- А-а... - Очкарик пренебрежительно улыбнулся. - Вы про группу
Самохина? Это наша медицинская база.
- То есть приглашение от Самохина - это было приглашение от вас?
- Разумеется, - кивнул Очкарик. - И вы напрасно ему не поверили.
- Да? - Тим решил сыграть в открытую. - А по-моему, у вас в
Проекте нарушены горизонтальные связи. Или вредители завелись.
- Не понимаю, - сказал Очкарик очень тихо.
- Кто-то очень не хотел, чтобы я приехал в Институт, - объяснил
Тим. - Кому-то понравилось стрелять по мне каждую ночь из психотронной
пушки.
- Объясните, - попросил Очкарик.
- Мне от имени Самохина передали, что идти в Институт я не
должен. Потом была попытка организовать психотронную атаку. Потом
какая-то дурацкая комедия с обыском в моей квартире и подставными
лицами в милицейской форме. А позже я обнаружил, что у меня во дворе
стоит боевая психотронная установка, которая в состоянии расстрелять
целый город. Разумеется, я ударился в бега.
- Ничего не понимаю, - сказал Очкарик слабым голосом. Тиму очень
хотелось ему поверить, но он не смог. Кроме того, ему в принципе было
все равно, врет собеседник или нет. Даже представляй Очкарик какую-то
отдельную структуру Проекта, все равно она служила цели, которую Тим
считал преступной.
- Кто-то решил, что я не до конца согнут, - прошипел Тим. -
Кому-то очень хотелось поставить меня на четвереньки. И уже не
уговаривать - как вы - а приказывать.
- Это не мы. Совершенно точно не мы.
- Конкурирующая фирма? - сладенько промурлыкал Тим.
Очкарик задумчиво пожевал нижнюю губу.
- У всех проблемы, - сообщил Тим, доставая сигареты. - Даже у
всемогущего Проекта.
- Угу, - кивнул Очкарик. - Тимофей, честное слово, я разберусь. И
знаете, вам лучше будет прямо сейчас поехать со мной. Раз дело
принимает такой оборот, для вас самое безопасное место - у нас в
штабе. Поживете несколько дней, а мы пока все выясним.
- А я думаю, что для меня самое безопасное место - как можно
дальше от вас, - ответил Тим и начал потихоньку "разогревать" шарики,
готовя их к бою. Очкарика он по-прежнему мог видеть только глазами, но
зато в кустах проявился очередной "спортсмен".
- Вы даже не представляете себе, насколько ошибаетесь, - сообщил
Очкарик. - И еще вы не знаете, как высоко вас ценит наша организация.
- Проект, - поправил его Тим.
- Да, обычно мы так себя называем, - согласился Очкарик. - И это
вы знаете, Тимофей. Потрясен вашей осведомленностью. Я и раньше думал,
что вы очень способный человек, но, повторяю, я вас недооценивал.
- Я очень способный, - кивнул Тим.
- И вы очень дороги Проекту, - заметил Очкарик. - Проклятье,
Тимофей! Вам грозит опасность, и я просто должен вам помочь! У меня на
этот счет есть совершенно однозначная инструкция!
- Привезти меня силой? - участливо спросил Тим.
- Ох... - Очкарик немного распустил узел галстука и расстегнул
верхнюю пуговицу рубашки. - Я не могу вами рисковать, Тимофей. Не имею
права. Я-то решил, что вы сами передумали идти на контакт. Но если вас
кто-то старается похитить... Это очень плохо, Тимофей. Вы даже
представить себе не можете, как плохо.
- Плохо дело, - философски произнес Тим. - Для меня это норма
жизни. Я урод, мутант, и вообще...
- Не прибедняйтесь, Тимофей. Вы выдающийся сенс и очень сильный и
умный человек. А еще вы очень жесткий. Поверьте, я знаю. Проект
унаследовал от КГБ файлы, личные дела. Вы столько всего пережили,
Тимофей... В какой-то степени я тоже чувствую вину за то, что с вами
стало. Многие в Проекте страдают комплексом вины перед Детьми. За то,
что не смогли предотвратить этот ужас.
- Между прочим, что стало с остальными? - спросил Тим. - С теми,
кто выжил, разумеется.
- Да ничего, - вздохнул Очкарик. - Надломленные, опустившиеся
люди. Вам не чета. Вы такой один, Тимофей. Единственный. Неповторимый.
Тонкая душа и стальное сердце.
"О, Боже! - ужаснулся Тим. - Опять это прозвище... Зачем?".
- Поедемте со мной, - вернулся к делу Очкарик.
- Расслабьтесь, - посоветовал Тим, снова закуривая.
- Теперь вам нельзя оставаться без поддержки, Тимофей. Мы будем
защищать вас даже если вы не видите такой необходимости.
- Я. С вами. Никуда. Не поеду, - произнес Тим.
- Почему, Тимофей? - спросил Очкарик вкрадчиво. - Может, я что-то
упустил? Вы поймите, локальный контроль - это только первый этап. Уже
через год вы будете руководить группой операторов, а еще через
какое-то время, может быть, станете в Проекте одним из первых лиц. Вы
только представьте себе, какое огромное количество людей вы сможете
вылечить! Сколько добра пролить на нашу многострадальную родину! Вы
установите здесь царство света, Тимофей. Не таково ли ваше
предназначение в этом мире?
- А сколько мне сребреников за это положено? - спросил Тим
презрительно.
- У вас будет все, - мгновенно среагировал Очкарик, делая вид,
что ирония Тима его не касается. - Вы сможете познать, увидеть,
пережить все, что только в состоянии вообразить себе. Вы ведь больше
всего на свете цените ощущения и переживания, сенсорный опыт в широком
смысле этого слова. Чувственную сторону жизни. Мы это понимаем. И у
вас, Тимофей, будет нечто большее, чем просто деньги. Вы сможете
вложить эти деньги в свое развитие.
- Красиво, - хмыкнул Тим. Он понял, что беседу пора заканчивать,
пока его не разозлили до предела. Слишком уж Очкарик много знал о том,
что Тиму в жизни надо. А еще Тима беспокоило, что в него опять
пытаются заложить формулу "стальное сердце". Он не без основания
предполагал, что Проект надеется как-то запрограммировать его
поведение, и это словосочетание играет в программировании важную роль.
- Конечно, в первое время, пока вы еще кандидат, - не унимался
Очкарик, - вознаграждение будет скромнее. Для начала - хорошая
квартира, машина, загородный дом, некоторая сумма подъемных. Между
прочим, все имущество останется у вас, независимо от того, решите ли
вы связать свою жизнь с Проектом, или нет.
- Из Проекта не уходят, - произнес Тим, с сожалением во взоре
разглядывая волейболистов. Шарики возбужденно приплясывали вокруг
своих будущих жертв. Жалости к оперативникам Тим не испытывал ни
малейшей. Эти люди сами выбрали судьбу пушечного мяса. Разумеется,
каждый из них надеялся дожить до пенсии, но принципиальную возможность
своей гибели со счетов не сбрасывал. Поэтому то, что большинство из
них действительно сегодня умрет, а остальные станут калеками, Тима не
волновало. Его заботил он сам, Тимофей Костенко, которого Проект снова
заставлял почувствовать себя убийцей.
"Стальное Сердце, - пробормотал Тим про себя. - Что это значит?
Почему именно эти слова, какая психотехника за ними прячется? И почему
мне действительно так нравится это словосочетание? Потому что когда-то
я его выдумал сам? Или оно так и тянулось за мной по жизни,
впечатанное Проектом в детский податливый разум?". Тим вздохнул и
бросил сигарету под ноги. Там уже было полно окурков. И нужно было
как-то выкручиваться из ситуации. В том, что Очкарик по-хорошему от
него не отлипнет, Тим не сомневался.
- ...и это исключение будет оформлено в договоре, - бубнил
Очкарик где-то под левым ухом. - Вы можете ни о чем не беспокоиться,
Тимофей.
- А я и не беспокоюсь, - заверил его Тим. - Меня интересует,
какие у вас еще найдутся методы убеждения. Потому что я все сказал.
Никуда я с вами не поеду. Так что давайте, тащите из рукава туза.
- О, Господи... - простонал Очкарик. - Ольга предупреждала, что
вы крепкий орешек, но такого я не ожидал...
Тим умудрился не дрогнуть. Только чуть растянул губы в улыбке.
Еще раз проверил контакт с шариками и стал ждать развития событий.
Очкарик сделал внешне тривиальный ход, но Тим не считал врага идиотом,
и ему было даже интересно, как именно он эту карту разыграет.
- К сожалению, она действительно привязалась к вам, Тимофей, -
вздохнул Очкарик. - Признайтесь, вы что-то с ней сделали?
Тим молчал и ждал. Только улыбка стала немного шире.
- Она была чудесный работник, - печально сообщил Очкарик. - Но вы
что-то ей внушили, и вчера она отказалась выполнять приказы. Нам
пришлось очень сильно на нее нажать, чтобы она выполнила то, что от
нее просят. И вообще, как нам с ней теперь быть, Тимофей? У нее же
смещена кодировка. Как вы этого добились, ума не приложу...
Стараясь ни о чем не думать, Тим улыбался Очкарику. Только сейчас
он понял, что враг разбирается в его душевных движениях гораздо лучше,
чем он сам. Шантаж с похищением Ольги в лучшем случае дал бы Проекту
иллюзию власти над Тимом. А Проект иллюзий не хотел и не строил. Нет,
Проект действительно понимал Тима и намерен был сделать из него
добровольного союзника. Очень скользкий, но совершенно верный ход -
привязать Тима через боль.
- А какая женщина... - тоскливо промямлил Очкарик. - Знаете,
Тимофей, я ее для вас просто от сердца оторвал...
"Спокойно! - приказал себе Тим. - Только спокойно!". По телу
бегали мурашки - предвестники истерики. Очкарик попал в точку. В самое
больное место. Идея противника действительно была недурна, и именно
сейчас могла сработать. Потому что против своей воли Тим уже достиг
понимания того, что за всю свою жизнь не совершил ни одного
по-настоящему самостоятельного поступка. Всегда его направлял Проект.
С момента, когда Проект вычислил, что Тимофей Костенко растет
экстрасенсом и неформальным лидером, все в его жизни происходило от
имени Проекта и по воле Проекта. Вся жизнь Тима была - один сплошной
бесконечный Проект, который крутил им, как хотел, переставляя по
доске, словно пешку. Всегда Проект был внутри него самого.
И когда зачислил его в Программу Детей.
И когда вызвал в нем мутацию, подстегнувшую его дар сенса.
И когда травил его сверстниками.
И когда злобными репликами отца и матери развивал в нем комплекс
неполноценности.
Все это время Проект заставлял Тима осознать свое кардинальное
отличие от обычных, "нормальных" людей. Приучал отделять себя от
человечества и презирать его. А потом и просто ненавидеть.
Он готовил из Тима существо с потенциалом "черного"
биоэнергетика. Сенса, который поначалу будет лечить, но однажды
почувствует тягу к убийству.
Проект создал ему тепличные условия в "Центре Новой Медицины". Не
поставил в один ряд с другими сенсами, по-прежнему культивируя в Тиме
сознание исключительности.
Чуточку больное сознание. Больное. Всегда через ненависть, унижение,
боль. Боль.
"Проклятье! Как просто!".
Но именно так все и было. Проект упорно делал из Тима
садомазохиста.
И когда пришло время, свел с проклятым безумцем Рябцевым.
Не мешал набрать информацию.
И в точно рассчитанный момент принялся бить и ломать, готовя себе
в рабы.
Научил убивать. Показал, что такое быть убийцей.
Показал, как интересно властвовать над людьми.
И снова бил, бил, бил. Все время боль и гнусность.
Через боль Проект учил Тима, что значит быть жестоким.
Бесчеловечным. Вершителем судеб. Именно так. Бил и учил.
А теперь вдруг стал добр и ласков.
Потому что увидел: раб осознал, что он раб.
"Все правильно, - подумал Тим сквозь застилающую сознание пелену.
- И сейчас будет последний удар. Мне объяснят, что самое лучшее в моей
жизни - любовь - тоже пришло от Проекта. И тогда я сломаюсь и нырну в
приготовленный мне коридор. Через боль я стану верным. Объект
"Стальное Сердце" осознает, что его сердце действительно стальное. Я
поверю в то, что я жесток, что я - бездушная железяка. И соглашусь под
эгидой Проекта исцелять людей. А через какое-то время - и истязать".
- ...и эту родинку чудесную, - ныл Очкарик. - Как она дивно
просвечивала у нее через эту шерстку золотистую... Вы же последнюю
радость отняли у меня, Тимофей. А теперь она больше ничего не сможет!
И даже уговаривать ее толку никакого!
"Как хорошо, что я все-таки начал анализ, - думал Тим. - Вдруг я
действительно сломался бы? Принял ложь Очкарика на веру, заревел бы и
забился в истерике... Они же меня довели. Обложили со всех сторон. И
вот теперь - ставят точку. Неплохие у них психологи. Только вот ни
черта они во мне не поняли. Потому что Стальное Сердце - это совсем не
то, что они себе навоображали. Да, может, я и бесчеловечный тип.
Может, я и правда всегда таким был. Но только мой комплекс
неполноценности еще не приобрел желанной для Проекта окраски. Я не
вижу спасения от Проекта в том, чтобы с восторгом отдаться ему. Мне
совершенно не хочется избавиться от боли через боль".
- А теперь она уже, - Очкарик посмотрел на часы, - в Шереметьеве.
Вот тут Тим насторожился. Задумчивость сняло как рукой. Он сел
прямо и глянул поверх головы Очкарика, который все еще жаловался на
то, что Тим испортил его игрушку.
Если Ольгу действительно вытащили с дачи, планы Тима ломались
кардинально. Это следовало проверить. Тим вычислил направление,
"щелкнул" до упора и начал медленно перебирать частоты в поисках
нужной волны. Сейчас, плотно заряженный энергией, он вполне мог
"унюхать", что происходит с его женщиной. Расстояние здесь роли не
играло. Важна была мощность сигнала, исходящего от абонента. А сигнал
от Ольги всегда был не ахти... Тим напрягся, "принюхиваясь".
И боковым зрением увидел, как Очкарик взялся правой рукой за
левое запястье. И левая рука пошла с колен вверх. Тим среагировал
мгновенно.
- Х-ха! - выдохнул он.
Пять шариков врезались в защиту Очкарика и отскочили, как
резиновые.
Хлоп! Два десятка шариков в разных концах леса ударили свои
жертвы в энергетические узлы.
Жжжах! Из рукава Очкарика вырвалась фиолетовая молния и шарахнула
Тима в переносицу.
На мгновение он ослеп и оглох во всех смыслах.
А когда очнулся, то ничего не понял.
От удара он не полетел навзничь, наоборот, подался вперед, к
Очкарику.
Но он больше ничего не видел!!!
В лесу стоял жуткий крик. Волейболисты на площадке умирали в страшных
корчах. Народ, еще секунду назад праздно шатавшийся вокруг, теперь ломился
врассыпную через кусты, натыкаясь на все новые и новые тела, отчего тише
вокруг не становилось.
Очкарик с перекошенным лицом что-то тянул из-за пазухи.
Тим по прежнему ничего не видел. То есть глаза работали
прекрасно. Но он совершенно потерял свое пси. Он ничего не мог
"унюхать" вокруг. На секунду ему показалось, что он умирает, так это
было непривычно - остаться без пси-видения. Он не смотрел на мир
одними глазами уже много месяцев.
Слава Богу, у Очкарика что-то там застряло.
Орово вокруг поутихло - разбежались перепуганные местные.
"Спортсмены" на площадке и в кустах лежали и не шевелились. Тим
догадался, что он жив, только слегка покалечен, и воспрял духом.
Он нанес Очкарику сильнейший удар в лицо раскрытой ладонью.
Целился в нос, но попал в челюсть. Потеряв пси, Тим лишился и четкости
в координации движений. Но тем не менее Очкарик улетел со скамейки и
потерял очки.
Пошатываясь, Тим встал. Ему пришлось ухватиться за скамейку, но
стоящего на коленях Очкарика он все-таки достал. Направленный в живот
носок ботинка врезался Очкарику в грудь. Раздался громкий хруст, и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг