под его экстрасенсорным давлением. Они видели его таким, каким он сам
хотел выглядеть. Безропотно принимали его точку зрения. Беспрекословно
повиновались. И потом рассказывали, какой он замечательный.
Того же самого Волков пытался добиться от Игоря - пока не увидел,
что это невозможно. А вот с Вестгейтом он, судя по всему, вел себя,
как нормальный человек. Это было немного странно. Но объяснимо. В
Игоре Александре Вестгейте пожилой сенс увидел сына. А в Игоре Бойко
почему-то нет. И точно таким же образом братья реагировали на отца.
Вестгейт его признал, хотя и с оговорками. А у Игоря все началось
именно с оговорок, а кончилось полным неприятием.
- Я оставлю тебе кляксу, - сказал Игорь и осторожно взял брата за
руку. - Думаю, еще сутки, и она тебя полностью вылечит.
- Ты уезжаешь? - встрепенулся Вестгейт. - Куда?
- К Папе в Москву. Посредническая миссия.
- Но... Постой, а когда же мы увидимся теперь?
- Ты не беспокойся. Отдохнешь немного, и приедешь ко мне.
- Как же... Дадут они...
- Дадут, - сказал Игорь твердо. - Запомни одно. Волков - твой
страховой полис. И ты единственный, кто может этим полисом
воспользоваться.
- Объясни, - потребовал Вестгейт, оживая на глазах.
Игорь поднялся и выглянул в окно. Волков и Тим стояли посреди
двора, мирно беседуя. Вид у обоих был помятый. Каждый держал в руке
бутылку пива.
- Любой обычный человек, не защищенный от чужой энергетики,
оказавшись рядом с Волковым, теряет способность объективно смотреть на
вещи. Все ему верят, все его любят, все перед ним преклоняются.
- А чего он твердит, что никто его не понимает...
- Он имеет в виду, что никто его не понимает по доброй воле. Так
вот, братишка. На тебя Волков почему-то не давит. Я думаю, от
безбрежной отцовской любви. С тобой рядом он забывает о своих
возможностях. Не ждет от тебя дурного, не экранируется, не
подсматривает твой эмоциональный спектр. Мужик как мужик. Открытая
система. Понял?
Вестгейт кивнул.
- Через пару часов к тебе зайдет один в высшей степени необычный
человек. Он организует доставку. В крайнем случае, вытащит тебя отсюда
одного. Но хорошо бы...
- Все, - перебил его Вестгейт. - Дальше не надо. Я догадался.
Разберемся. Придумаю что-нибудь. Слушай, брат, ты новости не смотрел?
- Боюсь, - честно сказал Игорь.
- Вот и не смотри.
- Очень плохо?
- Хуже некуда. Уже собирают международный трибунал.
Игорь повернулся к Вестгейту и внимательно посмотрел ему в глаза.
- На этом трибунале должны судить Волкова, - сказал он. -
Признать невменяемым, промыть ему мозги с блокировкой энергетики,
чтобы больше не шалил, и принудительно отправить в больницу.
- Я знаю, - кивнул Вестгейт. - Я все знаю.
- Будет жесточайший кризис всех мировых спецслужб. Может быть,
заодно свалится и два-три правительства. И баланс сил хоть отчасти
восстановится, - продолжал Игорь. - Во всяком случае, с русскими опять
начнут хотя бы разговаривать. Может быть...
- Да хватит меня уговаривать! Все, иди.
- До свидания, - сказал Игорь, пожимая слабую руку Вестгейта.
- Удачи, - Вестгейт закрыл глаза.
У двери Игорь остановился.
- Знаешь, - сказал он, - я этой ночью много думал. И пришел к
совершенно конкретному выводу. Как ты думаешь, в чем причина всего
этого кошмара? А в том, что два мудака тридцать лет назад что-то не
поделили. И до сих пор не могут этого забыть. Они просто сводят личные
счеты. В том числе, и нашими руками.
Вестгейт повернулся на бок, к Игорю спиной, и ничего не ответил.
Игорь вышел и медленно прикрыл за собой дверь.
*****
Говорят, война не должна касаться женщин,
детей, стариков, врачей и священников. Вроде
бы есть такое правило. Только никогда оно не
выполняется. Потому что война есть война. Но
все-таки, творя добро, постарайтесь, чтобы
этих людей не зацепило.
Тим уже был в прихожей, и Игорь на него чуть не налетел.
- Э! - сказал Тим, упираясь Игорю рукой в грудь. - Полегче. Я и
так на ногах не стою. Ну что, поговорили?
Игорь молча кивнул. Дверь на улицу была раскрыта настежь, и на
утреннем солнце неземной зеленоватый оттенок кожи Тима был виден
слишком отчетливо. Слишком для того, чтобы воспринимать этого человека
- человека ли? - всерьез. Но тем не менее, он был здесь, рядом, теплый
и дружелюбный, и от него многое зависело в намечающейся авантюре.
- Спокойствие, только спокойствие! - сказал Тим, почувствовав,
видимо, настроение Игоря. - Нам, мутантам, недоступно наслажденье
битвой жизни... Ты уверен, что он все понял?
- Да. Главное - сможет ли он. Все-таки, к отцу человек приехал...
И вот на тебе...
- Ерунда. Таких отцов в каждом психдиспансере по сто штук на
учете состоит.
- Тяжко вам будет, когда он... его... - Игорь замялся.
Тим расправил плечи и упер руки в бока. Этот жест показался Игорю
удивительно знакомым.
- Не знаю, - сказал Тим лишенным выражения голосом. - Всю ночь я
пытался до него достучаться. То ли это не тот Волков, которого я
встретил много лет назад, то ли я сам уже не тот... А может, все от
того, что я не переношу сумасшедших. Короче говоря, делайте с ним, что
хотите. А мне наплевать.
Левый глаз Тима вдруг резко дернулся, и он прикрыл его рукой.
Игорь деликатно отвернулся.
- Ирину жалко, - глухо произнес Тим. - Вот кого жалко, так это
ее.
- Что, он серьезно вмешался в ее энергетику? - спросил Игорь.
- Да как тебе сказать... Конечно, без Волкова она не умрет. Будет
депрессия, может быть даже "ломки". Но это все переносимо. А вот то,
что без Волкова черта с два она родит...
Игорь непонимающе уставился на Тима.
- Девочка бесплодна, - объяснил тот. - В очень тяжелой форме.
Традиционная медицина ей не поможет ничем. А вот наш приятель Волков,
кажется, уже почти справился. Здоровенький крепенький эмбриончик.
Ма-аленький такой, хорошенький. Она сама еще не догадывается. Только
без постоянной энергетической подпитки долго она его не проносит. Вот
так-то, Игорь.
- О, Господи! - сказал Игорь с чувством. - И вот так каждый день.
Я за эту неделю постарел на двадцать лет.
- А ведь ты не умеешь ходить как тень, - вспомнил свою присказку
Тим. - И не слышишь того, что слышат другие... Представляешь, какая
это ответственность?
- Нет, - признался Игорь. - И не хочу представлять. Как вы с этим
живете, Тим?
- А мы не живем, - Тим протянул руку и достал у Игоря из кармана
пачку сигарет. Понюхал ее с сомнением и положил на место. - Мы не
живем с этим, - повторил он. - Во всяком случае, долго не живем.
Ощущать на своей шкуре все болячки мира... Тяжко это. И опасно. Можно
черт знает, во что превратиться. Я, например, очень рано научился
выбирать и отсекать лишнее. А Волков не сумел. И стал богом.
- А вы ничем не можете ей помочь?
- Ты не понял, - покачал головой Тим. - Я же сказал, я не бог.
Бог - вон там - у забора околачивается. Хочет к нам подойти, но опять
боится. Он, кажется, начал сомневаться в том, что я ему друг.
- Не очень я понимаю эти ваши философские выкладки, - сказал
Игорь. - Но вам, наверное, виднее. Что, поехали?
Тим сделал приглашающий жест, и Игорь вышел на крыльцо. Странное
движение в небе привлекло его внимание, он поднял глаза, и на миг ему
показалось, что на участок спускается полупрозрачное облачко.
- Господин Хайнеман! - позвал из прихожей Тим. - Иди сюда,
проводи гостя.
Игорь ощутил легкий энергетический толчок и повернул голову.
Волков медленно шел к нему от калитки.
- Не подавай вида, если что-то почувствуешь, - прошипел Тим в
затылок Игорю.
- Да ничего я не чувствую, - соврал Игорь. На самом деле, он с
трудом подавлял желание убежать. От одной мысли, что Волков захочет,
наверное, пожать ему руку, и будет ловить его взгляд, и примется
говорить что-нибудь, Игоря чуть не вывернуло наизнанку.
Сзади Тим ободряюще ткнул его кулаком в поясницу.
- Как же я тебе, слепому, завидую, - сказал он. - А меня,
кажется, сейчас вырвет.
*****
В основе всей геополитики лежит мысль о
том, что мы одиноки во Вселенной. Нет пока
шкалы, по которой можно было бы оценить ущерб,
причиненный человечеству такой постановкой
вопроса. Но то, что ущерб этот, материальный и
моральный, невообразимо огромен, мы теперь
знаем твердо. Есть иные миры в
действительности, или нет их - неважно. А
важно то, что Землю искусственно "приземляют".
И пока это так, угроза мировой войны все еще
существует.
- Слушай, а у тебя деньги есть? - раздался откуда-то сверху голос
Тима.
Игорь попробовал открыть глаза, и тут же спрятал лицо в ладони -
вокруг было невыносимо солнечно. Он сидел на чем-то жестком и
шершавом, напоминающем асфальт, и за шиворот ему дул сильный теплый
ветер.
- Не-а, - сказал он, пытаясь сквозь пальцы разглядеть хоть
что-нибудь. - Ни денег, ни документов, ничегошеньки.
- И ампулу с ядом тоже враги отняли... - посочувствовал Тим.
- Не надо издеваться. Мы что, уже?...
- Осторожно, двери открываются. Столица нашей родины, город-герой
Москва. Отстегните ремни, можете курить. С тебя полбанки за доставку.
Игорь осторожно выглянул из-под руки. Под ним действительно был
асфальт. Он сидел на крыше высокого здания, и прямо впереди маячила
сквозь дымку смога Останкинская башня.
- Что, не понравилось летать? - спросил Тим. - Ну, извини.
- Да уж... - пробормотал Игорь. - Комфорт у вас на борту, прямо
скажем, неземной.
Собственно, что там было на борту, Игорь так и не понял. Он
просто несколько минут лежал в бархатной темноте внутри чего-то
теплого, мягкого и живого. Как будто тебя проглотили - без
гастрономических намерений, а так, понарошку. Игорь даже испугаться не
успел. Только они попрощались с Волковым, отбежали, нервно хихикая, за
угол дома, вдруг Тим сказал "Хоп!" - и это самое живое и мягкое
ласково обхватило Игоря вокруг туловища и принялось убаюкивать. Да так
интенсивно, что Игорь начал зевать и мгновенно забылся. А очнулся уже
здесь.
- А долго мы?... - он с трудом поднялся на ноги. Тим крепко
ухватил его за плечо и развернул лицом к возвышающейся посреди крыши
башенке.
- Минут двадцать. Сюда, пожалуйста.
У башенки Игорь затормозил и уперся рукой в стену.
- Что-то меня шатает, - пробормотал он смущенно.
- Это Волков, паразит. Сейчас, Игорь, сейчас... Только давай
все-таки спустимся, ладно?
- Стойте. Тим, а нельзя мне увидеть? Хоть на секунду, а?
- Что увидеть?
- Корабль, - сказал Игорь, чуть ли не краснея.
- "Ольгу"? - Тим обернулся и посмотрел взгляд назад, туда, где
над крышей зависло почти невидимое облачко. - Черт его знает. Что,
очень хочется?
- Понимаете, Тим... Вы только не подумайте, что это у меня
профессиональный интерес.
- Ха! - во взгляде Тима зажегся смешливый огонек, и Игорю на миг
показалось, что он видит свое отражение, такими большими и яркими
казались эти зеленые глаза.
- Твой профессиональный интерес ничем не отличается от личного, -
сказал Тим. - Я твою породу знаю. Сам такой. А не пожалеешь, а?
- Я понимаю, - кивнул Игорь. - Пусть мне будет хуже. Неважно.
- Ладно, погоди, - Тим скорчил гримасу, будто принюхался. -
Кажется, никто сюда не смотрит. Приготовься, включаю на секунду, не
больше.
В воздухе раздался гулкий вздох.
Больше всего корабль оказался похож на земного дельфина, только
громадного, и без хвоста. Веретенообразное тело с маленькими
выступами-плавничками, упругое и лоснящееся, размером с
железнодорожный вагон. От неожиданности Игорь охнул. Корабль снова
вздохнул, будто ему в ответ, и исчез.
- Красатуля моя, - проворковал Тим.
- Он... она... оно... - замялся Игорь.
- Она, - подсказал Тим.
- ...действительно живая! - воскликнул Игорь в полном восторге.
- А я что говорил? - удивился Тим. - Ладно, пойдем. Хорошенького
понемножку, - он пинком распахнул в башенке дверь и потянул Игоря за
собой на лестницу.
- Я теперь ночами плакать буду, - сказал Игорь, придерживаясь за
стену. - Надо же, красота какая!
- Ну, плакать ты, допустим, не будешь... Я же спрашивал - не
пожалеешь ли ты, молодой человек?
- Не пожалею, - сказал Игорь твердо.
- Что ж мне с тобой делать-то теперь? - пробормотал Тим себе под
нос, вызывая лифт. В шахте раздался отвратительный скрежет. - Ладно,
прилечу еще. Придумаем что-нибудь. Если доживешь.
- Я постараюсь. Теперь обязательно постараюсь. Вы только не
забывайте нас, хорошо?
- Вас забудешь! - усмехнулся Тим. - Эх, люди! Знаешь, от чего вас
к звездам тянет? От того, что в дерьме живете.
- Слушайте, Тим, - Игоря шатало из стороны в сторону, он
неосторожно прислонился к двери лифта, и Тим его оттащил. -
Послушайте... Вот вы постоянно твердите, что мы такие, мы сякие, все у
нас здесь неправильно... А у вас-то! Что там у вас? Что за рай такой?
- Кто тебе сказал, что у меня там рай? - спросил Тим и
раздраженно треснул кулаком по кнопке вызова. На этот раз лифт
подчинился грубой силе и действительно пошел наверх. - Рай понятие
чисто субъективное. Например, тебе у меня было бы нормально. Витька
Ларин, тот просто как сыр в масле катался. А Зигмунд сказал бы, что
мало демократии. А Волков - что ее наоборот много. И все бы меня
спросили, какого черта я держу гарем. А мне пришлось бы объяснять, что
это не гарем, а оперативный штаб, и шляются они почти голые потому что
лето, и вообще, кто в чем хочет, в том и ходит... Но с демократией это
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг