псины. Так, шавки по улицам бродят... Ну, конечно же! Обида какая...
- Что такое?
- Я, кажется, знаю, куда в городах подевались все более или менее
опасные собаки. Когда они совались к людям, их просто отстреливали.
Горожане для забавы лупят все, что движется. У них просто какая-то
неуемная страсть к пальбе.
- Подростки, - вздохнул Сан Сеич. - И к тому же круглые сироты.
Могут быть опаснее зверей.
- И это говорит специалист по работе с детьми?
- Вот потому и говорю, что специалист.
- Ладно, доктор. Скажите что-нибудь хорошее относительно
взрослому человеку.
- Шевели мозгами, - посоветовал доктор. - Как можно больше думай.
И все наладится.
- Думать - мое любимое занятие. Жаль, что не умею стоять на
голове. Только в такой позиции и думал бы. Принудительно усиливая
кровоснабжение несчастного серого вещества... Слушайте, док, когда вы
мне расскажете, кто я такой? Сколько можно играть в молчанку?
- Потерпи, Гоша, - попросил Сан Сеич. - Я боюсь все испортить. Ты
можешь сам. И поверь, так будет гораздо лучше.
Гош скрипнул зубами и отвернулся.
- Извини, - сказал доктор очень кротко.
- Дано: профессионально тренированная память. Гибкий мощный
интеллект. Определенная известность. Могу собой гордиться, а? Чем же я
занимался... Ох, доктор, жестокий вы человек.
Сан Сеич что-то неразборчиво пробормотал.
- Журналист? - строил догадки Гош. - Нет, это мы уже забраковали.
Для репортера я ленив, для комментатора молод. Функционер
какой-нибудь? И чего именно функционер... Аналитик? Как же, фондового
рынка... Знаете, что такое фондовый рынок, а, доктор? Я про это много
читал, но толком все равно не понял. Расскажу как-нибудь. Да... Что я
мог анализировать, да так, чтобы меня знал в лицо провинциальный
детский врач? Писатель... Сортирных стен маратель. Актер?!
- Интересная версия, - заметил Сан Сеич.
Гош так на него зыркнул, что доктор на всякий случай попятился.
- Розенкранц и Гильденстерн мертвы, - сообщил Гош весьма зловещим
тоном. Он действительно начал злиться. - Режиссер-постановщик
Стоппард. В ролях Тим Рот, Ричард Дрейфус и другие. Я покупал кассету
на Новом Арбате. Помню, как сейчас... - тут он внезапно осекся и
безумным взглядом уставился в никуда.
Сан Сеич подался вперед, стараясь не дышать. Гош сейчас выглядел
как человек, счастливо переживший удар молнии в череп, но еще не
свыкшийся с мыслью, что остался жив-здоров.
- Я совершенно не разбирался в футболе, - пробормотал он. -
Считалось, что это недостаток. Все мужики были помешаны на футболе.
Делали очень много вопросов... Не понимаю.
- Что ты не понимаешь? - быстро спросил доктор.
- Улица Новый Арбат - допустим... Может, я видел это название в
газетных подшивках за девяностые годы. Неважно. А вот кто делает
вопросы, доктор? Вопросы обычно задают. А эти люди, с которыми я
общался, их делали.
- Какие вопросы? - подбросил идею Сан Сеич. Заметно было, что
внутренне он ликует, но старается держать себя в узде.
- Вопрос можно взять, а можно слить. Есть паленые вопросы...
Много. Паленый вопрос - это стыдно. А я делал вопросы? Конечно. Только
я это не любил. Были профессионалы. А я... Не уходите, Сан Сеич.
Побудьте со мной. Пациент сейчас заплачет.
- Радоваться надо, - не согласился с пациентом Сан Сеич. - Дальше
пойдет еще лучше. Погоди, это только начало.
- Хорошо бы, - честно признался Гош. - Ох, Сан Сеич, вы не
представляете, как мне страшно.
- Всем страшно. Все боятся этого, Гоша. Посмотри на Белого, у
него от одной мысли, что он может однажды вспомнить все, судороги
делаются. Но ему, похоже, есть, чего бояться в своем прошлом. А
тебе...
- А если и мне есть, чего бояться, доктор? Знаете, иногда мне
кажется, что мы недаром все забыли. Мы совершили что-то настолько
чудовищное, что предпочли стереть память...
- К сожалению, нет. Вы как раз ничего не совершили. Я уверен, что
это сделали не вы, а мы.
Гош обернулся к пожилому мужчине и посмотрел на него с легкой
укоризной.
- Хорошо сказано, - признал он. - Мне нравится это "мы". Но
только как пострадавшему. А как просто человеку... Мне, наверное, уже
тридцать. Или даже больше. Не мальчик. Значит, я тоже несу часть
ответственности. Это был какой-то боевой вирус, да, Сан Сеич? Или
отравляющее вещество. Нет, скорее вирус. Хотя я понятия не имею, как
можно создать такую фантастическую заразу. Но судя по всему, ее
создали. А что вышло потом? Это была ошибка? Утечка? Или на нас
напали?
Сан Сеич тяжело вздохнул.
- Я думаю - утечка, - сказал он. - В противном случае здесь
сейчас была бы не одичавшая Россия, а вполне культурный невольничий
рынок. Эта, как ты правильно сказал, зараза, действует с редкой
избирательностью. Ты не пробовал выделить критерии?
Гош достал сигареты и привычно сунул пачку собеседнику. Доктор
так же привычно отмахнулся.
- Молодые и сильные, - промычал Гош, закуривая. - Эти придурки
городские, которые меня ненавидят, они в прошлой жизни не были
придурками. Это были самые что ни на есть русские яппи. Молодые
профессионалы. Умные, образованные, состоявшиеся. Я это вижу по лицам.
Кое-что заметно из манер. Двигательная память сохранилась в полном
объеме, и по тому, как эти люди держат нож и вилку... Моторика
рассказала мне очень многое. Страшное дело, Сан Сеич. Просто страшное.
Я вам скажу, кто выжил. Тот, кто был физически здоров. А кто был
здоров в этой стране?
- Иммунитет, - подсказал Сан Сеич.
- Точно, иммунитет. Выжил тот, кто в последние годы хорошо
питался, занимался спортом и витамины принимал. Тот, кто на момент
поражения не был в запое и не жрал наркоту. Этот вирус, или как его
там, выбил в первую очередь так называемые группы риска. И еще - судя
по моим наблюдениям, он уничтожил непобедимую Советскую Армию.
- Российскую, - поправил Сан Сеич.
Гош невольно поежился.
- Вы не представляете, какой это был для меня шок, - признался
он. - Я прочел за зиму всю периодику, которую смог найти. Хорошо, я
откуда-то знал, что самые лучшие подшивки хранятся в редакциях...
Видимо, баловался-таки журналистикой в юности. Все мои знания о России
- из старых газет. На самом деле я не помню ничегошеньки. При том, что
уверенно обращаюсь с современной техникой... Да, такой вот парадокс.
Но кое-какие ощущения мне удалось разбудить чтением прессы. Так что
поголовная гибель непобедимой и легендарной меня не удивляет. Судя по
всему, там было очень плохо с кормежкой. Я другого не понимаю... Где
ваши сверстники, доктор? Простите меня, конечно, но разве может быть
такое, что вы единственный на всю мою родину абсолютно здоровый
взрослый человек? Ладно, Сан Сеич. Извините. Я этого не говорил.
- Ничего, Гоша... Я сам задаюсь этим вопросом каждый день. Могу
спросить в ответ - а где дети? Тот подросток, которого ты видел, он
ведь тоже был единственный.
- Если это вирус, - сказал Гош с тяжелым вздохом, - его придумал
величайший гений. Хотел бы я посмотреть, как моя пуля разнесет его
гениальную башку. Невольничий рынок, говорите? Что ж, очень похоже на
правду.
- Ты можешь взять Тулу без единого выстрела, - неожиданно заявил
доктор.
Гош тряхнул головой, стараясь быстрее переключиться.
- Идиот, - сказал доктор, имея в виду, скорее всего, свою
несдержанность.
- Дайте методику! - потребовал Гош.
- Нет! - отрезал Сан Сеич.
- Дайте! - почти крикнул Гош.
- Извини, - помотал головой Сан Сеич. - Это ты виноват. Ты успел
за последние дни буквально приручить меня. Ты прирожденный лидер,
Гоша. И именно поэтому... Извини. Я сорвался, потому что меня
переполняет сострадание и желание помочь. Я не дам тебе методику.
Гош яростно зашипел и с размаху вогнал сигарету в грязь под
ногами.
- Во-первых, я ее едва-едва нащупал, - сказал доктор извиняющимся
тоном. - А во-вторых, мне страшно подумать, что будет, если она в моей
голове оформится до конца. Это будет самый жуткий инструмент
порабощения за всю историю человечества. Страшнее легендарного
психотронного оружия.
- У вероятного противника эта методика есть, - заметил Гош.
- Была, - поправил Сан Сеич. - Я думаю, что у вероятного
противника неприятности покруче наших.
- Судя по газетам, они жили во сто крат более сыто. А газеты за
годы перестройки научились не врать про заграницу.
- Это не важно, как они жили, - невесело усмехнулся Сан Сеич. -
Мне трудно придумать страну, более приспособленную к выживанию в
нынешних условиях, чем Россия. Средний американец, европеец, японец -
раб высоких технологий. Без них он просто обречен.
- Ближний Восток, - напомнил Гош.
- Сомневаюсь. Мы сильнее всех.
- Ага... Мы сильные, мы русские, мы победим.
- Без сомнения.
- Это цитата, - сказал Гош с плохо скрываемым отвращением. -
Патриотический стиш девятьсот четырнадцатого года. Проклятье, док, ну
где у пострадавших кнопка, а? Сильно повышенная внушаемость? Почему
тогда они меня не слушаются, прирожденного лидера? Дайте же ключ!
- Регуляторы, в седло, - напомнил Сан Сеич. - Тебя слушаются. Ты
просто сам не хочешь заметить, как.
- Я убеждал тупых. Упрашивал. Давил на них. Стрелял в них. Без
толку.
- Регуляторы, в седло, - повторил Сан Сеич. - Кто такие?...
- Не скажу, - отрезал Гош, сплюнул под ноги, круто повернулся и
ушел в дом.
* * *
- ...и насколько я смог понять, жизнь как раз начала более или
менее налаживаться, - закончил Гош. - Только вы учтите, парни, я за
что купил, за то и продаю. Газеты. Обидно - я сделал неплохой
конспект, целую тетрадищу исписал на девяносто шесть листов. Новейший
Завет получился, мягко говоря. Всемирная история последних лет
человечества. И тоже впустую. Когда тупые меня в лесу зажали, сами
понимаете, было не до барахла. Спасибо хоть автомат с собой уволок.
- Надо же - безработица! - высказался Цыган. - Демонстрации
протеста...
- Танки в городе, - напомнил Костя. - Хорошо зажили, ничего не
скажешь. И сколько эта бодяга продолжалась?
- По моим прикидкам, лет пятнадцать. Мои воспоминания четко
застопорились на восемьдесят седьмом году. А сейчас на дворе
приблизительно две тысячи первый. Или второй.
- Значит, нам где-то около тридцати, - резюмировал Цыган. -
Обидно. Полжизни коту под хвост. Знаешь, Гоша, я тебе поначалу
завидовал, а теперь прямо и не знаю. Есть такое ощущение, что я
гор-раздо счастливее тебя. Извини, конечно...
- А есть некоторые гораздо счастливее нас, - подал голос Белый.
- Это ты о ком? - спросил Цыган подозрительно. - Думаешь,
найдется кто-то и с активным сознанием, и с полным объемом памяти? Так
ему вообще...
- Ты не понял, - коротко остановил его размышления Белый и
отвернулся к стене.
- А-а... - кивнул Цыган. - Ты про тупых. Да, я не понял. Ваше
мнение, Сан Сеич?
Пожилой мужчина отнял ладонь от лица. Он прикрыл глаза, как
только Гош дошел в своем рассказе до начала девяностых, и так до
самого конца и просидел.
- Ну, в принципе... - начал он, закашлялся и снова надолго умолк.
Белый налил ему воды. Сан Сеич благодарно кивнул, сделал несколько
глотков, отставил стакан в сторону и о чем-то задумался. Объездчики и
Гош безмолвно ждали. - В принципе, мои выкладки подтверждаются. У
Георгия память сопротивляется попыткам шагнуть дальше
тринадцати-четырнадцати лет. Как раз тот период, когда в жизни
человека начинаются первые серьезные потрясения. У меня, не знаю уж
почему, какой-то мощный шок приходится на середину восьмидесятых
годов, то есть, мне уже было далеко за сорок... Теперь, после Гошиного
рассказа, я догадываюсь, в чем дело. Я совершенно не помню этот новый
мир, который на страну обрушился. А он, судя по всему, действительно
обрушился. И меня, я так думаю, очень сильно придавило. Н-да...
- А меня когда придавило в таком случае? - поинтересовался Белый
довольно зло. - В день рождения?
- Расслабься, брат, - посоветовал Костя. - Вокруг полно народу,
который придавило еще в утробе матери. Если судить по поведению.
Ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох...
Услышав последние слова Кости, Гош нервно дернулся. Все тут же,
как по команде, повернулись к нему.
- Зацепило, - резюмировал молчавший до этого Большой.
- Ребята! - сказал Костя очень строго. - Знаменитым поэтом я не
был точно.
- Но кто-то ведь был! - заметил Цыган.
- Это что, по-твоему, стихи?
- Не стихи, а как его...
- Частушка, - подсказал Сан Сеич. - Мальчики, а не почитать ли
нам на ночь вслух? Как вы думаете, осилим страниц десять Фенимора
Купера?
- Вполне, - оживился Белый, встал и направился к книжному шкафу в
углу гостиной. - Самая лучшая терапия после откровений нашего
заморского гостя.
- Я не нарочно, - притворно обиделся Гош. - Сами уговорили.
- Не валяй дурака, - пробормотал Белый, роясь в книгах. - Ну, чем
побалуемся? А может, не Купера? Надоело. Очень уж там все на нашу
жизнь смахивает. Давайте полегче. Доктор Белый рекомендует что-нибудь
психотерапевтичное. И по возможности познавательное.
- Блюму Вульфовну Зейгарник, - скромно посоветовал Гош.
У Цыгана, Кости и Большого поотпадали челюсти, причем у Большого
- с отчетливым хрустом.
- Чего? - не расслышал Белый.
- Есть такая роскошная книга, - объяснил Гош. - Учебное пособие.
Называется "Патопсихология". А автор - Зейгарник Блюма Вульфовна.
Объездчики начали ржать. Они хохотали так, будто в жизни не
слышали ничего смешнее. В принципе, так оно и было. Слышать-то они
наверняка что-то слышали, а вот помнить не могли.
- Блюма Вульфовна! - патетически возопил Цыган, вздевая руки к
потолку. Задохнулся и, не в силах больше смеяться, принялся надрывно
стенать.
Костя выпал из кресла. Большой ревел в три ручья. Белый вдруг
резко посуровел, утерся рукавом, и сказал:
- Не верю.
- Подумаешь! - надменно сказал Гош. - Людей еще и не так
называли. Хорошо, когда у человека хватает сил носить такое
заковыристое имечко, как орден. А если тебя в детстве из-за него как
следует затравят - все, конец света. И вообще, есть куча людей,
которые не в силах идентифицировать себя с собственным именем.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг