Выбраковка, подмяв под себя охрану, пробилась сквозь тесный
коридор и оказалась в небольшом помещении с барной стойкой и кучей
дверей. Взвизгнула какая-то размалеванная девица, сильно поддатый
широкоплечий парень вытаращил глаза. Бармен, видимо битый жизнью
человек, моментально поднял руки.
- АСБ! - прогудел Мышкин. - Имеете право оказать сопротивление!
Валюшок оглянулся - позади валялись на полу двое в форме
секьюрити и курил майор.
Ведущие пинками распахивали двери и исчезали за ними. Барахтанье,
удивленные возгласы, и отовсюду - "Сидеть! АСБ!", "Стоять! АСБ!",
"Тихо! АСБ!". И после этого действительно - тихо.
Негромкий свист. Валюшка сильно толкнули в плечо. Он обернулся -
Гусев пихал его в ту сторону, откуда свистели. Валюшок нырнул за
дверь. Это оказалась раздевалка, и один из ведущих держал на прицеле
троих полураздетых молодых людей.
- Дай им одеться, - распорядился ведущий. - Не голых же тащить.
- Да, - кивнул Валюшок, поднимая ствол. Ведущий тут же потерял к
своим жертвам интерес, приоткрыл дверь в тренажерный зал, на пару
секунд за нее сунулся, потом вернулся и прошел в глубину раздевалки,
где виднелась еще одна дверь, в душевую, откуда доносился плеск воды.
"Там, за душевой - сауна", - вспомнил Валюшок.
- Одеваться, быстро, - приказал он. Молодые люди, бросая на
него затравленные взгляды, подчинились.
В холле разговаривали на повышенных тонах. Потом снова завизжала
девица, но как-то сдавленно. Опять несколько раз выстрелили из
игольника. И сразу за спиной раздались шаги. Мимо Валюшка прошел
Мышкин, за ним - остальной его авангард.
- Сделай, что положено, и сразу назад, к выходу, - напомнил
Валюшку Гусев.
Подопечные Валюшка трясущимися руками натягивали на себя одежду.
Вода в душевой зашумела сильнее. Выбраковщики скрылись за дверью.
Валюшок с грустью рассматривал парней, которых ему сейчас придется
обездвижить. "Неужели это необходимо? - думал он. - Ребята как ребята.
Выглядят нормально. Испуганы, даже очень. Может, я их так выведу, без
стрельбы? Ведь никакого смысла. Все равно наверху экипаж "труповозки"
их встретит. Нет, не буду я стрелять. Глупо. Зачем? Это небось Гусев
надо мной какой-нибудь эксперимент ставит в воспитательных целях. А
вот фиг ему. В конце концов, имею я право...".
Додумать, на что он имеет право, Валюшок не успел. В сауне начали
с жутким грохотом стрелять очередями. Машинально все в раздевалке
вздрогнули и повернули головы к двери, в том числе и Валюшок. И тут же
трое задержанных на него бросились.
Что бы ни думал себе Гусев, настоящим адреналиновым наркоманом
Валюшок не был. То есть, он любил раньше пощекотать себе нервы, но в
пределах разумной достаточности. Поэтому и кандидата в мастера спорта
заработал не скалолазанием или там экстремальным парашютизмом, а
вполне безобидной игрой в войнушку под названием "пэйнтбол". Что его
на этот раз и спасло. Пошатываясь, он сделал шаг назад, не в силах
оторвать глаз от распростертых на полу тел, срубленных одной длинной
очередью. "Если бы этот попал мне ногой в голову... Я отклонился
буквально на сантиметр. О, Боже! Если бы он попал мне в голову...".
"Он бы проломил тебе висок, мудила!" - услужливо подсказал
внутренний голос.
Нетвердо ступая, Валюшок выбрался в холл. На полу без движения
валялись давешние парень и девица. Бармен куда-то исчез. Майор сидел
на высоком табурете и что-то потягивал из квадратного стакана с
тяжелым дном. Рядом на стойке красовалась бутылка виски.
- Что, салага, тяжело пришлось? - спросил майор. - Сам виноват.
Это публика такая...
- Какая? - пробормотал Валюшок, присаживаясь рядом и непослушными
руками запихивая игольник в кобуру.
- Шакалистая, - объяснил майор. - Сразу чует слабину.
Валюшок помотал головой, отгоняя дурные мысли. Только что его
впервые в жизни чуть не убили, и он это слишком отчетливо понимал для
того, чтобы как-то реагировать на милицейские подначки.
- А вы давно Гусева знаете? - спросил он. Просто для того, чтобы
себя чем-то занять.
- Подонок он, твой Гусев, - небрежно бросил майор.
И снова налил себе выпить.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Те, кто сражался под командованием
Влада, чувствовали себя причастными к
княжеской славе и хранили неизменную
верность своему полководцу.
Битком набитая "труповозка" укатила к себе домой, на "подстанцию"
- в следственный изолятор Агентства. Настоящих трупов на этот раз ей
везти не пришлось, был только раненый - одному из клиентов отскочившая
щепка попала в угол глаза, и он чудом не окривел. Впрочем, клиент сам
нарвался, это именно из-за его неосторожного движения Мышкин открыл
стрельбу поверх голов и щепок настрогал препорядочно.
Валюшок сидел в машине и курил. Ему все еще было не по себе.
Подошедший Гусев внимательно на своего ведомого посмотрел и, вероятно,
понял, что за руль его сейчас пускать не стоит.
- И какие же мы выводы сделаем из происшедшего, господин Валюшок?
- спросил он, усаживаясь на водительское место и вставляя ключ в замок.
- Какие еще выводы? - огрызнулся Валюшок.
- Не-ет, дорогуша, это я должен спросить - какие?
Валюшок раздавил окурок в пепельнице и тут же потянулся за новой
сигаретой. Он никак не мог понять - то ли Гусев им недоволен и
собирается читать следующую заумную нотацию, то ли инцидент в
раздевалке считается за естественную ошибку новичка и серьезному
осуждению не подлежит.
- Я кажется понял, зачем нужно огнестрельное, - сказал он,
надеясь отойти подальше от животрепещущей темы. - Опытный
клиент игольника не боится. Верно?
- В принципе угадал, - согласился Гусев, трогаясь с места и
пристраивая машину в хвост колонне группы Мышкина. - Увидев игольник,
клиент начинает метаться, искать укрытие. А когда заходит компания с
большими красивыми пистолетами, тут сразу все в оцепенение впадают. Ты
бы видел, какая там немая сцена образовалась, когда Мышкин очередь
выпустил! Один деятель чуть в бассейне не утонул.
- Тех самых пятерых взяли?
- Угу. На редкость сплоченный коллектив попался. У них даже на
всех одна девица была. Но про эту-то братию можно теперь забыть, их,
считай, нет больше. А вот те субчики, на которых ты напоролся - весьма
интересный случай. Прямо руки чешутся узнать, кто такие.
Валюшок провел ладонью по виску. Голова болела, причем именно с
той стороны, куда чуть не попал вражий башмак.
- Я для себя выводы сделал, - сказал он. - Больше не повторится.
- Хотелось бы. Ничего, Леха, все самое интересное еще впереди.
Как тебе первый рабочий день? Мало не показалось?
- Это уж точно. Часто так?
- Да что ты! Сегодня была просто весьма урожайная смена. Обычно
куда скучнее. Оборванца какого-нибудь нищенствующего сгребешь, ментам
передашь - и то праздник. Иногда до того тоскливо, что сам начинаешь
на свою задницу приключений искать. Мы ведь действительно очень хорошо
почистили Москву.
- А кто такой Бобик? - вспомнил препирательства в мобильном штабе
Валюшок.
- Наемный убийца, бывший оперативник ГРУ. При задержании двоих
наших застрелил, одного ранил. Его у нас менты выпросили, вот, как
моего приятеля Шацкого. Хотели на заказчиков выйти. Так этот Бобик
прямо по дороге в СИЗО удрал, да еще и в Америку. Одна радость - не
вернется.
- Почему не вернется?
- Потому что он для начала всех своих заказчиков нам сдал.
Раскололся как миленький. И заказчики эти теперь его ждут-не
дождутся. Распростерли теплые объятья. Понял? Только смотри, не
сболтни. Информация закрытая.
- Как раз ничего не понял, - обескураженно пробормотал Валюшок. -
А зачем тогда он Петровке нужен был?
- Я же говорю - на заказчиков выйти.
- А... Э-э...
- У АСБ тоже есть свои интересы в этом мире, - усмехнулся Гусев.
- И иногда они диаметрально расходятся с интересами МВД. Бобик работал
на таких людей, которых нет смысла трогать. Их выбраковка повлекла бы
за собой новый дележ власти. А народу что нужно? Покой и стабильность.
Ну, мы ему этот покой и обеспечили. Сделали кое-кому внушение,
получили четкие гарантии, что безобразие с заказными убийствами не
повторится...
- ...и Бобика в Америку сплавили, - заключил Валюшок.
- Совершенно верно.
- Чего-о?
- Вот именно так, как ты и сказал.
- Ничего не понимаю, - в очередной раз признался Валюшок. -
Слушай, Пэ, а ты-то откуда все это знаешь?
- От верблюда, - дружелюбно объяснил Гусев.
- А мне зачем рассказываешь?
- А я вообще трепло. Болтун я известный.
Валюшок обиделся и надолго замолчал. Машина катилась по
бульварам. За окном Москва наслаждалась тихой летней ночью, и
количество обнявшихся парочек на скамейках предвещало скорый
демографический взрыв.
- Господи, до чего же я люблю этот город... - пробормотал Гусев.
- Иногда, знаешь, такое зло берет - ну почему, ну за что мне в нем не
удалось вволю пожить, а?
- То есть? - хмуро буркнул Валюшок.
- Старый я уже, - вздохнул Гусев. - А когда был молодой, здесь и
шагу нельзя было ступить, чтобы на какую-нибудь сволочь не наткнуться.
Именно тогда, когда так хотелось всем улыбаться, всех любить, просто
радоваться жизни... Теперь-то кругом одни улыбки, а мне это уже вроде
бы и не надо.
"Еще как надо, - подумал Валюшок. Отвернулся, попробовал
отвлечься - за окном действительно было красиво, - но перед глазами
так и маячил проклятый ботинок. На толстой кожаной подошве с мощным
рантом. - Интересно, предыдущих своих ведомых Гусев так же по-дурацки
потерял? У него ведь тройка была".
- Слушай, Пэ, - сказал Валюшок осторожно. - Заранее извини, если
много на себя беру... Что случилось с твоими ведомыми? Ну, которые
были до меня?
Гусев закусил губу.
- Прости, - Валюшок понял, что действительно рановато начал
задавать такие вопросы. - Прости.
- Ерунда, - бросил Гусев. - Как сказал бы мой приятель Данила -
"Расслабься, бывает...". Знаешь, Лешка, кажется, мне уже не больно это
вспоминать. Хотя... Хотя ведь это я их угробил. Сам.
Он замолчал, и Валюшок не решился уточнить, что именно Гусев
имеет в виду.
До того, как заняться вплотную отстрелом бездомных животных,
группа Данилова решала вполне серьезные и даже в чем-то деликатные
вопросы. Как-то само собой повелось, что именно Данилов со товарищи
заняли в Центральном примерно то же место, что отдел нравов у милиции.
Среди других старших "Данила" выделялся относительно гибкой психикой и
хоть каким-то подобием воспитания. Ему не то что бы ставили особенные
задачи нарочно, скорее поначалу они сами его находили, а потом это уже
закрепилось. Как и все нормальные группы, команда Данилова честно
ходила на маршрут, но специальные операции ей подсовывали такие, куда
не пошлешь, допустим, излишне прямолинейного Мышкина с его пулеметом и
страстью к пальбе очередями. Данилов по-тихому ликвидировал подпольные
дома свиданий и нелицензированные абортарии, без ненужных
издевательств прикрывал штаб-квартиры религиозных сект, аккуратными
точечными наскоками выдергивал из богемной среды распоясавшихся
наркоманов и даже выбраковывал проштрафившихся милиционеров,
умудрившись при этом не нажить в "ментовке" смертельных врагов.
А то, что он зверски избивал сутенеров и однажды в припадке злобы
поставил ведерную клизму шарлатану-целителю, считалось по меркам АСБ в
порядке вещей.
Полное и безоговорочное исчезновение с центральных улиц города
бомжей и попрошаек всех мастей и возрастов тоже было его заслугой.
Конечно, группа Данилова в этой нудной, грязной и неблагодарной работе
выполняла роль верхушки айсберга. Конкретное разбирательство с каждым
отловленным проводили спецмедслужба и Реабилитационный Центр АСБ -
громадные структуры, призванные устанавливать, окончательно ли клиент
потерял человеческий облик, и создавать тем, кто искренне хотел
выкарабкаться из помойки, нормальные стартовые условия. Разумеется,
если клиент соглашался на детоксикацию, психокоррекцию и как минимум
пятилетний испытательный срок с проживанием в глухой провинции под
милицейским присмотром. Это для взрослых - детей-то не спрашивали.
Впрочем, беспризорники легко шли на помещение в интернат. С тех пор,
как воровство стало занятием смертельно опасным, а подавать нищим вся
страна в едином порыве отказалась, выжить на улице стало непросто.
Но как бы много ни трудились на благо общества специализированные
учреждения, ловил-то контингент именно Данилов.
Вот и в тот душный летний вечер он должен был вывести группу на
спецоперацию в район северных городских свалок. В прошлый раз у
пьяного бомжа обнаружился самопальный пистолет, и тот сдуру в Данилова
выстрелил. Поэтому старший группы попросил дать ему на усиление
какую-нибудь тройку, у которой есть огнестрельные стволы. Так, на
всякий случай.
Гусев в это время поджидал своих ведомых на станции
"Кропоткинская". Был у них такой скромный церемониал - беззаботно
пройтись по бульвару перед работой.
Наверху Костик сказал, что пойдет купить воды - пить очень
хочется. Гусев и Женька закурили. Тут из метро вышла женщина средних
лет, остановилась рядом с выбраковщиками и, глядя куда-то промеж них,
в сторону огромного белокаменного храма, осенила себя размашистым
крестом.
- Смотри, - Гусев толкнул Женьку локтем. - На нас уже крестятся.
- Странно, что еще не молятся, - подыграл Женька.
Женщина бросила на выбраковщиков укоризненный взгляд. Гусев,
собственно, для этого ее и поддел - хотелось заглянуть человеку в
глаза. С одной стороны, он весьма уважительно относился к религии как
некой философской системе. Но в то же время недолюбливал религиозных
людей. Было в них что-то такое, чего Гусев не понимал. Добровольное
подчинение загадочной высшей силе казалось ему выбором как минимум
странным. У него не укладывалось в голове, почему нельзя соблюдать
десять заповедей просто из элементарной порядочности. Без непременного
погружения в мир церковных психотехник, когда на тебя постоянно
исподволь давят - если не православными мантрами, так самой внутренней
архитектурой храмов. Да еще и поесть вволю не дают.
- Как не стыдно, молодые люди, - сказала женщина строго, но
без агрессии. - Сами не веруете, тогда хоть не кощунствуйте.
Глаза у нее оказались именно такие, как Гусев и предполагал - с
легкой отрешенностью, почти незаметной, если не знать, что искать.
Глаза человека, с которым Бог, и теперь ему море по колено.
В отличие от самого Гусева - беззащитного перед мирозданием,
вечно сомневающегося, но зато свободного.
Женщина отошла было, но вдруг повернула назад.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг