- Мы тебе потом нальем, - пообещала Зойка. - Но сейчас не пей.
- Так нету же у вас.
- Вот именно.
- Любимов, тебя убить мало! - высказалась Ирина.
- Андрюха хороший! - вступился за благодетеля Рогалик.
- Мерзкий паршивец! Как мы будем играть?!
- Успешно, - процедил Гош. - Кто-нибудь уже зарегистрировал нас?
- Любимов.
- Ну вот, а ты говоришь - мерзкий... Не пора нам?
- Пусть еще посидят.
- Так их окончательно развезет.
- Я чувствую себя отлично, - сообщил Лешечка. - Просто
замечательно.
- Может, разомнемся? - с горя предложила Ирина.
- Красненьким? - съязвил Гош.
- Ты бы хоть помолчал. Есть вопросы с телефонного чемпионата.
- Почему бы и нет?
Ирина достала из сумочки несколько листков.
- Так, - сказала она. - Слушаем. Позируя художнику Миллеру...
- Мюллеру?!
- Борману!!! Миллеру. Позируя художнику Миллеру, он сказал. "Я
совершил в этой жизни немало славного, и никого не сделал несчастным.
Не подписал ни одного смертного приговора. Бывал мал, бывал велик".
Ну? Время.
- Ребята! - воскликнул Рогалик, патетически воздевая руки к небу.
- Ребята! Да это же Зигмунд Фрейд!
У Зойки сделалось такое лицо, как будто ее сейчас вырвет. Любимов
заржал. Ирина закатила глаза. И только Лешечка блаженно улыбался.
- Так, - вздохнул Гош. - Отставить разминку. Пошли-ка, друзья
мои, в тенек. Знатоки!
- Ничего, - повторил Любимов, вставая. - Оклемаются.
- Так кто же это все-таки был? - спросила Зойка.
- Тебе же сказали - Борман.
- Это был Потемкин, - уверенно заявил Гош.
- Точно Потемкин? - строго переспросила Ирина, заглядывая в
ответ.
- Ну, может быть, Суворов. Хотя сомнительно.
- Гошка, это был Суворов.
- Обидно. Не взяли.
Позади Лешечка и Рогалик, хихикая, поддерживали один другого.
- Господи! - простонала Ирина. - Там же в вестибюле карась! Они
давно грозились его поймать...
Слава Богу, знаменитый Карась из Дворца Пионеров (чудовищно
разжиревшая оранжевая рыба, в молодые годы бывшая золотой) куда-то
спрятался, и на дне бассейна красовались только груды ветхозаветных
медяков. Любимов увел ребят умываться холодной водичкой, а оставшаяся
половина команды вошла в шумный зал, уселась за один из столиков и
принялась рвать на куски бумажки для ответов. Вокруг галдело больше
двадцати московских команд, и к Зойке тут же начали подходить
здороваться мужики. Гош, как всегда, пытался их сосчитать, но потом
ему надоело. Появившиеся к самому началу игры "подготовленные"
выглядели получше, но, увы, только выглядели. Ирина показала Любимову
кулак.
Они сыграли три тура по двенадцать раундов, и сыграли даже
неплохо. Правда, Лешечка после каждого "взятого" вопроса с громким
хаканьем бил себя по сгибу руки, демонстрируя всему залу высоко
поднятый средний палец. А Рогалик строго через два вопроса на третий
орал в полный голос: "Ребята! Да это же Зигмунд Фрейд!". Лешечку
быстро уговорили не махать руками. А вот Рогалик не успокаивался.
Кончилось тем, что после очередного выкрика Гош сказал ему: "Заткнись,
урод!". Этого в команде было не принято, и Рогалик так удивился, что
немедленно замолчал, и вообще избегал подавать реплики до конца игры.
Гош сольно "взял" пять вопросов, два - по афоризмам Ларошфуко,
два из братьев Стругацких (тут он был эксперт), и еще один - про
антиквара по имени Рассел Нэш, которого ФБР заподозрило, что он не
тот, за кого себя выдает. На самом-то деле антиквара звали Конан
МакЛауд. Любимов "взял" семь вопросов, девчонки - по три, и еще пять
верных ответов нашлось коллегиально. Остальное, что называется,
"слили" - вопросы были на удивление легкие, но команда решительно не
могла напрягаться. Лешечка и Рогалик, под конец игры мучительно
переживавшие свою умственную дисфункцию, старались не мешать, но
что-то уже пошло боком, и шестерка отчаянно зевала прямо за столом.
В итоге они зависли в районе с девятого по шестое место -
результат неплохой, но отнюдь не блестящий. Вышли из Дворца, уселись
на давешнюю трибуну, закурили и принялись решать, как жить дальше.
- Любимов, где ты купил эту отраву? - спросила Ирина, внимательно
приглядываясь к Рогалику. Тот спал.
- В магазине, - Любимов посмотрел на Рогалика и зевнул. - Ну что,
поехали ко мне?
- Я - нет, - сказала Зойка.
- Зоенька, ну что ты злишься? Плохо отыграли? Ничего, в следующий
раз...
- Плохо отыграли, - кивнул Гош. - Я кольцо дома забыл. Снял,
наверное, прежде, чем бриться. А потом в спешке забыл. То-то чувствую
- я будто голый. Идиот!
- Мы плохо отыграли, потому что ты забыл кольцо? - ехидно
поинтересовался Любимов.
- Я плохо себя чувствовал, потому что забыл кольцо, - Гош двинул
плечом, чтобы падающему на него Рогалику было удобнее спать.
- Гошка, ты видел когда-нибудь влюбленного пингвина? - спросил
Любимов.
- К чему бы это вдруг?
- Тогда посмотри в зеркало.
- Тьфу! Почему именно пингвина?
- Выражение такое. Ладно, не сердись. Это нормально. Со всеми
бывает. Со мной тоже было, первые года два.
- Дурак ты, Любимов, и ничего не понимаешь! - сообщила Ирина.
- Как скажете. Ребята, поехали, а? Пока и я не заснул.
- Точно в этой бутылке какая-то отрава была. Смотрите! Леха!
Хватит спать! Очнись! Любимов, гад, угробил двух игроков!
- Иришка, я же не нарочно!
- А еще капитан!
- Да моя шестерка никогда трезвой не играла! Ты сама капитан, не
знаешь, что ли? Кто играет трезвый?
- Дымов!
- Он с вечера пьет!
- Зойка!
- Я вообще не пью, - гордо сказала Зойка и прикрыла рот ладонью,
зевая. - Сегодня точно.
- Поехали с нами, Зоечка, - попросил Гош. - С тобой хорошо.
Уютно. Ты такая дружественная, теплая и приятная на ощупь...
Зойка фыркнула и зевнула снова.
- Хватит зевать! - рявкнул Любимов. - А то никуда уже не уедем.
Эй, растолкайте Леху кто-нибудь!
- Леха, очнись!
Лешечка что-то пробормотал, сладко чмокнул, прилег на трибуну и
свернулся калачиком. Рогалик уже лежал. Ирина принялась яростно
тормошить обоих. Никакого эффекта.
- Поиграли... - заключил Гош. Его тоже вдруг разморило. Он
чувствовал себя усталым и невыспавшимся. - Проклятое солнце...
Андрюха, что делать?
Любимов не ответил. У него слипались глаза, и он яростно тер их
ладонями.
- Так, - сказала Зойка. - Вы как хотите, а я пошла. До свидания.
- Да погоди ты! - крикнула Ирина, но Зойка уже шла, спотыкаясь, к
Дворцу. Похоже, она тоже решила лечь, только в более комфортных
условиях.
- Ребята, - сказал Любимов. - А ведь это все неспроста. Гош, ты
же не пил с ними. Посмотри, как она идет.. Э! Оглянись-ка. По-моему,
не мы одни падаем.
- Не спать! - рявкнул Гош командным голосом, и ему сразу
полегчало. - Тьфу, что за наваждение! А ну, подъем!
- Еще минуточку... - сонным голосом попросил Рогалик.
- Ага! - торжествующе крикнула Ирина. - Давай, вставай!
Лешечка уже сидел.
- Черт возьми! - сказал он. - Нужно выпить. Немедленно.
Чего-нибудь со льдом. А где Зоя?
- Ушла во Дворец. Наверное, искать сказочного принца. Кто еще
живет во дворцах? Андрюха, что ты имел в виду? Кого еще зацепило?
- Да нет, показалось, наверное. Это меня шатнуло вдруг, я и
подумал - а что это все качаются? Очень странная история, тебе не
кажется?
- Какой-нибудь информационный фантом мимо пролетал. Сонный.
Наверное, в соседнем доме экстрасенс зевнул.
- Н-да. Хочется надеяться.
- Предлагаю другую версию. Из секретной лаборатории утекло
секретное отравляющее вещество. А лаборатория здесь, под землей.
- Интересно, чем эта отрава выводится из организма. Как стронций?
Рогалик! Доброе утро, радость моя!
- Виноват, - мотнул головой Рогалик. - Исправлюсь. Что это было?
- Это даун, сэр! Мы к Любимову едем?
- Безусловно.
Из Дворца вышла Зоя. Уже не шатаясь.
- Ну, что? - спросила она, подходя к трибуне. - Едем?
- Ура!!! - хором заорали мужчины.
У Любимова на квартире, под звон посуды и шипение чайника на
кухне, Гош снял трубку и набрал свой номер.
- Здравствуй, родная! - сказал он. - Как ты?... Да ничего.
Средне. Да, у Андрея. Ну, ты же знаешь. Нет, я думаю, сегодня не очень
долго. Хорошо, ты отдыхай. А я приду, и буду тебя очень-очень любить.
Угу. Представляешь, а я кольцо забыл! Чувствую себя отвратительно.
Будто голову снял. Вроде бы разумная идея - надоело из-под него мыло
выковыривать, - а как ошибся на самом деле! Знаешь... - он машинально
понизил голос до шепота. - Вот в такие моменты я еще острее, чем
обычно, понимаю, насколько же тебя люблю.
- Гош! - крикнул ему из комнаты Лешечка. - Оленьке привет!
- И от меня! - поддержал Любимов.
- От всех! - резюмировала Ирина.
- Тебе здесь все кланяются. Что там наше животное, как оно себя
чувствует? Под столом? Н-да. Слушай, Оль, вы без меня гулять не
ходите, я вернусь, пойдем вместе. Ну ладно, милая, я поскакал. А то
все греется. Ужасно жаркий день. Целую. До вечера. Пока.
- Внимание! - скомандовал Любимов. - Явление народу влюбленного
пингвина! Ур-р-рааа! Разве не похож?
- Ты дурак и ничего не понимаешь! - в который раз сказала Ирина.
- Это я от зависти, - честно признался Любимов. - За что пьем,
Знатоки? Гошка, бери посуду.
- Как обычно, - улыбнулась Ирина. - Да, Гош?
Гош поднял стакан.
- Разумеется, - сказал он серьезно. - Ну, за любовь!
- За любовь! - дружно подхватила команда.
Некоторое время шестерка сосредоточенно закусывала.
- Мальчишки, но если вы будете так надираться в Питере...
- В Питере сам Бог велел. А что, во Владимире мы трезвые были?
- ...тогда я с вами не поеду.
- Да ладно тебе!
- Кстати, пьяницы несчастные, где ваши деньги на билеты?
На какое-то время беседа перетекла в деловое русло, и за столом
все как-то подтянулись, а некоторые даже слегка протрезвели. Но вскоре
формальности были улажены, "прикончилась" бутылка, откупорилась новая,
и команда ударилась в привычный треп. Ирина с Гошем заговорили о
собаках, Лешечка с Рогаликом - о компьютерах, а Любимов и Зойка
наперебой предавались воспоминаниям о питерских фестивалях "Что? Где?
Когда?", в которых им довелось участвовать. Постепенно темы
исчерпались, водка тоже, сходили за добавкой, и после очередного
стакана все почему-то вернулись мыслями к сегодняшним играм. Лешечку и
Рогалика заклеймили позором, безобразнику и провокатору Любимову
вынесли порицание. Отдельно досталось Гошу за то, что не разбирается в
футболе. По этой теме вопросов делалось немало, Знатоку традиционно
полагалось футбол любить.
- Ты хотя бы спортивные новости смотри, - посоветовала Ирина.
- Да я не запомню, - отмахнулся Гош. - Мне это не близко. Я даже
если захочу, у меня насчет футбола ассоциативные связи не образуются.
Голова - не компьютер, ей не прикажешь.
- Вообще, удивительная штука наша память, - философски произнес
Рогалик.
- Чья бы корова мычала, - фыркнула Ирина. - "Ребята, это Зигмунд
Фрейд...".
- Удивительная штука память, - кивнул Гош. - И мы о ней очень
мало знаем. Меня немного этому учили... Вы только представьте, сколько
информации она за доли секунды обрабатывает! И сколько всего хранит!
Вот, допустим, решу я с Лешечкой пойти выпить пива. Думаете, это так
просто? Мне потребуется вывести в оперативную память, во-первых, целый
набор звуков и грамматических конструкций. Во-вторых, данные о том,
как выглядит Алексей Попов, и какие у него вкусовые предпочтения.
В-третьих, схему города, расположение известных мне пивных баров и
предполагаемый маршрут... Это вам не шутки.
Команда невольно задумалась. У всех присутствующих, несмотря на
разницу в возрасте, образовании и так далее, было нечто общее -
способность запоминать и перерабатывать большие объемы информации.
- В принципе, - объяснил Гош, - у нас такое же деление на
оперативную память и долговременную, как у компьютера. И большая часть
того, что мы воспринимаем, помещается в оперативку, а потом
улетучивается. Ну, вот, допустим, ходили мы сейчас за водкой. Когда
считали деньги, проводили несложные вычисления, работала только
оперативная память. А когда выбирали, что именно купить, уже пришлось
обращаться к долговременной, где лежит запись о том, какая бутылка
содержит нормальный продукт. Там десять миллиардов нервных клеток...
- И все о бутылках, - ввернула Ирина.
- Меня вот что всегда интересовало, - вступила Зоя. - Почему я
запоминаю одно, и не запоминаю другое? Или запоминаю, но ненадолго?
- В принципе, информацию можно зазубрить элементарным
повторением. Но в любом случае, решение, хранить ее или стереть, вряд
ли принимается сознательно. Понимаешь, Зойка, есть в глубине мозга
такое загадочное образование - гиппокамп. Это коммутатор. Нейроны
коры, получая информацию, передают ее гиппокампу. Если тот ответит,
нейроны образуют прочную сеть, и информация закрепится. если нет -
впечатление навсегда исчезнет. А вот чем руководствуется гиппокамп,
принимая решение - до сих пор загадка. Есть мнение, что все дело в
эмоциональной значимости. Если информация имеет эмоциональную окраску,
скорее всего, гиппокамп откликнется. Например, на имя близкого
человека он среагирует. А на имя какого-нибудь чемпиона мира по
плевкам в длину - вряд ли.
- Если он не в тебя плевал, - заметил Любимов.
- Точно. Кроме того, видимо, гиппокамп реагирует на информацию,
которая имеет отношение к тому, что тебе уже известно. Тогда мозг
начнет генерировать ассоциации. Допустим, нейронные цепи Рогалика
постоянно замыкаются на компьютерах, это его работа. Соответственно,
все новое, что он узнает по этой теме, вызовет у гиппокампа отклик и
будет помечено, как подлежащее хранению. То есть, каждое новое понятие
мы ловим на крючок старых впечатлений. А поскольку жизненный опыт и
прочие обстоятельства у всех разные, то и запоминается одно и то же
каждым отдельным человеком по-своему. Вот, собственно, Зойка, тебе и
ответ.
- Ну, - сказал Лешечка, - за память!
Дружно налили и выпили.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг