаю, что да. Ты на этих людей по собственной инициативе не
выйдешь. Не догадаешься просто, что такие бывают. Да и они с тобой не
станут по доброй воле общаться.
- А с тобой?
- А я им интересен. Как наглядное пособие, каким не надо быть.
Так что, заехать за тобой? Минут через сорок.
- Заезжай, - согласился Валюшок. - Поможешь шкаф передвинуть.
- Черт возьми, семейный человек... - пробормотал Гусев. - Шкафы,
диваны, вакуумные окна. Есть, куда деньги тратить. Аж завидно. Ладно,
жди.
Валюшок хотел было объяснить, как к нему ловчее подъехать, но
Гусев уже отключился. Он появился, когда и обещал - через сорок минут.
Придирчиво осмотрел квартиру, чуть ее не обнюхал, и вынес свой
вердикт:
- Стильно.
- Слушай, Пэ, - сказал Валюшок. - Я все хотел у тебя спросить.
Если это не слишком личное, конечно... Ты вообще женат-то был
когда-нибудь?
- Был, разумеется. Когда-нибудь. Давно.
- А сейчас э-э...
- А сейчас меня девочки не любят, - усмехнулся Гусев. - Старею,
наверное.
- Тебя-то? - не поверил Валюшок. - Не любят?
- Не любят, но на все согласны, - объяснил Гусев. - А я вот не на
все согласен. Расслабься, Леха. Потом как-нибудь расскажу. Ну, где
обещанный шкаф?
Они поехали в центр города, и чем глубже в него забирались, тем
удивленнее становилось лицо Валюшка. То ли Гусев насчет подпольной
организации пошутил, то ли она была не особенно подпольная, то ли
наоборот чересчур хорошо окопалась. В представлении Валюшка
подпольщики должны были прятаться по хазам и малинам где-нибудь в
пролетарских районах и вести там безуспешную революционную агитацию.
Потом до него дошло, что пролетариев на самом деле агитировать нет
смысла, могут по шее надавать, а то и отвести в выбраковку. Но все
равно представить, что в вылизанном до блеска центре кто-то может
вести нелегальную деятельность, было с непривычки сложно.
"А собственно, с чего я взял, что они делают нечто
противозаконное? Впрочем, сейчас нам все покажут. Гусев очень любит
мне что-то необычное показывать и следить за моей реакцией - понял или
нет. Педагог доморощенный. Хотя нужно отдать ему должное, он умеет
быть честным. Как пообещал доставать нотациями - так и доставал. И
каждая нотация оказалась к месту".
Валюшок закурил. Гусев бросил короткий взгляд на пачку в его
руках и понимающе хмыкнул. Белая наклейка со словами "ТАБАК УБИВАЕТ"
была основательно поцарапана - наверное, Валюшок пытался ее отодрать
ногтями, но потерпел сокрушительное поражение. Наклейку лепил
по специальному заказу сам импортный производитель и клея не жалел.
- Давит на мозги? - спросил Гусев.
- Что? А-а... Да, неприятно.
- Блестящая идея, - сказал Гусев серьезно. - И очень старая. Лет
двадцать назад появилась.
- Твоя, что ли? - прищурился Валюшок.
- Нет. Одного способного парнишки.
- Душить надо таких способных. Сегодня табак... А завтра что, на
водке напишут "Алкоголь тебя угробит"?!
- На водке - нет, - помотал головой Гусев. - Все-таки, это
русский народный транквилизатор. И потом, на водочной монополии у нас
половина бюджета держится...
Штаб-квартира подпольщиков разместилась в двух шагах от офиса
Центрального, в арбатских переулках. Валюшок уже отлично знал
вверенную отделению местность и на всякий случай запомнил дом и
подъезд. Мало ли, что.
- Значит, ничему не удивляться, - сказал Гусев. - Вежливость и
еще раз вежливость. Мы в гости пришли.
Подполье своему формальному определению не соответствовало,
вольготно разместившись на пятом этаже. Пустили выбраковщиков без
всяких кодов и паролей. Хмурый парнишка в засаленном свитере открыл
дверь, тут же повернулся к гостям спиной и исчез в глубине квартиры.
- Майя Захаровна! - позвал Гусев. - Ау, где вы?
- Сюда! - позвали с кухни. - Сюда заходите.
Валюшок огляделся и сразу понял, что его так удивило с первого
мгновения - в квартире не было межкомнатных дверей. Сняли, наверное,
для экономии места. В самих комнатах оказалось великое множество
компьютеров, и за каждым кто-то сидел, треща клавишами. А кое-кто при
этом еще и говорил, так что шума хватало. Стены едва-едва
просматривались под наслоениями разноцветных плакатов, а сами плакаты
были варварски залеплены исписанными от руки бумажками. "То ли
редакция, то ли информационное агентство, - догадался Валюшок. - Все
шутит со мной Гусев".
На кухне разливала по кружкам свежезаваренный кофе усталая
крашеная блондинка лет пятидесяти с одутловатым лицом и сигаретой в
зубах.
- Я так и знала, - сказала она. - Куда это ты запропастился, Пэ?
- Да все политических расстреливаем, - Гусев без приглашения
уселся за стол и махнул Валюшку - присоединяйся.
- Садитесь, молодой человек, - хозяйка, не отрываясь от своего
занятия, ногой подвинула Валюшку стул. - Значит, ты уже не в резерве,
Пэ. Ну-ну.
- Снова работаю. Знакомьтесь, Майя Захаровна. Алексей Валюшок,
суперагент, гроза преступности. Страшный человек, зубодробителен и
сногсшибателен. В первый же день уконтрапупил троих заезжих бандюков.
После чего почил на лаврах и уже месяц груши околачивает.
Страшный человек суперагент Валюшок тоскливо вздохнул и опустил
глаза. Позорную историю, приключившуюся в сауне, он до сих пор без
содрогания вспомнить не мог.
- Майя, - коротко представилась женщина. - Ничего, Алексей,
привыкайте. У вашего коллеги Пэ Гусева отвратительная манера
напоминать людям об их промахах при каждом удобном случае. Посидите,
мальчики, я сейчас.
Она взгромоздила кружки на поднос и унесла кофе в "редакцию".
- Это что? - спросил Валюшок громким шепотом.
- Это газета "Эхо Москвы", - таким же шепотом объяснил Гусев. - И
ее издатель.
- А-а... - Валюшок кивнул, припоминая. "Эхо Москвы", газета,
ставшая правопреемницей закрытой некогда радиостанции, действительно
выходила в свое время нелегально. Теперь ее продавали из-под полы,
хотя и не особенно скрываясь.
- И как она... оно... - Валюшок неопределенно поболтал в воздухе
ладонью.
- Прежняя редакция вся уехала, когда открылась граница. А Майя
осталась и вот, работает. У нее маленький заводик в пригороде - то ли
зажигалки одноразовые, то ли что-то в этом роде, и вся прибыль идет на
содержание газеты. Агентство тетку попугало сначала, а потом
отвязалось...
- Ты пугал? - перебил Гусева гордый своей догадливостью Валюшок.
- Не-ет, что ты! Я бы и не согласился, наверное. Кажется, Мышкин
здесь оружием бряцал. Или Данила. В общем, кто-то из старичков. Но тут
сверху пришла команда - отстать, забыть. Нашему правительству даже
тогда нужна была приличная антиправительственная газета. А сегодня
просто необходима. Я думаю, их со дня на день вообще легализуют.
Надвигается свобода печати, дружище. Да и прочие свободы тоже.
Совести, например. Между прочим, как у тебя с совестью, Леха?
- Ты про что? - Валюшок подозрительно втянул голову в плечи. Уж
больно жестко Гусев задал вопрос. С холодными-прехолодными глазами.
- Шутка, - Гусев мгновенно преобразился и снова был уже прежним,
расслабленным и каким-то домашним. Он уютно облокотился на стол,
закинул ногу на ногу - видно было, что ему здесь хорошо. -
Расслабьтесь, ведомый. Если нет ощущения, что с совестью непорядок,
значит, таковой отсутствует. Интересно, тебе в принципе нужна свобода
совести?
- Это в каком именно контексте?
- Хороший вопрос. Майя, - обратился Гусев к вернувшейся с
опустевшим подносом женщине. - Объясните-ка нам, сирым и убогим, что
такое свобода совести.
- Тебе-то зачем? - огрызнулась Майя. - Ты же бессовестный, Пэ.
- Я?! Нетушки. Я каждый раз как диссидента к стенке поставлю,
целую ночь потом уснуть не могу. Все стоит перед внутренним взором
этот жесткий бескомромиссный последний взгляд, которым противник
фашистского режима насквозь прожигает мелкую душонку палача...
- Гусев! - перебила его Майя. - Фантазер! Ты хотя бы раз
кого-нибудь расстреливал?
- Вы так говорите, как будто вам приходилось, - надулся Гусев. -
Конечно не расстреливал. У меня нервная организация неподходящая. Я по
жизни не палач, я шериф. И вообще, насколько помнится, смертную казнь
в Союзе отменили еще шесть лет тому. Как новый порядок воцарился, так
ее и отменили.
Майя по новой зарядила кофеварку, прикурила очередную сигарету и
уселась напротив Гусева, внимательно его разглядывая.
- Устал ты, Пашка, - сказала она. - И шутки у тебя плоские, и сам
ты какой-то... Будто под каток попал.
- Еще не попал, но готовлюсь. Надвигается каток, накатывается.
Вот, - Гусев хлопнул по плечу Валюшка, - прошу любить и жаловать,
молодая поросль. Новая генерация выбраковщиков. Рыцари без страха и
упрека. Ни того, ни другого не наблюдается. Все как один психически
нормальные, социально адаптированные, готовые положить живот на алтарь
общественного блага.
Валюшок поморщился и стряхнул гусевскую руку с плеча. Майя теперь
рассматривала его. Будто под микроскоп положила.
- И много их, - продолжал Гусев. - Слишком даже много.
- Сколько? - тут же спросила Майя. Валюшок собрался было пнуть
Гусева под столом ногой, но передумал. С одной стороны, они вроде бы
пришли сюда в гости, однако Гусев по инструкции все равно оставался
для Валюшка ведущим.
- На одного нашего минимум полтора.
""Наши" - это ветераны, старики, - догадался Валюшок. - Но откуда
у Гусева такая информация? Или он просто врет?".
Майя снова посмотрела на Валюшка.
- И что ты об этом думаешь, молодой человек? - спросила она.
Валюшок от неожиданности вздрогнул.
- О чем?
- О том, куда вас столько.
- Понятия не имею, - честно ответил Валюшок.
- А ты что скажешь, Пэ?
- А я ничего не скажу. Я кофейку вашего замечательного дерябну и
пойду себе дальше Родине служить.
Майя раздавила сигарету в пепельнице и надрывно закашлялась.
- Бронхи ни к черту, - определил Гусев.
- Спасибо, утешил, - Майя поднялась и достала из шкафа две
кружки. - Слушай, а что там за история приключилась с убийством в
ресторане? Ну, когда этого мерзавца Шацкого застрелили. Ты не
участвовал?
- Военная тайна, - гордо заявил Гусев. - Но по сведениям из
строго конфиденциальных источников...
- Да, разумеется, из очень строго конфиденциальных.
- Геройски погиб, выполняя секретное задание, внештатный
сотрудник МВД.
- Ах вот как...
- Положил, так сказать, живот на алтарь...
- Пэ, ты повторяешься. Было уже про живот.
Валюшок прихлебывал кофе, оказавшийся действительно очень
вкусным, и ждал развития событий. В воздухе повисло легкое напряжение
- Гусев не просто так тянул время. он кого-то или чего-то дожидался. И
был готов за это ожидание платить болтовней на строго конфиденциальные
темы. Вообще-то, вся статистика по текущей выбраковке была открыта,
любой желающий мог просмотреть ее на веб-сайте АСБ или в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг