определил, что это сука, лет четырех-пяти от роду, очень дорогой и
глубоко несчастный зверь, остро нуждающийся в ласке, расчесывании и
средстве от блох. Под растрепанными клочьями на шее виднелся тонкий
кожаный ошейник. Как это холеное выставочное животное адаптировалось к
самостоятельной жизни на московских улицах, Гош не представлял. Но то,
что собака выжила, говорило в ее пользу.
А то, что она не боялась стрельбы и воспринимала человека как
союзника, указывало на полный курс дрессировки, включая
защитно-караульную службу, и отсутствие серьезных психических травм.
Последнее Гоша не удивило - вряд ли на такую красивую собаку решил бы
поохотиться даже самый отпетый кретин. Скорее он попытался бы ее
приручить. Внутренне Гош потирал руки и пускал слюни. Судьба
обворовала его по полной программе. Но она же и подбросила в утешение
неплохой подарок. В том, что это именно судьба, он нисколько не
сомневался.
Собака оторвалась от созерцания умирающего врага и медленно
повернула голову к человеку. Хвост ее все еще висел безвольно, но
кажется, животное приходило в себя.
- Здорово, красавица, - сказал Гош. - Меня зовут... Кажется,
Георгий. А тебя?
Он протянул собаке руку тыльной стороной ладони вперед, сам
удивляясь тому, как естественно у него это получилось. Собака обнюхала
руку, душераздирающе зевнула и села. Ей было, судя по всему, нехорошо.
Гош присел рядом на корточки и осторожно потрепал зверюгу по холке.
Сантиметров в этой холке было не меньше семидесяти, вполне прилично
даже для кобеля. Гош откопал под шерстью ошейник и подтянул к себе
металлическую пластинку с мелкой гравировкой. Нагнулся, чтобы
прочесть, и тут его лизнули в щеку.
- Девочка моя, - пробормотал он расстроганно, мягко оглаживая
собаку по спине. - Все теперь пойдет как надо, я тебе обещаю. Так...
Белла. Значит, ты у нас Белла? Белла! Привет.
Услышав имя, собака вскочила, замахала хвостом и принялась
рассматривать Гоша, как будто спаситель повернулся к ней какой-то
совершенно новой стороной.
- Белла, - повторил Гош, и тут на него с радостным воплем
наскочили и принялись облизывать.
- Спокойно, детка, спокойно! - бормотал Гош, заслоняясь рукавом.
- Это у тебя истерика. Это пройдет. Да все нормально! Да погоди ты,
дура блохастая... Вот мы тебя вымоем, расчешем, подкормим слегка...
Да, да, это я, твой папочка, я вернулся, теперь все будет о'кей...
От заставы послышался надвигающийся басовитый треск - словно
оттуда несся на всех парах сильно охрипший "Запорожец". Белла тут же
сползла с вновь обретенного хозяина и воинственно гавкнула в сторону
непрошенных гостей. Гош оглянулся. По дороге летел ярко-красный
"Бокстер".
- Молодцы... - одобрительно хмыкнул Гош, поднимаясь на ноги.
Вместо того, чтобы тормозить, как все нормальные люди, водитель
для начала поставил свой аппарат боком и, отчаянно дымя резиной,
выписал на асфальте замысловатый крендель. Белла гавкнула снова.
- Ну, ты чего?! - крикнул Родионов, осаживая машину в двух шагах
от попятившегося на всякий случай Гоша.
- Да вот... Собачку из беды выручил.
- А-а... - Родионов бросил на Беллу пренебрежительный взгляд. -
Эта собачка кого хочешь сама выручит. Знаю я ее. Она тут весь район
терроризирует.
- Что значит - терроризирует?
- Да жрет всех напропалую.
- Кого это - всех?
- Ну... Кроме людей. Странно, а чего это она одна? Их две таких
было. Вторая с ней ходила такая же, правда больше раза в полтора.
- Такой же расцветки? - уточнил Гош, присаживаясь рядом с Беллой
и запуская руку ей под брюхо. Белла сумрачно разглядывала Родионова.
- Один в один. А ты чего там нашарить пытаешься? Вымя?
- Идиот... - прорычал Гош. - Ну вот, сбил меня...
- Да в чем дело-то?
- Да не знаю я!
- А-а... - протянул Родионов понимающе. - Извини пожалуйста. Со
мной тоже бывает. Делаешь что-то на автомате из прошлой жизни, и тут
как ляпнут под руку - все, ушло. Зачем делал, чего хотел - совершенно
непонятно. Правда, извини. Я не нарочно. А ты, значит, в собаках
понимаешь что-то. Оч-чень ты, старик, профессионально ее трогал. Да и
вообще, она ведь людей-то к себе не того... Мы ее прикормить сколько
раз пробовали - ни в какую. Самостоятельная псина. И этот, здоровый,
он вроде как при ней был. Слушался.
- Когда ты его видел в последний раз?
- Неделю где-то. Или две, не помню.
- Бедная ты моя девочка... - пробормотал Гош.
- Себе возьмешь? - спросил Родионов с нескрываемой завистью. - А
что тут вообще было-то?
- Дралась она. Против десятерых в одиночку. Я едва-едва успел.
Конечно, попробую уговорить пойти со мной.
- Счастливый, - вздохнул Родионов. - Ладно, я парням скажу, они
рады будут. Мы все за нее очень переживали. Непростая ведь псина. Что
за порода-то?
- Помнишь рекламу "Педигри"? Самую первую?
Несколько секунд Родионов сосредоточенно глядел куда-то в
приборную доску.
- Пора мне, - сказал он вдруг. - А то они волнуются.
- Спасибо, что приехал, - кивнул Гош. - Всегда так?
- Считай, что всегда, - уклончиво ответил Родионов.
- Я хотел спросить... Чуть не забыл. На вашей заставе учет
какой-нибудь ведется?
- Кого? - хмуро спросил Родионов, думая о своем.
- Прибывших.
- Ага. С сегодняшнего дня прямо и начнем.
Гош отпустил загривок Беллы, подошел вплотную к приземистому
красному родстеру и сел на корточки рядом с открытым настежь окном, в
котором угрюмо насупился Родионов.
- В чем дело, старина? - спросил Гош негромко. - Я какую-то
глупость сморозил?
- Так что за порода? - поинтересовался Родионов, не поворачивая
головы.
- Бернская овчарка.
Родионов уныло кивнул.
- Ничего я не помню, Гош, - сказал он горько. - Ни-че-го-шень-ки.
Я ж тебе сказал - полный идиот. Вот зачем у меня кольцо на пальце -
это помню. А где она может быть сейчас...
- А я не знаю, где мое кольцо, Рэдди.
- У тебя, что, тоже?... - встрепенулся Родионов.
- Я безумно гордился этим кольцом, - сказал Гош очень тихо. -
Куда я его дел? Его могли снять с меня только с мертвого, понимаешь? Я
не променял бы его даже на жизнь.
- Ну что за глупости, старик... Кольцо - это символ, да... Но не
до такой же степени.
- До такой. Вот именно до такой. Рэдди, я проснулся тридцать пять
дней назад. И каждый день я плачу, как ребенок, у которого пропала
мама. А на прошлой неделе вспомнил, что у меня была жена, самая
прекрасная женщина на свете. И поехал сюда. И теперь уже не знаю -
может, не плакать больше? Может, сразу застрелиться?
- Перестань, Гошка. Все плачут. Все хотят с собой покончить.
Каждый. Каж-ж-дый. У нас вся застава по утрам ходит с красными мордами
и друг на друга не смотрит. А мы-то проснулись кто в начале лета, а
кто и весной... Некоторые помнят, что у них дети были... Ты, главное,
ищи. Ты плачь и ищи. Мы все ищем. Каждый как может, так и ищет. Иначе
нельзя. Иначе ведь никакого выхода, да?
Белла ткнулась мокрым носом в дрожащую щеку Гоша и вздохнула.
- А у нее вот мужика убили, наверное, прямо на глазах, -
предположил Родионов.
- Она собака, - помотал головой Гош. - Она умеет забывать.
- Мы тоже.
- Не так быстро. И потом, я не хочу забывать, понимаешь? Я
фамилию свою забыл, я не помню, где был мой дом, чем я занимался, тоже
не помню. Но любовь... Я не забуду. Ты не забудешь. Нам же тогда жить
будет незачем, Рэдди. Окончательно незачем.
- Вот поэтому и нужно искать, - сказал Родионов твердо. - Знаешь,
Гош, мне действительно пора. То есть, я уже на подходе доложил, что
все нормально, когда тебя увидел, но тем более мне нужно обратно.
Гош потер ладонью глаза.
- Еще раз спасибо, что приехал. Но ты мне не сказал. Что значит -
"считай, всегда" и "с сегодняшнего дня"?
- Ты первый, кого мы пропустили. Единственный проснувшийся,
который пришел с нашей стороны. И по-моему, двадцать пятый, кто вообще
пришел. Или двадцать шестой.
- Ясно, - вздохнул Гош. - Эта антенна у тебя, это рация?
- Да. Тебе дадут. В Кремле дадут. Поезжай в Кремль прямо сейчас,
там все тебе расскажут, что захочешь, и все дадут. У нас каждый
человек на вес золота, ты же понимаешь. Даже такие, как я.
- Какие? - усмехнулся Гош.
- А такие, что в ноль, - не очень ясно, но вполне понятно
высказался Родионов. - Зомби.
Гош закусил губу, чтобы сдержать улыбку. Уж на кого Родионов не
походил, так это на зомби. Эмоции из него перли во все стороны.
- Ты, небось, заставу строил? - поинтересовался Гош, надеясь если
не польстить однокласснику, то хотя бы переменить тему.
- Не-а. Понятия не имею, кто ее строил. Она была уже. И техника
стояла. Откуда взялась... Тоже загадка, Гош. Все подъезды к городу
закупорены. Даже наверху, на Кольцевой, все проемы в отбойнике
завалены. Как будто здесь кто-то оборону держал. И не пехоту ждал, а
танки. Короче, армию.
- Ты, я надеюсь, армию не ждешь? - осторожно спросил Гош.
- Почему? Вдруг припрется.
- Военные мертвы, Рэдди. Все. Поверь хотя бы на слово. Я видел. Я
проехал несколько городов и везде первым делом совался в войсковые
части. Кругом истлевшие трупы в погонах. И знаешь, Рэдди... Очень
истлевшие. Чересчур. А оружейные комнаты вскрыты, причем грубо. И
разграблены. Как ты думаешь, сколько мы проболтались без понятия о
себе? И чем мы занимались в это время?
- Я не пытался считать, - вздохнул Родионов. - Но с такой
информацией тебе, честное слово, обязательно нужно в Кремль. Тебя ждут
давно.
- Не понял? - удивился Гош.
- Не знаю, чем занимался я, пока спал. Но чем занимался ты, я в
курсе.
- Совсем не понял... - упавшим голосом повторил Гош.
- Ты несколько раз появлялся у нашего поста. Стрелял по нам из
этой своей штуковины, требовал, чтоб пропустили, и крыл матом всех
московских и Бориса в отдельности. Мы уже совсем было собрались тебя
пристрелить, но Борис запретил. Сказал, что нужно ждать, что ты
обязательно проснешься, и тогда уж выяснится, откуда ты его знаешь, и
за что вообще так не любишь москвичей.
Гош ошарашенно молчал. Ему хотелось извиниться - но за что?
Никогда он сюда не приезжал, ничего не просил, и никакого Бориса
ведать не ведал.
- А этот... Борис, - пробормотал он наконец. - Борис меня помнит?
- Не знаю. Похоже, нет. Так что тебе прямая дорога в Кремль. Там
наш Комитет, а Борис его председатель. Вот и встретитесь...
Гош помотал головой, стряхивая оцепенение.
- Хорошо. Я буду в Кремле завтра, - сказал он. - Слушай, а если
крысы, или собаки те же, или еще что-нибудь?
- Ну?
- Ну, я стрельну, а вы опять на уши встанете.
- Мы не услышим. Ты отъедешь еще на пару километров, и мы просто
не услышим. Да, кстати! Точнее, между прочим - так, кажется, надо
говорить?
- Смотря, о чем.
- О бензине. Водопой с одиннадцати до шести у Христа Спасителя.
Помнишь, там была такая ведомственная колонка напротив? Когда еще
вместо храма был бассейн? Это если хочешь, чтобы тебе культурно
налили. А если готов руками вычерпывать, тогда возьми карту... -
Родионов сунул руку в бардачок.
- Не нужно. Сам найду.
- Помнишь, гад? - оскалился Родионов. - Все помнишь, да? Ух,
зараза!
- Полчаса назад я не знал своей фамилии, - напомнил Гош.
- Да зачем тебе фамилия, друг ты мой ситный? Да я бы сейчас не
то, что фамилию, имя бы променял на то, чтобы помнить какую-то там
рекламу столетней давности!
- А откуда бензин? - перебил его Гош.
- То есть - откуда? От верблюда. Из колонок.
- А в колонках откуда?
- В прошлой жизни налили.
- А комбинат?
- Какой?
- Нефтепре.. пере.. Ну, ты понял.
- Я понял, но я понятия не имею. А зачем нам комбинат? В городе
от силы триста машин. Мы даже бэтээры, и те с колонок соляркой
заправляем. У нас бензина - хоть ты в нем утопись.
- Бензин не вечный, Рэдди, - объяснил Гош.
- Выдыхается?! - прошептал Родионов с неподдельным ужасом в
голосе.
- Хуже. Разлагается. Срок хранения по-моему года два. А дальше
начинает падать октановое число.
Родионов повернул ключ зажигания, и двигатель басовито
затарахтел.
- Детонирует, - заметил Гош. - Легонько, но детонирует.
- От тебя одно расстройство, мужик, - сказал Родионов, нажал на
газ и, развернув машину почти на месте, умчался к заставе.
Гош встал, посмотрел на Беллу и невольно приоткрыл рот. Снизу
вверх собака испытующе разглядывала свое новое приобретение.
- Хоть тебе-то я еще не испортил настроение? - спросил Гош. - Ну,
и на том спасибо. И что у них здесь творится? Храм вместо бассейна...
Зачем? Когда успели?
Собака прыгнула на заднее сиденье уверенно и без раздумий. Гош
восхищенно цыкнул зубом. С каждой минутой черно-белая красотка с
рыжими подпалинами нравилась ему все больше и больше.
"Хаммер" объехал стеклянный павильон метро, небрежно повалил
ограждение газона, потом еще одно, и оказался среди торговых палаток,
выстроившихся вдоль узкой асфальтовой дорожки. Справа в низине Гош
увидел знакомый универмаг и задумчиво сморщился. Он не жил в этих
краях, но что-то его с ними связывало. Бывал он здесь не раз, это
точно. И отоваривался в местных "точках" неоднократно.
Нужная ему палатка стояла именно на том месте, где и должна была.
Стрелять попусту Гош не хотел, и просто вышиб запертую дверь углом
бампера.
- Сиди пока, - небрежно бросил он собаке, выбираясь наружу.
Внутри палатки оказалось по колено сухого корма вперемежку с
крысиными экскрементами. Все коробки и пластиковые мешки были
распороты и изжеваны. Самих крыс не было видно - то ли они
предпочитали ночной образ жизни, то ли их спугнул шум на перекрестке.
Консервные банки оказались целы. Гош перетащил в багажник
несколько ящиков из подсобки (Белла принюхалась, и глаза ее вспыхнули
голодным огнем), взял набор гребней, большую пластмассовую миску,
несколько баллонов собачьего шампуня и антиблошиных средств. Выбрал
ошейник и поводок сообразно внушительным размерам и физической мощи
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг