- Это не кома, - сказал Олег убежденно. - Коматозники не храпят.
Это просто сон, только неестественно крепкий.
Прискакала Женя.
- Ну?! - крикнула она. - Что?!
- Труби отбой, сестренка, - успокоил ее Костя. - Это не труп.
Просто наш коллега решил поиграть в Илью Муромца.
- Вот именно, - кивнул Цыган. - Грузи его теперь, надрывайся...
Триста фунтов парной свинины.
- Ты чего такой злой, мужик? - спросил Костя.
- Чего, чего... Взяли!
Они действительно чуть не надорвались, запихивая Большого в
"Лендровер". Спасенный дрых без задних ног.
- Ох, как мне все это не нравится! - высказался Цыган и укатил.
- Что это с ним? - поинтересовался Олег.
- Откуда я знаю... Спит, - Костя закурил и прыгнул обратно в
седло.
- Да нет, я про Цыгана.
- Смысл жизни потерял! - усмехнулся Костя. - Совсем недавно, еще
не привык. Не то, что мы. Ладно, поехали домой. Будь другом, забери
его причиндалы.
Он ухватил за повод Мистера Мерфи и рысью двинулся в сторону
Камышей. Женя, что-то бормоча в мобильную рацию, ускакала следом.
Олег закрыл этюдник, сложил телескопические ножки и повесил
тяжелый ящик на плечо. Его терзали дурные предчувствия. Здоровые люди,
молодые и сильные, не засыпают просто так богатырским сном. "Наверное,
вирус проклятый выдохся" - припомнилась Олегу фраза Кости.
В машину он сел с очень напряженным выражением лица.
* * *
Гош, с похмелья сосредоточенный и мрачный, сидел на крыльце и
поедал из банки консервированную фасоль. Над ним, сунув руки за пояс и
раскачиваясь с пятки на носок, монолитной глыбой нависал полковник
Серебряков. Летчик-космонавт едва доставал Гошу до плеча, но он был
настоящий полковник и нависать над человеком умел.
Гош прикончил фасоль и швырнул банку на дорогу. Банка ударилась в
припаркованный у забора джип Олега, и машина обиженно вякнула. Гош
взвесил в руке ложку и запустил ее вслед банке, уже прицельно. Машина
вякнула снова.
Серебряков все топтался на крыльце. Его экипаж уже погрузился в
"Лендровер", и даже издали слышно было, как Морис звучно чмокает Женю
в обе щеки, а бортинженер Дима Локтев подначивает Цыгана лететь с ними
за компанию. Настроение у всех было хуже некуда. В соседнем коттедже
лежал Большой. По-прежнему в коме.
- Чего вы ждете, Леваневский? - спросил Гош, не глядя на
полковника. - Из графика выбьетесь. Решили лететь - дуйте. Там уж,
наверное, Н-209 совсем застоялся. Приятного вам обледенения и семь
футов под килем.
Серебряков обиженно фыркнул. Не долетевшего до Америки
Леваневского Гош упоминал к месту и не к месту, едва услышав, что
космонавты собрались на другой континент. И настоятельно советовал
лететь не блошиными прыжками на спортивных аппаратах, а взять сразу
"Боинг", залить баки под завязку и рвануть через полюс напрямик. При
этом Гош сыпал такими подробностями о трансарктических полетах, что
Серебрякову просто муторно становилось от его разнузданной и
язвительной эрудиции.
Сначала, когда Дядя Федор сообщил, что на военный аэродром под
Тверью сели трое взрослых дядек, Гош обрадовался. Потом, когда дядьки
оказались космонавтами, обрадовался вдвойне. Но при ближайшем
рассмотрении догадался, что экипажу Серебрякова с Регуляторами
совершенно не по пути. У этих людей был собственный квест, и
сворачивать они не думали. Хотя две недели на ранчо провели с огромным
удовольствием и здорово разгрузили объездчиков, взяв на себя заготовку
сена.
Гош сразу понял, что эти люди уйдут. Но выбрать такую линию
поведения, чтобы космонавтов после расставания не грызла совесть,
оказалось выше его сил. Фактически сейчас взрослые, опытные и хорошо
подготовленные к выживанию в экстремальных условиях мужики бросали
остро нуждающуюся в поддержке крошечную группу молодых людей. Побыли
немного рядом и укатили дальше - большие, сильные, уверенные в себе.
Тоже чертовски одинокие, пусть и втроем. Куда больше травмированные
нынешней ситуацией, чем молодежь. Но все равно - могли бы и остаться.
Серебряков пробормотал: "До свидания, Георгий" и ушел к машине.
Захлопнулись дверцы, Цыган нажал на газ. До вечера космонавты будут
заниматься самолетами, потом как следует отдохнут ("Девчонки из города
помогут, не упустят такой шанс" - усмехнулся про себя Гош), и на
рассвете - вперед. "А куда мы - на рассвете? В кому? В петлю? Головой
в колодец?".
Понурая Женя подошла к крыльцу и остановилась, глядя вниз. Сзади
встал Костя и положил ей руки на плечи. Женя прижалась к нему спиной и
закрыла глаза. Рядом переминался с ноги на ногу Олег. Даже он, пока
еще чужой здесь, ждал, что скажет лидер.
Гош взял со ступеньки бутылку с водой и, морщась, сделал
несколько глотков.
- Значит так, Регуляторы, - сказал он хрипло. - Есть проблема,
которую нужно было обязательно решить еще сто лет назад. Но все
занимались другим. Теперь придется всякие глупости отложить. На
ближайшее время объявляю чрезвычайое положение. Кони, пони и остальные
лошади Пржевальского как-нибудь пару дней в загоне перебьются. Сена
пожуют. Я сейчас, подождите минуту.
Гош ушел в дом и действительно через минуту вернулся. В руках у
него оказалась пачка ученических тетрадей и несколько шариковых ручек.
За время его отстутствия у крыльца никто не проронил ни слова.
- Олег, тебя это тоже касается, - заметил Гош, протягивая ему
тетрадь и ручку. - В твоих же интересах.
- Я понял, - кивнул Олег, принимая дар. - Мне только раньше не
приходило в голову...
- А я ничего не понял, - заметил Костя.
- Это очень просто, - заверил его Гош. - Даже у тебя получится,
хотя ты и неграмотный. Или ты был тот самый милиционер, который умеет
читать?
Костя хохотнул.
- Я знал дорогу домой, - сказал он.
- Это вы о чем? - спросил Олег заинтересованно.
- Анекдот времен Олимпиады, - объяснил Костя. - Почему менты
ходят в Москве по трое? Потому что один умеет читать, другой считать,
а третий знает дорогу домой. Гошка, ты хочешь заставить нас писать
отчеты?
- Умница, - кивнул Гош. - И прямо сейчас. Каждый садится, где ему
удобно, и записывает все, что помнит. Всю историю своих злоключений с
того дня, как проснулся. Между прочим, когда покончите с фактической
частью - ну, координаты всяких полезных мест, ареал распространения
тупых и все такое, советую дальше нажимать на эмоции. Что
почувствовал, как себя вел... Про нездоровую агрессивность и прочие
асоциальные тенденции не забудьте отметить. И разумеется, во первых
строках - имена, адреса, явки, пароли.
- Догадались, - фыркнул Костя.
- Про то, как реагировать на тупых - детально. Во избежание новых
эксцессов. Записи упаковать герметично и держать при себе. Жененчка,
бери.
Женя молча взяла тетрадь. Глаза у нее были мокрые. Гош воткнул ей
ручку в карман и раздраженно клацнул зубами.
- Не падай ухом, солнышко, - посоветовал он. - Может, еще
обойдется. Вдруг, Большой не выйдет из комы, а просто тихо помрет.
Тогда и нам писанина никакая не понадобится. Можно будет спокойно
взять по ящику водки на лицо, отправиться к Москве и запузырить
последнюю мину в Кремль. Если, конечно, мы не заснем прямо сегодня.
Костя зевнул.
- Я тебе! - пригрозил Гош, показывая кулак.
- Да это шутка, капитан.
- Шутки кончились, - сказал Гош очень твердо, как в прежние
времена, когда Регуляторы были войском, а не просто группой товарищей.
- А вдруг мы проснемся с полным объемом памяти? Или вообще не
заснем? - предположил Олег. - Может, с Большим - какой-то частный
случай?
- Знаешь, почему Регуляторы графства Линкольн так долго
продержались? - усмехнулся Костя. - Они понимали, что рано или поздно
им все равно конец. Были готовы к худшему. Думаешь, мы из пижонства
обозвали себя Регуляторами? Как же! Это нам твои дружки-тупые устроили
такую веселую жизнь. Научили уму-разуму. Так что, дорогуша, если
приказано готовиться к худшему - будь готов!
- Забудь ты про тупых, - посоветовал Гош. - Это не они, это
Олежка из нас банду сделал. И его пахан Главный. Тупые - хороший,
благодарный человеческий материал. Что хочешь, то и лепишь. Мы сами
были не особенно острые, когда нас Сан Сеич подобрал.
Олег насупился и раздраженно хлопнул себя тетрадью по бедру.
- Если твой прогноз не сбудется, - пробормотал он, - я тебе за
эту нервотрепку морду набью. Подумать страшно - неужели опять...
Гош тоскливо посмотрел в затянутое облаками небо.
- Дрянь погода, - сказал он. - И дело тоже дрянь!
Гош сидел в административном здании, на коммутаторе. Сюда был
протянут из Твери армейский полевой телефон. Аккумуляторы мобильных
раций неумолимо вырабатывали ресурс, загибались батарейки кварцевых
часов, и оставалось только ждать, что же случится раньше - то ли
машины придется "с толкача" заводить, то ли просто бензин окончательно
выдохнется. И значит, машины накроются, а с ними и радиосвязь.
У подоконника Цыган старательно выводил в тетради слова. Даже
язык высунул от усердия.
- Ты по-каковски пишешь? - встрепенулся Гош. - Ты же наверняка
опять цыганом проснешься. Если проснешься, конечно...
- Да что ж я, полный идиот? По-русски пишу. Отстань.
- Какая потрясающая жареная рыба продавалась в Несебре! -
вспомнил Гош. - Крошечные такие рыбешки, на один укус. Как жаль, что я
был маленький и не пил еще пива! Боже, а до чего хорошо было в Албене!
Цыган раздраженно засопел.
- Нет, вот ты мне скажи! - не унимался Гош. - Почему, если ты
болгарин, или, скажем, какой-нибудь итальяшка, или даже француз, то
обязательно живешь в благодатном теплом краю? А если руский, то у тебя
на родине больше половины года холодно, кругом грязища, тоска и
дураки?
- Можем съездить в Болгарию, - предложил Цыган. - Дороги у нас
были ничего, а дураки, я надеюсь, вымерли.
- Далеко. Огромный крюк получится вокруг моря.
- Поехали через Одессу. Пароходик какой-нибудь раскочегарим. До
Варны плыть меньше суток.
- Я не умею на пароходике. Утонем еще.
- Справимся.
- А ты на самом деле хочешь?
Цыган замялся. Похоже, ему было все равно. Гош подумал, что
болгарин из него так и не получился, а русским быть Цыгану скучно.
Поэтому, наеврное, и Цыган. Перекати-поле. Rolling Stone.
Коммутатор щелкнул. Гош машинально вернул на место заглушку с
надписью "Федя", передернул тумблер и воткнул штекер в гнездо.
- Танки в городе!!! - проорал Дядя Федор звонко и радостно.
- Ты сколько выпил сегодня? - спросил Гош с завистью.
- Танки!!! - крикул Федор еще веселее.
Гош взял со стола второй наушник и, не глядя, бросил им в Цыгана.
Тот поймал наушник на лету и прислушался.
- Какие еще танки? - спросил Гош.
- Большие! Зеленые!
- Откуда? - Гош почувствовал, как замирает сердце.
- Из Москвы!
- И...?!
- И бэтээры!
- А что им надо? Много их?
- Куча! Вагон! Человек триста! Армия! Город уже в кольце, все
дороги перекрыты. А начальники ихние стоят в центре, всех ловят и
допрашивают!
- Никого еще не расстреляли? - осведомился Цыган как бы
невзначай.
- Никого еще не шлепнули? - крикнул Гош.
- Пока нет!
- Так чего им надо?
- Расспрашивают о подозрительных личностях!
- Ой-ей-ей... - пробормотал Гош. Сердце уже не замирало, оно
медленно съезжало в пятки. Если экспедиция московская (а какая еще?),
дело швах. Московская Оборона не станет шутить с Регуляторами. А с
космонавтами?
- Тебя уже сдали! - кричал Федор. - Космонавтов тоже! Но я раньше
успел! Сразу, как о танках услышал, послал человека! Они улетели! Им
только вслед залупили из пулемета, но это фигня! Один самолет ушел!
- А второй?! - почти взвизгнул Гош.
- Взорвался!
- Господи, за что?!
- Не знаю! Они, по-моему, тогда не разобрались еще. Подкатили к
городу, видят - кто-то взлетает, ну и врезали ему.
- Ты почему звонишь так поздно?! - взорвался Гош. - Сколько
времени уже это творится?!
- Да меня захомутали сразу же! Сейчас только отпустили! Два часа
дурака валял, идиотом прикидывался! А про тебя наврал, что ты ушел в
Питер! Но они, по-моему, не поверили. Гошка, конец света, они всего-то
два часа в городе, а тут уже комендант имеется и вооруженная охрана.
Моих гавриков разоружили, а эти остолопы и сами рады, им лишь бы
поменьше работать...
- Теперь они будут работать, - пообещал Гош зловеще. - Как
лошади.
На тверском конце провода раздалось какое-то шебуршание.
Послышались неразборчивые голоса. Звякнул металл. Наконец, Дядя Федор
появился в трубке снова. И голос его стал ощутимо строже.
- Гошка, у тебя времени до рассвета, не больше, - сказал Федор. -
Ты же знаешь моих болтунов.
Цыган отложил наушник и встал. Гош кивнул, и Цыган выбежал на
улицу.
- Сумерки, - заметил Гош. - Думаешь, они не сунутся ночью?
- Я слышал, они заночевать тут хотят. Разведка донесла. Гош, я
тоже ухожу. Москвичи уже пронюхали, что я здесь был центровой. Возьму
человек пять-шесть, кого уговорить смогу, и вниз по реке смоюсь.
- Бог в помощь, Федя. Может, еще свидимся.
- Как Большой?
- Спит пока.
Слышно было, как Федор вздыхает.
- Не свидимся мы, Гошка, - сказал он. - Добьет нас зараза
проклятая. Эх, пожить бы еще хоть самую малость...
- Уходи от телефона, - посоветовал Гош. - Провод лежит открыто,
найдут тебя по нему.
- Добрый ты человек, Гошка, - снова вздохнул Федор. - Но
совершенно тупой. Не-по-нят-ли-вый.
И связь оборвалась.
Почти минуту Гош сидел неподвижно, остановившимся взглядом
уткнувшись в коммутатор. "Непонятливый. Пожить бы еще. Не свидимся".
Федор что-то хотел сказать, очень важное, но ему не дали. Кто не дал?
Каким образом? Ты живой еще, Федя, или уже нет? Это мое больное
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг