- Ты в постановление хотя бы загляни, - посоветовал Тиму хмурый,
тоже явно с похмелья, сержант Конченко, выходя в прихожую. За ним,
хищно приплясывая, улетел персональный шарик. Еще один повис перед
носом у лейтенанта Федорчука.
- По фигу, - повторил Тим.
Обыск длился на удивление долго - Тим успел одеться, слопать
бутерброд и даже украдкой отхлебнуть коньяка (разумеется, после того,
как проверили холодильник. Увидев пять разнокалиберных бутылок,
Конченко позеленел и чуть в обморок не упал). Наконец Федорчук
обнаружил в шкафу подкинутый меченым пистолет, чем окончательно вогнал
в ступор понятых - трясущихся от эмоциональной перегрузки стариков,
которых Тим в первый раз видел.
- Так, - заключил меченый скучным голосом. - Пистолет системы
Макарова. Федорчук, упакуй. Гражданин Костенко, откуда у вас это
оружие?
- Его подложили мне вы, - ответил Тим, радостно улыбаясь и глядя
меченому в глаза. Тиму было весело. Он снова окосел, его разобрало,
что называется, по старым дрожжам, и на душе было совсем легко.
Только, как и вчера, удивительно холодно. Сквозное отверстие в груди
не пропало, наоборот, чувствовалось все отчетливее. Тим понимал, что
это не энергетическая рана. Просто знак смертной тоски. Но если дырку
в ауре он мог залатать мгновенно, то вот залечить тоску не сумел
прошедшей ночью даже с помощью шестисот граммов коньяка.
После слов Тима в комнате повисло молчание.
- Вы хотите сделать заявление? - вкрадчиво спросил меченый. - Вы
только что обвинили должностное лицо в совершении тяжкого проступка
при исполнении служебных обязанностей. Это не шутки, молодой человек!
Тим по-прежнему улыбался, только уже не так радостно.
Необходимость стоять рядом с незнакомыми чужими людьми начала его
раздражать. За спиной меченого Федорчук, здоровенный краснолицый
мужик, наливался кровью и всячески демонстрировал праведный гнев.
Индифферентный Конченко прислонился к косяку и прикрыл глаза. Он
выглядел лет на сорок пять и ему тоже, как и Тиму, все было по фигу.
Старики таращились на пистолет и, казалось, даже не дышали.
- Что дальше-то? - деловито спросил Тим. Про то, что пистолет
подброшен, он ляпнул машинально. И трагикомедия от этого интереснее не
стала.
- То есть, вы снимаете обвинение в мой адрес? - поднял
указательный палец меченый.
- Да, да... - раздраженно ответил Тим.
- Вы не хотите принести мне извинения?
- Нет.
- Вы очень дурно воспитаны, молодой человек.
Тим смерил меченого презрительным взглядом. Внешне меченый, так
же как и агент Воробей, был совершенно лишен индивидуальности. Мужчина
средних лет, среднего телосложения, невзрачный, серый и тусклый.
- Хорошо, - вздохнул меченый. - Чье это оружие, и откуда оно у
вас?
- Понятия не имею, чье, а откуда - знаю, но не скажу.
- Ясно. Костенко Тимофей Сергеевич, вы задержаны. Собирайтесь.
Понятые, пройдемте со мной. Конченко, очнитесь. Что такое, в конце
концов...
- Устал, - объяснил Конченко, открывая тусклые и красные с
похмелья глаза и с трудом отрывая тело от косяка.
- Все устали. Пойдемте. Федорчук, объясни задержанному, что брать
с собой, у него первая ходка. Пойдемте, товарищи понятые, нужно
подписать протокол.
- Эх, ё...нуть бы тебе сейчас разок-другой, - мечтательно
произнес Федорчук, когда они с Тимом остались вдвоем.
- Ё...ни, если так хочется, - согласился Тим. - А потом я тебя
нае...ну. Совсем, с концами.
Федорчук задумался. Тим, приходя в себя и набираясь сил, начинал
сильно излучать во все стороны, невольно транслируя эмоции окружающим.
И Федорчук, хоть и был почти вдвое крупнее задержанного, уже
сообразил, что напрасно открыл рот.
- Ну давай, - поспешно сказал он. - Давай, собирай белье, щетку
зубную, пасту там... Курево тоже, жратву. Ботинки обуй без шнурков,
если найдутся.
- Да мне все это не нужно, - отмахнулся Тим. - Я скоро вернусь.
- Ха! Х...й ты вернешься.
- На что спорим?
- Ты из этого ствола человека застрелил.
"Кремера, - догадался Тим. - Кремера мне подсунут с пулей в
голове. От Лапшина, наверное, только лужица осталась". А вслух сказал:
- Ты же сам в это не веришь, лейтенант. Вооруженного преступника
так не берут - втроем, без бронежилетов и с пистолетиками.
- Мудак, - лениво сказал Федорчук. - Таких, как ты, вот так и
берут. Тепленькими. Ладно, пошли.
- А меня сейчас куда?
- Пока что в отделение. А дальше - в следственный изолятор.
- Н-да... Ни хрена себе - Первое Мая... С праздничком вас,
господин лейтенант.
- И тебе, сынок, тем же концом по тому же месту...
Тим подписал какие-то бумаги и подсмотрел, что они убрались в
папку меченого, рядом с постановлением и упакованным в целлофан
пистолетом. Потом задержанный надел куртку, удостоился от меченого
наручников и отметил, в какой именно карман положили ключ. Квартиру
опечатали. Это Тима устраивало меньше, тем более, что за процессом
вывода задержанного наблюдала в "глазки" вся лестничная клетка.
Во дворе стояла милицейская патрульная машина, но Тима к ней не
повели. Меченый сделал Федорчуку знак обождать и открыл перед Тимом
заднюю дверь запаркованной рядом черной "Волги" с тонированными
стеклами. Тим послушно залез внутрь, дверь за ним захлопнулась, и с ее
внутренней стороны не оказалось рукояток стеклоподъемника и открывания
замка. Снаружи между должностными лицами завязалась оживленная беседа
с богатой жестикуляцией. Тим даже не пытался сообразить, о чем они
толкуют. Разговор за стеклом выглядел еще одной частью спектакля.
Задержание было проведено крайне небрежно, сопротивления от Тима никто
не ждал, и вообще творилась какая-то муть, вникать в которую
задержанному было лень. А вот исход ее он видел ясно - меченый забирал
его с собой. На растерзание Проекту. На унижения, пытки,
издевательства, и как итог - лишение человеческого достоинства.
А после этого будет долгая счастливая жизнь в роли ведущего
оператора.
Или долгая мучительная смерть.
Тут вернулся меченый, снова открыл заднюю дверь, отстегнул
наручник с левой руки Тима и защелкнул его на дверной ручке. "Умно, -
подумал Тим. - Я бы тоже так сделал". Дверь закрылась, меченый сел за
руль, швырнул папку на сиденье рядом с собой и завел мотор. Менты
уселись в свою машину и поехали со двора. Меченый вполоборота
повернулся к Тиму, сунул руку в карман, где лежала "коробочка", и
застыл как изваяние.
- Отдай, - приказал Тим.
Меченый деревянным жестом протянул ему излучатель. Это
действительно оказалась тяжелая, будто из свинца, плоская коробочка,
примерно десять на пятнадцать сантиметров. В одной из граней виднелось
забранное мелкой сеточкой отверстие, а из другой торчала
одна-единственная кнопка. Правда, с блокиратором от случайного
нажатия. И еще, что несказанно обрадовало Тима, излучатель имел
сдвижную крышечку. Явно для батарейного отсека. Пломбы на крышечке не
было. И не было винтов, она просто сдвигалась пальцем. Тим в который
раз подивился наивности Проекта. Сами того не желая, враги ему
помогали. С блокированным сознанием меченый не смог бы вести машину. А
теперь необходимость в блокировке отпадала.
- Дай ключ от наручников.
Меченый отдал ключ, и Тим убрал его в карман. Вскрыл излучатель и
обнаружил батарейку, внешне обычную, но зверски тяжелую. Как только
Тим вынул ее, "коробочка" перестала светиться и превратилась в
бесполезную железяку. Следящий контур, все это время посылавший
относительно "коробочки" тревожные сигналы, с облегчением дал отбой.
Тем не менее, вынимать батарейку было нельзя, она составляла
больше половины веса излучателя. Пришлось достать сигареты и вырвать
из пачки фольгу. Сложив в два слоя, Тим пропихнул ее между батарейкой
и контактами. Излучатель остался безжизнен. Тем не менее, Тим отвел
блокиратор и, внутренне содрогаясь, направил "ствол" в потолок. Нажал
кнопку. Оружие звонко щелкнуло, но не выстрелило. Тим и так знал, что
ничего не будет. Но он еще с прошлого раза "унюхал" смертоносную мощь
излучателя и боялся его, как огня.
Он закрыл "коробочку" сунул ее меченому и заставил положить на
прежнее место. Расслабился и "отпустил" врага.
Меченый встряхнул головой, будто отгоняя дурные мысли. Быстрым
движением вынул излучатель, направил отверстием на Тима, изобразившего
на лице испуг, и нажал кнопку. Излучатель щелкнул. Тим закатил глаза и
безвольно откинулся на подушку. Меченый удовлетворенно хмыкнул и
отвернулся. Машина тронулась.
День был будний, и меченый решил, видимо, не штурмовать пробки в
центре города, а взял курс на Кольцевую дорогу. Тим из-под опущенных
век спокойно любовался пейзажем. Все мысли конвоира были на
северо-западе. А значит, ехать им по объездному пути хоть и без
остановок, но долго. И подходящих мест по дороге найдется завались.
Погода выдалась отменная - солнечная и теплая, в машине было
жарко. У Тима даже начали слипаться глаза, но он вовремя спохватился и
решил поторопить события. Первоначально он собирался шлепнуть меченого
где-нибудь на Кольцевой. Но теперь ему надоело ждать. В любом случае,
как ни заманчиво было бы подкатить к дверям штаб-квартиры Проекта,
делать это Тим не собирался. Ему было элементарно боязно. И еще -
противно.
Конечно, в идеале Тим хотел бы знать, как штаб-квартира выглядит.
И ее зрительный образ, отпечатавшийся в сознании меченого, наверное,
можно было как-то оттуда вытащить. Но Тим сознавал, что для него это
слишком тонкая работа. К сегодняшнему дню он научился всего лишь
эффективно убивать и врачевать. Но не более того.
"А вот здесь будет подходящее место. В самый раз". Тим мягко
"взял" меченого, не блокируя пока что его волю, только сузив поле
зрения. Незаметно достал ключ, тихонько расстегнул наручники. Резко
"нажал" и приказал:
- Тормози! Пошел направо между грузовиками. И стоп.
Меченый не сплоховал и мгновенно выполнил команду. Правда, в
последний момент у него не хватило сил дожать тормоз до упора, но это
сделал за него Тим, сунувшись вперед и продавив вниз обеими руками его
правое колено.
Место было во всех отношениях удобным. Машина замерла, уткнувшись
носом в бетонную стену. С обеих сторон ее зажимали ржавые грузовики на
спущенных шинах. А впереди, за стеной, возносился в небо этажей на
двадцать серый остов непонятно чего. Строили это непонятно что уже лет
десять, а теперь и совсем бросили. На стройке даже дети не играли, а
взрослым здесь и вовсе делать было нечего, потому что все, что можно
было отсюда украсть, растащили еще в незапамятные времена.
Тиму стройка была памятна тем, что неподалеку жил Васнецов, и
Тим, стоя у него на балконе, однажды поинтересовался - что за
небоскреб? Васнецов ответил, что этого толком не знает в округе никто.
Тогда же Тим заметил и грузовики. А теперь машина стояла между ними, и
единственное ее прозрачное стекло глядело в стену.
Тим отобрал у меченого "коробочку" и удалил из нее фольгу.
Следящий контур немедленно на коробочку окрысился, недовольно треща.
Через минуту излучатель, наручники и ключ от них были у меченого на
положенных местах. Тим взял с переднего сиденья папку, достал из нее
бумаги и пистолет (больше в папке не было ничего) и спрятал
вещественные доказательства за пазуху. Вынул носовой платок и
тщательно вытер папку. Секунду поразмыслил, затем перебрался вперед и,
перегнувшись через спинку сиденья, уничтожил все возможные отпечатки
сзади. Подумал, не забыл ли чего, опять достал "коробочку", обтер и
аккуратно, с помощью изрядно погрязневшего платка, уронил обратно
меченому в карман. Обругал себя за расхлябанность.
Меченый сидел как истукан.
- Ты кто? - спросил Тим.
- Агент "Сокол", - глухо ответил старший уполномоченный Ханцевич.
- Ух, бля, свалилась птичья стая мне на голову! Я кто?
- Объект "Стальное Сердце".
- Тьфу! - в сердцах Тим действительно чуть не плюнул и
раздраженно отвернулся.
- И как мне теперь с этим жить? - спросил он наконец.
Меченый, конечно, не ответил. Тим напряженно думал. Агент Сокол
был явно не чета "топтуну" Воробью, у него была хорошая легенда, а
скорее всего он и был на самом деле оперуполномоченным. Впрочем, от
этого его шансы на жизнь в глазах Тима не повышались. Тим должен был
обезопасить себя доступными ему методами. Значит, агенту Соколу
придется умереть. И убьет его сам Проект. Точнее - блокировка от
гипнодопроса, внедренная в сознание агента. Тим подозревал, что Проект
и не догадывался о возможности "раскалывать" агентов методами пси. Но
прострация, в которую Тим загонял свои жертвы, оказалась, видимо,
сродни гипнотическому трансу.
- Доложи задание, - скомандовал он.
И тут агент Сокол доказал, что он действительно птица высокого
полета, воробьям не чета. Он дернулся, пустил изо рта слюну, обмочился
и умер.
- Эх... - только и произнес Тим. Перегнувшись через мертвеца, он
закрыл на "кнопку" его дверь, свинтил "кнопку" со своей, выбрался из
машины и затер все отпечатки пальцев впереди. Пинком захлопнул дверь,
открыл заднюю, с помощью "кнопки" утопил блокировочный штырь, вернул
ее на место и тоже протер. Пнул заднюю дверь, обтер ручку и с трудом
перевел дух.
- А непросто быть убийцей, - пробурчал он себе под нос. Закурил и
неспешно покинул место преступления. Следящий контур подтвердил -
никто Тима не заметил.
Только отойдя шагов на сто, Тим вспомнил, что опять забыл про
шарики. Обложив себя последними словами, он бросил назад луч и
подхватил белые огоньки, растерянно болтавшиеся вокруг мертвого тела.
Шарики радостно бросились домой, в руку, они были так счастливы найти
хозяина, что Тиму от них даже стало тепло. Он удивился - раньше
агрессивная энергетика шариков была ему неприятна. Но то ли он с
шариками сдружился, то ли просто стал такой же злюка, как и они.
"Скорее всего, последнее", - подумал он с тяжелым вздохом. Вспомнил о
шариках, оставшихся прикованными к милиционерам Федорчуку и Конченко
до конца их, милиционеров, дней, и махнул рукой - всем не поможешь.
Бумаги он сжег на кострище в лесопарке неподалеку. Пистолет
зашвырнул в пруд. Незаметно вышел в город, сел в автобус и всерьез
задумался - а теперь куда?
В принципе, он уже несколько дней предполагал, куда ему следует
идти. Но это было очень далеко от Москвы, на востоке.
А сейчас он хотел где-нибудь залечь и разработать стратегию и
тактику на ближайшие дни. Потому что действительно совершенно не
понимал, что теперь делать.
*****
Практика показывает, что процесс
экстрасенсорного воздействия значительно
облегчается, когда используется некоторая
"опорная" система коммуникации:
телефонная связь, радиотрансляционная
сеть или система телевизионного вещания.
Москва по инерции отмечала День Международной солидарности
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг